Чувствовать себя дураком — крайне неприятно, особенно если таковым выставил себя ненамеренно.
Степан стоял возле койки и угрюмо наблюдал, как край брезента трепыхался на ветру, а вырванные колышки беспомощно мотались на веревочках. Как и сказал Ракхам, все было зря.
Шивлад похлопал по плечу, мол, не вешай нос, а после бросил ехидную шутку, окончательно испоганившую настроение. Поэтому к лечению попаданец приступил с таким видом, будто собирался убивать, или как минимум, пытать.
Продезинфицировал глубокий порез на бочине спиртом под шипение пациента, и приступил к заклинанию. В лекарском ремесле использовать можно было и обычную магию, но куда эффективнее светлая, поэтому обычно, если лекарь владел ей, то был обязан лечить исключительно ей.
Степан был вампиром любопытным, ещё в первый день сравнил, какая магия эффективнее. Победила светлая — маны расходовала в два раза меньше, а результат давала лучше. Да и побочных эффектов не имела, поэтому попаданец без капли сомнений использовал ее, как и всегда.
Вот знаете, есть такие люди, которым всегда и везде везет на неприятности, даже там, где остальным исключительно фартит.
И в то мгновенье, когда заклинание активировалось, а пациент выгнулся дугой, истошно заорав, стало ясно, что что-то не так. Изо рта пошла кровавая пена, пациент корчился и судорожно цеплялся за койку, едва не ломая себе пальцы, все тело сотрясалось от болезненных судорог.
Кифен растерялся, с таким он ещё не сталкивался и попросту даже предположить не мог, что делать, голова опустела, а в ушах звенел пронзительный ужасный крик.
Даян, ближайший лекарь, среагировал с заминкой в несколько секунд — накинул купол, поглощающий звуки, и вырубил заклинанием припадочного.
— Умеешь же ты выбирать, Эринар. — прицыкнул Даян, спешно направляясь к Степану, — Не переживай, такое иногда случается. Все в порядке. — вынул из кармана маленькую склянку с ядом и встряхнул, — Некоторые жители отравлены черной магией, поэтому при лечении умирают. — и стер кровавую пену с лица пациента краем простыни.
— Так он умер? — сдавленно спросил попаданец, до боли сжав кулаки.
— Этот? — небрежно спросил Даян, — Нет конечно. — и влил в рот пациента яд, — Но теперь умрет. Минуты две, и можно уносить. — и спрятал пустую колбу в пространственное хранилище.
— Ты… отравил его? — сипло вырвалось у Степана, — Он ведь мог выжить, у него несерьезная рана. — используй он другое заклинание, без светлой магии, этот парень бы сейчас уже к повозке ковылял.
— Ей, Эринар, — Даян подвинул ноги зараженного пациента и сел на койку, установив над ними ещё один звуконепроницаемый купол, — ты здесь недавно, много не знаешь, поэтому не надо пялиться на меня так, словно я на твоих глазах котенка утопил. — а для Степана все именно так и выглядело.
— Тогда, — выдохнул, чтоб подобрать слова, — по какой причине ты поступил так? Я хочу понять. — не просто же так Даян отравил ни в чем не повинного солдата. Ну или просто Степан слабо верил, что кто-то из Лишьенских мог оказаться столь редкостным мерзавцем.
— Присаживайся. — гостеприимно махнул Даян, спихнув уже бездыханное тело на землю, чтоб было больше места, — Ты любишь черных магов? — и столь дико нелепый и абсурдный вопрос даже затмил возмущение о том, что нельзя просто брать и швырять мертвых на землю, чтоб сидеть удобнее было.
— Нет. — скривился Кифен, припомнив последнего чернокнижника, с которым сталкивался.
— Тогда может ты сам черный маг? — уточнил Даян с насмешкой.
— Это невозможно. — бросил попаданец и зажег в руке маленький огонек из светлой магии.
