— И вот я, без монеты в кармане и с пустым резервом оказался в повозке. Весьма досадно, что мои попытки отбиться оказались тщетны, только ману зря потратил. Ох, кто ж знал, что контрабандисты боевые маги? Да даже будь они обычными бандитами, думаю, мелкого сопляка, коим я тогда был, скрутить смогли б без труда. И вот, сижу я в деревянной повозке с другими такими же несчастными, связанный и немного побитый. Познаю вкус жизни. Вопрос один: что делать? То, что меня рано или поздно найдут, очевидно, но если маменька с папенькой б узнали, что их чадо вляпалось в подобную неприятность, то плакала моя мечта о путешествиях. Поэтому нужно было выбираться. У меня ведь не было магии и денег, а не мозгов. Без понятия, почему они не использовали порталы, а предпочли повозку, наверно боялись, что власти засекут чрезмерную магическую активность на конечном пункте. — Мариэль небрежно фыркнул, поправляя челку, — По словам похитителей, ехать нам было пять суток, во время привалов нас выпускали побродить около повозки. На каждого раба нацепили магический маячок, поэтому сбегать было бесполезно: нашли бы довольно быстро, так ещё и побили снова. Нашелся там один храбрец, каждый день пытался улизнуть, в итоге к четвертому дню не смог встать из-за побоев, провалялся всю ночь в повозке. В зельеварении я, конечно, несведущ, но о лекарственных травах немного знал, во время привала нарвал несколько ядовитых трав, спрятал в рукаве. Карманов на тех лохмотьях, что мне дали, не было и в помине. К утру пятого дня мы въехали в Каморф, он тогда был в два раза крупнее, чем сейчас. Ночью я съел несколько трав из тех, что были припасены. Яд не смертельный, а симптомы очень схожи с одной заразой, название болезни уже и не помню. И вот, открывают работорговцы брезент, осмотреть, как товар доехал, а я валяюсь на полу, глаза красные, дышу сипло, трясусь в лихорадке, кожа покрылась красными пятнами, кашляю кровью, там для полноты картины разве что пены изо рта не хватило. Те и перепугались, что я других рабов заражу, вышвырнули меня в проулок, уехали на черный рынок.
— Разве нельзя было сбежать раньше? — не удержался Степан, — Лес куда более благоприятное место, чем город. — зачем было терпеть аж до Каморфа, когда дроу мог свалить ещё в первый же день, в лесу ведь и выжить проще: корешки, ягоды, зайцы, никаких зловонных трущоб и агрессивных людей.
— Кифен, — хмыкнул Мариэль, — я ведь не вампир. Это тебе в лесу приятнее, ты и без магии монстру голову снесешь, а подростку-эльфу, необученному боевым искусствам, с маленьким резервом и без защитных артефактов, в лесу делать нечего. Да и что это за путешествие такое, где я буду торчать в лесу? Что я, леса не видел? — Веце подло захохотал, мол, вот это вы господин недалекий, любому дураку это было б очевидно, — Спустя пару часов эффект от яда прошел, после я как-то прибился в трущобы. Там, казалось, даже солнце светит тусклее, спертый зловонный воздух забивается в нос, а земля после дождей не просыхает несколько дней, и все бездомные сидят в этой грязи, холодной и слизкой, перемешанной с нечистотами и сухой соломой, которую собирали на подстилки. Раз в три дня у самого начала трущоб появлялись мусорщики, они раздавали объедки горожан, впрочем, пища та была уже испорчена, и её всегда не хватало. Я присмотрел себе местечко, но через час меня от туда выгнали, оказалось, что даже плешивый клок этой вонючей земли принадлежит кому-то, и там, в трущобах, за свое место люди готовы были драться до смерти.
— Это да, — поморщился Веце, припоминая, как в прошлом году опять бичевал по вине графа, и то, что Степан тоже на улице жил, никак вины вампира не умоляет, — хорошее местечко тяжело найти. Я свое подкараулил, дождался, пока прошлый владелец помрет, и вытолкал его оттуда. — Мариэль надломлено нахмурил брови, подумав, что Веце имел в виду времена своего голодного детства, попаданец же закатил глаза, припоминая, как полукровка прошлой осенью выпинал тело старика прямо на дорогу, потому что ленился оттащить подальше. Вопил, что место займут, пока он ходить туда-сюда будет.
