Фанатичное увлечение и глубока одержимость были свойственны большинству сильных мира сего, Веце, страстно влюблённый в деньги, находил такое помешательство вполне естественным, хотя и раздражающим.
Король коллекционировал редкие минералы, граф Налль обожал читать книги на изначальном языке, граф Кифен с ума сходил от алхимии, а Мариэль вот… оказался чайным маньяком.
Впрочем, если б нам было известное истинное лицо темного эльфа, то никто б столь иронично о его любви к чаю не отзывался, напротив, сказали б, мол, ему положено и очень даже идет, чудно дополняет одухотворенный утонченный образ! И вообще, традиции рода надо уважать и продолжать!
Но том, что Мариэль носит маску не ведал даже Веце, искренне считавший эльфа своей семьей, поэтому далее дроу будет упоминаться как чайный фанатик, а не любитель чая.
— Я ужасно разочарован. — произнес Мариэль, укоризненно глядя на графа. Срам, какой же срам! — Вы отгрохали себе несколько лабораторий, четыре гостиных, библиотеку, спальню и десять складов, но не утрудились позаботиться о чайной!
— Это мой замок, что хочу, то и делаю. — бросил Степан, к подобным упрекам уже давно равнодушный. После жизни с Веце к некоторым разговорам начинает вырабатываться иммунитет, сами понимаете.
— Никто и не спорит, что твой, — покачал головой темный эльф, — но для графа не иметь чайной, все равно что не иметь слуг. Вам-то может и все равно, но каково будет вашей будущей супруге с таким твердолобым мужем? Слышал, дама сердца у вас есть, вы же не хотите, что бы её осуждали в светских кругах за бедность и попрекали скупым мужем? — мимолетно поднял взгляд на вампира, и продолжил доставать оборудование из своего пространственного хранилища. Ах, не зря все с собой прихватил, иначе б сейчас сидел и пил тот ужас.
Был б у Степана чай, он непременно бы подавился. Вот пронырливый дроу, Маниэр к чаю своему приплел, вертит слова как вздумается, манипулятор.
— Ну что вы, дорогой мой учитель, — насмешливо протянул граф, — я вампир, а тут хоть из кожи лезь, но останешься порицаем. Не за чайную, так за расу мою её непременно осудят. Да и она тоже вампир, так что чайная, вернее её отсутствие, меньшее из зол. — эльф выразительно скривился, явно не одобряя пассивную позицию попаданца. Как вообще можно жить в доме без чайной⁈
— Что ж, вижу спорить бессмысленно. — этом отозвался темный эльф. Такого как Кифен не убедить одними лишь словами, и чем надоедать и спорить, не проще ли показать графу всю красоту и прелесть чая? А когда вампир неизбежно полюбит чай, то сам захочет обзавестись чайной, — Тогда, не хочешь ли поучиться у меня ещё и завариванию чая? — милостиво предложил из самых лучших побуждений.
Степан озадаченно свел брови, да что там заваривать-то? Залил кипятком, подождал, и готово.
— Не думаю, что у меня есть на это время. — вежливо отмазался граф.
Дроу приглушенно рассмеялся, до чего очевидно.
— На моей родине искусство чайной церемонии один из способов покорить сердце женщины. — начал эльф издалека, — К слову, не думаю, что мой брат смог бы жениться, если б не владел этим умением в совершенстве. Он был совсем не во вкусе золовки, но постоянно звал на чай, а отказать ему она ввиду своего статуса переселенки права не имела. Одно чаепитие, другое, и вот до нас дошло радостное известие о скорой свадьбе. — Мариэль расставил чистые чашки и заварники на столе, на несколько секунд застыл, настраиваясь, и беззвучно выдохнул. Какой же чай заварить сегодня?
Вампир скептично фыркнул, вряд ли там был лишь только чай, история явно что-то умалчивает, впрочем, какое ему до этого дело? У него война на пороге, тут не до чайных церемоний.
— Вам понравится, — пообещал дроу, — ведь я завариваю чай куда лучше своего брата. — Степан скучающе отвел глаза, пустые разговоры и пустая трата времени. Лучше б поспал, но Мариэль ведь не позволит, вломиться и даст со всей дури палкой по бочине.
Поэтому брякнуть что-то вроде «мне уже не нравиться» и свалить вампир не мог. Эльф, хоть и выглядел сейчас расслабленным и миролюбивым, свой жесткий нрав за их недолгое знакомство показал достаточно, чтоб попаданец к своему неудовольствию начал ощущать себя выдрессированным псом. Крайне неприятное открытие.
