Поздней августовской ночью 1971 года Фред Уэст остановил свой маленький «Форд Попьюлар» на поле Леттербокс близ Муркорт-коттеджа. Место было памятным для него по нескольким причинам. Во-первых, подростком он сбил там девочку на велосипеде, Пэт Мэннс, сам сильно пострадал и неделю пролежал в коме, после чего изменился навсегда. Во-вторых, он похоронил там Энн Макфолл. Поле лежало на склоне холма, и Фред видел, как вдали мерцают огоньки Мач Маркла.
Он выкурил сигарету, вглядываясь в темноту. Вокруг было тихо; ни машин, ни мотоциклов. Только стрекот сверчков. Фред выбросил окурок, открыл дверцу машины и вытащил оттуда тяжелый пакет для мусора, потом еще один и еще. Забросив их за спину и взяв из багажника лопату, он побрел по полю к живой изгороди. Ему было важно, чтобы никто его не потревожил.
Возле живой изгороди Фред выкопал глубокую яму. Он свалил туда мешки, минуту передохнул, а потом засыпал яму землей. В мешках лежали расчлененные останки Рины Костелло – его первой жены и матери его дочки Анны-Марии. Очень не вовремя она решила поинтересоваться судьбой своего первого ребенка, Шармейн, которая была убита и похоронена на заднем дворе на Мидленд-роуд. И встретила свою судьбу в лице Фреда, готового на все, чтобы скрыть следы предыдущих преступлений.
После того как Фред забрал Роуз у родителей, их отношения стали еще более тесными и извращенными. Она опять занималась проституцией – с полного согласия мужа и под его присмотром. Присмотр в данном случае не фигура речи: Фред наблюдал за тем, как она ублажала клиентов, через глазок в двери. Ему доставляло огромное удовольствие видеть жену с другими мужчинами и слушать, как она стонет и кричит от оргазмов. Если клиент приходил к Роуз в отсутствие Фреда, она должна была позднее дать мужу полный отчет о визите.
Сами они тоже постоянно занимались сексом, но половой акт с Фредом обычно был коротким – быстрое проникновение, пара движений, эякуляция и больше ничего. Нормальный секс его не возбуждал; гораздо больше Фреда интересовали фетиши вроде бондажа, дефекации или садистских практик. Роуз увлеклась лесбийским сексом и сексом втроем, что Фред очень одобрял. Он любил проникать в нее вибратором, любил, когда она связывала его. Бондаж заводил его больше всего. Куннилингус внушал Фреду отвращение, и он категорически отказывался «заниматься этим». Он также брезговал Роуз, когда у нее были месячные.
Основными клиентами Роуз были чернокожие эмигранты. Жители Карибских островов в 1950–1960-х тысячами приезжали в Глостер, привлеченные рекламной кампанией, которую вело британское правительство. Местные газеты пестрели объявлениями «Приезжайте в Англию!»; эмигрантам сулили предоставление жилья и обеспеченную жизнь. Конечно, в реальности все было совсем по-другому.
Население Глостершира было враждебно настроено к чернокожим. Им было крайне трудно снять жилье или устроиться на работу в силу глубоко укоренившихся предрассудков. На многих пабах висели таблички «черным вход запрещен». Однако Фрэнк Зигмунд, сдававший Фреду с Роуз квартиру на Мидленд-роуд, 25, ничего не имел против эмигрантов, поскольку сам был одним из них и в молодости переехал в Англию из Восточной Европы. Фред с Роуз были в числе немногих английских семей, готовых общаться с чернокожими и принимать их у себя.
Роналсо Харрисон эмигрировал с Ямайки в 1958-м, когда ему было двадцать два года. В Глостере он познакомился с Фредом, когда чинил у него машину. Роналсо был маляром, и очень скоро они стали вместе брать заказы на ремонт и покраску домов. Фред неоднократно говорил, что доверяет эмигрантам куда больше, чем своим белым соотечественникам. Дочь Роналсо, Дениз, родилась в той же больнице, что и Хизер Уэст, и была ее ровесницей, так что девочки росли вместе.
Фред не мог не чувствовать с эмигрантами родства, поскольку сам происходил из маленькой деревушки, а потому в городе был чужаком. Коллеги и соседи посмеивались над ним, называя «деревенским увальнем»; точно так же, свысока, они относились и к чернокожим. Подобно эмигрантам, Фред плохо читал и писал, терпеть не мог заполнять документы, предпочитал везде расплачиваться наличными и очень боялся, что его обманут и обсчитают.
Роуз обожала чернокожих по другой причине: они возбуждали ее сексуально, и она считала их лучшими любовниками. В основном ее клиенты были цветными, и за такими встречами Фред любил подсматривать больше всего.
После того как Фред избавился от тела Шармейн, Рина стала представлять для него серьезную угрозу. Он никак не мог допустить, чтобы Рина узнала, что ее дочь убита и похоронена на заднем дворе его квартиры. Очевидно, она прознала, что Шармейн куда-то подевалась, потому что однажды постучалась в двери Муркорт-Коттеджа.
Ей открыла молоденькая девушка с ребенком на руках. Это была Кристин Уэст, жена младшего брата Фреда, Дага. После свадьбы они поселились в Муркорте вместе с родителями мужа, Кристин родила сына, Кристофера, и уже была беременна вторым ребенком. Она никогда не видела жену Фреда и считала, что они давным-давно разошлись.
Рина объяснила невестке, что ищет Уолтера. Тот был в поле – собирал кукурузу. Кристина объяснила, что его не будет дома до вечера; в период сбора урожая Уолтер работал дотемна.
Рина решила пойти его искать. Она вернулась в коттедж вечером и попросила разрешения принять душ, потому что помогала Уолтеру и испачкалась. Причин такого нежданного визита ни она, ни Уолтер не объяснили, но можно предположить, что Рина хотела узнать, где находится Шармейн. Вряд ли Рина обратилась бы к отцу Фреда, не окажись она на грани отчаяния.
В основном клиенты Роуз были цветными, и за встречами жены с чернокожими Фред любил подсматривать больше всего.
Спустя несколько дней она явилась на Мидленд-роуд, и Фред пообещал отвезти ее повидаться с Шармейн. Мы не знаем, какую ложь он ей сказал, но женщина согласилась сесть в его машину и поехать к дочери. Первым делом Фред отвез ее в паб и напоил до бессознательного состояния. А потом, когда она не могла сопротивляться, затащил обратно в машину и задушил.
Удушение было его любимым методом убийства – как и садистских сексуальных практик. Вероятно, он сунул ей в рот железную трубку, которую потом нашли в ее могиле вместе с детской игрушкой, пластмассовым красным бумерангом. Нельзя исключать и того, что оба предмета Фред использовал, чтобы надругаться над мертвым телом Рины.
Чтобы труп было проще закопать, Фред решил расчленить его. Для расчленения требовалось безопасное место, где его никто не потревожит, и он повез тело к себе, на Мидленд-роуд. В подвале он отрезал ей ноги по тазобедренным суставам, отделил левую коленную чашечку, пальцы рук и ног. Закончив, сложил фрагменты тела в мусорные мешки, а потом принял душ, чтобы смыть кровь. Он закопал труп жены в поле близ Муркорт-Коттеджа и в тревоге стал ждать, не придут ли за ним. Но никому – ни одной живой душе – не пришло в голову поинтересоваться, куда подевалась Рина Костелло. Никто не подал в полицию заявление о пропаже человека. Как и Энн Макфолл, никто ее не искал.
Фреду сошло с рук еще одно дерзкое и жестокое убийство.
В ноябре 1971-го у Фреда с Роуз появились новые соседи. В дом 24 по Мидленд-роуд вселилась молодая женщина по имени Элизабет Эйджус. Ее муж был с Мальты, временно работал на родине, и Элизабет жила одна с ребенком. Фред увидел, как она пытается поднять по лестнице коляску с дочерью, и галантно предложил помощь. Элизабет с радостью приняла его предложение зайти выпить чаю и познакомиться с Роуз.
За чаем симпатичные соседи начали расспрашивать Элизабет о ее семье. Женщина показалась им обоим очень привлекательной, но надо было убедиться, что муж не возникнет внезапно на горизонте и не помешает их планам. То, что они узнали, их порадовало: за исключением пожилой матери, у соседки не было родных в Глостере.
