— А роды вас тоже научат принимать? — полюбопытствовал Веце, пробегаясь глазами по списку продовольствия, которое нужно закупить в замок на зиму, пока цены не начали задирать.
— Зачем тебе подобная информация? — изогнул брови в немом удивлении вампир, поправляя одежду перед зеркалом. Все же в этот раз хотелось прийти к Лишьенским в приличном виде, а не… как в прошлый раз.
— Повитухам неплохо платят. А уж повитухам со светлой магией… вы ведь и с родильной горячкой наверняка справиться сможете парой заклинаний, знаете, как мы разбогатеем тогда! — мечтательно улыбнулся полукровка, уже подсчитывая денежки, — Ну, вы уточните там по программе, короче. И попросите, чтоб эту тему тоже включили.
— Веце, — хохотнул Степан, — Меня будут учить, как справляться с ядами. Если говорить о специализации, которую мне дадут, то я буду военно-полевым целителем, а не повитухой. Да и кто мужчину на роды пустит? — полукровка выразил разочарованное согласие тихим «блин», — К тому же невозможно всю целительскую отрасль за две недели охватить, а больше времени я уделить учебе не могу.
— Мда, вам же надо и спать иногда. — опечаленно покачал головой Веце, — Вы будете письмо писать Маниэр о том, как чуть не сдохли, пока племянника ее спасали? — уточнил с нажимом, мол, об этом нужно обязательно рассказать! Чтоб знала, как дорого вам любовь эта обходится!
— Уже написал и даже отправил. — бросил вампир, бессовестно соврав. Пха, будет он слушать любовные советы Веце?
— Ну хоть бы не улыбались так открыто, когда врете! — шикнул полукровка и поставил в список дел на сегодня письмо для Маниэр. Она обязана знать правду! Знать, и ценить господина!
Степан обернулся, закончив приводить себя в порядок, и наткнулся взглядом на притихшего Веце.
Пока будет идти обучение, попаданец оставит все дела на полукровку и будет жить у Лишьенских, так что… Веце. Мысль озарением стукнула по голове. И как можно было забыть, что у него, Степана, под боком живет маленький ленивый гений!
— За время моего отсутствия собери и систематизируй всю имеющуюся информацию по чернокнижникам, войне и…- Веце аж выронил карандаш из руки, в смысле собери и систематизируй⁈ А отдыхать он когда будет? А есть? А ничего не делать⁈ Вампир кричащий взгляд проигнорировал, продолжил перечислять, — составь подробный план в нескольких вариантах, как мы можем подготовить наши земли к войне. — с тихим «бам» Веце упал на колени.
Да за что же господин так его ненавидит!
Степан ободряюще похлопал по плечу, мол, ты справишься, я в тебя верю, и свалил порталом. Больших надежд на пацана попаданец не возлагал, но ради интереса попробовать ведь стоит. Вдруг Веце и правда что-то дельное накопает или придумает? Даже если десятую часть сделает, уже огромное подспорье будет.
Веце о том, что хозяину просто любопытно, знать не знал, сидел на полу ещё пять минут, задыхаясь от злости и нахлынувшего приступа лени. После звонко хлопнул себя по щекам, собрался морально в кучку, и на негнущихся ногах доковылял до рабочего стола господина.
Времени рассиживаться нет, нужно все успеть за эти жалкие четырнадцать дней: и заказать информацию у Ивана Грозного, и перелопатить библиотеку замка, и слухи по герцогству пособирать. А ещё обойти земли графства, исследовать местность, оценить обороноспособность населенных пунктов и…
Полукровка захныкал, рассерженно колотя кулаком по столу. Да это трудовое рабство, эксплуатация детского труда! Насилие!
Господин кем вообще его считает, что такие задания дает? Полукровка сцепил зубы, гневно выдохнул через нос и подумал, что самое время выпить яду. И взялся за работу, жалея, что вообще в услужение к Вальдернеским подался. Да лучше б так и жил в канаве и по сей день!