Мариэль вскипятил родниковую воду, которую привез с собой, открыл баночку с чаем и украдкой вдохнул аромат. Ах, его любимый сорт.
Но для такого, как граф, утонченный вкус чайных листьев с темногорья не представляет собой ничего интересного. Мариэль вообще сомневался, что завари он вампиру хоть королевский чай, тот что-то поймет. Степан выглядел человеком в чайных делах несведущим.
У дроу были и уже готовые копченые чайные листья с приятным дымным ароматом, но слишком легкий путь не всегда эффективен. Пожалуй, сегодня использует дощечку из жемчужного дерева, запах будет неповторимый. Мгм, или лучше использовать жемчужно-можевеловую дощечку?
Мариэль зажег небольшую искру, чтоб древесина начала медленно тлеть, обдал жаром внутренние стенки чайничка и всыпал заварку. После накрыл дощечкой, тлеющей стороной вниз. Дым курчаво заполнил чайник, обволакивая прозрачные стенки, и тонко заструился из носика.
Эльф чуть расстроено поджал губы, есть куда более красивые способы заваривать дымный чай, но оборудование… ах, он его оставил дома, кто ж знал, что оно может пригодиться?
Впрочем, граф, бездушный подонок, впечатленным или мало-мальски удивленным не выглядел, лениво расплылся на стуле, разве что не засыпая, и безразлично смотрел в никуда. Ему, повидавшему живого дракона, всяких монстров и ютуб, удивиться всего-то от специфичного заваривания чая было трудно.
Этот бой был заведомо проигран. Мариэль мысленно чертыхнулся, серчая, и начал медленно вливать кипяток в чайник. Да, не будь магии, это оказалось бы весьма затруднительно — тонкой струей влить через носик, сохранив температуру воды.
Спустя пятнадцать минут отягощающего ожидания в полной тишине, эльф убрал дощечку, перемешал чай серебряной ложкой и добавил щепотку соли. После разлил по чашкам.
— Пробуй. — оскорбленно пнул задремавшего вампира. Как можно с таким пренебрежением относиться к чаю? И к нему, его учителю⁈
Степан проморгался, упёрся взглядом в чашку и почему-то подумал о том, что к попаданцам жизнь до несправедливого сурова — мог бы сейчас как нормальный граф батрачить где, а должен сидеть и попивать чай с аристократичным видом. Лучше б картошку копал, честное слово.
Медленно отпил, вкус чем-то отдалено напоминал гринфилд, только там был дым с черносливом, а тут… немного иначе. Описать простыми словами было трудно.
— Вкуснее, чем у герцога Ибенира. — только и сказал вампир в ответ на выразительный взгляд Мариэля.
Дроу расплылся в самодовольной улыбке, ха, иначе и быть не могло!
— Что ж, теперь начнем наш разговор. — присел, смакуя запах чая в своей чашке, — Или промывку мозгов, называй как угодно. — отпил, прикрыв глаза, а после беззвучно опустил чашку на блюдце, — Пока я заваривал чай, меня посетили разные мысли, и я пришел к тому, что проблема кроется не только в твоем самовосприятии. Вернее, а проблема ли оно вообще? Ты крепок, твёрд в своих убеждениях, пребываешь в здравом уме и имеешь ясное видение своего будущего. Есть ли смысл ворошить темноту сердца сейчас, коли в тебе ярко горит желание жизни? — задумчиво посмотрел на полупустой чайничек, — Ты нанял меня, чтоб подготовиться к войне, чтоб иметь силу защитить свои земли и близких, и рассуждать о глубокий потаённых болях сердца пусть и важно, но ныне крайне не к месту.
Степан медленно моргнул, и к чему все это? Нельзя ли сразу перейти к делу и не тратить время попусту?
— И поразмыслив, я пришел к тому, что пусть как личность ты и состоялся, но как правителю, тебе многого не достает. Ты не обучен быть вождем, ты не отец своему народу, не убежище над их головой. Тебя посадили на место столь высокое, но не дали знаний, которые были б хоть немного полезны. Поэтому я сделаю из тебя графа, достойного с гордостью и честью носить сей титул. — пообещал Мариэль.
Вампир подпер голову рукой, Вальдернеские научили его считать налоги, собирать штрафы и разнимать дрязги меж гражданами. Базовый комплект был выдан, так сказать.
Но стать отцом народу… знаете, пока графу с головой хватает Веце.