В отсутствие мужа Элизабет чувствовала себя одинокой и стала часто заглядывать в соседний дом, где ее всегда охотно принимали. Фред не скрывал, что они с Роуз не женаты; он говорил, что жена бросила его и живет в Шотландии. Элизабет с Роуз отлично поладили и виделись почти ежедневно.
Вот почему Элизабет сразу согласилась, когда Фред предложил ей подработать у них няней. Им надо было с кем-то оставлять детей, когда они уезжали на ночь. В первый раз они вернулись до полуночи, но во второй объявились дома лишь утром следующего дня.
– Хорошо развлеклись? – игриво поинтересовалась Элизабет.
Ответ ее ошарашил.
– Очень неплохо, – заявил Фред. – Катались по дорогам и высматривали девчонок. Когда Роуз со мной, подсаживать их проще. Они думают, раз в машине женщина, им ничего не грозит.
Детская внешность Роуз тоже помогала – она выглядела не старше четырнадцати лет, хотя уже была матерью. Фред продолжал:
– Если заманить девчонку лет пятнадцати-шестнадцати, может попасться даже девственница, а за нее дают больше денег.
Фред и Роуз склоняли девушек, которых подсаживали к себе в машину, к проституции. Они предлагали им встречаться с клиентами у них на Мидленд-роуд. В первую очередь они охотились на тех, кто сбегал из дома, или дочерей из неблагополучных семей. Тем некуда было податься, и они принимали предложение парочки.
Ничтоже сумняшеся Фред с Роуз поведали Элизабет, что проехали аж до самого Лондона и обратно. Дорога на их «Форде» заняла около шести часов. Бывало, что они катались по шоссе А38 до Бристоля вдоль реки Северн. Чаще всего девушек они подсаживали на автовокзалах; Фред говорил, что там их больше всего. Подростки проезжали через Бристоль по пути к Лондону с его развлечениями и возможностями; за деньги они были готовы на что угодно.
Сначала Элизабет не поверила Фреду с Роуз, решив, что они шутят. Они были такой приятной парой, да к тому же Фред всегда шутил и смеялся. Их дружба продолжалась, но несколько месяцев спустя ее ожидало новое шокирующе открытие.
Как-то раз она зашла к Роуз, когда Фреда не было дома. Они налили себе по чашке чаю, уселись за стол поболтать, и Роуз, наклонившись к собеседнице, сказала, что ее муж Фред влюблен в Элизабет. Он мечтает заняться с ней сексом. Даже не так: он хотел бы заняться сексом с ними обеими. Как она на это смотрит?
Элизабет потеряла дар речи.
Роуз тем временем продолжала: она занимается проституцией, и мужу это нравится. Он любит подсматривать за ней с клиентами. У нее много мужчин, навещающих ее на регулярной основе. Не замечая, что Элизабет от шока не может выговорить ни слова, Роуз побежала в спальню и принесла оттуда презервативы и влагалищные свечи для профилактики венерических заболеваний. После того разговора Элизабет стала реже бывать у соседей.
Но когда с Мальты приехал ее муж, она решила все-таки познакомить его с Фредом и Роуз. Они пришли вдвоем, согласились выпить чаю, и мистер Эйджус ласково обнял жену. Фред вскочил из-за стола и бросился на кухню. Элизабет, недоумевая, вышла за ним. Фред был в ярости: он считал, что раз она отказывает ему, то и ни с кем другим не должна иметь отношений. Тыча пальцем в пол, он прошипел:
– Я закопаю твоего мужа там, под землей!
– Да ты с ума сошел! – возмутилась Элизабет.
Тогда Фред выхватил из кухонного шкафчика наручники и защелкнул у нее на запястьях.
– Теперь ты от меня не уйдешь! – рявкнул он.
К счастью, в кухню зашла Роуз; она оттащила мужа и освободила соседку.
Когда Элизабет в следующий раз оказалась в их доме, Фред снова начал настаивать на сексе.
– Привяжи меня к кровати, жги меня, секи плеткой – делай что угодно!
– Ну же, не отказывайся, попробуй! – нашептывала ей Роуз.
Женщина продолжала сопротивляться, в один из следующих визитов, после обычной чашки чая почувствовала необычную сонливость и головокружение. Незаметно она отключилась, а очнулась в постели с Фредом и Роуз. Все трое были голые. Роуз сказала, что Фред взял Элизабет, пока она лежала без сознания. Потом она помогла соседке одеться, и они с Фредом отвели ее домой.
Все это время Анна-Мария и маленькая Хизер находились в доме. Элизабет видела, что за детьми совсем не ухаживают. Малышка вечно ходила грязная, в мокрых подгузниках. Из-за сексуальной распущенности Фреда и Роуз дети рано узнали о сексе. А самое страшное, они – в первую очередь Анна-Мария – стали участниками родительских извращенных практик.
Когда Анне-Марии было семь, отец начал присматриваться к ней – не пора ли вовлечь и ее в свои сексуальные игры. В разговоре с Элизабет Фред и Роуз как-то упомянули, что девочка случайно лишилась девственности, упав с велосипеда: якобы ручка на руле воткнулась ей во влагалище, и Анну-Марию даже пришлось везти в госпиталь. На самом деле они просто проверяли реакцию соседки, желая узнать, нет ли у той склонности к педофилии, как у них самих. Возможно также, они хотели заранее обеспечить себе алиби – на всякий случай.
В январе 1972-го произошло грандиозное для Роуз, давно мечтавшей о браке с Фредом, событие: они официально поженились. Они не сообщали о свадьбе семьям, и церемония прошла втайне. 29 января 1972 года Фред и Роуз стали мужем и женой; в брачном сертификате Фред указал, что не женат, хотя официально его первый брак не был расторгнут. Он прекрасно знал, что первая жена не предъявит на него своих прав, поскольку ее труп закопан на поле Леттербокс.
Счастливая чета отправилась в короткое – и весьма экзотическое, – свадебное путешествие на машине, прихватив с собой детей. Они разъезжали по окрестностям Глостера, где некогда выросли. В один из вечеров их видели в пабе «Золотой лев» в Нортхеме, где родилась Роуз. С супругами была молоденькая блондинка, Фред и Роуз по очереди целовались с ней взасос. Странная троица заказала коктейли, при этом Фред и Роуз болтали без умолку, несли какую-то бессвязную чушь и выглядели так, будто находятся под действием наркотика.
Из-за сексуальной распущенности Фреда и Роуз их дети рано узнали о сексе. А самое страшное, они – в первую очередь Анна-Мария – стали участниками родительских извращенных практик.
По возвращении на Мидленд-роуд Роуз объявила, что теперь, когда они по закону стали семьей, им нужен настоящий дом, чтобы растить детей и жить вместе до старости. К тому же в отдельном доме ей будет гораздо удобнее заниматься проституцией. Хорошо бы Фред смог договориться с арендодателем, чтобы им снизили цену аренды в обмен на ремонт, который он сделает своими руками. А чтобы иметь дополнительные деньги, они будут сдавать комнаты жильцам. Предложение не замедлило последовать: от их же квартирного хозяина, Фрэнка Зигмунда.
Дом 25 на Кромвель-стрит был большой, трехэтажный, и находился совсем близко от их нынешнего жилья. Он тоже принадлежал Фрэнку, и супруги сначала сняли его, а потом и выкупили полностью. Для переезда им даже не понадобилась машина: они просто упаковали чемоданы и пешком прошли через парк.
Кромвель-стрит была короткой, и по обеим ее сторонам тянулись ряды таунхаусов. Перед каждым было парковочное место, а сзади – небольшой садик. Дом Уэстов находился с краю; сбоку к нему прилегало кое-как сколоченное из жестяных листов здание церкви Адвентистов седьмого дня. Улица заканчивалась тупиком, а дальше начиналась большая парковка.
Когда-то этот район считался престижным, и на Кромвель-стрит селились преподаватели знаменитой частной школы Томаса Рича. Но в 1970-х окрестности пришли в упадок, дома разбили на квартиры и комнаты, сдающиеся внаем, и их снимали в основном студенты из Колледжа искусств и ремесел. Квартал стал неблагополучным, по ночам на улицах шумели, и полиция частенько наведывалась туда арестовывать воришек и угонщиков машин.
Дом 25 был больше остальных, с собственным гаражом, что считалось весомым плюсом. Садик за домом ограждал проволочный забор, и тропинка вела от него к площади Святого Михаила, которую можно было видеть из окон верхнего этажа. Вход в дом располагался сбоку; освещение на Кромвель-стрит было скудным, и по вечерам двор погружался в темноту.
