И Степан разрывался меж двух вполне поганых мыслей — коли кардинал Эрним не абы кто, а, как и любой священник, светлый маг, то и силу вампира заметил безусловно. Следовательно, герцог неспроста вызвал именно его для проверки — вероятно и в тайну личности Эринара Шэбтава кардинала посвятят. Со всеми вытекающими.
Использовать светлую магию — силу созидания и добра, для сражений — почти богохульство у нынешних верующих. То бишь, это пятьсот-шесот назад никоим образом не возбранялось, а потом отчего-то всех переклинило — причину попаданец не знал, да и те исторические хроники, которые он читал, об этом не упоминали.
Второй мыслью было, что кардинал и герцог всенепременно в сговоре. И увы не таком зловещем и коварном, как хотелось бы представить. А в маленьком, вынужденном и довольно спешном — графа Керналион, видать, тоже не постеснялся втянуть, кособоко намекая на угрозу.
Степан сжал-разжал кулаки, разминая пальцы. Кардинал почти закончил готовить заклинание, так что граф решил немного разогреться, перед тем, как начнется заварушка.
Хотел бы он малодушно понадеяться, что все кончится быстро, легко и безболезненно! Но у него фамилия — Вальдернеский, во рту вампирьи клыки и глазища красные, в свою удачу с таким-то набором для начинающих попаданцев Степан вообще не верил.
— Сейчас мы узнаем правду! — с чинной холодной торжественностью произнес кардинал Эрним, направляя заклинание в графа, дракон коротко активировал на себе защитные артефакты и, как и вампир, уже приготовился доставать оружие из пространственного хранилища, — Советую всем отойти на всякий случай. — бросил Эрним напоследок, перед тем как короткая вспышка света, сделанная скорее для отвлечения внимания, чем хоть как-то относящаяся к заклинанию, озарила зал заседаний.
Кифен скинул наручники, мягкий приглушенный свет настоящего заклинания тонкой пленкой обволакивал стены, пол и потолок, окончательно блокируя пути к отступлению,
— Подлые светлые! — гаркнул министр здравоохранения, подскакивая с пола как ошпаренный. Магия прожигала даже через обувь, — Совсем житья нет! — прошипел уже с ненавистью столь ядовитой и черной, что и сомнений у герцога не осталось.
— Целый архимаг. — подметил кардинал Эрним, удивляясь столь крупному улову, — Надо же, неужто думал, что сможешь скрыться? — и сцепил руки в замок, выжидательно глядя на чернокнижника.
А черный маг и правда скрыться мог бы! Только вот прежде ни у кардинала, ни у кого другого тьму обнаружить никаким заклинанием не выходило. Силы Эрнима тоже не сильно возросли с их последней встречи, так почему же?
Чернокнижник скрежетнул зубами, стоя на стуле, и оглянулся. Никто здесь ему не соперник, перебьет всех и уйдет. Остановить его кардинал не сможет — только лечить да благословлять и способен!
Но раз его, одного из четырех темных архимагов, верхушку чернокнижьего мира, обнаружили,значит что-то да изменилось. И взбешённый взгляд серых глаз метнулся к единственной неизвестной переменой здесь — графу Вальдернескому. Потому что черные маги знали истинную роль переселенцев, и если кто и мог что тут ему противопоставить, то только граф — душа из другого мира, благословленная Богом.
Хотя в удачу переселенцев чернокнижник верил не сильно — с их-то собачьей жизнью. Но граф был близок к тому, чтоб свой народ поднять с колен и отмыть от срама, чтоб принести ещё большее равновесие и благополучие всей стране и целому континенту. Даже если и не понимал этого своим тупым вампирьим мозгом.
И это в корне противоречило планам черных магов.
— Первым я убью тебя, Кифен иномирец. — и указал пальцем на жертву, пока иллюзия медленно сползала с тела, являя всем черного мага во всем его уродстве и безобразии.
— А как же «пожалуйста»? — иронично уточнил Степан, — Хоть бы вежливо попросили, а то как-то грубо выходит, не статусно. — медленно встал, доставая посох и вливая в него светлую магию. Хорошо же вампиром быть, даже боевую светлую магию изучать не обязательно, хватит лишь посоха, и никто его ни в чем еретическом потом не обвинит.