— Ага, значит, причин для сочувствия иметься не должно. — кивнул Даян. Степану ничего понятней от этого неоднозначного диалога не стало.
Чернокнижники и зараженные черной магией — две совершенно разные категории, и вторые тут как минимум не при делах и ни в чем не виноваты. А вырезают их, судя по всему, столь же безжалостно, как и обычных черных магов.
— А как же клятва Гиппократа? — хмуро спросил Степан. Как может лекарь столь просто убить пациента?
— Гиппо-что? — недоуменно отозвался лекарь, — Впрочем, без разницы. — махнул рукой, подзывая свободного практиканта, чтоб унес тело, — Ты знаешь, какие последствия имеет загрязнение маны? Или может, представляешь, что за собой влечет заражение черной магией? — попаданец отрицательно мотнул головой, в этой теме он был не особо сведущ. Впрочем, и отвечать, расписывая, чем ему соприкосновение с магией чернокнижника аукнулось, тоже смысла не видел.
Тело мертвого подняли и унесли, Даян проследил за взглядом Эринара и тихо цокнул. Встречаются же такие нежные, тьфу!
— Услуги обычного лекаря стоят немало, не каждый простолюдин может себе позволить. — начал Даян, пожевав губы, — Несколько лет назад по стране путешествовали лекари, они на пару месяцев останавливались в селениях и городах и лечили почти за бесценок, даже травники больше брали. Как ты знаешь, обычная магия тоже может использоваться для целительства. В темной я разбираюсь плохо, но главные сказали, что те кочующие лекари вливали черную магию в тела больных. У чернокнижников нет способности исцелять, чтоб ты знал, но их сила очень хитра и коварна, и способна ускорять регенерацию или замедлять некоторые процессы. Так что заподозрили их не сразу, эта информация и сейчас не освещается в обществе. Но черную магию извлечь из тела уже нельзя.
— Разве нет ни одного способа? Какое-нибудь там освящение, ритуал очищения? — спросил Степан. Даян недовольно поджал губы и понял, что говорит с дураком.
— Если б способ существовал, то нам бы не было велено избавляться от всех зараженных. — сцедил лекарь раздраженно, — Если у кого-то обнаружат черную ману, то либо зараженного будут пытать, подозревая в чернокнижестве, а после казнят либо забьют камнями, прежде чем стража успеет его арестовать. — мда, а выбор-то невелик. Повезло же Степану, что прошлого хозяина тела никакой черный маг не заразил, иначе б точно трепыхалось его бренное тело сейчас где-нибудь на воротах герцогского поместья.
— Разве простые носители опасны? — произнес попаданец, — Слышал, черные маги так и не смогли превратить человека в монстра, поэтому какой тогда смысл?
— Когда в разумном темная мана, его тело, фактически, ему не принадлежит. Чернокнижник может видеть и слышать все, что видит и слышит носитель его маны, может управлять им на расстоянии, деформировать личность и в любой момент взять под свой полный контроль. Существует довольно много способов, которыми чернокнижники используют заражённых. Взять, к примеру, подмену. Если заражённый носит в себе черную магию более десяти лет, то чернокнижник может без труда убить его одной лишь мыслью, а после создать существо с абсолютно такой же внешностью, с тем же голосом, жестами, привычками, и делить с ним сознание. На языке переселенцев, это типа… магический клон, но с промытыми мозгами.
— Маги же могут просто промыть мозги зараженному, зачем им поделки? — напрягся Степан. Когда герцога Касара убили, все сопровождающие, которые осматривали с ним территории, вернулись целыми и невредимыми. Тогда является ли хоть один из тех старейшин собой или их уже подменили? И скольких в клане уже могли так незаметно убрать?