К главе старейшин Лишьенских Степан шел напряженным и собранным, готовым постигать новое сквозь кровь, пот и слезы. Говорят, раньше целителей намеренно ранили, чтоб они на себе тренировались в заклинаниях, и у попаданца чуть-чуть сосало под ложечкой от мысли, что Лишьенские — весьма консервативны, а обучаться он будет на военного целителя. Рука то и дело тянулась к кольцу-артефакту с пространственным хранилищем, вампир сглатывал вязкую слюну и отговаривал себя трусливо выпить обезболивающее зелье. Вдруг повезет?
— Мы ждали вас с рассветом. — сварливо упрекнул старейшина Иршар, — А вы явились в восемь утра, на три часа позже. Как безалаберно с вашей стороны, Кифен. — грузно поднялся из-за стола и, шаркая, прошел к книжному стеллажу, пока, поймите правильно, от природы бледный, вовсе не от испуга, Степан изваянием застыл посреди кабинета и дышал через раз, — У такого лекаря все пациенты попередохнут, с вашим-то отношением… — протянул Иршар ворчливо, пробегаясь сухими морщинистыми пальцами по корешкам книг.
Попаданец молчал. И вовсе не оттого, что не знал, чем ответить, а потому, что в голове образовалась звенящая пустота. Одно дело, когда монстр внезапно в руку вцепился или нож вдруг в спину воткнули — когда неожиданно, оно и не так больно, понимаете? А когда ждешь, морально готовишься, даже прививка уже страшной кажется. Но надо оставаться мужиком: сильным, храбрым и бесстрашным. На войне его ещё и не так порепает, а тут такой шанс болевой порог поднять!
— Никогда бы не подумал, что вы, иномирцы, и дерзить безмолвно умеете! До чего талантливые гады! — продолжил бормотать старейшина, — Те рабы, которых мы купили, вот прям так же на нас глядели, когда мы сообщили, что будем на них медицину развивать! Но ты-то тут добровольно, что ерепенишься? — и бросил на гостя взгляд, мол, тебе чем не угодили?
Степан поджал губы, чтоб не спросить ненароком, а можно ли все ж выпить обезбол. Боль, знаете ли, сильно утомляет, а они ведь рассчитывают на продуктивное обучение.
— Молчишь, да молчишь, в прошлый раз хоть стенал от боли, а сейчас будто язык меж клыками зажало! — прицыкнул Иршар, вынимая одну книгу, — Впрочем, всяко лучше, чем твой болтливый слуга, у того язык словно помело, и рот не закрывается. И голос ещё такой противный. — раскрыл книгу-тайник и достал подвеску с иллюзионной магией, кинув Кифену. Степан едва ли успел поймать, оторопело моргнул и дернулся, рефлекторно схватив подвеску в последний момент, — Надевай и активируй. Будешь учеником при лазарете до заката, а ночь тренироваться самостоятельно, да книги читать. Комнату мы тебе выделим. — известил старейшина и пошаркал назад к столу, сцепив руки за спиной.
— В каком лазарете? — непонимающе выдал растерянный попаданец, надевая подвеску. Активировал ее магией и снова вернул взгляд к Иршару.
— Мы не такой закрытый клан, как может показаться. — важно произнес старейшина, — Земли вокруг наших угодий не столь велики, да и золото нам нужно, чтоб кровь в твоих заведениях закупать. — выдвинул ящик стола и достал чертеж портала, — Поэтому мы работаем в лазаретах по всей стране, изменив свою внешность. — кивнул в сторону зеркала, и Степан тоже обернулся туда. Из зеркала на него смотрел совершенно обычный человек, с карими глазами, темными волосами и легкой щетиной.
Попаданец провел ладонью по щеке, ощущая привычную колкость, он уже и забыл о такой мелочи, вампиры ведь не имеют растительности на лице. Нет, при желании в старости парой зелий можно искусственно добавить, для солидности, но у остальных ни бороды, ни щетины не было.
Неприметная темная одежда делала образ обычного горожанина-простолюдина ещё более естественным. Словно он и правда самый обычный житель, а не граф крупнейшего вампирьего клана. Впрочем, с таким-то гардеробом, кто ему вообще поверит?
Но тратиться на тряпки в преддверии войны вампир смысла не видел — лучше те же средства на зелья или броню пустит.