Косит глаза на кардинала, мол, уверен, вы уже все пронюхали, помогите создать алиби! И Эрним, маг светлый, но совершенно небоевой, щурит глаза, что-то прикидывая в голове.
— Болтать вздумал⁈ — возмущается чернокнижник, находя подобное пренебрежение к себе крайне оскорбительным, и в Степана летит ядовито-черное заклинание.
Граф уворачивается плавно, по-кошачьи, смотрит насмешливо красными глазами, потому что начало так себе, слабовато, но и давать время на раскачку черному магу никто не будет.
Кардинал гасит заклинание, проедающее стену и отравляющее воздух, и с суровой решимостью смотрит на архимага. А хватит ли у них сил?
— Просто тяну время. — честно говорит Степан, картинно взмахивает рукой, и неожиданно устанавливает барьер, оделяющий остальных от черного мага. Барьер, мешающий одному лишь чернокнижнику, потому что остальных светлая магия беспрепятственно пропускает. И бросает, чтоб отвести чужие подозрения, — Спасибо, кардинал!
Эрним хмурится мимолетно, буквально долю секунды, поняв, что именно просил у него вампир, когда столь пристально прожигал взглядом. Да уж, тайные знаки попонятнее будут. Переселенец, видать, перенял свою дурную привычку от главы совета старейшин, только у Доллира хоть красноречивый взгляд получается, а на графа смотришь и думаешь, мол, а не стало ли ему вдруг плохо?
— Не научил тебя Касар ничему! — клокочет в смехе черный маг, выплескивай кровь из пробирки на барьер и с садистским упоением глядя, как тот распадается на тысячи светлых искорок. Архимага простыми словами не обмануть, он прекрасно видит, кто барьер поставил, — Раньше мы его убрали. А ты, вижу, от Лишьенских храбрости набрался, чувствуется их выправка. Только что ты один против меня?
Степан закатывает глаза, потому что считает, что драматизма уже достаточно, и нападет первым — будет он ждать, пока старик наболтается?
— Благословляю! — бросает ему уже в спину кардинал, втягиваясь в постановку, хотя игрой тут и не пахнет, все серьезно. На кону стоят их жизни, а граф Вальдернеский настолько уверен в себе, что думает наперед, печется о тайне и собирается при этом как-то уцелеть.
Попаданец выдыхает шумно, стоит почти вплотную к темному магу, дышит с ним одним воздухом, и частицы противоположных сил одинаково обжигают их обоих. Архимаг улыбается, держит лезвие посоха голыми окровавленными пальцами, не давая отрубить себе голову, во взгляде его ни капли страха. Граф сам пришел к нему, так упростил задачу!
Степан ещё ни разу не сражался с черными магами в лоб, тем более с архимагами, на мгновенье задается вопросом, почему отдувается за всех опять один лишь он, и ловит загадочное сверкание глаз напротив.
— Говорю же, безмозглый иномирный дурак. — почти выплевывает чернокнижник ему в лицо и сильнее сжимает лезвие посоха, кровь тонким ручейком бежит по рукояти, вызывает нестерпимый зуд, с глухим шлепком капает на пол, — Какой же из тебя после этого вампир?
И вампир буквально отлетает к другой стене, словно тряпичная кукла. Смотрит рассерженно на дракона, мол, какого хрена, герцог⁈ И сипло кашляет. Кажется пару ребер сломал.
— Кретин. — шипит ему Ибенир в ответ, а чернокнижник лишь разочарованно прищелкивает языком, он был так близок! Но когда ж все гладко с вампирами проходило?
Темный магический круг жертвоприношения у его ног медленно гаснет, истаивая зловонной черной дымкой.
— Ну что за досада, герцог! — произносит темный маг, сцепив руки за спиной, и неспешно начинает двигаться к дракону, — Я ведь почти закончил, а вы…- осуждающе качает головой, а глаза все такие же бездушно холодные, — Начну тогда с вас, раз уж так настаиваете. — и темная магия, словно змея, толстой веревкой скользит к ногам герцога и оплетает шею, поднимая в воздух.
