— Если продолжите возиться, то день кончится! И так уже на три минуты опаздываете! — поторопил господина Веце, — Да хватит у зеркала крутиться! — возмутился полукровка, отталкивая вампира в сторону, — Старейшине вообще все равно, хоть голым свататься приходите, главное ждать не заставляйте!
— Именно! Я должен показать себя с лучшей стороны! — сказал Степан, одной рукой открывая портал, и в сотый раз поправляя волосы второй, — Все, пока меня нет, не сори!
Веце закатил глаза и лениво плюхнулся на хозяйский стул, стоило порталу закрыться. Вампира было даже немного жаль — неужто и он, Веце, так же переживал, когда Аламию хотел в дом привести?
Степан вышел из портала у самых дверей кабинета главы старейшин, и сразу коротко постучал.
Одна из дверей чуть приоткрылась и оттуда с полуулыбкой выглянула Маниэр, жестом приглашая попаданца зайти.
Доллир сидел за своим столом, подперев голову рукой, и сонно клевал носом. Степан плотнее закрыл двери и повесил звуконепроницаемый купол на кабинет, пока Маниэр будила дедушку.
Старый вампир с трудом разлепил красные глаза, подслеповато оглянулся и с неким разочарованием наткнулся взглядом на Степана. Ну конечно, куда уж без графа в этот ужасный день.
— Уже слышал последние новости? — уточнил старейшина, хмурясь.
— Да. Герцог вызывал меня на совещание. — ответил попаданец, — Но это ни на что не влияет. — уверенно заявил он.
Доллир принюхался, странно, граф вроде трезв, так с чего бы такую чушь мелет?
— Это не только тебе решать. — проскрипел глава совета, — Одно дело, держать слово, другое дело, подвергать неоправданному риску. — и поморщился от тупой головной боли. Что ни день, то новая напасть.
— Какому риску? — непонимающе вырвалось у Маниэр, у нее, кажется, скоро фобия на слово «безопасность», все его антонимы и синонимы разовьется. Если дед сейчас заявит, что браку не быть, потому что слишком опасно…
Девушка прерывисто выдохнула через нос, в глазах на миг потемнело от злости. И она бросила взгляд на Кифена. А что скажет он? Опять начнет удушливой опекой окружать?
Плотно сжала губы, практически прожигая мужчину глазами.
— В этом году будет война с темными магами. — пояснил Степан, — Но, как я уже сказал, старейшина, это ни на что не влияет. — Маниэр чуть успокоилась, услышав эти слова.
— Влияет. — грузно припечатал Доллир, — Ты и сам должен это понимать, иначе место графа занимать тебе не стоит. — почесал кончиком пера нос и продолжил, — Но я дал тебе слово, а ты Маниэр. Негоже его нарушать. — задумчиво кивнул, — Можете ли вы повременить? Всего-то год-два подождать?
— Нет! — звонко отозвалась Маниэр, — Или сейчас, или никогда. — и пристально посмотрела на Степана. Вдруг он другую себе за это время найдет?
Или, и того хуже, погибнет!
— Не можем. — согласился с девушкой граф, — И без того тянули долго. Это уже бессовестно с моей стороны будет. — кто знает, когда старейшина передумает внучку за него замуж отдавать? Нет, вот все слухи о войне дойдут, и точно передумает, тут и так ясно. То есть неделя-две.
— Что же мне в сами делать? — вздохнул Доллир, — Ни одной традиции не соблюли, бесстыдники, даже сорок лет ухаживаний, такой малостью пренебрегли, знакомы всего-то год, не знаете друг друга толком. А уже хотите жизни связать.
— Глава Доллир, Маниэр девушка красивая, видная, вдруг приглянется кому, и вы ее втихомолку отдадите другому? — проговорил Степан, сцепив руки в замок, — Я глава рода, у меня сильная магия, свой замок, и много золота. Я ведь самый лучший вариант. Не хотите обычным браком это воспринимать, думайте как о политическом, там сорок лет необязательны ведь. — и Маниэр активно закивала, моляще глядя на дедушку.
Кифен ведь прав, смысл им тянуть?
— Хитрец какой. — скривился Доллир, — Но разрешить я сейчас не могу, тут не от нас с тобой что-то зависит, подумать надо.
— А если вы обвенчаете нас тайно? — предложил граф.
— Тайно? — протянул старейшина, раздумывая.
Мысль была довольно неплохой, по иномирному-дикой, впрочем, меньшей изворотливости от переселенца глава совета и не ожидал. Неслыханно, тайное венчание — Доллир даже и не знал, браниться хочет или восхититься.