Мысль, что никто его резать, истязать, рвать, калечить и травить не будет, успокоила и вернула дар красноречия.
— Бери портальную схему и иди. Там найдешь главу лазарета и скажешь, что от меня. — приказал старейшина Иршар. Степан взял лист, благодарно кивнул и уточнил, перед тем, как открыть портал:
— А что это за лазарет? — вряд ли в обычной лечебнице будут пациенты, которые будут нуждаться в столь серьезном лечении. Ну, не в том количестве, которое необходимо для успешной практики, уж точно.
Попаданец, существо мирное, никакой разницы между лазаретом, госпиталем и обычной больницей не видел совершенно.
— Один из тех, что открыли в районах, где участились нападки монстров. — коротко ответил Иршар, хмурясь. Какая разница Кифену, куда его направят? В лазаретах всегда острая нехватка рук и большой поток раненых.
Старейшина раздражённым строгим взглядом почти загнал Степана в портал, сварливо добавил что-то про непочтительную молодежь, в прошлый раз ему это переселенец почему-то нравился больше! А сегодня свеженький и прилизанный — совсем не то впечатление, какой-то холеный бедный аристократишка. Белоручка.
Попаданец неловко шагнул в портал, ещё раз поблагодарил и попрощался, искренне недоумевая, с чего бы Иршар сегодня такой смурной и чем он, граф, старейшине не угодил.
Мгновенье, и портал за спиной тихо закрылся, перенеся вампира в другую реальность. Пасмурное небо грохотало раскатами грома, мелкий накрапывающий дождь моросил ледяными каплями, порывистый ветер трепал невысокую стоптанную траву.
И Степану в самые легкие забирается насыщенный густой запах грядущего дождя, сырой земли и трав, запах железа, паленой плоти и лекарств. Он стоит в пятидесяти метрах от крупного брезентового шатра, и отсюда, не заглушаемые ветром, доносятся болезненные стоны. Отсюда хорошо видно окрестности: и утихающий лесной пожар на востоке от городка, и мертвые туши монстров вблизи раскинувшихся палаток боевых магов.
Здесь, в месте далеком от столицы, так ярок вкус и запах войны, которая ещё даже не началась, и от этого у Степана спирает дыхание. За шатром поднимается густой едкий дым — в самодельной печи сжигают тела монстров и мертвых пациентов, чтоб предотвратить эпидемию или ещё больший наплыв тварей.
Закапывать местные жители своих давно уже перестали — ночью зверье раскапывает все могилы, или монстры, обитающие под землей, сжирают всех умерших и начинают вить гнезда на кладбищах. От родных остается лишь пепел.
И Степану мерещится, что земля под ногами стонет от пролитой крови, мерещится плач и крики, звоном застывшие в ушах ещё со времен Априоша. И он непонимающе озирается вокруг — разве война уже не началась? Разве это — не война с черными магами? Что же ждет их в будущем, если это — не война?
И попаданец с болезненным скрипом осознает, что не хочет войны, не желает видеть всего этого, но грядущее нападение черных магов — неизбежно. И кровь, и смерти, такие горько напрасные — тоже.
Ах, как был бы прекрасен мир без монстров, без гонений за расу и без чернокнижников, пытающихся отнять покой. Будет ли когда-нибудь в его жизни момент, когда ничто из этого не омрачит больше его существование?
В горле противный ком, а голова ясная, потому что Степан вдруг понимает, что именно его ждет, и к чему должен готовиться. И через что придется пройти, чтоб защитить себя, свой дом и тех, кого любит.
У него нет ни капли уверенности, что сможет выжить, дожить до следующей осени, снова побывать на жатве крестьян, стоять под октябрьским дождем, беззаботно проводить бабье лето в сентябре…
Но война — омерзительно ужасна, и все, что он в силах сделать сейчас — стать хорошим целителем, чтоб появился маленький шанс на выживание, чтоб облегчить страдания тех, кого эта неутихающая буря кровопролития уже настигла.