— Все просто. Невозможно извлечь черную магию из тела, но даже присутствие священника или обладателя светлой магии способно снять контроль. Все хотят иметь твердую уверенность, что ситуация всегда под контролем. Поэтому, если тебе снова попадется зараженный, окажи ему милость, убей быстро и безболезненно. — Даян взял руку Степана, вложил три маленьких склянки с ядом, и ушел.
Попаданцу казалось, что три маленькие стекляшки прожгли ладонь этим пугающим мрачным голодом, зловонием несправедливости и безвыходности. Потому как Даян прав — для зараженных легкая смерть лучший выход.
Степан хотел было трагично откинуться назад и полежать так минуту, чтоб постороннее мысли из головы выветрились, но койка была узкой, а вампир — довольно рослым, то бишь длинным, и потому попросту то ли свалился, то ли чрезмерно быстро сполз в проход между койками, ударившись головой о землю.
Все постороннее и горько-противная реальность сразу отошли на второй план, да он чуть язык себе не откусил! Нет, как он вообще мог столь беспечно себя вести? Ещё и чуть яд не разбил!
Закинул чудом уцелевшие склянки в пространственное хранилище и встал, отряхивая одежду.
Прицокнул, проверяя, как сильно повредил язык, и сплюнул кровь. Доигрался, блин.
Да уж, где ещё негласное правило «Цена = Качество» столь сильно играет роль?
— Эй, ты совсем дурак? — раздраженно донеслось справа. Степан вытер кровь с уголков рта и оглянулся, какой-то незнакомый лекарь прожигал его разгневанным взглядом, — Ты в больнице, а не на детской площадке! Ещё раз подобное увижу, доложу Ракхаму!
— Извините. — сказал Степан и быстро ретировался с места позора. Да, как раз пора нового пациента выбирать.
Уже на улице чуть выдохнул. Новые лица в лазарете появлялись не столь часто, да и слова про детскую площадку… Неужто, наконец, прибыли врачи-попаданцы, которых выкупил клан?
Первой мыслью было развернуться и снова найти того лекаря, ляпнуть что-нибудь, только попаданцам понятное, типа: «Скажите, а что лучше брать? Механику или автомат?».
Второй — что он, в отличие от них, не врач по образованию, и к этой маленькой несостыковочке тут же появится ряд вопросов. Например, какого он тогда вообще тут забыл.
И эта мыслецепочка непременно приведет к правде — вампир-попаданец, хм, и кто же это может быть, если такой — всего один на весь мир?
А потом… хм, а что потом? Ну узнают они, что он тот самый Кифен Вальдернеский, прославившийся резней в Априоше и ещё несколькими мелкими злодеяниями, ну скажут, мол, в семье не без урода, а дальше? Не станут же попаданцы своего сдавать каким-нибудь там… черным магам, верно?
Ничего ужаснее в голову не приходило. Но чутье подсказывало, что лучше бы ему молчать. И у тонких стен шатра есть уши.
Степану идея притворяться местным перед попаданцами казалась заведомо провальной — предположим, завяжется диалог, и в процессе какое-нибудь слово да вылетит, типа «кетчуп» или «автобус». И вряд ли каждый раз выйдет отбиваться чем-то вроде: «Ой, знаете, я давно вожу дружбу с одним попаданцем! Вот и понабрался всякого, поэтому хорошо стихи классиков ваших знаю, в автомобилях разбираюсь и в каком магазине шоколадки всегда дешевле продают. Нет-нет, наш закрытый клан не стал для этого помехой, я хожу где хочу!».
Где-нибудь да проколется!
Но в этих мучительных раздумьях Степан упускал одну важную деталь — иномирные слова особенными были только для местных, и только местные могли что-то не понять или, напротив, понять. Например, что перед ними переселенец.
А для попаданцев, особенно свежих — относительно недавно сюда попавших, ничего странного или инородного в его словах нет. Однако и риск случайно заболтаться на исключительно иномирную тему — ужасно высок.
Поэтому вампир решил, что первое впечатление — крайне полезная вещь. Будет и дальше перед попаданцами разыгрывать недалекого дурочка-практиканта.