Эрним прожигает чернокнижника взглядом, не за просто так он до кардинала дослужился! И выставляет защиту на Керналиона — помогает слабо, но дракон уже хотя бы может дышать. И запускает сгусток светлой магии в темного мага.
Тот подобной подлянки не ждал, даже увернуться не успел — шипит озлобленно, едва ли не задыхается от накатившей боли, и смотрит полоумно на ожог, совершенно забыв и про дракона, и про свое удушающее заклинание.
Ибенир падает на пол, встает, опираясь на колено, и достает из пространственного хранилища меч. Единственный имеющийся у него сейчас меч для борьбы с черными магами. Образец, который ему прислали на днях.
У Степана все сложно, у Степана всегда слишком много неуместных мыслей в голове, у Степана в висок острой болью бьет глупая мораль и совесть, которых, вообще-то, никто не звал. Степан чувствует себя подлым злодеем, потому что трое на одного — это как-то нечестно.
И как бы грохнуть темного мага — дело определенно доброе, полезное и даже социально одобряемое, но трое на одного…
Черт, похоже Керналион слишком сильно приложил его об стену! Это ж архимаг, целый архимаг! И тут радоваться надо, если завалить этого монстра выйдет, потому как, объективно говоря, шансов у них нет, вот вообще.
Степан и против обычного чернокнижника в обычной стычке может не выстоять — а обычных стычек у него и не было ни разу, а тут элитное зло пожаловало! Главный босс подземелья, блин!
И борения с тупой рыцарской доблестью, типа один на один, а не забивать врага толпой, явно мешают окончательно прийти в себя. Вампир поднимается со свистящим хрипом — внутренности обжигает острой болью, жмурится на мгновенье, придерживая ребра, и приходит к выводу, что Ибенир как есть дракон — вроде и помог, а вроде и хуже сделал. Перестарался, одним словом.
Степан крепче перехватывает посох, слабым магическим импульсом меняя лезвие на другое, более широкое и острое, инструктированное крохотными магическими камнями-накопителями. И от души вливает в свое универсальное оружие светлую магию, накопители меняют цвет, чуть поблескивают золотистым, и попаданец скалится довольно. Теперь-то чернокнижник уже лезвие так легко не схватит.
Черный маг корчится, чуть ли не на колени опускается от резкой боли, пытается вытеснить из себя частицы светлой магии и злится невероятно — ублюдок иномирный его поцарапал и магия кардинала через рану практически влетела в тело! Уроды слабоумные, зря они его раздраконили!
Ибенир подходит к чернокнижнику бесшумно, стремительно быстро, потому что размениваться на благородство и честность не собирается, пока архимаг ослаблен, стоит нанести удар. Но меч с громким скрежетом ударяется о выставленный дымящийся купол.
— Ты б ещё палкой в меня потыкал! — клокочет чернокнижник, забавляясь, но резко затыкается, шипит, когда в плечо прилетает кинжал, легко разрушив купол.
Степан стоит далеко, на другом конце зала, все ещё пытается перевести дыхание, потому что и шагнуть больно, выжидает, пока регенерация облегчит страдания хоть немного. И кричит герцогу весело, чтоб досадить сволочи архимагу:
— Подарочек вам, Ваша Светлость! Пользуйтесь сегодня, потом вернете! — герцог усмехается, хотя веселье их совсем не к месту, рывком достает из черного мага кинжал, пока тот не оклемался и не избавился от чужого оружия, и без колебаний отбрасывает бесполезный меч — лезвие у того потемнело, значит и запас светлой магии в оружии на каком-то сраном куполе, всего-то одном куполе, иссяк!
Эрним снова бросает в чернокнижника чистую магию, прямо в лицо, стоит только архимагу попытаться встать. Чернокнижник спотыкается, кричит истошно, цепляясь руками за лицо, а герцог, как и подобает отбитому мерзавцу, пинает черного мага в бочину, заставляет распластаться по полу, и придавливает ногой. Вот и закончили.