Вскоре после переезда к Уэстам заглянула Элизабет Эйджус. Фред с гордостью провел ее по дому, демонстрируя комнаты, в одной из которых собирался устроить «будуар» Роуз, где она могла бы принимать клиентов. Подвал он хотел использовать как «пыточную камеру»; говоря об этом, Фред зловеще усмехнулся. Они с Роуз предлагали Элизабет бросить мужа и поселиться у них. Она могла бы подать заявление на пособие как мать-одиночка, и тогда аренду за нее выплачивала бы социальная служба.
Уэсты реализовали свой план со сдачей комнат внаем. Чтобы жильцам было удобнее, они организовали хозяйственное помещение с раковиной и плитой на площадке второго этажа; так съемщикам не надо было спускаться на первый, где жили хозяева. Одну из комнат занимал незаконнорожденный сын Фреда, Стивен, приехавший к отцу погостить из Шотландии.
Первыми съемщиками Уэстов стали двое студентов: восемнадцатилетний Бенджамин Стэнниленд и его ровесник Алан Дэвис. В день переезда Фред пригласил их обоих выпить в пабе. За столом он только и болтал, что о сексе. Когда они вернулись на Кромвель-стрит, их встретила Роуз в обтягивающих легинсах и коротком топе. Бенджамин поднялся к себе и без сил повалился в постель. В следующую минуту в дверь проскользнула Роуз. Она забралась к юноше под одеяло, начала ласкать его и трогать; они несколько раз занимались сексом. После этого Роуз перебралась в постель к Алану, с которым у нее тоже был половой акт.
Утром парни не знали, как смотреть в глаза Фреду, но Роуз успокоила их. Она заявила, что все обсудила с мужем: он не возражает, если их отношения продолжатся.
Время от времени к Бенджамину приходила его девушка, полноватая брюнетка по имени Линд Гуф. Дочь пожарного, из многодетной семьи, шестнадцатилетняя Линда считалась трудным подростком. До последнего времени она училась в коррекционной школе для детей с проблемами поведения, а окончив ее, поступила на работу швеей.
Довольно скоро они с Бенджамином порвали, но Линда продолжала бывать на Кромвель-стрит, так как у нее начался роман с другим студентом, снимавшим квартиру у Уэстов. Так она и познакомилась с Фредом и Роуз. Те пригласили ее подработать няней у их детей, поскольку Роуз нуждалась в помощи: она снова была беременна.
В июне 1972 года у Роуз и Фреда родилась вторая совместная дочь, которую назвали Мэй Джун. Роуз рассчитывала, что ребенок родится в мае, и поэтому придумала имя Мэй («май»). Однако девочка задержалась с появлением на свет, и имя стало двойным, по названиям обоих месяцев. По возвращении домой из больницы Роуз ждал неприятный сюрприз: она застала мужа в постели с той самой неуступчивой соседкой, Элизабет Эйджус. Видимо, в конце концов Фред ее все-таки уговорил. Естественно, оскорбленная жена закатила скандал – хотя и не от всего сердца. Фред быстро получил у нее прощение, и семья зажила по-прежнему, воспитывая теперь уже четырех детей.
Фред осуществил свой план: он устроил в подвале звукоизоляцию и оборудовал там камеру пыток. А первой жертвой, которая туда попала, стала его собственная дочь, Анна-Мария Уэст.
В жаркий летний день 1972 года, когда на улице ярко светило солнце, он, раздевшись до трусов, повел дочь вниз. В подвале, несмотря на жару, было холодно и сыро. С потолка светила голая электрическая лампочка. Роуз спустилась за ними по лестнице и заперла дверь на замок.
– Я собираюсь оказать тебе услугу, – сказал, обращаясь к дочери, Фред. – Я выполню свой отцовский долг по отношению к тебе.
На полу Анна-Мария увидела пыточные приспособления, вибраторы и скотч. Она спросила, зачем все это нужно, но отец не ответил. Роуз начала раздевать ее, и Анна-Мария громко заплакала.
– Что ты делаешь? – кричала она. – Чего вы хотите?
Девочка просила перестать, но Роуз с Фредом только смеялись. Раздев падчерицу догола, Роуз толкнула ее к стене.
– Ты должна быть благодарна, что у тебя такие заботливые родители! – заявила она. – Мы тебе поможем. Сделаем так, что у тебя будет счастливая жизнь и удачный брак.
Анна-Мария в растерянности переводила взгляд с отца на мачеху и обратно.
– Я научу тебя удовлетворять твоего мужа, и он никогда тебя не бросит, – вступил в разговор отец. – Все хорошие родители так поступают.
Дальше начался кошмар. Ей связали руки и заткнули рот кляпом. Роуз повалила Анну-Марию на пол и, полураздетая, села ей на лицо. Фред раздвинул дочери ноги и изнасиловал ее, пока Роуз смотрела. Она хохотала, подмигивала падчерице и говорила, что все это для ее же блага.
– Не сопротивляйся, лежи тихо, – повторяла Роуз. – Не будь дурочкой, это тебе же надо.
Когда истязания закончились, Роуз отперла подвал и отвела Анну-Марию наверх, в ванную. Она поставила ее под душ и включила воду. От боли Анна-Мария едва держалась на ногах. Роуз сказала, что несколько дней она может не ходить в школу. А еще предупредила:
– Если кому расскажешь, тебе конец. Я из тебя всю душу вытрясу.
Она не уставала внушать девочке, что так происходит во всех семьях. Все отцы становятся первыми сексуальными партнерами своих дочерей. Это «традиция», и ей необходимо следовать.
Несколько дней спустя она привела Анну-Марию в подвал снова. На стене за это время появилось страшное железное приспособление: что-то вроде рамы в форме буквы «U», к которой Роуз привязала девочку, раздев ее и раздвинув ей ноги. Она начала бить ее ремнем и выкрикивать ругательства. Тут в подвал вошел Фред. Дочь умоляюще посмотрела на него, но вместо того, чтобы помочь, он сам изнасиловал ее. Фред торопился, потому что заглянул домой ненадолго, во время обеденного перерыва. Когда он кончил, Роуз сунула во влагалище девочки вибратор и еще долго держала ее привязанной к раме. После этого она отвела ее в ванную, набрала в ванну воды, насыпала туда соль и велела падчерице садиться. Кожа ребенка была изранена, и от соли раны щипало, но Роуз не разрешала ей вылезти, говоря, что так нужно – все быстрее заживет. Еще много лет Анне-Марии предстояло выносить пытки и издевательства родителей.
Но одной Анной-Марией они не ограничивались, и в ноябре 1972-го нашли себе новый сексуальный объект и одновременно жертву. Кэролайн Оуэнс было семнадцать лет, она жила в Хилл-Дине, небольшой шахтерской деревушке на границе леса Дин, с матерью, отчимом и еще четырнадцатью детьми. Отчима она ненавидела и мечтала поскорее уехать из дома. У нее был парень, Тони Коутс, снимавший квартиру в Тьюксбери[2], и девушка часто наведывалась к нему. Для этого она обычно ловила машину, а по вечерам, чтобы вернуться к себе, стояла на остановке напротив паба «Гапсхилл Мэнор». У нее был знакомый телефонист, который в это время освобождался со смены и мог ее подвозить. Там-то, на остановке, ее и увидели Фред и Роуз Уэст, выехавшие на свою обычную «охоту». Паб уже закрылся на ночь, парковка возле него была пустой. А напротив, на тротуаре, топталась привлекательная девушка-подросток. Она подняла вверх большой палец, показывая, что ищет попутчиков. Они остановились и спросили, куда ей ехать.
Девушка объяснила, что живет на другом берегу реки Северн, и Уэсты предложили подвезти ее. Видя, что в машине сидит обычная супружеская пара, она согласилась, не ожидая подвоха. «Форд Попьюлар» был трехдверным, и чтобы пассажирка смогла забраться на заднее сиденье, Роуз вылезла со своего места.
По дороге супруги заговорили о том, что им нужна нянька для их детей. Может, Кэролайн согласится работать у них? Ей гарантировали стол и кров, а также оплату в три фунта в неделю. Супруги обещали каждый четверг вечером отвозить ее домой на выходные. Они доставили ее в Хилл-Дин, а через пару дней приехали поговорить с матерью Кэролайн, прихватив детей с собой. Они обещали Элизабет Оуэнс присматривать за ее дочерью и заверяли, что у них ей будет хорошо. Дети Уэстов показались девушке «милыми».