— Мне негде было даже присесть, пару дней я провел без сна, бродя по улицам. Сил уже не было, и в какой-то момент я споткнулся о ребенка и упал. — продолжил Мариэль, тягостно вздохнув, будто ещё не отошел от тех утомительных приключений.
— Споткнулся? Да ты пёр, не глядя под ноги, чуть не затоптал! — возмутился Веце, — Все было совсем не так, господин! — Мариэль качнул стул полукровки и скинул того на пол, прервав лишнюю болтовню.
— Поднимаю глаза, а передо мной это. — и кивнул в сторону Веце, — Таращится злобно, пыхтит, и такой бранью покрывает, коей я и от пропитых работорговцев не слыхал! Я, признаться, был глубоко шокирован: столь маленький ребенок, лет пять-шесть, а так грязно ругается. Кричит на меня, что место не отдаст и грозиться перегрызть мне глотку, вспороть брюхо веткой, разможить голову камнем ночью…
— Если ты отнимешь мое место. Не просто так же! — возмущено поправил Веце, вставая. Да Мариэль невоспитанным беспризорником его сейчас выставил, что хозяин потом думать будет? Полукровка ж не бандит какой!
Степан не перебивал, внимательно слушал с легкой полуулыбкой, потому как мнение о Веце у него сложилось весьма неоднозначное и довольно давно, и с тем, что рассказывал Мариэль, не сильно расходилось
— Ну я и вспылил. — поджал губы эльф так, будто побил тогда Веце или покусал с голодухи.
— Пха, вспылил! — нахально влез полукровка, садясь назад и ехидно так ухмыляясь, — Да ты просто разревелся, скулил лежал, какой жестокий и бесчеловечным мир, и в задницу драконам путешествия эти поганые, и что коли вернешься, из дому больше добровольно не выйдешь.
— Всё было… не совсем так. — сдавлено буркнул Мариэль, грея пальцы о чашку чая, — Веце тогда рассердился, пинать меня начал и бранился, что я ему и так солому своим отребьем запачкал, а сейчас ещё и соплями измажу. И палкой бил, а у меня даже сил отползти не было. Впрочем, он совсем тощий был, силёнок немного, потому и не больно. Где-то спустя час он устал и таки сжалился, бросил, мол, поделится местом, добавил, что я глиста длинная высокая, всех сволочей отпугну, которые на его клок земли заглядывались. Сейчас это кажется таким забавным, а тогда смешно не было, меня, — Мариэль резко замолчал, опомнившись. Да, назвать свое имя слишком опрометчиво, — кхм, сильного и самоуверенного, готового горы на пути к мечте своей свернуть, в итоге пожалел какой-то сиротка в трущобах. Это было так унизительно и горько, даже тот факт, что я едва не стал рабом, не задевал настолько. — опустил глаза в чашку, свет в столовой сегодня был тускл, на столе жалобно дрожала пламенем свеча, Веце шумно размешивал сахар в чае, не желая вспоминать кто он и откуда.
Полукровку вполне устраивала его нынешняя жизнь, и возвращаться к прошлому, путь даже мыслено, дольше чем на пару мгновений, не хотелось. Там, в детстве, было очень-очень тяжело, непонятно и страшно. К счастью, тогда он не осознавал этого полностью.
Веце казалось странным, что он помнил столь юные годы удивительно подробно, и ещё горше становилось от понимания, что самого важного его сознание не сохранило — кто он и откуда? Ему не нужны были эти глупые фантазии попаданцев, где потерянное дитя вдруг обнаруживает, что его родители богачи-аристократы и очень ищут, ждут и бла-бла.
Ему бы вполне хватило мельком запомнить лицо матери или отца, большего просить от жизни он не смел. И так понятно — родители какие-то бродяги или бедняки и просто вышвырнули лишний рот. Или он дитя насилия, что жизнь краше не сильно-то делало.
Есть ещё вариант с нежеланной беременностью у дамы из публичного дома.
В детстве Веце мечтал о семье, о нормальной, как у тех счастливых детей горожан, бегающих по главной улице: где есть мама и папа, братья и сестры, совместные ужины и тепло. Сейчас же он понимал, насколько невозможным было то чаяние. Вместо семьи у него… Веце поднял недовольный взгляд на господина.