С прибытием мага и новых лекарей жить стало куда проще — нагрузка стала меньше, а условия комфортнее. Герцогский маг оказался крайне удобным и полезным. У попаданца даже проскочила мысль после войны отучится на универсального мага — с такой работой нигде не пропадешь, нет, алхимик тоже профессия полезная и нужная, но если вдруг снова придется бомжевать… с пробирками и прочим оборудованием где-нибудь в лесу или под мостом не слишком удобно зелья наваривать или артефакты создавать.
То ли дело универсальный маг — и слесарь, и сантехник в одном лице. Ещё в первый же день маг намертво закрепил брезент шатра, настроил температуру внутри, улучшил освещение и даже настроил какую-то особую магию в лазарете — теперь над каждой койкой высвечивая тусклый красный огонек, если пациент находился в критическом состоянии и чернел в случае смерти.
Даже навес для отдыха стал уютней — появились лавки, и теперь в перерывах лекари сидели не на голой земле, а грелись у небольшого очага.
После, когда попаданец в очередной раз едва не валился от усталости, в голове появилось чуть больше трезвости — ну и зачем ему на универмага учиться? Есть же Веце — молодой, амбициозный, талантливый и охочий до легких денег. Не одному же Степану все на себе волочь.
Или можно поступить проще — как Лишьенские, купить себе раба. И кто графа после всех его «страшных злодеяний» за это попрекнет? Разве что брякнут, мол, что и следовало ожидать от поганого вампира!
Зачем Степану в хозяйстве маг, попаданец пока не решил, но ведь обязательно пригодится! Даже если и будет первое время пробирки мыть, да мусор выносить. Мысли о том, как его пустующий замок наполнится порядочным персоналом, неизменно поднимали настроение — да, купит себе повара, и вообще хорошо заживет!
Как ни странно, на этом потребности иссякли — если будет еда и чистое оборудование в лаборатории, то жизнь станет идеальна. Ну, при условии, что он никогда не покинет пределы замка.
Степан ещё раз перепроверил состояние больного. Увеличенная печень, язва и… о да, как обзаведется поваром, обязательно поест печеночные оладьи. С чесночком и майонезом, и сверху покрошит зеленый лук.
— Хватит ставить опыты над больными, негодник! — жилистый старик огрел Степана клюкой по спине, — Сколько раз тебе говорено было сначала отработать заклинание самостоятельно, а уже потом применять на больных? — вампир скривился, вот вроде старый этот Демид, а бьет так, что синяки потом не сходят!
Бросил взгляд на плетение заклинания и поджал губы. Ха, и кто кроме него мог настолько оголодать, чтоб на древневампирьем воображаемый обед в плетение вписать. Сидеть на одной крови было уже тошно, и даже не оттого, что попаданец привередливая эгоистичная скотина, которая жаждет разнообразия меню в их военно-полевых условиях. А потому что… ну не воспринималась сейчас кровь как нечто, что вообще можно взять в рот.
На раненых — кровь, на простынях, на бинтах, на земле, даже кое-где на стенах шатра. Стойкий запах лекарств и зелий, перебивающий остальные, и вполне себе живые пациенты с богатым внутренним миром нараспашку. Во всех смыслах.
И когда кровь, к которой и так с трудом себя приучил, возникает в подобном контексте, что-то не очень аппетитно. А работать надо, и мана для заклинаний нужна, но не давиться же в самом деле?
— Опять ниче не жрал? — сварливо произнес Демид, заместитель Ракхама, — Вот вроде из этих, а мозгов нет! — и снова огрел клюкой.
Степан успел увернуться, потому что сейчас никакого эффекта неожиданности не было.
Демид, к слову, был самым опытным из врачей-переселенцев, которых приобрел клан, и раньше был главврачом какой-то крупной больницы, посему считал себя авторитетом большим и неоспоримым даже в другом мире.