Обсудив все с матерью, Кэролайн приняла предложение и приехала на Кромвель-стрит. Ее поселили в одной комнате со старшей дочерью, Анной-Марией. Девушке сразу стало ясно, что Анна-Мария боится родителей. Однако причину этого страха она узнать так и не смогла.
Большую часть дня Фред Уэст отсутствовал, как и квартиросъемщики, Бенджамин и Алан. Однако в доме частенько появлялись визитеры: младшие братья Роуз, брат Фреда Джон, а также цветные мужчины, которых Роуз ублажала в своем «будуаре». В остальное время Кэролайн и Роуз находились одни с детьми, и Кэролайн стала замечать со стороны миссис Уэст недвусмысленные авансы.
Кэролайн была красавицей: миниатюрная, с точеными чертами лица, большими карими глазами и длинными каштановыми волосами. Неудивительно, что Роуз заинтересовалась ею. Когда они сидели на диване и болтали, Роуз часто гладила ее по колену или играла с ее волосами. Она восхищалась лучистыми глазами девушки, тонкими запястьями и щиколотками. Если Кэролайн принимала ванну, Роуз под любым предлогом старалась заглянуть к ней.
Фред, когда был дома, постоянно разглагольствовал о сексе. Он сообщил Кэролайн, что умеет делать аборты: мол, если ей или ее подругам понадобится помощь подобного рода, он никогда не откажет. Однажды, разговорившись, он упомянул о том, что его дочь, Анна-Мария, уже потеряла девственность. Кэролайн остолбенела: Анне-Марии было всего восемь лет! Заметив ее изумление, Фред быстро опомнился и поведал ту же ложь, что говорил Элизабет Эйджус: девочка упала с велосипеда.
По вечерам дом кипел активностью. Постояльцы приводили к себе друзей, парней и девушек, курили марихуану и устраивали вечеринки. Естественно, все заканчивалось сексом; участие принимали также и Роуз, и Кэролайн Оуэнс. В один вечер Кэролайн занималась сексом сначала с Бенджамином, потом с Аланом. Ее парень Тони как-то привел своего друга, и у них был секс втроем. Роуз не отставала: она ложилась в постель и с постояльцами, и с их приятелями, а по дому расхаживала в одежде, которая едва прикрывала наготу.
Они с Фредом часто ссорились. Причина была не в ревности, хотя порой это становилось формальным поводом для стычек. Кэролайн недолюбливала Фреда, считая его жалким и ущербным. Чего стоила хотя бы его вечная похвальба насчет сексуальных подвигов! Роуз продолжала приставать к девушке и склонять ее к лесбийской связи. В конце концов Кэролайн решила, что подработка за три фунта в неделю того не стоит, и съехала от Уэстов.
Однако Роуз умела быть настойчивой и добиваться своего. Уход Кэролайн сильно ее расстроил, и она сказала Фреду, что все равно собирается ее «поиметь». Вдвоем они разработали план похищения. Оба понимали, что финалом может стать убийство, хотя и не говорили об этом вслух. Фред относился к будущему нападению как к «проверке» жены на прочность.
Они привели план в действие 6 декабря 1972 года. Уэсты знали, что Кэролайн поедет к Тони Коутсу в Тьюксбери; они с самого утра выслеживали ее на своем «Форде». В половине одиннадцатого Кэролайн, как обычно, попрощалась с Тони и пошла ловить машину напротив паба. В темноте к ней подъехал серый «Попьюлар». Девушка решила, что ей ничего не угрожает, и согласилась сесть к Уэстам. Роуз забралась с ней вместе на заднее сиденье.
Разговор сразу свернул на секс. Роуз обвила рукой плечи Кэролайн, соблазнительно ей улыбаясь. Фред был настроен не так романтично.
– Ты трахалась со своим Тони? – рявкнул он.
Кэролайн, смущенная, ответила, что нет. Роуз уже тискала ее грудь и пыталась поцеловать. Девушка начала отбиваться.
– Какие у нее сиськи, а? – с интересом спросил Фред.
Кэролайн заметила, что он свернул с дороги, ведущей к ее дому.
– Куда мы едем? – спросила она.
– Просто катаемся, – ухмыльнулся Фред.
Внезапно он затормозил на проселке возле изгороди из деревянных перекладин, за которой начиналось поле. Потом развернулся лицом к женщинам на заднем сиденье, обозвал Кэролайн сукой и несколько раз ударил по лицу. Девушка потеряла сознание.
Когда она пришла в себя, то по-прежнему находилась в машине. Руки у нее были связаны за спиной ее собственным шарфом, Роуз держала ее, а Фред скотчем перевязывал ей рот. Девушка не могла разомкнуть челюсти, сколько ни пыталась, и с шумом дышала носом, заливаясь слезами. Потом ее повалили на сиденье вниз лицом.
Уэсты привезли Кэролайн к себе на Кромвель-стрит и затащили в комнату на первом этаже. Фред вытащил нож и прижал лезвие к ее щеке. Подсунув лезвие под скотч, чтобы срезать его, он поранил Кэролайн щеку. Увидев это, Фред немедленно извинился. Супруги пытались успокоить пленницу, уверяя, что не сделают ей ничего плохого. Тем временем Роуз полностью раздела ее, оставив только туфельки. Вместо шарфа Фред связал ей руки веревкой и заткнул ей рот комом ваты. Она ощущала внутри своего влагалища пальцы Роуз с длинными ногтями. Потом в нее проникла другая рука, грубая и толстая. Это было похоже на медицинский осмотр.
Фред с Роуз обсуждали между собой половые органы Кэролайн.
– Вход не особо тугой, а половые губы толстые. Мешают добраться до клитора. Может, укоротить их, чтобы не торчали? – Это говорил Фред.
Роуз держала ноги Кэролайн раздвинутыми в стороны. Фред взял ремень с массивной пряжкой и начал бить по промежности Кэролайн.
– Хочу расплющить ей клитор! – приговаривал он.
Кэролайн насчитала десять ударов. Боль была невыносимая, но она не могла кричать из-за кляпа. Потом Роуз сделала Кэролайн куннилингус; Фред тем временем входил в жену сзади и тискал ее груди.
После оргазма Роуз ненадолго вышла из комнаты, оставив Фреда с Кэролайн наедине. Обрадовавшись, что жена их не видит, Фред изнасиловал Кэролайн. Как всегда, это длилось не больше минуты, потом он вскочил и начал одеваться.
– Смотри не говори ей! – предупредил Фред свою жертву. По какой-то причине он не хотел, чтобы Роуз узнала про их секс. Девушка увидела на глазах у Фреда слезы.
Натешившись с ней, супруги уснули. Кэролайн попыталась выбраться из дома через окно, но у нее были связаны руки и ничего н получилось. Около семи утра к Уэстам кто-то пришел; Фред открыл посетителю, и Кэролайн услышала голоса. Она пыталась закричать, чтобы привлечь к себе внимание, но Роуз накрыла ей голову подушкой. Когда Фред, спровадив визитера, вернулся, он был вне себя.
Он кричал:
– Я тебя в подвал посажу, и мои черные приятели будут тебя трахать сколько захотят, а когда мы закончим, закатаем тебя в асфальт! Я там уже сотню девиц закопал! Никто тебя не найдет!
Кэролайн поняла, что ее не собираются отпускать. Скорее всего, сегодня или в ближайшие дни Уэсты убьют ее.
Позднее тем же утром Фред опять извинился перед Кэролайн и сказал, что похитить ее было идеей Роуз. Он снова плакал и говорил, что «хотел доставить жене удовольствие». Он упомянул о том, что Роуз всегда такая, когда беременна.
– Может, ты нас простишь? Вернешься работать у нас няней?
Кэролайн подумала, что это ее шанс остаться живой. Возможно, единственный. Она согласилась помочь с уборкой в доме. Взялась за пылесос, потом поиграла с Хизер и Анной-Марией, как следует умылась – по настоянию Фреда, – чтобы смыть со щек следы скотча.
В обед они втроем уселись в «Форд», чтобы отвезти в автоматическую прачечную постельное белье. Возле прачечной Роуз и Кэролайн вышли из машины. Быстро сказав Роуз, что они увидятся завтра, Кэролайн бросилась бежать.