Эти две недели он не граф, на плечах которого лежит ответственность за жизнь целого клана и больших земель, а ученик лекаря. И если хочет, чтоб время не было потрачено впустую, лучше бы ему не отвлекаться на посторонние мысли.
Мелкая морось дождя, оставшаяся холодной влагой на коже, делала ощущение настигшей бури лишь острее. Вампир медленно шагал вперед, ноги будто онемели, и все тело враз ослабло. От одной лишь картины, что становилась все четче при приближении к лазарету, накатывала дурнота.
Хрупкие санитарки затаскивают раненых внутрь, тут же измотанный лекарь выносит трупы.
Надежда и смерть идут так близко, а у графа уже от одного лишь взгляда, от осознания вся душа наизнанку.
Разумом он все понимает. Но что-то внутри так протяжно стонет, сжимается. Война даже не началась, так почему же они умирают… Такой глупый, бессмысленный вопрос, стоном рвущийся из груди.
Он ощущает себя невежественным, неблагодарным ребенком — Степан ведь даже не знал, что за это хлипкое затишье, за этот покой в столь смутные времена, за его мирный сон кто-то умирает. А он смел столь бессмысленно прожигать дни, не спеша жить и считать, что времени ещё достаточно — по пророчествам все будет спокойно до самой весны. Но никто не говорил, кто и чем за эту тишину заплатит.
Так стыдно и горько, что на мгновенье кружится голова. А он ещё смел попрекать герцога Ибенира за то, что дракон назначил его ходить в рейды. Быть трусом, прячущимся за чужими спинами, Степан никогда не был. И потому то малодушие, которое он проявил по незнанию, разъедало жгучей отравой.
Так яростно отказывался, злился, даже не представляя, что происходит вокруг, за пределами его маленького мирка, за пределами замка и крепких стен. А Керналион знал и видел. Дракон, каким бы гадом ни был, просил не просто так, не для себя просил, а для тех, у кого нет силы, нет магии и банально денег на хорошее обмундирование.
Ах, почему он вообще думает обо всем этом сейчас, вместо того, чтоб ускорить шаг и хоть чем-то помочь? Тряхнул головой, отметая посторонние мысли. О своем бесстыдстве он поразмыслит позже.
Первое, что понял Степан, войдя в лазарет, — это не больница. И совсем не то, что он представлял, когда старейшина Иршар рассказывал ему о лазарете.
Огромная шатровая палатка, раскинутая на краю города, узкие койки, стоящие чуть ли не вплотную, свербящий запах крови и гниющей плоти, стоны и крики, раненые, лежащие даже рядом с лазаретом на голой земле, и сбившиеся с ног целители.
Лазарет — это не та спокойная больница с ленивыми очередями, к которой попаданец привык. Хлипкая палатка, которую разбили в свободном месте, насквозь провонявшая кровью и спиртом. Временная военная больница, где не бывает легких царапин и жалоб на сухой кашель. Колыбель слепой надежды на завтра, отчаянное желание жить, несмотря на жуткую боль.
Вампир перетупил через чужие ноги, преградившие проход, и направился вглубь, к маленькому столу, стоявшему в противоположном углу брезентового шатра. Тусклый свет магической лампы и занавеска из простыни — вот и все, что отделяло главного лекаря от остальных.
Степан то и дело отступал в сторону, уступая дорогу снующим туда-сюда лекарям, и заторможено озирался по сторонам. Он не раз был на рейдах, да и в госпитале периодически оказывался, только вот герцогские лечебницы казались престижными пансионатами по сравнению в этим продуваемым шатром. И ни у кого не было ни времени, ни мысли поставить купол от ветра, стабилизировать температуру внутри и наладить хорошее освещение. Все работали на износ, пока руки не начинали неметь отсталости.
А попаданец неожиданно уразумел, как Лишьенским удавалось прокормить свой большой клан все эти годы. Один из лекарей собрал в кучу окровавленные бинты и простыни, отнес за ширму и заклинанием извлек всю кровь, поместив ее в бутылку из-под вина. После очистил ткани от остатков загрязнений магии и свернул ширму.