Для всех вокруг Маниэр будет выглядеть блудницей, нарушившей закон, а граф-то беленьким останется. И старейшину такой уклад не устраивал. Но и отклонить просьбу Кифена повода нет.
— Можно. — после недолгого молчания ответил Доллир, — Но есть несколько условий. — и пристально посмотрел на этих двоих.
Стоят, за ручки держатся, улыбаются друг другу, и почти не слушают его. Эх, до чего любовь мозги вампирам портит, вы посмотрите только!
— Каких? — запоздало спросил попаданец, переглядываясь с Маниэр.
— Это скорее просьба, чем условие, дело, конечно, ваше, но я прошу вас к старику прислушаться. Не первое тысячелетие живу всё-таки. — вздохнул Доллир с тенью сомнения, — Я обвенчаю вас по всем традициям клана, и по закону Вальдернеских вы будете считаться супругами. Официальную публичную церемонию отложите до конца войны.
— Разве ж это такая большая проблема? — удивился Степан. А Маниэр задумчиво поджала губы. Официальная церемония и церемония клана это не одно и то же.
— Без официальной церемонии, одобренной храмом, по законам Рипанниса вы лишь жених и невеста. — пояснил Доллир, — Если бы заключение брака проходило между простыми вампирами, никто бы к этому и не придрался, у меня есть полномочия благословлять союзы. Но тут ведь брак главы рода, графа. На такое прежде и одобрение короля получить не помешает. Хотя к окончанию войны, думаю, король благосклонно одобрит твой выбор, если хорошо себя проявишь. — заключил старейшина.
Мнение короля, конечно, особо роли не играло, но у нынешнего графа статус отличный от его предшественников — те просто вампирами были, а Кифен ещё и переселенец, сразу два народа представляет, и оба с политической точки зрения так себе. Так что во избежание лишних проблем лучше лишний раз перестраховаться.
— То есть мы будем типа женаты и одновременно нет? — непонимающе произнес Степан. Старейшина недовольно растянул губы в возмущенном негодовании — пришел просить руки внучки самого главы совета, и даже не утрудился хоть немного узнать об отличиях жизни аристократа и вампира!
Традиций не знает и их важности, срамота! И какие дети у такого дурня будут? Такие же необразованные?
Одна надежда — воспитанием будет заниматься Маниэр, глядишь, и выйдет из наследников графа что-то путное.
— Женаты по законам клана, помолвлены для остального мира. — поправил Доллир, сердито хмурясь, — Однако сами понимаете, в гнезде сейчас не лучшее время, и таинственная смерть Касара тому подтверждение. Посему вам придется держать свой союз втайне от клана.
— Мы сможем снова жить вместе? — тихо пискнула Маниэр, потому что уж лучше загаженный подвал разрушенного замка, чем унылое затхлое гнездо с бессмысленными правилами!
В замке хоть крыс в голодные времена ловить можно, монстров есть, а тут только разве что других вампиров покусать.
— Разумеется нет. — Доллир прищурился так, словно то не внучка спросила, а Степан, — Отправлять Маниэр служанкой к тебе будет уж слишком странно после всех тех слухов о ваших отношениях. — качнул головой старик, браня отчего-то именно попаданца, — Вам придется видеться очень-очень редко. И, — с нажимом произнес он, — запрещено делить ложе до официальной церемонии. — Маниэр на это лишь недовольно пфыкнула, велика беда! — Не закатывай глаза! — прикрикнул на нее старейшина, — Ежели ты не будешь невинна во время бракосочетания в храме, то это станет пятном позора для всего твоего рода, твоих детей и твоего мужа!
Вампирша негодующе скрипнула клыками, что дед, что Кифен, одно твердят! А ей, может, тоже гарантий каких-то хочется! И зная честолюбие попаданца — тот ее после ночи не оставит, так что чем не гарантия? Чем не безопасность для их совместного будущего?
А если и ребенок появится, то ей, глядишь, и ещё спокойнее будет — так-то при желании церемонию внутри клана можно после использовать для очищения чести, и никто им ничего не предъявит — вампиры самобытная раса, и внутриклановый закон для них выше указов короля. Так что и ей со Степаном такая малость простится — всё ж по обычаям Вальдернеских они супругами будут. Настоящими.
— Мы поняли и не будем спать до официальной свадьбы. — согласился Степан, разрушив мечты Маниэр о счастливой семейной жизни. Девушка зло наступила ему на ногу и мол, ну вот зачем ты дал согласие? Она ведь прекрасно понимала, что надави граф на деда, тот бы помялся, поворчал и дал разрешение!
А теперь что? Ещё год довольствоваться редкими встречами, когда могли бы вместо этого видеть друг друга каждый день и жить под одной крышей?
