Процесс подходил к концу, и присяжным оставалось заслушать финальные речи прокурора и адвоката. Брайан Левисон начал с детального анализа каждого из представленных доказательств. Он напомнил присяжным, что перед ними «хитрая и изворотливая женщина», одержимая сексом, идеальная пособница Фреда Уэста, которая, по ее словам, не видела зла, не слышала зла и не творила зла, хотя жила в доме, где женщин насиловали, убивали, расчленяли их трупы и хоронили в подвале.
Фредерик и Розмари Уэст были сообщниками и совершали преступления вместе. И обвинение это доказало.
Ей хватило ума разобраться с бумагами и документами по делу, она отстаивала те пункты, которые ей были выгодны. Откуда они узнали, что Фред принуждал ее к проституции? Да от нее самой! По его мнению, она была стратегом в их паре, даже в свои пятнадцать лет. И оставалась стратегом, когда, узнав о смерти Хизер, не спросила, где, как и когда это произошло. Ее интересовало только, что будет с ней самой.
«Голос Фреда из могилы» в его глазах не имел никакой юридической силы и служил только для того, чтобы «напустить тумана». Он перечислил пять случаев, когда Фред совершенно точно лгал – в качестве примера.
Он сказал, что смерть Фреда была для Роуз величайшим подарком, ведь так он избежал перекрестного допроса, на котором, скорее всего, выяснилось бы, что она лгунья и пособница преступника.
– Фредерик и Розмари Уэст были сообщниками и совершали преступления вместе. И обвинение это доказало, – заключил Левисон.
На следующий день от защиты выступил Ричард Фергюсон. Вместо того чтобы углубиться в просчеты обвинения, он просто напомнил, что нет ни одного непосредственного доказательства участия Роуз в убийствах. Пускай как мать и жена она не удовлетворяет стандартам, пускай она плохо обращалась с детьми – за это ее надо судить отдельно. Он соглашался, что присяжным она может не нравиться, что они могли не поверить ее словам, но настаивал, что она не является серийной убийцей.
Преступления совершал Фред, и он убил себя не для того, чтобы выручить жену, ибо не был способен на самопожертвование. Фред был морально и эмоционально сломлен и предпочел свести счеты с жизнью. Он убивал до встречи с Роуз и продолжил убивать, без ее ведома и ее помощи, когда они поженились.
Фредрик Уэст был «жестоким, извращенным сексуальным маньяком, лишенным сострадания, снедаемым похотью, садистом и убийцей». Если между ним и Роуз действительно существовал договор, о котором упоминала мисс Лич, то зачем он выдал его случайной знакомой, тюремному волонтеру? И почему только ей одной? Разве это не наводит на размышления?
– Если бы Фредерик Уэст был жив и сидел сейчас на скамье подсудимых, – гремел Фергюсон, – разве прокурор счел бы его признания неубедительными? Но он мертв, и обвинение не хочет брать их в расчет, хотя они подтверждают, что Розмари Уэст невиновна.
– Если бы женщины, выступавшие с заявлениями, что Фред Уэст нападал на них, умерли, разве кто-нибудь обвинил бы в убийствах его жену? Подумайте о смерти Энн Макфолл! У вас ведь нет никаких сомнений, что к ее смерти Розмари Уэст непричастна.
Фергюсон прошелся по случаям, когда его подзащитную уличили во лжи, и привел несколько возможных причин для нее. Миссис Уэст может быть стыдно, что она вовремя не разузнала, куда пропала ее дочь Хизер, уйдя из дома. Она лгала, чтобы скрыть свою материнскую слепоту. Точно так же она могла лгать из страха.
– Представьте, каково это – отвечать на допросе в полиции, когда вас обвиняют в столь грандиозных преступлениях. Подумайте о том грузе, который лег на ее плечи. Любому было бы страшно признаться хоть в чем-то: вдруг это приведет к еще более серьезным обвинениям!
– Анна-Мария, дочь Фредерика Уэста, говорит, что не знала, что ее отец убийца. Но она была очень близка с ним, в некотором смысле ближе, чем жена – и сама это подтверждает. Ей вы верите. Тогда почему вам не верить Розмари Уэст? Почему Розмари Уэст не должна была верить своему мужу, когда он рассказал об отъезде Хизер? Ту же самую историю он рассказывал всем вокруг, и все верили ему.