И как бы тут корректней сказать, чтоб камнями не закидали… Даром ему такой народ упрямый и неблагодарный не сдался, будет он ещё стараться, менять свои правила и принципы, горбатиться и быть снова избитым Мариэлем ради них? Ммм, нет, у него есть много других важных дел! А как те важные дела кончатся, обязательно появятся новые, понимаете?
Да и какой резон становиться идеальным графом? Вампирами вполне успешно заправляет старейшина Доллир, попаданцев под свое крыло взял Иван, так что Степану остается только следить, чтоб они не поцапались, да приглядывать за горсткой жителей, которых со всего графства сейчас на одну крупную деревню наскребётся. То есть вести себя как нормальный граф вампиру вовсе не обязательно, он тут так, землевладелец и типа градоначальник.
Так что длинный и субъективно вдохновляющий монолог Мариэля о том, как же хорошо быть хорошим графом ложился тяжелым камнем на сердце и вызывал гудящую головную боль. Какое правление, вампиру б эту зиму пережить!
Впрочем, графом ему перехотелось быть ещё в первые полгода, если не раньше, а титул Степан снова принял и вообще пахал на него только ради того, чтоб жениться на Маниэр и иметь возможность её защитить.
Растер ноющие глаза, а ведь по законам вампиров они уже женаты, где его медовый месяц? Тут как бы и речи нет о нормальном медовом месяце, но украдкой видеться чуть чаще, чем раз в несколько недель, было бы вполне достаточно. Признаться, их свидания были слишком коротки, чтоб унять тоску друг по другу.
— Поэтому начиная с этого дня, все текущие дела оставишь Веце, а освободившееся время посвятим твоему образованию. — заключил темный эльф, чинно промокнув рот платком, — Вот увидишь, уроки пойдут тебе на благо. — утвердительно кивнул, будто этим право выбора уничтожал окончательно, — Гляди, и Веце не против, правда? — полукровка, застывший от услышанного на пороге, обиженно кусал губы и глотал обиженные слезы.
Он против! Против! Ясно⁉
Просто вслух сказать боится, потому что падла Мариэль тут же возьмется за палку и будет лупить, пока Веце не примет единственно верное в этом доме решение — то, которое одобрит брат.
Вампир от услышанного дрогнул рукой и пролил на себя чай. Поди тут не дрогни, когда единственную отраду в этих днях, полных унижений и страданий, отнимают! Он и сам с удовольствием будет возиться с бумажками, строчить доклады герцогу Ибениру и ныть королю, как всё плохо.
— Я рад, что мы пришли к согласию. — произнес Мариэль, бросил взгляд на графа, а после на Веце, и как бы невзначай, просто так, поставил палку возле себя, оперев о стену. Полукровка напрягся и вдруг пришел к осознанию, что да, лучше рабский труд, чем зверское воспитание! А ещё графа ему впервые очень-очень жаль, потому что вампиру, в отличие от него, бежать теперь некуда.
— Итак, поскольку времени в моем графике на полноценный урок сегодня нет, ограничимся заданием. — встал из-за стола, магией ополаскивая посуду, — Что является самым большим несчастьем для раба? — убрал свой сервиз обратно в пространственное хранилище и улыбнулся, сейчас у него по расписанию послеобеденный сон, — Поразмыслите над этим вопросом до завтрашнего обеда и дайте ответ. — и величаво удалился в свои покои, пусть граф поломает голову, ему полезно, глядишь, и мозги включатся.
Веце укоризненно выпучил глаза, жалобно зашел на кухню, как-то по-особенному шаркая, и шмыгнул носом, глядя на графа так, будто это вампир Мариэлю гадкую мыслишку припахать полукровку подкинул.
— Знаете, кем я себя сейчас чувствую? — проблеял, сдерживая злые слезы. Попаданец равнодушно пожал плечами, откуда ж ему ведомо, что в этой маленькой белобрысой дикой башке твориться? — Рабом! — нижняя губа задрожала, а Степан почему-то вспомнил, что около года назад этот сопляк жениться хотел и гордо уверял, что вырос достаточно, и вообще, давно готов!
Но немного сверхурочных, и вы поглядите только, стоит в соплях и слезах. Винит во всем графа, Мариэля и вселенскую несправедливость, и нытье прекращать не собирается.
Степан свел брови, когда ужасающая мысль промелькнула в голове: «А что, если Веце останется таким навсегда?».