— Чудесно. — произнес Доллир, откладывая письмо герцога Ибенира в сторону, — Обождем пару часов и проведем ритуал вечером. Мне нужно время подготовить все. — сообщил старейшина, вставая из-за стола, — Маниэр, будь любезна рассказать своему будущему мужу о наших традициях, чтоб его невежество не стало преткновением во время ритуала. — с жирным упреком посмотрел на Степана, всё ещё злясь, что внучку позвали замуж столь небрежно, и удалился в соседнюю комнату, смежную с кабинетом.
Вампирша, счастливая и обиженная одновременно, потащила попаданца к диванчику, стоящему у стены — не стоять же им все это время, в самом деле?
Да и покинуть кабинет деда они не могут — вместе их никто видеть не должен, и вообще, визит графа — тайна.
Единственное, что самую малость настораживало Степана во всей этой истории с тайным венчанием, это то, что под конец разговора старейшина вдруг заменил слово «церемония» «ритуалом». И на мысли это наталкивало не самые светлые.
Признаться, попаданец почти не слушал Маниэр, впрочем, даже если бы и слушал, понял немногим больше.
Девушка была взволнована и вопреки своей обычной собранности говорила сумбурно, искристо улыбаясь и частенько обрываясь на полуслове, когда Степан, потеряв нить мысли, задумчиво целовал костяшки ее пальцев, загадочно глядя размытым взглядом на нее.
Когда между ними вдруг появлялась тишина, а расстояние подло, как-то само собой сокращалось, грозный рявк главы старейшин из соседней комнаты напоминал, что лекция не закончена. А Степану следует сосредоточиться на традициях проведения бракосочетаний, а не соблазнительных губах своей невесты.
После пятого столь откровенно-вульгарного прецедента Доллир почти выпнул внучку из кабинета, всунув в руки церемониальный наряд. И прожег Степана взглядом столь строгим и грозным, что попаданцу подумалось на миг, что пока старейшина не покинет мир, детей у них с Маниэр точно не появится. С такого старика станется и спустя десять лет их у кровати караулить.
— Ладно она, горячая голова, но ты! — в сердцах бросил Доллир, рассерженно всплеснув руками, — Я был большего мнения о графе, который так старался победить свое плотское и не пить крови. Видимо, воздержание ваше и сила воли довольно слабы, раз не можете держать себя в руках и соблюдать хотя бы простейшие приличия!
Хотел бы Степан сказать в ответ сейчас что-то вроде: «В моем родном мире…», но слишком уж очевидно, что тут правила другого мира не действуют, а подобные слова не более чем легкомысленная отмазка бесхребетного слабака.
— У нее горячая голова, а у меня сердце. — только и сказал граф, виновато кивнув, — Сами ведь прекрасно это видите. — и вздохнул ещё так, словно сам о подобном упущении сожалел, мол, нужно было жестче быть, суровее что ли.
Доллир выдохнул, стараясь немного остыть. Но успокоиться не сильно-то получалось: нет, вы посмотрите только и это взрослые вампиры, глава рода, почетный преемник герцога Касара, и будущая графиня! А ведь старейшина всегда воспитывал ее в строгости, откуда в ней столько дури и своенравия⁈
— Раз уж голова у вас холодна, а разум трезв, справитесь с изучением традиций сами! — ядовито ответил старик, задетый подобным ребячеством. И швырнул на диванчик рядом со Степаном книгу «Свадебные обряды клана Вальдернеских и шесть причин выбрать в супруги чистокровного вампира».
Графу даже на секунду стало стыдно.
Он откинулся на спинку и лениво пролистал бессмысленное введение. Так-с, что там у нас по ритуалам?
Свадебные церемонии вампиров, в зависимости от типа брака и статуса брачующихся, проводились по-разному. На это, впрочем, и ушла добрая половина книги: для каждого случая был предусмотрен свой отдельный регламент.
То есть, например, бракосочетательный ритуал главы рода и вампирши из другого клана по любви и по расчету проходили по-разному. То же касалось незначительных изменений статуса, степени родства, наличия прошлых браков, расы и принадлежности к клану.
Оговорок было столько, что закипал мозг, а Степан для себя вдруг решил, что не хочет становиться главой совета старейшин хотя бы потому, что Доллиру приходится знать все эти нелепые нюансы наизусть.
Даже наряды брачующихся отличались, не говоря уже о месте проведения, тексте клятвы и речи старейшины. За окном медленно начало смеркаться, глава совета вышел из соседней комнаты и хмуро посмотрел на притихшего графа — тот и правда внимательно читал.
