— Мама! Мамочка!
Я заглядываю в четырнадцатую палату. Пациентка плачет, прижимая к себе плюшевого мишку.
Она уже не девочка. Причем очень давно. Некогда зеленые глаза выцвели, сделавшись почти белыми. Кожа такая тонкая, что кажется прозрачной.
Захожу в палату.
— Ты моя мама?
— Нет.
Боже упаси.
Ее мать давно на том свете. Где уже оказалась бы и сама больная, будь Господь милостив. Но она все еще жива.
— Ты можешь позвать маму?
Я заглядываю в ее карточку. Элла. Девяносто лет.
— Чего ты хочешь, Элла?
Она улыбается.
— Можно мне печеньку?
— Сейчас принесу.
В комнате отдыха вроде лежало печенье с шоколадной крошкой.
— Вот, Элла, держи.
— Спасибо, мамочка. А где молоко?
Молоко ей еще. Приношу молоко.
Пытается разжевать беззубыми деснами печенье. Давится.
Я отбираю угощение.
— Моя печенька! Моя!
Быстро просматриваю карточку. Дисфагия — расстройство глотания. Только жидкая пища.
Ей девяносто, она хочет к маме и даже печенье съесть не может. Роняет лакомство и поднимает крик.
Так-так-так, Элла, и чем же тебе помочь?
Фентанила у меня не хватит, инсулина под рукой нет. Придушить подушкой? Не вариант. Слишком голосистая.
На стойке я замечаю гипертонический соляной раствор. Используется для уменьшения объемов мозга. Его прописывают перед операциями; пациента, которому предназначался раствор, перевели. Как же хорошо, что наш фармакологический отдел так медленно работает.
Не знаю, сработает ли раствор. И если да, то насколько быстро. Впрочем, какая разница? Куда торопиться? Бабуля ждала аж девяносто лет, потерпит еще чуть-чуть.
Я даю старушке еще одно печенье и, стараясь не терять ни секунды, ввожу в капельницу соляной раствор.
Сердце так и заходится. Делать мне в этой палате нечего; если меня здесь застукают — все пропало. Старуха закреплена не за мной, а за Беном. А ну как он войдет? Надо поскорее сваливать. Как бы капельницу не испортить.
Дверь открывается. Делаю вид, что проверяю капельницу.
Женщина-рентгенолог. Улыбаюсь.
— Зайдите в десять, пожалуйста.
Она уходит. Выдыхаю. Да так и обоссаться от страха можно.
Соляной раствор почти полностью введен. Бабуля все еще мусолит печенье. Пожалуй, я совершаю весьма опрометчивый поступок.
Интересно, что станет с мозгом у бабки? Съежится? Или, наоборот, распухнет? Думаю, съежится. Скорее всего. Неважно. Больше на такое безумство я не пойду.
Надо достать калий в таблетках. Растолку и буду вводить внутривенно. Должно сработать.
Не особо стерильно? Ну и что с того? Смерть наступит куда раньше, чем начнется сепсис.