На каком-то инстинктивном уровне граф улавливал, что весь медперсонал здесь — вампиры. Поэтому тайна не покидает пределов этих тонких стен — раненые слишком слабы, чтоб понять что-то в своей болезненной лихорадке, а лекари, коли уж вампиры, то немудрено, если и сплошь Лишьенские.
Поразительно. Все считали, что этот клан ведет закрытый образ жизни и отдалился от мирских забот, заперевшись в своей крепости-монастыре, однако же Лишьенские были к простому люду ближе, чем любые другие вампиры.
— Совсем слепой? — прошипела лекарша, грубо отпихивая Степана с прохода, — Освободи дорогу! — и бесцеремонно заехала острым локтем точно по печени, крепче перехватывая руки солдата, которого взвалила себе на спину.
Попаданец скорчился от боли, отшатнувшись в узкий проход меж коек. Кха, с виду тощая девчонка, а точно знает, куда бить, кто б знал, что медицинские знания можно применять и так подло?
Боль отвлекла Степана от всего постороннего и вернула к главной цели — добраться до главного лекаря и начать обучение. И скрючившись, вампир спешно продолжил путь. Вблизи главный лекарь выглядел осунувшимся, измотанным мужчиной средних лет с сединой на висках и глубоким взглядом усталых серых глаз.
Он неохотно поднял взгляд на Степана, медленно моргнул тяжелыми веками и бросил измученно-хриплое:
— Если с благодарностями пришёл, то просто проваливай и просто живи долго. Не отвлекай от работы. — махнул кончиком пера, мол, все, разговор закончен, и вернул мутный взгляд к бумагам.
— Меня прислал старейшина Иршар. На обучение. — главный лекарь чуть шире раскрыл глаза, пытаясь лучше разглядеть новенького сквозь слипающиеся от сонливости веки. По мане чувствуется, что вампир, и артефакт старейшина ему уже выдал.
Так, а старик Иршар говорил что-то про новых лекарей или нет? И вообще, с каких это пор в лазарет на обучение отправлять стали, а не на работу? Да и, если подумать, не припоминает он никого из клана с таким сильным магфоном.
— Звать как? — прищурился главный лекарь, поворачиваясь к гостю уже всем корпусом.
— Кифен. — ай, тот самый что ли? Да, вот теперь, кажется вспомнил, что Иршар что-то о главе Вальдернеских недавно упоминал.
— До чего дрянное имя. — скривился лекарь, — Кричать столь звучное имя на весь лазарет я не могу, поэтому будешь… мгм, как там Кифен наоборот? — у попаданца брови взлетели в немом возмущении. Уж простите, но ежели его имя перевернуть, то больше будет походить на ругательство.
Хотя объективно говоря, его и просто, без всяких там переворачиваний, периодически полоскали с грязью, так что разницы большой не было. Но одно дело отзываться на загадочное «Кифен», а другое на почти ругательство «Нафиг».
— Просто зовите меня Эринар. — глухо попросил Степан, уже свыкшийся с подставным именем своей второй личности.
Да и Эринар — довольно распространенное имя среди горожан, никто на Эринара Шэбтава, боевого мага герцога, не подумает.
— Ясно, Эринар. — кивнул лекарь, — Я Ракхам, глава этого лазарета. — прикрыл зевоту рукавом и продолжил, — Сегодня и следующие три дня будешь помогать с перевязками и первой помощью, в перерывах читай вот эту книгу, — водрузил толстый талмуд по практическому целительству на стол и попытался ободряюще улыбнуться будущему коллеге, но вышло кривовато, — Отрабатывать заклинания можешь на любом подходящем пациенте. Они только рады будут, что за них взялись. — Ракхам жестом подозвал ближайшего лекаря и кивнул на Степана, — Это новенький, Эринар, пусть будет у тебя на подхвате сегодня. — и бросил уже Степану, — Шивлад за тобой присмотрит и подскажет в случае чего. Так что иди. — и вернулся к отчетам, всем видом показывая, что разговор окончен.
Первое, что сделал Шивлад — кинул попаданцу белый халат и приказал очистить тело и одежду магией, чтоб не занести грязь в раны. После наспех объяснил, как лекари делят между собой лазарет по секторам и распределяют раненых.