— Сколько тебе лет-то? — вдруг спросил Доллир. Степан чуть пожал плечами, местный возраст он не помнил, да и с прошлого как-то сбился.
— Двадцать семь или двадцать восемь наверно. — ответил попаданец, перевернув страницу, — По-вашему это двести семьдесят. — тут, он, конечно, самую малость приврал.
Прожитые в родном мире года на местный эквивалент никак не пересчитывались, но если просто сравнить хронологию и сопоставить рассказы других попаданцев, то десять лет вв этом мире равнялись году в родном.
— Гм, хорошо. — задумчиво кивнул Доллир. А Степан как раз дошел до пункта о разнице в возрасте и возрасте в принципе, — Одежды для тебя у меня нет, церемониальный наряд главы рода хранится в поместье графского рода, а идти туда за ним будет довольно странно. — произнес старик, — Поэтому одень что-то черное, чем темнее, тем лучше. — и не дожидаясь ответа, покинул свой кабинет.
Граф отложил книгу в сторону, понимая, что все тело сковал легкий мандраж — ему и самому-то не верилось, что вот так вот вдруг женится!
Ладони вспотели, и Степан небрежно вытер их о брюки, в голове крутилась лишь одна мысль — Маниэр теперь будет только его.
Фух, нужно собраться с мыслями и переодеться, пока глава старейшин не вернулся.
Черного у Степана в гардеробе оказалось не так уж и много, да и одежды в целом тоже. Он быстро натянул черные штаны, совсем новые, и такую же темную рубашку. Выглядело довольно мрачно, сдержанно, но на свадебный наряд не тянуло.
Хотя кому какая вообще разница? У них через год-полтора нормальная свадьба будет, с гостями и всем прилагающимся.
Магией начистил носки сапог до блеска и заново собрал низкий хвост. Доллира все не было, на дворе уже стояла глубокая ночь.
Степан скучающе выстукивал какой-то ритм по подоконнику, глядя на звезды. В книжки той говорилось, что церемония проходит ближе к двенадцати часам, так что паниковать, что его обманули, а Маниэр тайно украли и увезли в какую-нибудь глушь, пока он просиживал штаны здесь, не было.
В кабинете открылся портал, но никто оттуда так и не вышел. Попаданец запоздало вспомнил, что по традиции старейшина приглашает жениха и невесту в церемониальную залу именно порталом, чтоб они не видели друг друга до начала.
Они вышли из порталов одновременно, и Степан с досадой подумал, что хотел бы поскорее увидеть Маниэр в настоящем свадебном платье, а не мрачных ритуальных одеждах. Нет, ей, конечно, по-своему шло, и она прекрасна во всем, но становилось неприятно от мысли, что из-за него ей приходится терпеть столько невзгод.
Степан не знал, куда именно привел их глава совета, то была маленькая каменная зала, с таким же стеклянным куполом в потолке, как в главном зале, лунный свет лениво рассеивал темноту и добавлял каплю романтики в эту тихую ночь.
— Сегодня мы здесь собрались, чтобы засвидетельствовать союз двух искренних сердец, решивших биться вместе. — тихо начал старейшина, и эхо разносило его полушепот вдоль стен, делая атмосферу ещё более загадочной, — Жизненный путь вампира сложен и тернист, но пока вы есть друг у друга, вы всегда сможете двигаться дальше. Пусть не придется вам плакать об утрате, путь не придется лить слез в одиночестве, держите друг друга крепко, не оставляйте своей любви до конца. Пусть чувства не утихнут с годами, а разгорятся ещё сильнее, как старейшина, я желаю вам всегда оставаться честными с друг другом.
Доллир едва слышно вздохнул и открыл книгу Священного Писания, над головами Маниэр и Степана медленно кружились маленькие светящиеся пылинки.
— Отныне и на века, сегодня ночь я сочетаю вас браком, и станете вы одним целым до самого конца. Ты, глава рода, тот, кто ведет за собой наш народ, согласен ли оберегать и любить Маниэр больше всего на свете? Больше, нежели золото и власть, больше, нежели других братьев-вампиров своих и самого себя? Согласен ли взять на себя все ее горести, разделить все печали и укрыть от всех невзгод? Защищать, как самое дорогое в мире сокровище?
— Согласен. — кивнул Степан, делая шаг навстречу Маниэр.
— А ты, дочь клана, готова ли быть рядом с главой рода несмотря на все опасности и лишения, что ждут тебя? Готова ли посвятить себя ему, стать его единственным утешением и отрадой? Готова ли бережно оберегать его сердце, пока он бережет наш народ? Готова пожертвовать собой и умереть, если придется? Отдать жизнь, чтоб лишить его тяжких мук выбора?