Убедительности ради Фергюсон привел живописную метафору, в которой сравнивал Брайана Левисона с проводником в горах. Он повел присяжных по опасному пути, на котором их подстерегала пропасть. Эта пропасть – отсутствие доказательств. Мистер Левисон перепрыгнул через нее и оглянулся, приглашая присяжных последовать за ним – то есть вынести обвинительный вердикт.
– Леди и джентльмены, – громогласно провозгласил Фергюсон, – не прыгайте! Не прыгайте!
Судье Мантеллу понадобилось три дня, чтобы суммировать дело для присяжных. Выслушав соперничающие между собой интерпретации событий от обвинения и защиты, присяжные ждали от судьи руководства, надеясь, что он прояснит для них, каким путем им следует прийти к заключению. Втайне они рассчитывали, что он сделает даже больше – укажет им, как думать. С юридической точки зрения это действительно обязанность судьи. С точки зрения справедливости решают только присяжные, а судья дает им рекомендации, которые они могут отвергнуть.
В деле Розмари Уэст присяжные столкнулись с ужасающей дилеммой. Многим казалось, что их долг – оправдать подсудимую в отсутствие прямых доказательств ее вины. С другой стороны, многие испытывали желание отправить ее за решетку, чтобы наказать за то, кем она являлась. Присяжные разрывались между двумя полюсами, и задачей судьи было указать им выход.
Будет ошибкой думать, что судья ни при каких обстоятельствах не должен выдавать собственную позицию по делу. Некоторые судьи прикладывают все усилия, чтобы обозначить свое мнение, хотя и знают, что не могут принудить присяжных согласиться с ним. Другие настолько осторожны, что даже в конце процесса присяжным непонятно, что думает суд.
В обоих случаях судья обязан четко и непредвзято изложить обстоятельства дела перед тем, как отправить присяжных на обсуждение. Но он не может сказать, какое решение они должны вынести.
Судья Мантелл сказал, что присяжным придется рассмотреть каждый из десяти пунктов обвинения индивидуально. Если они придут к решению, что Роуз виновата в причинении смерти в результате осуществления их с Фредериком совместного плана, это будет означать обвинительный приговор, даже если непосредственно в убийстве она не участвовала.
В понедельник, 20 ноября, он отправил присяжных на обсуждение, и они совещались весь остаток дня и большую часть следующего, предварительно еще раз изучив протоколы всех ее допросов. В коридорах суда толпились журналисты и сотрудники правоохранительных служб. В 15:00, во вторник, заседание возобновилось.
Присяжные выбрали своим председателем бизнесмена среднего возраста, который должен был выступать от лица всей коллегии. Секретарь суда спросил, пришли ли они к единогласному вердикту по какому-либо из пунктов, и председатель ответил «да». Секретарь огласил первый пункт обвинения – убийство падчерицы Роуз, Шармейн.
– Вы признаете подсудимую виновной или невиновной в убийстве?
– Виновна, – ответил председатель.
Роуз на мгновение прикрыла глаза, словно осознавая, что сейчас было сказано. Секретарь зачитал следующие восемь пунктов, но по ним присяжные к решению еще не пришли. Когда он дошел до десятого, убийства Хизер Уэст, председатель сказал, что вердикт вынесен.
– Виновна, – повторил он.
Судья Мантелл отправил присяжных обратно в комнату для совещаний. Роуз увели в ее камеру, где она разрыдалась. В 16:30 заседание продолжилось; присяжные вынесли третий единогласный вердикт, по убийству Ширли Робинсон. Виновна. После этого в заседании был объявлен перерыв до следующего дня.
В среду, 22 ноября, присяжные единогласно признали Розмари Уэст виновной по оставшимся семи пунктам обвинения. Оглашение приговора не заняло много времени. Судья Мантелл объявил:
– Розмари Полин Уэст, по каждому из десяти обвинений в убийствах, по которым присяжные признали вас виновной, вы приговариваетесь к пожизненному тюремному сроку без возможности освобождения.
Роуз не дрогнув выслушала приговор. Когда ее уводили, ее лицо оставалось бесстрастным.
Сразу после оглашения приговора в суде Винчестера состоялась пресс-конференция. Большое внимание на ней уделялось бездействию социальных служб, с которыми Уэсты неоднократно входили в контакт на всем протяжении своей супружеской жизни. Фред находился в поле зрения социальных служб еще раньше, потому что неоднократно отдавал своих детей под опеку.