Мда, вместо семьи почти рабский контракт с этим вампиром-переселенцем, немного ударенным на голову. Тьфу, вот вроде радоваться надо, а чувство, будто его мошенники какие надули.
— Пару дней я так и пролежал без сил, Веце притащил откуда-то траву и засохшую горбушку хлеба, это и ели. После я уже немного отошел, мы расширили свои землевладения до двух спальных мест, Веце научил меня добывать еду и воду, я обучил его азам счета и буквам, объяснил, что нужно делать, если хочешь выжить, немного поднатаскал в травничестве, чтобы он знал, что ещё можно есть.
— Да, — гордо кивнул Веце, — именно брат объяснил мне ценность денег. — Степан прикрыл смех кашлем. Вот оно откуда ноги растут: расстроенный и ограбленный сынок богатенькой семьи Мариэль видел всю проблему в отсутствии денег, и неосознанно и очень основательно промыл мозги малолетнему Веце!
— Деньги сила, без них — могила. — глубокомысленно изрек темный эльф, и вампир понял, что нет, это похоже не лечится: ни промытые мозги Веце, ни душевная травма у Мариэля.
Но что-то в этих словах, конечно, было. Вальдернеские тоже постоянно мешались, лезли, контролировали, пока Степан не начал им денюжку отсыпать, да и в светских кругах граф в чужих обносках тоже смотрелся инородно.
И выходило, что темный эльф прав — с появлением денег, так-то, большая часть проблем рассосалась. Ах, эта отвратительная маниакальная меркантильность претила убеждениям попаданца, но смысл отрицать, коли без денег и графу, и простолюдину жрать нечего? Да и кому нужен бедный граф? Жизнь уже показала — никому.
— После меня нашел семейный страж, — Мариэль торопливо отпил, обжигаясь, — кхм, я имею в виду, мои родители были знакомы с одним стражем, заплатили ему, чтоб отыскал меня. Откуда б у меня взялся собственный телохранитель, ха-ха. — попытался неловко замять неосторожную оговорку.
Веце закивал, мол, да-да, у нас, бедняков и оборванцев, просто не может быть телохранителя. Степан отвел ироничный взгляд, и как только полукровка ещё не понял, что Мариэль не какой-нибудь эльфийский бомж, а как минимум маркиз или герцог, коли уж так держится и графа колотить не боится хотя бы из задней мысли, что вампир мог бы освидетельствовать побои и устроить знатный скандал, требуя компенсации.
— Я тогда уговорил его подождать ещё денек, не мог же я просто бросить Веце одного? А сопляк этот неблагодарный даже слушать не стал. Лучше б вопил и предателем называл, честное слово, и то человечнее б казался. Просто кивнул, и бросил мол, скатертью дорожка. — цыкнул Мариэль, и чего Веце только в Вальдернеских этих нашел? Был бы сейчас его личным слугой, жил в роскошном месте, не зная ни нужды, ни вампиров.
— Разве это не естественно? — фыркнул полукровка, — Как ты мог звать меня к себе в дом, даже не обсудив это с семьей? Соглашаться, а потом оказаться выставленным весьма глупо. Да и что мне делать в краях, где живут эльфы? — махнул рукой Веце, — Я полукровка с вампирами в предках, что по роже ясно видно, мне в те годы и территорию графства покидать-то было опасно, забили б или сожгли, приняв за вампиренка. — Мариэль осуждающе зыркнул, да разве б кто дал Веце в обиду, — К тому же, Вальдернеские частенько подбирали сирот в трущобах и брали в качестве прислуги. Я, умевший считать и знавший буквы, несомненно б им приглянулся!
— Попрощались мы и я вроде как ушел. Но у стража попросил же целый день, и возвращаться раньше что-то не хотелось, поэтому присел за углом дома недалеко оттуда и просто наблюдал, что делает Веце. А этот пацан, отвернуться я не успел, уже завязал разговор с каким-то вампиром, улыбнулся миленько и ушел. — пожал плечами, мол, вот как-то так все и сложилось.