Добравшись домой, она, хоть и не сразу, рассказала обо всем матери. Девушка боялась, что Уэсты, узнав, что она проболталась, ее убьют. Элизабет Оуэнс настояла на том, чтобы обратиться в полицию.
Не прошло и недели, как на Кромвель-стрит пришли детективы. Несмотря на юный возраст, Роуз вела себя с ними исключительно дерзко, грубила и огрызалась. Когда у нее спросили, не будет ли она возражать против обыска «Форда», Роуз рявкнула:
– Да е…сь с ним как хотите!
В салоне машины нашли пуговицу с куртки Кэролайн. А в доме – коричневый скотч, о котором упоминала жертва, и целую коллекцию садомазохистской порнографии. Фред и Роуз были арестованы.
Роуз сразу заявила, что ничего не станет говорить.
– Мне так муж велел, – только и объяснила она.
Фреду был тридцать один год, и он оказался в суде далеко не в первый раз. Роуз еще не исполнилось двадцати. Вместе они обвинялись в непристойном поведении, повлекшем телесные повреждения.
Однако постепенно из нее удалось выжать признание в лесбийском сексуальном акте с Кэролайн. Фред также признался в нападении. Он напирал на то, что Роуз лечится у психиатра от своих лесбийских наклонностей, хотя на самом деле они выдумали лечение, чтобы смягчить обвинения. Никакой психиатрической или психологической помощи Роуз не получала и никогда за ней не обращалась.
Кэролайн страшно переживала, что ей придется выступать в суде и рассказывать обо всем, что с ней произошло. Чтобы избавить девушку от унижения, прокурор предложил сделку: Уэстам смягчат обвинения, если они признают свою вину.
Заседание состоялось 12 января 1973 года. Фреду был тридцать один год, и он оказался в суде далеко не в первый раз. Роуз еще не исполнилось двадцати; она снова была беременна. Вместе они обвинялись в непристойном поведении, повлекшем телесные повреждения.
С самого начала защита начала подрывать доводы обвинения. В устах адвоката дело звучало так, будто Кэролайн Оуэнс сама буквально молила Уэстов о сексе, а уж в ее «пассивном соучастии» вообще не было сомнения. Она не звала на помощь и не пыталась вырваться. Уэстов выставляли славной молодой супружеской парой, на попечении которой находятся малолетние дети; в их пользу играл и аргумент о том, что Роуз якобы проходит психиатрическое лечение.
Суд удалился для вынесения приговора. Предыдущие правонарушения Фреда не были приняты во внимание как «не имеющие отношения» к текущему делу. Криминальная история Роуз была чиста, к тому же она ждала ребенка. Судья Джон Смит огласил приговор, о котором впоследствии ему неоднократно будут напоминать, заставляя горько сожалеть о допущенной ошибке: ни одному из супругов не придется садиться в тюрьму; каждый выплатит штраф в размере двадцати пяти фунтов.
Услышав вердикт, Кэролайн Оуэнс расплакалась от разочарования. Она чувствовала себя пустым местом, ничтожеством, страдания которого можно не принимать в расчет. Вскоре после заседания она пыталась покончить с собой.
Фред и Роуз сделали из произошедшего совсем другие выводы. Они понимали, что очень легко отделались, но в следующий раз им вряд ли так повезет. Они совершили огромную ошибку, отпустив Кэролайн. Следующую девушку им придется убить.
И эта следующая уже была у них на примете. Линда Гуф, швея и бывшая подружка одного из их квартиросъемщиков, продолжала появляться на Кромвель-стрит. Она вступала в беспорядочные связи с арендаторами Уэстов и их приятелями, а при необходимости сидела с детьми. Когда Кэролайн Оуэнс ушла от Уэстов, они предложили Линде постоянную работу няней, а также комнату у себя в доме.
Мать Линды запомнила, как к дочери однажды явилась женщина, которой она раньше никогда не видела. Она была в очках и с большим животом. На самом деле это была беременная Роуз Уэст; она пришла, чтобы уговорить Линду переехать к ним. Это случилось в марте 1973-го, а 19 апреля, за две недели до двадцатого дня рождения дочери, миссис Гуф, вернувшись домой, увидела, что вещи Линды отсутствуют. На столе лежала записка:
Дорогие мама и папа,
Не волнуйтесь за меня. Я переехала на квартиру и буду к вам заходить.
С любовью,
Лин
Линда всегда была непослушной и упрямой. Она ни за что не подчинилась бы родителям, скажи они ей повременить с переездом. Поэтому мистер и миссис Гуф решили не давить на дочь и просто выждать некоторое время. Они были уверены, что вскоре она вернется.
Линда очень привлекала Роуз в сексуальном плане, поскольку была внешне похожа на Кэролайн Оуэнс: такая же миниатюрная, брюнетка, одного с ней возраста. Очень скоро Линда уже занималась сексом и с Фредом, и с Роуз. Возможно, поначалу они принудили ее, а может, она сама была не против. Так или иначе, ей выпала куда более страшная участь, чем Кэролайн.
Две недели родители Линды не получали от дочери вестей, и мать решила пойти ее искать. Она поспрашивала у друзей Линды, обратилась к ее работодателю, и узнала, куда переехала дочь: на Кромвель-стрит, 25. Миссис Гуф пришла туда и постучалась к Уэстам. Когда те открыли, она сразу узнала в женщине незнакомку, которая приглашала ее дочь выпить. Супруги утверждали, что не знают, куда подевалась Линда. Опустив глаза, Джун Гуф увидела на ногах у жены тапочки дочери.
– Откуда они у вас? – спросила она.
В ответ Роуз призналась, что некоторое время Линда жила у них, но потом съехала. Джун Гуф заглянула на задний двор, где на веревках сушилось белье. Там висела ночная рубашка Линды и еще кое-каки ее вещи. Роуз сказала, что Линда оставила их, когда уезжала. Супруги придумали целую историю: мол, Линда работала няней, присматривала за Анной-Марией. Но однажды так отлупила их дочь, что они велели ей убираться. Вроде бы она собиралась поехать в Уэстон-на-Маре, морской курорт близ Бристоля.
Мистер и миссис Гуф поехали в Уэстон, надеясь разыскать дочь. Они обратились с запросом в центр трудоустройства, но им сказали, что вся информация конфиденциальна. Знакомых там у Линды не было, никто не мог им сказать, где она находится. Они обращались в различные организации, включая Армию спасения, но официального заявления в полицию о пропаже Линды не подавали, так что организованных поисков не было. Правду им предстояло узнать лишь спустя двадцать один год.
Пять позвонков, фаланги пальцев, коленные чашечки и кости запястий Фред оставил себе в качестве сувениров. А все остальное сбросил в инспекционный колодец в подвале своего дома.
Четыре месяца спустя после похищения и изнасилования Кэролайн Оуэнс, за которое Уэсты всего лишь заплатили штраф, они убили другую девушку – и опять остались безнаказанными.
Линде замотали рот бинтом и скотчем. Затыкание рта было одной из излюбленных садомазохистских практик Фреда и Роуз Уэст; они обожали БДСМ-журналы, где на жертвах были резиновые маски, позволявшие дышать только через тоненькую трубку.
Девушку связали – скорее всего, ее собственной одеждой. После этого ее пытали, как будто проверяя, боль какой силы она способна вынести. Линда либо скончалась во время пыток, либо была убита. Фред и Роуз больше не собирались отпускать своих жертв, чтобы те не обратились в полицию, как Кэролайн Оуэнс.
После убийства Роуз рассортировала вещи Линды. Большую часть она выбросила или сожгла, а те, которые ей нравились, оставила себе. Фреду предстояло избавиться от тела, и первым делом он его расчленил. Сам процесс расчленения невероятно возбуждал его, а теперь, когда в его распоряжении имелся целый подвал, где можно было действовать не спеша, в комфортных условиях, Фред получил от него максимум удовольствия. Он отрезал ноги от корпуса по тазобедренным суставам. Отделил от конечностей стопы и ладони. Отрезал пальцы рук и ног, коленные чашечки, грудину и семь ребер. Отрубил голову; позднее Фред утверждал, что хотел быть уверен, что девушка мертва.
Пять позвонков, фаланги пальцев, коленные чашечки и кости запястий он оставил себе в качестве сувениров. А все остальное сбросил в инспекционный колодец в подвале своего дома. Голову он опустил туда прямо со скотчем, которым они с Роуз закрывали жертве рот. Туда же полетели и пыточные приспособления: петли и веревки, обрывки одежды, использованные для связывания. Потом Фред засыпал колодец землей и мусором.