В период с 1972 по 1992 год дети Уэстов около тридцати раз оказывались в отделениях «Скорой помощи» местных больниц. Поводы для обращений были тревожными: один ребенок «упал на нож», другой «свалился с забора», у третьего оказались раны между пальцами ног. Многие дети страдали задержкой речевого развития и заиканием – характерные симптомы для тех, кто растет в неблагополучных семьях и терпит насилие.
Фред конфликтовал с учителями в их школах; в социальные службы поступали анонимные звонки о насилии над детьми на Кромвель-стрит, и туда приходили инспекторы, но не находили ничего инкриминирующего. Все записи об этих визитах были по неизвестным причинам уничтожены.
Медицинский совет Глостера заявил после пресс-конференции, что пересмотрит свои процедуры; социальные службы сделали похожие заявления, обещая «извлечь урок из этого трагического случая». Однако, прежде чем взваливать на них вину, следует вспомнить о семьях жертв, которые не спешили обращаться в полицию. Конечно, нельзя винить тех, кто и так пострадал, но почему, например, семья Хуаниты Мотт не подала заявление о пропаже? Ведь тогда полиция пришла бы на Кромвель-стрит с подозрением на убийство гораздо раньше! Тем не менее о шестерых из двенадцати известных жертв Уэстов заявлений не подавалось. У полиции не было оснований подозревать Уэстов в криминальной активности вплоть до начала 1990-х.
Многие дети Уэстов страдали задержкой речевого развития и заиканием – характерные симптомы для тех, кто растет в неблагополучных семьях и терпит насилие.
У Фреда и Роуз было множество родственников, которые могли бы поднять тревогу. Семьи Уэстов и Леттсов многочисленные, с дядюшками и тетушками, братьями и сестрами, которым следовало озаботиться тем, куда подевались Хизер, или Рина, или Шармейн. Но никто из родственников не обратился в полицию за все те годы, что они считались пропавшими. Тех девушек, насчет которых заявления подавались, активно разыскивали. Но не на Кромвель-стрит, потому что никакие следы не вели в том направлении.
Официально последней жертвой Уэстов стала их дочь Хизер в 1987 году. Однако маловероятно, что после этого Уэсты перестали убивать. Как маловероятно и то, что Энн Макфолл являлась первой жертвой Фредерика Уэста. И вряд ли общее количество их жертв ограничивалось теми десятью, что были убиты в период с между смертями Энн и Хизер.
Много данных указывает, что были еще убийства: для начала сам Фред хвастался, что еще двадцать трупов никто не нашел. Он намекал на другие убийства и другие места захоронений.
Следует обратить внимание и на темпы, с которыми действовали Фред и Роуз: в 1974 году они убили троих, а потом в течение долгого периода жертв как будто бы не было. Скорее всего, убийства продолжались, но мы не знаем о них, потому что полиция не наткнулась на останки жертв при обыске на Кромвель-стрит, 25.
Не исключено, что те пять часов, что Фред не показывался дома, узнав о приходе полиции, он проверял, надежно ли спрятаны другие тела, которые могут до сих пор находиться где-нибудь на заброшенной ферме под Глостером, в дренажной канаве или в лесу.
Фред и Роуз Уэст не вписывались в сложившийся в обществе образ серийного убийцы. Традиционно это мужчина из необеспеченных социальных слоев, употребляющий алкоголь и нападающий на молодых девушек или юношей с целью получения сексуального удовлетворения. Он ведет кочевой образ жизни, нигде не задерживаясь надолго, и часто меняет работу.
Фред и Роуз были супружеской парой, причем, пускай и в извращенном смысле, счастливой. Они жили в собственном доме, выплачивали ипотеку и растили детей. Со стороны Уэсты выглядели обычными горожанами и были всегда готовы прийти на помощь соседям. Их дом находился в центре Глостера, хотя и в неблагополучном квартале, неподалеку от торгового центра, и мимо него ежедневно проходили сотни людей.
Чтобы понять, как они стали убийцами, стоит ненадолго вернуться в их детство и юность. Фред вырос в сельской местности; его родители, хотя и необразованные и малообеспеченные, постоянно трудились и не были пьяницами или бродягами. Однако отец Фреда вступал в половые отношения с несовершеннолетними, а мать развращала собственного сына. Уолтер Уэст не видел тут ничего выходящего за пределы нормы. Неудивительно, что его сын рос аморальным, вел себя распущенно и занимался сексом с девочками-подростками, порой даже без их согласия.
