— Ты же мог погибнуть! — вскричала Мерили, опускаясь рядом со мной на колени. От волнения она свела брови, а в огромных глазах стояли слезы.
— Но не погиб же, — не слишком уверенно попытался успокоить ее я.
Я сидел на усыпанной гравием дорожке, рядом с гаражом. Голова пульсировала от боли. К горлу подкатывала дурнота, перед глазами все плыло. Памела все норовила сунуть мне под нос баночку с нашатырным спиртом, я вяло отмахивался. Лулу застыла у ног Мерили и тихо поскуливала. Из особняка доносились музыка, голоса и смех. Веселье продолжалось.
— Давайте-ка, Хоги, вставайте, — приказала Памела, подхватила меня под мышки и достаточно бесцеремонно вздернула на ноги. — Надо привести вас в чувство, а то какой от вас прок.
Она взяла меня под одну руку, Мерили — под другую. Мы двинулись по дорожке. Я с трудом переставлял ватные ноги.
— А что, если бы у него был пистолет? — Мерили вперила в меня взгляд. — Что, если б он тебя просто пристрелил, вместо того чтобы…
— Тогда я был бы мертв, — ответил я. — Но ведь я жив, и это главное. Я заставил его раскрыть все карты. Все на записи.
Из гаража, покачивая головой, вышел Рут. Именно он обнаружил меня на переднем сиденье «пежо» примерно через полчаса после того, как Ти-Эс напоил меня шампанским со снотворным и запер в гараже в машине с работающим двигателем. Именно Рут вытащил меня на свежий воздух. Именно он, когда я пришел в чувство, по моей просьбе позвал Мерили и Памелу.
— Простите, Хоги, но я не нашел диктофон, — промолвил Рут.
— Он под водительским сиденьем, — пояснил я.
Полицейский кивнул и скрылся из виду.
— Нашел! — крикнул он, выходя из гаража. — Больше в машине ничего нет. Он забрал и бумаги, и кассеты — все.
Ну что ж, ничего страшного. Я снял копии, в том числе и с фотографии. Ти-Эс поверил мне, когда я сказал, что все улики против него существуют в единственном экземпляре. До него не дошло, что я хотел спровоцировать его на совершение еще одного преступления — давай, убей меня, и концы в воду.
— Хоги, родной мой?
— Да, Мерили?
— Как тебе удалось остаться в живых?
— Хороший вопрос, — согласилась Памела. — Окись углерода должна была вас убить.
— Должна была, — не стал спорить я. — Вот только у этой модели «пежо» дизельный двигатель. Вот почему мне не грозила смерть от отравления окисью углерода.
— Не понял, — нахмурился Рут.
— Дизельные двигатели, в отличие от бензиновых, не вырабатывают окись углерода, — ответил я, — ну, почти не вырабатывают. Система сгорания принципиально иная. Дым из выхлопной трубы черный, вонючий, но далеко не такой токсичный, как у бензинового двигателя. Об этом знает не так много народа. Вот Трис, к примеру, не знал.
— А ты-то откуда это знаешь? — спросила Мерили.
— Один французский механик рассказал.
— А если б ты его неправильно понял?
— Я идеально владею французским.
— Я знаю, но…
— То есть вы устроили ловлю на живца? — спросил Рут, посасывая выступающие вперед зубы.
Я кивнул, о чем немедленно пожалел, поскольку у меня тут же зашумело в голове.
— С одной стороны, Трису позарез было нужно избавиться от меня, а с другой стороны, он не мог позволить себе еще одного убийства — особенно у себя в поместье. Уж слишком высок в этом случае риск разоблачения. Вот поэтому я и предоставил ему отличную возможность инсценировать мое самоубийство. Он подмешал мне что-то в шампанское, и я вырубился. Сам он к нему, естественно, не притронулся.
— Но ведь при вскрытии патологоанатомы непременно бы нашли у тебя в крови следы снотворного. Неужели он этого не учел? — спросила Мерили.
— Вы удивитесь, мисс Нэш, если узнаете, сколько сейчас веществ, которые распадаются столь быстро, что от них не остается никакого следа, — подал голос Рут. — Бутылку он, конечно, забрал. — Полицейский повернулся ко мне. — Он считает, что вас нет в живых.
— Именно так.
— Какой же ты глупенький дурачок, — покачала головой моя бывшая супруга.
Я взял Мерили за руку и чуть сжал ей ладонь.
— Ну и ну, — промолвил я. — Ничего милее я никогда… никогда от тебя не слышал, — я почувствовал, как у меня дрожат колени.
— Думаю, — Памела подхватила меня с новой силой, — сейчас самое время влить в вас большую кружку кофе.
Меня отвели в домик к Джеку. Я мешком повалился в его кресло в гостиной. Лулу, которой, видимо, надоело изображать хромоту, тут же запрыгнула мне на колени и лизнула меня в нос. Залах из ее пасти шел такой, что я твердо решил — пора ее потихоньку отучать от рыбы. Рут юркнул в спальню и прикрыл за собой дверь. По неведомым для меня причинам он хотел послушать запись в одиночестве. Мерили, заламывая руки, села напротив меня. Из кухни показалась Памела, которая протянула мне дышащую паром кружку растворимого кофе. Я сделал большой глоток. В голове яснее не стало, зато я обжег себе язык.