Покончив с этим и вздохнув с облегчением, супруги-убийцы начали присматривать себе новую жертву.
Родители Кэрол Энн Купер развелись, когда ей было три года. Сначала она жила с матерью, а после ее смерти переехала к отцу в Вустер. Отец, бывший военный, теперь работал страховым агентом. Он женился во второй раз, и они с новой женой решили, что не справятся с непослушным подростком. Так Кэрол оказалась в детском доме.
В 1973-м ей было пятнадцать лет, и она уже встречалась с парнем. В субботу, 10 ноября, они с друзьями пошли в кинотеатр в Вустере, потом поужинали в закусочной, и около девяти часов вечера бойфренд проводил Кэрол на автобусную остановку. Она собиралась к бабушке, которую ей было разрешено навещать. Бойфренд дал Кэрол немного денег на автобус и сигареты, она помахала ему на прощание рукой, и больше они никогда не виделись.
В тот вечер молодая супружеская пара, заметив девочку на остановке, предложила ее подвезти. Дальнейший ход событий можно восстановить по останкам Кэрол Энн, которые найдут в подвале дома 25 на Кромвель-стрит два десятилетия спустя.
Кэрол обвязали голову скотчем, заткнув ей рот. Руки и ноги связали веревками и тряпками, а потом подвесили на потолочной балке, в которой предусмотрительный хозяин дома заранее проделал отверстия для крюков. Страшно даже представить себе те пытки, которым она подверглась, став сексуальной игрушкой для Фреда и Роуз Уэст, увлекавшихся садомазохистскими практиками. Она умерла от удушения – или в процессе пыток, или по их окончании, поскольку Фред и Роуз приняли решение не оставлять своих жертв в живых.
Далее Фред отрезал ей ноги, оставив следы лезвия на бедренной кости, и отрубил голову. Также на голове остался след от колотой раны, которая могла быть нанесена во время расчленения. Фред выкопал яму и сбросил туда останки девушки, а также тряпки и веревки, которыми ее связывал. Как всегда, часть он оставил себе: фаланги пальцев рук и ног, несколько позвонков и фрагмент грудины.
Внезапное исчезновение Кэрол не могло не привлечь внимания. Да, раньше она уже сбегала, но на этот раз не взяла с собой никаких вещей. Ее зарегистрировали как пропавшую без вести, полиция провела тщательные поиски, но следов Кэрол Энн так и не нашли.
В отличие от нее, Люси Партингтон происходила из богатых слоев среднего класса; ее отец был химиком, а мать архитектором. В 1973-м Люси, которой уже исполнился двадцать один год, оканчивала Университет Эксетера – факультет медиевистики. Она была серьезной религиозной девушкой и недавно перешла в римско-католическую веру. Романов не крутила и с парнями общалась редко.
На Рождество Люси приехала к матери в Котсуолд близ Челтнема. Утром 27 декабря Маргарет Партингтон заглянула в спальню дочери, прежде чем уйти на работу: Люси сладко спала. Это был последний раз, когда мать видела дочь живой.
Около восьми вечера Люси поехала проведать подругу детства Хелен Рендер. Та приболела, и Люси переживала за нее. Вместе они написали мотивационное письмо от Люси в лондонский Институт Курто, и мать Хелен дала девушке марку, чтобы та могла отправить его, когда пойдет на автобусную остановку.
Остановка находилась на шоссе А435, по которому часто проезжали Уэсты по пути из Глостера в Бишопс Клив и обратно. Скорее всего, тем вечером они с детьми возвращались домой и увидели Люси, ожидавшую автобус. Девушка никогда не села бы к незнакомцам, если бы не была уверена в своей безопасности.
Точно так же она ни за что не пошла бы в дом на Кромвель-стрит по доброй воле, поэтому ее, скорее всего, оглушили еще в салоне машины, а потом связали и обездвижили. Люси затолкали в подвал, где заткнули ей рот комом скотча. Ей намотали скотч на голову так, что получилась плотная маска. Руки и ноги перетянули веревками. Люси подвергли сексуальным пыткам, и она умерла или была убита, как и остальные девушки.
Через неделю после похищения Люси, около часа ночи 3 января 1974 года, Фред Уэст обратился в отделение «Скорой помощи» местной больницы с глубокой резаной раной на правой руке. О серьезности раны говорит сам факт обращения: Фред терпеть не мог больницы и врачей, и даже умирающую мать ни разу не навестил в ее палате. Кроме того, будучи строителем, он часто получал травмы и должен был привыкнуть к ним. Скорее всего, он порезался, когда расчленял тело Люси.
А это указывает на пугающую вероятность, что девушку всю неделю держали живой в подвале дома 25 по Кромвель-стрит, подвергая все новым пыткам. Ее использовали для забавы, применяя к ней мучительные садомазохистские приемы. После чего задушили – если она не скончалась сама – и расчленили труп.
Для этого Фред Уэст использовал кухонный нож из нержавеющей стали с деревянной рукояткой – наборы таких ножей можно было купить по почте наложенным платежом. Он отрезал Люси голову, отделил конечности от корпуса и отрезал «на сувениры» пальцы ног и рук, несколько ребер, позвонки, левую коленную чашечку и левую ключицу.
Отделять ключицы нелегко, особенно не будучи профессиональным хирургом. Вероятно, тогда-то Фред и порезался так сильно, что уронил нож в заранее выкопанную могилу. А когда, после визита в больницу, стал закапывать ее, то забыл нож на дне, где он и пролежал до 1994 года.
Родные немедленно заявили об исчезновении Люси в полицию. Были начаты полномасштабные поиски. Детективам ясно дали понять, что она была не из тех, кто сбегает из дома. По телевидению транслировались обращения с просьбой помочь в поисках девушки, и Фред Уэст наверняка видел их, поскольку обязательно смотрел вечерние новости. Но никому и в голову не приходило поискать в подвале на Кромвель-стрит, так что Фред и Роуз продолжали жить спокойно. В августе 1973-го у них родился сын Стивен, так что общее число детей, живших в доме, составляло теперь пять: трое общих (Хизер, Мэй и Стивен) и двое детей Фреда (еще один Стивен и Анна-Мария).
Тереза Зигенталер родилась и выросла в Швейцарии, в немецком регионе с центром в Берне. В 1974-м ей был двадцать один год, и она училась в колледже Вулвич в юго-восточном Лондоне, а в свободное время подрабатывала в фирменном обувном магазине «Балли». Невысокая плотная брюнетка, Тереза носила очки и почти не пользовалась косметикой. В апреле девушка собралась в Холихед в Северном Уэльсе, куда планировала добираться автостопом. Однако так и не доехала. На полпути между Лондоном и Холихедом Фред и Роуз подсадили ее к себе в машину и привезли на Кромвель-стрит. Ее немецкий акцент Фред ошибочно принял за голландский и впоследствии, на допросах в полиции, называл ее Тюльпаном, поскольку имени девушки не помнил.
Терезе заткнули рот коричневым шарфом, завязав его бантом, а руки и ноги стянули веревками. Девушка была изнасилована и подвергнута жестоким пыткам. С расчленением тела Фреду пришлось повозиться, особенно с отделением тазобедренных суставов, поэтому на бедренной кости остались следы ножа. Также Фред отрезал ей голову. Он сохранил себе ключицу, четырнадцать фаланг пальцев, кости запястий и щиколоток. Остальное Фред свалил в яму у себя в подвале.
Заявление об исчезновении Терезы поступило в полицию Лондона; Скотленд-Ярду было известно, что сбежать девушка не могла. Ее банковский счет оставался нетронутым, а незадолго до отъезда она купила билеты в лондонский театр Вест-Энд и на самолет в Цюрих, где собиралась навестить родных. Найти ее не удалось – ведь Терезу искали в Лондоне и в Ирландии, а не в Глостере, на Кромвель-стрит.
Через четыре месяца после ее пропажи Роуз Уэст обратилась в ту же больницу, что ее муж, с такой же необычной раной, очень похожей на полученную Фредом в процессе расчленения Люси Партингтон. Тринадцатого августа в одиннадцать вечера она пришла туда с серьезным кровотечением: у нее были порезаны два пальца на правой руке. Она объяснила это тем, что якобы колола дрова. Ей наложили повязку и на два дня оставили в больнице под наблюдением.