Помимо влияния отца, на нем сильно сказались две полученные в юности черепно-мозговые травмы. В течение жизни у Фреда проявлялись симптомы мозговых повреждений: он терял сознание, впадал в неконтролируемые приступы гнева и зачастую не мог отличить свои фантазии от реальности. Став взрослым, он продолжал быть груб и жесток с женщинами, а в сексе ждал от них исключительно подчинения. Если девушка отказывала Фреду, он нападал на нее. Вероятно, жестокость была одним из последствий его травм.
Первое убийство Фред, скорее всего, совершил случайно: вышел из себя и в гневе начал душить жертву, а потом вдруг понял, что она мертва. Навряд ли Энн Макфолл была его первой жертвой, потому что с ней он проявил искушенность опытного убийцы. Он связал ее, прежде чем убить, а останки расчленил. При первом убийстве такая предусмотрительность встречается редко. Он мог начать убивать, когда жил с первой женой Риной в Глазго, а потом продолжить, вернувшись в Англию. Вот только нам никогда не узнать, кто были его жертвы.
Если бы Фред не встретил Роуз, он продолжил бы нападения на женщин и рано или поздно кончил бы в тюрьме. Роуз без Фреда вполне могла стать проституткой, но убийцей – вряд ли.
Проблемы, с которыми в детстве столкнулась Роуз, были другого характера. Она росла в семье шизофреника, терроризировавшего жену и детей, который насиловал ее с ранних лет, и женщины, страдающей депрессией. Еще в утробе матери Роуз подверглась электрошоку, которым лечили Дейзи. Девочка страдала задержкой развития, плохо училась и рано начала проявлять интерес к сексу. Она экспериментировала с младшими братьями, выставляла себя напоказ перед отцом, а потом начала вступать в половые связи со взрослыми мужчинами. Заявляла, что в детстве ее дважды изнасиловали, занималась сексом с дальнобойщиками в кабинах их грузовиков, когда ей было четырнадцать лет, и пробовала соблазнить мужа сестры. Иными словами, ко встрече с Фредом она была хорошо знакома с похотью, жестокостью и насилием.
Их встреча породила жуткий смертоносный союз. Если бы Фред не встретил Роуз, он, скорее всего, продолжил бы нападения на женщин и рано или поздно кончил бы в тюрьме. Роуз без Фреда вполне могла стать проституткой, но убийцей – вряд ли. Однако встреча произошла, они влюбились и стали не только супругами, но и сообщниками, скрывавшими тайны друг друга почти четверть века.
Фред был на двенадцать лет старше Роуз и к моменту их знакомства успел жениться и завести детей. Неудивительно, что он очаровал ее. Ему с легкостью удалось завлечь ее к себе в дом на колесах, где у него имелся дополнительный козырь – его дочь и падчерица. Однако баланс их отношений быстро начал меняться. Роуз оказалась более сильной личностью, чем Фред. Оставшись одна с детьми, Анной-Марией, Шармейн и своей первой дочерью, Хизер, она начала применять к ним те же меры, что ее отец применял к своим домашним – насилие и побои. Убийство Шармейн, очевидно, произошло случайно, когда Роуз переусердствовала с очередным наказанием. Так или иначе, когда Фред вышел из тюрьмы, Роуз рассказала ему о том, что натворила. Без его пособничества она не смогла бы скрыть труп. Фред избавился от него, заложив тем самым основу для их будущих преступлений и их общий паттерн – Роуз инициирует, Фред устраняет последствия. Наверняка к тому времени Фред уже рассказал Роуз об убийстве Энн Макфолл. У них появился общий секрет, и возник заговор молчания, основанный на чувстве вины. Они оправдывали друг друга за совершенные преступления. И продолжали любить.
Роуз испытывала влечение к женщинам, и Уэсты начали совместно заманивать к себе в дом девушек. Они занимались с ними агрессивным сексом, практиковали бондаж, который нравился как Роуз, так и Фреду, а особенное удовольствие получали от садистских пыток.
Скорее всего, это Роуз пришло в голову похитить Кэролайн Уэст. Она испытывала к Кэролайн сильную тягу; Фред же занялся с ней сексом всего раз, пока Роуз не видела, а потом просил не рассказывать жене. Кэролайн не стала держать язык за зубами и обратилась в полицию. Уэстам очень повезло, что с ними заключили сделку, но тот случай стал предупреждением: больше никого они отпускать не собирались. С этого момента их жертвы начали умирать.