— Ну, во-первых, улыбался я вежливо. — скривился Веце, оскорблённый столь возмутительным пересказом, — Во-вторых, юный господин в сопровождении свиты проверял трущобы, и поскольку я был очаровательнейшим ребенком, не считая характера, я сразу ему приглянулся. Он спросил, есть ли у меня родители, и узнав, что я личность свободная и независимая, предложил поработать в замке, мол, там будет кров и хлеб. Так меня забрали, а через неделю я уже подписал контракт. Пять серебряных в месяц, агх, как мало мне платят за весь тот стресс, что я пережил! И ведь на протяжении действия контракта, сумма не меняется, а как же инфляция? Рост цен? Мне снова придется попираться лет так через пятьдесят! — и злобно уставился на графа, явно желая большую зарплату.
— На пять серебряных можно вполне содержать семью и по сей день. — напомнил Степан. Мда, вот и делай потом добро. Он ведь дал Веце свободный доступ к деньгам и хранилищу золота, и к своему счету в банке, все ж пока действуем магконтракт, ни предать, ни разорить вампира полукровка не посмеет. Но вместо того, чтоб вспоминать, сколько Веце потратил на вещи бессмысленные и не особо нужные, купленные только по его прихоти, этот пацан попрекает графа цифрами и скупостью!
— На сколько я слышал, обычно вампиры ходят в трущобы, чтоб поесть, а не ради благотворительности. — вклинился Мариэль, — Повезло, что Веце тогда не сожрали. Хотя с его-то поганым нравом и отравиться можно. — и рассмеялся, увидев, как перекосило полукровку.
— Я ухожу. — заявил Веце сухо, и показательно отвернулся. Что за дурная привычка завелась у Мариэля, насмехаться над своим дорогим другом? И вообще, разве Веце виноват, что у него такой эм… удивительно редкий характер? Нет, конечно не виноват!
Мариэль шикнул, мол, посуду за собой чтоб помыл, и уставился на вампира. Граф равнодушно моргнул, к странностям Мариэля привыкнуть было уж куда проще, чем к побоям.
— Ты. — произнес дроу, — Расскажи, какими были твои первые месяцы в этом мире? Люблю слушать истории попаданцев.
— Когда мы перейдем к магической составляющей посоха? — невозмутимо спросил вампир, — Я ограничен во времени, и вам это известно. — поднял глаза от чая и чуть улыбнулся, мол, неужто все те обещания о качественном обучении большой наобман?
— Вообще-то завтра утром. — упрекнул эльф за невнимательность, — Неужто ты вообще не слушаешь, что я тебе говорю на занятиях? — в притворном ужасе прикрыл рот, — Это ранит мои чувства наставника. Теперь только интересный рассказ о первом времени поможет тебе избежать кровавого кашля завтра.
Степана от подобной угрозы передернуло, до кровавого кашля Мариэль его ещё не бил, так что бояться было чего.
— Всё началось весьма заурядно. — со вздохом проговорил граф, — Я открыл глаза и увидел Веце…
Темный эльф все ж оказался немного шарлатаном, или же это Степану следовало затребовать портфолио и рекомендательные письма, прежде чем выбирать себе наставника?
Мариэль был эльфом — и вот так открытие, не владел вампирами приемами в обращении посоха. Про традиционные заклинания Вальдернеских и спрашивать не стоит. Магический посох эльф освоил самостоятельно благодаря своему удивительному таланту к магии и беглому, весьма поверхностному обмену знаниями с несколькими свободными вампирами.
Но для графа, умевшего посох только как топор да дубину использовать, и нынешние знания были прогрессом большим. Для начала, выяснилось, что в магии вампир настоящий неуч, ничего не знает, и чудо, что что-то умеет.
Мариэль после первой практики с магией заваривал себе чай на чистой валерьяне, потому как его бестолковый ученик даже не умел ощущать свои магпротоки и контролировать направление течения маны!
База, которая была и у десятилетнего ребенка, для попаданца оказалась чем-то за гранью его иномирного понимания, поэтому пришлось не раз сломать мозг, да и вообще отказаться от логического мышления.
Но как только проблема базовых навыков была разрешена, а вампир научен чувствовать посох и пропускать через него ману, на освоение заклинаний для посоха ушло буквально два-три занятия. А Степан понял, что вампирьи приемы с посохом может теперь освоить и сам, по книгам.
Мариэль же искренне гордился собой — обучить взрослого ощущать ману куда труднее, чем ребенка, да и результат у графа куда лучше, чем дроу ожидал. Впрочем, не сказать, что эльф сильно-то чего-то ожидал — думал, провозятся минимум полгода, но Степан овладел всем за два месяца.