И вообще, что какой-то практикант Эринар против замглавы? А Степан, на минуточку, против не был — хотел спокойно делать свои дела, лечить пациентов и, чтоб его никто не трогал. Но Демид любил во всем строгий порядок, что, собственно, очень хорошо для врача, но очень неудобно для Степана.
Потому что порядок этот прежде всего касался лекарей — требовал, чтоб оставались вежливы, учтивы, чистоплотны, изображали из себя бодрых и счастливых, и следили за своим здоровьем и текущим состоянием.
Эринар, коим звался Степан на время учебы, последний пункт без стыда нарушал и толком не ел, в отличие от других вампиров.
— Не могу я. — отмахнулся граф. Не говорить же, что опять вернулся к началу и желудок просто все выблевывает, не воспринимая кровь вообще. Ясно дело, что проблема не в желудке, а в голове, но как с этим быть и что делать, Степан не знал.
Вот вроде уже и не боится крови, нормально на нее смотрит, равнодушен к ее запаху, но пить не может. Совсем.
Оставалось надеяться, что его хватит до окончания обучения, а уж после, через пару-тройку дней, это обострение пройдет.
— Не могешь, как же! Чтоб такие засранцы, как вы, и не могли! Не хочется, через силу пей! — недовольно прикрикнул Демид, — Совсем пораспустился! Хочу, не хочу! Как девчонка себя ведешь!
Степану было откровенно плевать, как он там себя ведет по мнению Демида, но этот хрыщ ведь не отстанет, ещё полчаса мурыжить будет, если вежливо промолчать, кивая, мол, да, вот такой я недобропорядочный гражданин.
— Зачем за зря еду переводить? — сказал вампир, пожав плечами, — Другие голодают, мечтают о куске хлеба, а я все равно все в ближайших кустах выблюю. Пусть лучше другим достанется, чем так пищу переводить.
— Да таких дуралеев ещё поискать! Не можешь сам пить, значит копи, собирай! Вот наступит голод или война, а у тебя запасов впрок будет. — копить кровь, собранную с простыней и бинтов, Степану чисто из брезгливости не хотелось. Зачем, когда у него целый пункт приема в Каморфе, где без всякого привкуса тряпок и спирта нормальная разливная кровь на любой вкус?
— Когда начнется война, уж мы-то, — коротко мотнул головой, подразумевая остальных вампиров, — без еды точно не останемся. А сейчас времена голодные. — и вернул взгляд к пациенту, давая понять, что разговор закончен.
Раны несерьезные, легкое сотрясение, пару глубоких царапин, да один порез. Самая большая проблема этого пациента — алкоголизм. И судя по симптомам, весьма активный. Мда, и откуда только люди денег столько берут?
— Разбавлял? — спросил Демид уже без прежнего ворчанья и гнева, — Если с отваром полыни смешать, то и вкуса почувствовать не должен. Попробуй разок. — Степан кивнул, не поворачиваясь.
Демид — попаданец, такой же, как он, и привычка видеть во всех попаданцах друзей-приятелей сильно мешала держать границы.
Кто знает, что случиться, если информация о его местонахождении просочится наружу? Да и как вообще отреагирует король и аристократия, если станет известно, что Лишьенские помогают графу Вальдернескому в каких-то очень подозрительных делах. Никто ведь не поверит, что он и правда на лекаря учится, верно?
И прежде всего эта неаккуратность поставит под удар самих Лишьенских, которые такую большую услугу Степану оказали, и Вальдернеских, то бишь Маниэр.
Поэтому графу было необходимо оставаться благоразумным и помнить, что ещё семь дней — и он покинет это место. И привязываться к кому-то или заводить дружбу бессмысленно, для всех вокруг он простой вампир Эринар, а не граф Вальдернеский, с длинной вереницей не самых приятных подвигов и грехов.