Попаданца аж передёрнуло, ему и без того следующие лет сто пятьдесят полукровку терпеть, пока контракт не истечет, и это если Веце передумает и решит таки господина покинуть. Засранец ведь недавно клялся, расчувствовавшись, что до конца дней прислуживать будет. Веце, если так поглядеть, вообще частенько любил подобное обещание давать… И сейчас это вампира почему-то пугало.
— Прекрасное состояние души. — иронично бросил граф обиженному Веце, — Самое то, чтоб заняться делами графства. Правитель же раб народа? — кивнул убеждающе, — Тебе даже в нужное настроение входить не нужно, уже готов. — и улыбнулся так, что полукровке захотелось вампиру чем-нибудь тяжелым по лицу вмазать.
Веце прожег хозяина глазами и высморкался в платок, какое кощунство! Мало Мариэль господина гоняет, коли у графа силы язвить и издеваться над подчиненными остаются!
— Вы тоже настраивайтесь, — прошипел мстительно, — я ведь заменяю вас временно, потом рабом станете уже вы. — и гадко так оскалился, будто граф подобным должен оскорбиться до самой глубины своей темной душонки.
Но Степан — попаданец, а таких подобной мелочью не проймешь, ну, если они в хорошем расположении духа, а коли в дурном… то ведь и по репе могут дать за раздражающий шум. Поэтому вампир лишь небрежно фыркнул, мол, ах, какой ужас, что же делать, наверно ничего?
— Заведу двадцать вампирят и оставлю тебя единственной нянькой. — пообещал граф в отместку, зевая.
Веце от удивления выронил стакан, это что ещё за новости⁈ Если господин с Маниэр ждут наследников, то надо ведь подготовить комнату! И-и место для ребенка, и безопасную зону, запастись магкамнями, построить домик во внутреннем дворике, в замке слишком много артефактов, это опасно, ах, и вещи надобно купить, травы укрепляющие для Маниэр.
Так, подождите, коли эта вампирша бледнорожая родит господину ребенка, то уже госпожой станет? Нет-нет, постойте, да как эти вампиры распутные могли до брака спутаться! И вот такую вульгарную кровососку, осквернившую праведную жизнь графа, он, Веце, до конца дней хозяйкой звать теперь обязан⁉
Полукровка схватился за сердце, оседая на пол. Воздуха, ох, ему не хватает воздуха.
— Ты чего? — попаданец спешно подошел к Веце и попытался поднять на ноги, не похоже это было на очередной концерт, — Эй, Веце, голова кружится? Ноги подкосились? — надо хоть понять, какие симптомы, а там уж ясно будет, вдруг пацан отравился где, — Нет, до стула хоть дойти, не садись снова на пол, ты же тут стакан расфигачил, весь пол в стекле. — но Веце аморфно стремился растечься, отказываясь стоять, ах, господин, как же вы только могли завести бастарда!
Коли б не было доказательств, полукровка бы мог убедить себя, что всё это ему приснилось, или мерзавка Маниэр набрехала, а коли господин живого дитенка домой притащит, и заявит, мол, мой наследник, мои плоть и кровь… жалко ведь убивать вампиреныша только чтоб имя графское обелить, да и не согласится бестолковый господин на такое.
— С-сколько? — едва слышно промолвил Веце непослушными губами, — Сколько у вас уже детей? — попаданец глянул на него, как на полоумного или как минимум на голову ударенного и выпустил из рук, полукровка тут же шмякнулся на пол.
Граф запрокинул голову назад, кажется он где-то уже слышал подобный вопрос. А, как же раздражает! Пихнул ногой Веце, расползшегося у самого выхода с кухни, мол, вставай, проход занимаешь, и посетовал, что уменький гаденыш иногда бывает ужасно туп в простых житейских вещах.
— Нет у меня детей. И ближайший год не появиться. — досадливо рыкнул граф, вспоминая, что ещё кучу всего утрясти после войны придется, чтоб спокойно сыграть свадьбу по законам королевства. Вампирья у них с Маниэр уже была, но для свадьбы аристократ этого недостаточно, чтоб считать брак легитимным. Какая же морока.
— Вы мне врете! — заявил Веце так, будто лично роды у любовницы графа принимал, — Как это нету? Вы ведь слишком ответственный, не верю, чтоб вы, и наследника не добыли нам к этому дню!!! — как хорошо, что здесь сейчас нет Маниэр, потому как она, законная жена, авторитетно б кивнула и тоже спросила, мол, почему наследника нет, а? И плевать б ей было, что там муж старейшине обещал и бла-бла, она хотела больше Кифена в своей жизни, а как, оно ведь не суть важно.
А у Степана в голове крутилось непонимающее: «Кому нам?»