— Готова. — произнесла Маниэр, тоже делая шаг навстречу.
Они взялись за руки, на полу вспыхнул магический круг, подтверждая, что слова искренни. Старейшина опустил книгу на широкую каменную подставку и подошел к ним, доставая бокал.
— Пусть в эту радостную ночь не прольется ни крови, ни слез, и долгий тяжелый путь покажется песней, не будет страданий, не будет пусть слез, не будет разбитых пустых ожиданий. Грезы обманчивы, счастье тает быстрее снегов Арисма, но пусть любовь согревает эту жизнь и не дает вашим сердцам замерзнуть. — налил в бокал вина и протянул Степану, — Испейте сладость праздника!
Граф принял бокал и выпил ровно половину, передавая после его Маниэр.
Когда бокал вернули, Доллир продолжил:
— Я, семнадцатый глава совета старейшин, Доллир Вальдернеский, благословляю этот союз, с этой минуты ваша семья находится под моим покровительством и благословением Божьим. — и мягкий свет луны вдруг медленно закружился, мерцая, — Отныне вы муж и жена.
Старейшина ступил в тень, чтоб новобрачные могли завершить обряд.
Легкий ветер разносил маленькие белые цветы по голому серому полу, и Степан порывисто выдохнул, неожиданно для себя узнавая их. Такой же цветок был использован для посвящения его главой рода.
Но сейчас воспоминание, когда-то окрашенное горько алым, медленно сменялось другим, нежным и мягким, невероятно теплым.
Молодожены снова сделали шаг навстречу друг другу и обнялись, медленно покачиваясь в неторопливом танце.
Давным-давно Степан и помыслить не мог, что будет так безмерно счастлив, просто прижимая Маниэр к себе, слушая ее гулкое сердцебиение и окончательно став Вальдернеским.
С тихим шуршаньем цветы, словно снежинки, падали с потолка, сверкая холодно-белым в голубоватом свете луны. И сладкий запах, казавшийся графу когда-то самым мерзким смрадом, теперь заполнял небольшую залу, вызывая лишь легкую улыбку.
Маниэр опустила голову ему на грудь и прикрыла глаза, крепче обнимая. Ей не хотелось думать, сколько они ещё не увидятся, здесь и сейчас Кифен принадлежал только ей, а она ему.
Ветер был их музыкой, а безмолвная луна — свидетелем любви настолько искренней и самозабвенной, что они были близки к тому, чтоб сгубить друг друга.
Степан тоже прикрыл глаза на несколько секунд, чтоб острее ощутить и запомнить все, что сейчас происходит, отпечатать эти мгновения на своем сердце.
Никогда ещё тепло чужого тела не казалось ему столь приятным, никогда прежде чужое умиротворенное дыхание не заставляло сердце так нежно трепетать.
И короткие минуты мимолетного уединения превратились в маленькую вечность, в которой хотелось застыть, остановить время и раствориться целиком, захлебнуться этим непонятным прекрасным чувством, оставшись отрезанными от внешнего мира, от тяжелых изматывающих невзгод.
Маниэр медленно открыла глаза, цветы, подхваченные ветром, плавно покачивались им в такт, легкий холод забирался под плотные ритуальные одежды, превращаясь в пугливые мурашки. Собственное сердцебиение шумно отдавалось в ушах, в этой пронзительной тишине даже звук дыхания казался слишком громким, слишком резким, слишком лишним…
Она провела рукой по плечу Кифена, ощущая ладонью шероховатость одежды, лёгкую прохладу ткани и мягкое тепло его кожи. Жаль, его запах, как и любой другой сейчас, напрочь перебивали цветы синеголовки.
Он опустил глаза, встречаясь с ее взглядом, улыбнулся так искренне, так нежно и трепетно, словно Маниэр была его единственным сокровищем, самой большой ценностью. Девушка слабо прищурилась, почти невесомо касаясь его нависшей челки и убирая ее.
Граф плавно перехватил ее руку, целую внутреннюю сторону ладони, и наклонился, чтоб украсть поцелуй уже с губ.
Печать под ногами снова вспыхнула ярким светом, подтверждая окончание ритуала, цветы, подкинутые высоко в воздух магией, плавно опустились на пол, и только Кифен продолжал так же бережно и острожно держать в руках лицо своей жены и целовать ее, хотя легкие уже горели огнем.
Маниэр отвечала жарко, пылко, со всей своей страстью, со всей своей горечью, со всеми своими страхами. До боли вцепилась в его рубашку и старалась не заплакать.
Возможно, теперь они действительно видятся в последний раз.