Сказать, кто был их с Фредом жертвой в тот момент, невозможно. Не исключено и то, что Фред сам нанес Роуз рану – она уже жаловалась матери, что он так делал. Так или иначе, супруги Уэст не прекратили убивать. И через три месяца еще одна жертва оказалась у них в подвале.
Ширли Хаббард была отдана под опеку в два года, после развода родителей. Хаббард была фамилия ее приемной семьи, при рождении она получила имя Ширли Ллойд. К пятнадцати годам она выросла в привлекательную девушку-подростка и обожала флиртовать с мужчинами. В октябре 1974-го она сбежала из дома с военным, но тогда ее быстро нашли. Четырнадцатого ноября она ушла с работы пораньше – Ширли была продавщицей косметики в «Дебенхемсе» в Вустере – и отправилась на свидание. В половине десятого она распрощалась со своим парнем Дэниелом на автобусной остановке. Больше живой ее не видели.
Скорее всего, Фред и Роуз подсадили ее к себе, привезли на Кромвель-стрит и сделали объектом сексуальных игр, в первую очередь бондажа.
Ей обмотали скотчем голову одиннадцать или двенадцать раз, чтобы получилась плотная маска, оставлявшая открытыми только глаза. В нос девушке, проткнув скотч, вставили тонкую пластиковую трубку, доходившую до гортани. Такие приемы Фред и Роуз почерпнули из садомазохистской порнографии, которой увлекались вместе. Там часто появлялись фотографии женщин в тесных резиновых костюмах с небольшими отверстиями, закрывающимися на «молнию», и с трубками, вставленными в нос или рот, чтобы дышать. Полная беспомощность жертвы добавляла возбуждения ее мучителям. В случае с жертвами Уэстов заткнутые рты обеспечивали также полное молчание. Без трубки Ширли очень быстро бы задохнулась в своей маске из скотча.
После смерти тело Ширли расчленили, а останки закопали в подвале. Маска так и осталась на отрубленной голове. Об исчезновении Ширли заявили в полицию, но найти ее не удалось.
Хуанита Мотт, снимавшая квартиру на Кромвель-стрит, как большинство прочих жертв Уэстов, была трудным подростком. Ее отец, военный, развелся с женой, когда дочери было три года, мать Хуаниты снова вышла замуж, и с отчимом у девочки отношения не сложились. В пятнадцать лет она бросила школу и подыскивала себе недорогое жилье. Так она и оказалась у Уэстов, предлагавших комнату за скромную сумму в семь фунтов в неделю. Много девушек уже жило у них на двух верхних этажах дома. Хуанита регулярно наведывалась к Уэстам, и у нее был собственный ключ от входной двери.
Весной 1975-го Хуаните исполнилось восемнадцать лет; хорошенькая миниатюрная брюнетка, она сильно напоминала внешностью Кэрол Энн Купер. Фред и Роуз хорошо знали ее привычки, хотя она уже съехала от них. Они выследили девушку на автобусной остановке, когда она собиралась на работу.
У себя в подвале они заткнули Хуаните рот, перевязав его веревкой из нейлоновых чулок, бюстгальтера и колготок. Затем ее стянули шнурами в пластиковой оплетке, сделав петли на бедрах и предплечьях, обоих запястьях, щиколотках и на черепе, так что она напоминала насекомое в паутине. После этого девушку, скорее всего, подвесили на крюк в потолочной балке.
С большой долей вероятности можно предположить, что Хуанита умерла от удушья. Но не исключено, что ее убили ударом молотка по затылку, так как на черепе остался характерный перелом. После смерти Фред расчленил жертву, забрав себе три шейных позвонка, один грудной, первое ребро, обе коленных чашечки, пальцы рук и ног – всего около восьмидесяти костей.
Несмотря на подозрительные обстоятельства пропажи Хуаниты, ее родные не сделали официального заявления в полицию, иначе домом на Кромвель-стрит занялись бы в процессе расследования. Полицейские и так заходили туда, но в основном из-за обвинений Фреда в мелком воровстве. Также дом обыскивали на предмет хранения марихуаны. Его обитатели часто употребляли легкие наркотики – отчасти поэтому Фред и Роуз со временем решили отдавать предпочтение девушкам, а не парням, в качестве арендаторов. Уэсты ни разу не выдали себя, когда в их доме проходили обыски.
Фред регулярно появлялся в суде по обвинениям в кражах; в марте 1975-го ему присудили штраф в пятьдесят фунтов, а в ноябре – в семьдесят пять. Тем не менее у полиции не возникало сомнений, что он хотя и вороватый, но в целом самый обыкновенный гражданин. Фред много работал, а в свободное время занимался перестройкой своего дома. На месте бывшего гаража он соорудил полноценную ванную с кухней. Ему помогали дети: рыли ямы под фундамент, мешали цемент и таскали строительные блоки. Они не могли знать, что в действительности скрывается под их ванной: могила Линды Гуф, останки которой Фред сбросил в инспекционный колодец.
На перестройку требовались деньги, и весной 1976 года Фред завербовался на строительство моста в Камбрии[3]. Мост должен был стать частью будущего газопровода; рабочим там платили двести фунтов в неделю. Работа Фреда на стройке бесславно закончилась после того, как он сбежал, не заплатив за общежитие и бросив свой чемодан с вещами. Причиной тому стало, скорее всего, оставшееся нераскрытым преступление: лишенный регулярного секса с Роуз Фред пытался найти ему замену и приставал ко многим женщинам. Он вполне мог совершить незапланированное убийство, которое и заставило его бежать.
Роуз тем временем придумала новый способ заманивать к ним в дом неблагополучных подростков. Неподалеку от Кромвель-стрит, на Аптон-лейн, находился детский дом Джордан Брук, где содержались малолетние правонарушительницы. Большинство из них сбежали от семей, неоднократно попадались полиции и в результате были помещены под опеку. Девочек принимали туда в возрасте пятнадцати лет; им давали рабочие специальности, а впоследствии трудоустраивали.
Всего в доме содержалось около двадцати четырех воспитанниц. Каждую неделю им выставляли оценки за поведение, определявшие степень свободы, которая им дозволялась. В доме действовал комендантский час, почта досматривалась, посещения парней были строго запрещены. Естественно, девочки сбегали оттуда при любой возможности.
По возвращении Фреда из Камбрии Роуз намекнула ему, что он мог бы почаще проезжать мимо детского дома. Фред опускал стекло, подмигивал девочкам, выходившим оттуда, и предлагал их подвезти. Уэсты, наученные опытом, действовали теперь хитрее: они больше не кидались на подростков и не насиловали их, а постепенно втирались к ним в доверие. Они старались завязать с девочками дружбу, приглашали к себе на Кромвель-стрит и угощали соком и печеньем. Роуз выслушивала их жалобы и старалась ничем не отпугнуть и не насторожить.
Девочки возвращались в дом Джордан Брук и рассказывали подругам о своих новых знакомых. Они говорили, что Уэсты – отличные люди и что жена сама была под опекой, так что понимает их проблемы. О симпатичных супругах узнали и в других детских домах; многие девочки стали постоянными посетительницами Кромвель-стрит. В их числе была Энджела Карр (имя изменено).
Родители Энджелы развелись; в детстве она подвергалась сексуальному насилию со стороны отца и брата. В тринадцать лет попала в детский дом Рассет-Хаус и там от девочки постарше узнала про супругов с Кромвель-стрит, которые угощали воспитанниц сигаретами. Как-то раз они зашли к Уэстам вместе, выбравшись из своей спальни через окно. Роуз угостила их газировкой и сочувственно выслушала. Она показалась Энджеле заботливой и понимающей. Роуз просила девочку не стесняться и заходить, когда той захочется выплакаться кому-нибудь в жилетку.
Летом 1976 года Энджелу перевели в дом Джордан Брук, где она получила высшую степень свободы, то есть могла отлучаться на длительные промежутки времени. Каждые три недели, по пятницам, она могла ездить навещать мать в Тьюксбери. По пути на автобусную остановку Энджела обычно заглядывала на Кромвель-стрит поболтать с Роуз.
Уэсты, наученные опытом, действовали теперь хитрее: они больше не кидались на подростков, а постепенно втирались к ним в доверие.