Степан моргает, чувствуя себя немного бесполезным, потому что главное действо завершилось без него, но где-то на подкорке зудит, что не может все быть так просто. Чтоб архимага и двумя плевками да одним пинком?
Керналион заносит кинжал, чтоб пронзить сердце чернокнижника, но не успевает — кардинал Эрним, схватившись за грудь, с тихим вскриком оседает на пол.
Архимаг хрипит в булькающем смехе — глупцы Рипанниса отвергают иномирные науки, плохо знают суть повседневных вещей, даже не думают, что черную магию и с воздухом вдохнуть можно, и никакое заклинание или чужеродное вмешательство не почувствуется. И для кардинала, пронизанного светлой силой от и до, инородная подобна отраве.
Вампир схаркивает кровь из пробитого легкого, вот и приплыли, блин. Нос печет, желудок неприятно крутит, и попаданец, не особо заморачиваясь, просто спешно собирает небольшой сгусток светлой магии и проглатывает — сила типа и так его, но по факту ведь мана лишь по магпротокам движется и концентрируется в ядре. А если проглотить — то поступит напрямую в кровь, и сопротивление черной магии должно возрасти. Должно ведь?
Времени на раздумья особо-то и нет.
Архимаг, поймав момент замешательства Керналиона, изворачивается, хватается за драконью ногу и кусает, намертво вцепившись зубами. Если сможет достать кровь герцога, то и убить Керналиона одним заклинанием не составит труда.
Герцог яростно отпинывается от обезумевшего архимага, нервно недоумевает, какого хрена вместо заклинаний и всяких подлых трюков тот изволил кусаться. Чернокнижник сжимает челюсти сильнее, почти вгрызается в чужую плоть, еще немного потерпеть, светлая магия сосунка Эрнима окончательно исчезнет из тела и тогда можно будет удушить всех этих выродков магией.
Жадно пытается вытянуть чужую кровь, хотя ни разу не вампир, со звонким хлюпаньем присасывается, не обращая внимания на то, что Ибенир продолжает наносить удары кинжалом. Больно, от этого лишь крепче он держится зубами за драконью ногу, кашляет приглушенно и торжествует. Жизненной силы герцога вполне хватает, чтоб почти мгновенно излечивать наносимые раны.
Степан уверяет себя, что когда на кону стоит жизнь — можно и пожертвовать одним тузом в рукаве. Идти больно, стоит телепорт до кардинала, хмыкая себе под нос — измененное заклинание и правда работает даже при включённом антипортальном артефакте.
Силой открывает рот Эрниму и зажимает рукой, вливая светлую магию. Посеревшему кардиналу, почти потерявшему сознание, становиться лучше, он ошалело хлопает глазами, отдирает чужую руку от лица и обеспокоенно смотрит в сторону громко бранящегося Керналиона.
— Подлечите. — коротко просит вампир, а кардинал непонимающе, уже в который раз за сегодня, смотрит на него. Они же оба светлые маги, что же он сам не залечит раны, — Меня только сражаться учили. — и с виноватой досадой глядит на Эрнима.
Кардинал слабо кивает, Степан хочет сказать, что лучше не тянуть, там вон, скоро Ибениру ногу отгрызут, но не успевает — боль неожиданно исчезает, только потрепанная одежда и металлический привкус крови во рту напоминают о недавней травме.
Попаданец немного грубиян, когда спешит — забывает поблагодарить, почти сразу бросается к архимагу, придавливает верткого чернокнижника к месту, вынуждая дракона болезненно застонать, и отсекает посохом голову черного мага.
Отпинывает ногой тело подальше, а то вдруг прирастет обратно, и кардинал, словно согласный с ним, покрывает место разреза толстым слоем магии.
— Убили? — с легким неверием выдыхает Степан.
Но рука чернокнижника шарит вокруг, вампир с тихим воем прикладывается головой о древко посоха — да что ж надо с этим подонком сделать, чтоб он сдох⁈
Дракон, наконец, расцепляет чужие челюсти и отрывают вполне себе живую и осмысленную голову от своей ноги. Кардинал, стоит герцогу шатко качнуться, уже плетет заклинание, чтоб исцелить и избавить Ибенира от каких-либо последствий контакта с черной магией.