Впрочем, если б не рейды и восстановление после них, то уложились б наверно и вовсе в четыре недели. Но герцогу Ибениру, так-то плевать, у кого и какие курсы саморазвития берет вампир, и чем занят в свободное время. Попаданец ныне мог б только тяжко вздохнуть и заверить, что «свободного времени» не существует, это сказка для несчастных аристократов вроде него.
— Ещё пара занятий, и я вернусь на родину. — сообщил Мариэль, — Род обеспокоен, что я шляюсь по континенту в такое неспокойное время, поэтому будем работать интенсивней. — и задумчиво взболтнул зелье.
— Вы не планируете говорить Веце о своей настоящей личности? — все ж это молчание Степан находил странным.
— Давно б уже сказал, если б плохо его знал. — хмыкнул темный эльф, — Но ему это только навредит, добавит излишней самоуверенности. Однако, если меня удовлетворит результат наших последних уроков, тебе, так уж и быть скажу.
— Не стоит. Пустые надежды губительны, а зная о вашей силе, я неизбежно пожелаю ей воспользоваться в моем нынешнем положении. Если не будете помогать, то лучше уж оставьте меня в неведении. — тряхнул головой, отбрасывая ненужные мысли. Разве жизнь ещё не научила полагаться только на себя? Мало, видать, Мариэль его в последние дни бил.
— Желание и возможность разные вещи, Кифен. Я, к сожалению, пока могу лишь обучить тебя сражаться, большее мне не позволено. — улыбнулся сдержано, с отстранённым холодом в глазах, — Пей зелье, мы начинаем.
Степан сдавлено выдохнул, так-то все равно кто там Мариэль на самом деле и как высоко сидит, куда больше вампира волновали последние тренировки, потому как если наставник решил повысить интенсивность занятий, типо оторваться напоследок, то графу придется жрать землю. И это наверняка меньшее из зол.
Одного этого зелья вполне хватит, чтоб примерно представить, какая жесть ожидала попаданца ближайшие дни. Вампир поморщился и выпил подавитель магии залпом, вкус препоганейший.
— И второе. — сказал темный эльф, протягивая склянку с мутной жидкостью.
Степан такого зелья ещё не видел, и потому первой мыслью было что-то вроде: «Он мне просрочку скормить решил?» Эта бурда оказалась безвкусной, но язык онемел за пару секунд.
— Что это? — спросил уже выпив, в носу свербел незнакомый запах, а внутренности опалило легким раздражающим зудом. Точно просроченное зелье!
— Настойка на болотных колокольчиках, вещь крайне бесполезная. — скупо улыбнулся, — Повышает чувствительность, опускает болевой порог… Проще говоря, споткнёшься, а взвоешь так, будто ногу сломал. — и с любопытствующим предвкушением чуть склонил голову. Дроу хотелось поскорее узнать, как далеко готов зайти граф и как долго выдержит.
— Как жестоко. — с напускным безразличием произнес вампир, а у самого все тело напряглось. Ему и обычные тренировки было тяжело сносить, все ж Мариэль, падла, знал, как и куда бить, и ученика никогда не жалел.
— Сюсюкаться черные маги с тобой не будут, и уточнять, не слишком ли больно, тоже. — цыкнул эльф, — Так что заканчивай причитать и бери посох. Если свалишься, буду бить, пока не устану. — предупредил за секунду до того, как стремительно броситься на ученика.
Вампир едва успел заблокировать удар, сдавлено хрипнул от остроты ощущений и отшатнулся. Обувь была слишком жесткой, мешала, сковывала движения, одежда не давала двигаться, будто душила, тянула вниз и замедляла, а посох шершавым древком оцарапывал руки. Легкое дуновение воздуха от взмахов оружия ощущалось острым ветром, свет резал глаза.
Едва ли десять минут… и вампир уже с трудом стоял на четвереньках, тяжело дышал, посох был отброшен на другой конец зала, Мариэль взял небольшой перерыв, чтоб смочить горло. Вампир для нормального и образцового представителя своего вида может и хилый, но поди забей такого и не устань!
Обычно хоть отбиваться дольше, и то проще, а просто односторонне колотить почти все время — очень утомительно. Мариэль закрыл фляжку с водой и фыркнул, что-то давно он сам не тренировался, вернется домой, снова возьмется за лук.