— Как вы себя чувствуете, Хоги? — строго спросила Памела.
— Бывало и хуже, но вот когда, даже не могу припомнить. А вы как?
— Я? — удивилась Памела.
— Вас не тревожит, что вы работали экономкой у убийцы?
— Мне не впервой, вы уж поверьте.
Некоторое время я внимательно смотрел на нее.
— Знаете что, Памела? Пожалуй, в следующий раз я займусь уже вашей автобиографией.
— Боюсь, она получится слишком пресной.
— А мы что-нибудь придумаем. Добавим перчинки. Это, между прочим, и есть самая занимательная часть работы, — забывшись, я сделал еще один глоток кофе. — Впрочем, переделка, в которую я угодил, тоже достаточно забавна.
Дверь в спальню открылась. На пороге стоял бледный, как смерть, Рут.
— Дослушали до конца? — спросил я.
— Ужас какой, — тихо ответил он.
— Да, хорошего мало, — согласился я.
— Какой кошмар… Все эти годы… Все эти убийства…
— Что вы собираетесь делать, инспектор? — перебила его Мерили.
— Что собираюсь делать? — сглотнув, переспросил Рут. — Я… пойду и арестую Тристама Скарра за убийство четырех человек.
— И не забывайте о покушении на убийство еще одного — пятого, — напомнил я. — Готов дать показания в любой момент. Мне это доставит сказочное удовольствие.
Рут завязал пояс на плаще, расправил плечи и двинулся к двери. Вдруг он застыл на месте.
— Что я делаю? Это ж не какая-то шелупонь. Это же сам Ти-Эс.
— И он оказался шелупонью, — возразил я.
Рут провел обеими пятернями по своей взлохмаченной шевелюре цвета спелой морковки:
— Но ведь там… там присутствуют члены королевской семьи.
— Они уже уехали, — отозвалась Памела. — У них на сегодня были запланированы еще другие дела.
Рут поджал губы и бросил взгляд на телефон:
— Нет, все-таки лучше сперва позвонить начальству.
— Зачем, инспектор?
— В этом-то все и дело. Понимаете, я вовсе не…
— Вы что, боитесь? Потому что Трис такой известный?
— Не боюсь я вовсе, — возмутился Рут и покраснел.
— Да поглядите, к примеру, на Мерили, — продолжил наседать я. — Мало кто может соперничать ей в известности, а на самом деле она самый простой человек.
— Самый простой человек? — Мерили вся подобралась.
Рут заколебался.
— Пожалуй, в этом что-то есть… — Он снова взглянул на телефон и сделал глубокий вдох. — Ну что ж, — решительно промолвил он. — Я пошел.
Полицейский снова направился к двери и на этот раз дошел до нее и даже открыл.
— Вы не возражаете, если я составлю вам компанию? — спросил я.
Рут прикусил нижнюю губу, опять став похож на суслика.
— Хотите присутствовать на задержании?
— В первую очередь мне бы хотелось увидеть выражение его лица.
С Рутом отправились мы все.
В бальной зале играла музыка, а присутствующие наблюдали удивительное по нынешним временам зрелище. На сцене пел Ти-Эс. Это было его первое выступление за десять лет, и выкладывался он на полную катушку: выл, визжал, хрипел и обильно потел. Затворничество подошло к концу. Новое начало. Исполнял самый первый хит группы «Мы» — «Ух ты, Боже, ну и ну!», который идеально подходил к тому, что вот-вот должно было произойти. Аккомпанировал ему звездный состав: Джимми Пейдж — с гитарой, Маккартни — с контрабасом и Чарли Уоттс — на ударных. Несмотря на это, все внимание было приковано к Трису. Танцы прекратились. Разговоры смолкли. Гости позабыли о еде и выпивке. Буквально все присутствующие хлопали в такт, пока Скарр не допел до конца и не замер, воздев микрофон в руке — триумфатор, салютующий собравшимся.
Как же кричала публика! Сколько любви, сколько восхищения было в этих воплях. Для Триса они звучали словно райская музыка. Он застыл и, сверкая глазами, словно губка, впитывал восторг гостей. Они аплодировали ему. Только ему и больше никому. Ему.
Ну, наконец-то!
Он был столь сильно поглощен происходящим, что далеко не сразу заметил меня, стоящего прямо у сцены в компании Рута. Заметив нас, Трис выпучил глаза. Лицо покрыла мертвенная бледность. И тут организм Тристама Скарра подвел его.
Трис повалился как подкошенный.
Когда он упал ничком, первым к звезде подскочил Джек, за ним Рут. Кто-то закричал. Триса никак не могли привести в чувство. Рут пытался делать искусственное дыхание. Памела вызывала скорую помощь. Все эти усилия оказались напрасны. Когда приехала скорая, Триса уже не было в живых.