А попаданец бездумно пялится на обезглавленное тело — это что же, нужно руки ноги чернокнижнику тоже отсечь? А потом, что б уж наверняка, ещё на три части распилить? Что-то расчлененкой попахивает, а не сражением. Блин, ну почему никто не может прийти и дать ему сейчас инструкцию, как быстро и без лишней кровищи завалить темного архимага?
— А давайте его сожжем! — предлагает он, оглядываясь на Ибенира, — Чернокнижники хорошо горят. — жалко конечно безумно, тела архимага наверно на очистку десяти гектар бы хватило, но сейчас и выбирать особо не приходится.
— Вот ты ещё что-нибудь такое скажи, и сам на черного мага походить станешь. — предупреждает дракон с тихим шипением, потому что вокруг них десятки министров, стратегов и других важных шишек, трусливо жмущийся по углам. Слушающих и наблюдающих внимательно, запоминающих все до мельчайших деталей. И вампиру лучше уж лишний раз рот не открывать, кровожадными мыслишками не отсвечивать.
— И что тогда с ним делать? — спрашивает граф нетерпеливо, потому что копошащийся архимаг вызывает разве что опасения, и нервирует невероятно. Керналион поднимает голову чернокнижника за волосы, смотрит на злую скорченную рожу и кривится брезгливо, когда черный маг прицельно плюет ему в лицо.
— Даже и не знаю, смерть слишком легкая участь для него. — бросает Ибенир, вытирая щеку платком с крайним отвращением, — Для начала нужно достать его сердце. — вампир закатывает глаза, вот кто бы говорил! Сжигание и то безобиднее кажется, дракон его ещё в неосторожности словно упрекал.
Жаль только, что герцог прав — у него, Керналиона, и статус, и авторитет с репутацией в глазах окружающих совершенно другие, и предложи дракон хоть варить чернокнижника, никто правильности слов Ибенира не усомнится.
И если кто и должен здесь за языком следить, так это граф Вальдернеский, намедни известный, как жестокий убийца и мародер.
— Думайте быстрее. — торопит герцога Степан, потому что коли уж архимагу и без башки живется прекрасно, то и магичить тот вполне может. И словно в подтверждение тревожных мыслей один из министров и стратег хватаются за горло, захлебываясь в собственной крови, падая на пол. Воют безумно, корячатся, словно им кости ломает, и булькающее хрипят.
Вампир лишь скрипит зубами. Кровь двух жертв ручейком бежит к чернокнижнику, а тела уже мертвых на глазах усыхают и сморщиваются, попаданец пытается преградить путь ботинком, но ручей, словно живой, резко огибает препятствие и мчится к своей цели ещё быстрее.
— Тело! — кричит ему дракон, отбрасывая голову в сторону. Кардинал Эрним мгновенно отпинывает тело на добрые двадцать метров, вампир пытается как-нибудь замедлить кровь, — Кифен, нельзя дать крови добраться до тела! — и бежит к тушке темного мага, чтоб изолировать ее магией.
— Так подвесьте его на потолок! — бранится граф в ответ. И лед этот кровавый ручей не берет! От светлой магии кровь лишь с шипением испаряется, но этого слишком мало, чтоб ее остановить.
Ибенир не успевает закончить заклинание буквально за несколько мгновений до того, как чужая кровь мощным потоком вбивается в тело чернокнижника.
Степан запретил Веце материться, но сам сейчас не заметил, как немеющими губами произнес таинственно шокированное «…лять». Тело архимага, стоило всей крови впитаться, прибило к потолку, подальше от обидчиков, у отсечённой шеи вместе со слоем плоти отпал слой светлой магии, а на том месте начала вырастать новая голова. И граф уверен, ему теперь в кошмарах не Веце, протранжиривший всё состояние, снится будет. А вот это вот…
Кардинал Эрним тихо блюет, держась за спинку стула, слишком уж неприглядное зрелище представляет собой регенерирующий архимаг.