Детей в доме 25 было столько, что Энджела какое-то время думала, будто они находятся там под опекой. Действительно, существуют указания на то, что Уэсты выступали в роли приемных родителей, хотя за ними числилась криминальная история с нападением на несовершеннолетнюю Кэролайн Оуэнс. Брат Роуз, Грэм Леттс, подтверждает, что Роуз брала к себе как минимум двоих приемных детей. Правда, пробыли они у Уэстов недолго. Это были брат и сестра, и вскоре их забрали в другую приемную семью.
Энджеле нравилось у Уэстов, потому что там ею не пренебрегали. На свой пятнадцатый день рождения она получила от них открытку и подарок. И вот однажды, когда Энджела пришла к Роуз, та открыла ей в одном белье. Когда Энджела попыталась пожаловаться ей на свои невзгоды, Роуз обняла ее. А потом начала целовать в шею и ласкать девочке грудь. Испуганная, Энджела ее оттолкнула. Она постеснялась рассказать подругам о том, что с ней произошло, и визиты воспитанниц на Кромвель-стрит продолжились.
Сама Энджела решилась появиться там лишь полтора месяца спустя. Во время очередного визита к матери она зашла сначала к Уэстам. Когда ей понадобилось в туалет, Роуз последовала за ней и позвала Фреда. Супруги перехватили девочку в коридоре и затолкали в спальню. Там лежали еще двое девочек-подростков: одна на диване, одна на полу. Обе были обнажены. Первая была лет четырнадцати, светловолосая, вторая чуть старше и с темными волосами. Тогда Энджела этого не знала, но темноволосую девочку звали Анна-Мария Уэст. Фред сексуально эксплуатировал собственную дочь.
Роуз подошла к Энджеле и мягко заговорила с ней.
– Трогать друг друга и получать удовольствие – это нормально, – сказала она. Точно так же говорили когда-то ее насильники, отец и брат. Энджеле стало страшно. Роуз, пользуясь замешательством девочки, расстегнула на ней платье, приговаривая:
– Мы обе женщины, тут нет ничего стыдного.
Потом Роуз станцевала стриптиз, чтобы возбудить Фреда. Она легла на диван рядом с одной из девочек, которой тоже нашептывала, что все нормально. Фред перемотал девочке руки скотчем, а Роуз перевернула ее на живот. Фред с силой развел девочке ноги в стороны. На стене Энджела увидела девятихвостую плетку и порнографические фотографии, где женщины занимались сексом с животными. Это была одна из фантазий Фреда – посмотреть, как Роуз занимается сексом с быком.
Фред и Роуз стали целоваться. Роуз взяла толстую белую свечу и тюбик со смазкой. Она ввела свечу во влагалище одной из девочек так глубоко, что та вскрикнула. Фред разделся догола и стал лизать девочке анус. Потом он изнасиловал ее анально; Энджела видела, как кривилось от боли ее лицо.
Дальше Роуз взялась за саму Энджелу. Та сидела на краешке дивана, прикрывая грудь руками. Теперь ей было ясно, зачем ее привечали в доме на Кромвель-стрит. Роуз обмотала ей запястья скотчем, толкнула Энджелу на диван и ввела вибратор ей во влагалище.
– Так тебе нравится, Фред? – спросила она мужа.
Энджела почувствовала у себя внутри женскую руку с длинными ногтями. Вторая рука больно щипала ее за соски. Энджеле ввели во влагалище какой-то толстый предмет, возможно, свечу или флакон с дезодорантом, после этого Фред изнасиловал ее. Когда он кончил, Роуз маникюрными ножницами разрезала скотч на запястьях девочки, поранив ей кожу.
Ей разрешили сходить в ванную; принимая душ, Энджела увидела, что у нее течет по ногам кровь. Она спешно оделась, схватила туфли и босиком выбежала из дома. Когда она приехала к матери в Тьюксбери, ее строго отчитали за опоздание. Девочка понимала, что рассказывать о происшедшем не имеет смысла – она считалась трудным подростком, и ее, скорее всего, выставили бы виноватой.
Анна-Мария, которую Энджела сочла четырнадцати- или пятнадцатилетней, на самом деле просто выглядела старше – ей было лишь двенадцать лет. По мере взросления она подвергалась все более жестокому насилию.
Отец с мачехой запрещали ей пользоваться гигиеническими средствами, когда у нее началась менструация; Фред говорил, что «кровь должна вытекать свободно». Роуз делала порнографические фотографии с Анной-Марией. Она избивала ее и, если оставались следы, запрещала ходить в школу.
Роуз стала по-настоящему агрессивной, ее садистская фантазия не знала границ, и теперь даже муж побаивался ее.
Садистская фантазия Роуз не знала границ: она приказывала Анне-Марии садиться в ванну чуть ли не с кипящей водой, а потом делала ей массаж детским маслом. Сосредотачивалась в основном на груди – и оставляла на ней царапины своими длинными ногтями. Как-то раз Роуз красками написала на ягодицах девочки «черная дыра» и нарисовала стрелку, указывающую на анус. Она сфотографировала ее и показала снимок Фреду, когда он пришел домой.
При этом Роуз требовала, чтобы Анна-Мария называла ее матерью, и если девочка звала ее по имени, Фред ее избивал.
Роуз стала по-настоящему агрессивной, и теперь даже муж побаивался ее. Она впадала в необъяснимые приступы гнева, который выплескивался преимущественно на Анну-Марию. Очевидно, это объяснялось тем, что та не была ее родной дочерью. Однажды она даже ранила ее ножом в руку, якобы в наказание за плохое поведение. Анну-Марию часами держали взаперти в подвале и заставляли выполнять работу по дому до глубокой ночи.
Фред сделал для дочери причудливое подобие пояса верности с прикрепленным к нему вибратором. Анна-Мария должна была надевать его, пока работала по дому, на потеху Роуз. Когда Фред возвращался домой, жена описывала ему унижения, которым подвергала девочку, и оба смеялись. В школе Анну-Марию дразнили, она все хуже училась, и в конце концов ее отчислили. Тем не менее девочка никому не рассказала о том, что происходит у нее дома. Она продолжала любить отца – и даже мачеху.
На первом этаже Фред оборудовал специальную спальню, которая называлась «Комната Мамы и Папы». На двери там висела табличка с именем Роуз, а под ней находился глазок с затычкой в цвет дверного полотна. Когда к Роуз приходил клиент, Фред подсматривал за ней, вытащив затычку и опустившись на колени, поскольку глазок находился низко. Когда Роуз принимала «гостя», над табличкой зажигалась красная лампочка – это был знак, что Фреду и детям нельзя туда входить. Когда однажды Стивен нарушил это правило и ворвался в спальню, застав мать с очередным чернокожим, Фред погнался за ним и избил.
В этой самой спальне Анна-Мария, когда ей исполнилось двенадцать, по настоянию Роуз начала тоже принимать клиентов. Ее отец поддерживал жену, говоря, что его дочерям нужны «настоящие мужчины», а не мальчишки, с которыми они могут познакомиться в школе или на дискотеке. Некоторые из этих мужчин были приятелями Фреда по работе. Он обожал стоять на коленях перед дверью и смотреть, как они насилуют его дочь. Роуз обычно находилась в комнате – следила, как Анна-Мария ублажает посетителей. Она говорила, что падчерице сильно повезло и что в будущем она сможет доставлять мужу незабываемое наслаждение.
Если кто-нибудь из клиентов приносил девочке подарок – например, коробку конфет, – Роуз забирала его себе. Она начала водить Анну-Марию с собой в местный ночной клуб, «Трейси», где они вместе снимали парней. Перед выходом она заставляла падчерицу ярко краситься, чтобы скрыть ее настоящий возраст.
Периодически Фред брал Анну-Марию на выезды по работе; кузов фургона у него был застелен ковровым покрытием, и там он, как только накатывало желание, насиловал дочь. Фред даже не давал себе труда раздеться, только приспускал брюки. Иногда он насиловал ее в пустых домах, где шел ремонт, или в лесу.
О преступлениях Уэстов по-прежнему никто не знал, расчлененные трупы жертв разлагались в своих могилах в подвале и на заднем дворе, а сверху, над ними, шла жизнь, которая любого нормального человека привела бы в ужас: проституция матери, насилие отца, растление малолетних, издевательства и пытки.
Тьюксбери – городок с населением в 10 тысяч человек в графстве Глостершир.
Камбрия – графство на северо-западе Англии. Столица и крупнейший город – Карлайл.