Большинство из тех, чьи останки позднее были найдены на Кромвель-стрит, подверглись страшным пыткам. Зная, что жертву ждет смерть, Уэсты не видели смысла ограничивать свою садистскую фантазию. Неважно, кто именно, Фред или Роуз, лишал жертв жизни: оба супруга участвовали в пытках, приводивших к смерти, и потому оба в равной мере были виновны в убийствах.
Некоторые члены следст-венной группы предполагали, что Уэсты практиковали каннибализм.
Объясняя, зачем нужно было расчленять тела, Фред заявлял, что так их было проще хоронить; Джанет Лич он сказал также, что отрубал пальцы, чтобы осложнить опознание. Но, судя по состоянию останков, он получал от расчленения садистское удовольствие. Эти женщины были в полной его власти – женщины, которых он не мог удовлетворить обычным сексуальным путем.
Нельзя исключать и того, что части тела им отрезали еще при жизни: об этом говорит отсутствие пальцев, ногтей, а в одном случае скальпа. Это могут быть последствия пыток, а не посмертного расчленения. Некоторые члены следственной группы предполагали даже, что Уэсты практиковали каннибализм, то есть съедали части тела жертв. Изучение других серийных убийств подтверждает такую возможность.
Супруги пытали и насиловали не только посторонних, но и собственных детей. Те жили в невыносимых условиях, мирясь с неприемлемым поведением матери и отца, которых продолжали любить. Отношения в семье напоминали религиозную секту, члены которой находятся под влиянием лидеров, которым поклоняются и которых смертельно боятся.
Постояльцы, снимавшие у Уэстов жилье, были заняты собственными проблемами и предпочитали не обращать внимание на некоторые странности хозяев. На процессе по делу Роуз многие свидетели упоминали о криках из подвала и необычном поведении Фреда и Роуз, но они сопоставили преступления с этими фактами, только когда дошло до суда. Теперь им было выгодно преувеличивать значимость увиденного и услышанного, чтобы подороже продать свои истории газетчикам.
Бывали периоды, когда брак Фреда и Роуз трещал по швам. Он поднимал на нее руку, а она грозила уйти от него. Одно время Фред заигрывал с идеей бросить Роуз и зажить семьей с Ширли Робинсон, которая была от него беременна. Но все это были временные трудности, и супруги каждый раз воссоединялись. В последние годы перед арестом Фред и Роуз любили друг друга даже сильнее, чем в молодости.
В 1992-м, когда им впервые предъявили обвинения в насилии над детьми, они заключили договор: если вскроются убийства, Фред возьмет всю вину на себя. Он обещал пожертвовать собой ради возлюбленной. Но при встрече на суде Роуз не захотела даже смотреть на мужа. Это причинило Фреду огромную боль, и дух его был сломлен. После этого его показания на допросах стали противоречивыми, а порой и откровенно абсурдными. Наедине с Джанет Лич он горевал по Роуз, а та в своей камере проклинала его.
Фред едва не проговорился, упомянув, что «защищает другого человека». В беседах с посетителями и даже с тюремным психологом он открыто утверждал, что заключил с Роуз некий пакт, а она его предала.
В последний раз Фред увидел Роуз в суде в декабре 1994-го. И она опять его отвергла. Несколько недель спустя, на Новый год, он покончил с собой.
Роуз оказалась куда крепче и хитрее. Она боролась за свободу всеми доступными ей способами: лгала и пыталась свалить вину на Фреда. Она не испытывала ни малейших угрызений совести за то, что они натворили. На суде она отпускала шутки в адрес жертв и наглядно продемонстрировала свою жестокость и бессердечие.
Роуз была для Фреда идеальной женой – партнершей в сексуальных извращениях, удовлетворявшей его аппетиты и поддерживавшей садистские устремления. Он склонил ее к проституции, и она с энтузиазмом взялась за дело. Для Роуз Фред был прекрасным мужем и кормильцем, обеспечивавшим большую семью, о которой она всегда мечтала. Он одобрял ее склонности и был готов заметать следы их общих преступлений.
Когда Уэсты говорили, что боготворят друг друга, они не лгали. Фред и Роуз, идеальные сообщники. Супруги Уэст, серийные убийцы.