Эмма сидела за угловым столиком в столовой и пила чай. Половина смены была позади, и заведующая решила устроить себе перерыв, что делала крайне редко. Чай не лез в горло. Хотелось вина. Хотелось домой. Хотелось спать. Но впереди работа. К тому же надо поговорить с Виктором.
Давно уже стихла суета, поднимавшаяся в столовой во время обеденного перерыва. Лишь кое-где в зале за столиками сидели поодиночке люди в медицинских халатах и со скучающим видом читали газеты. Жаль, что у нас в столовой не торгуют вином. Народ был бы веселее. Да и пациенты с их родней тоже. Вон французы пьют за обедом вино, и ничего — работают лучше нас. А итальянцы, стоит малышам научиться держать в руках стаканчики, подливают им в воду чуток вина. Алкоголь утрачивает элемент загадочности, его потребление становится нормой, обыденностью. В нем нет ничего запретного, тайного, манящего. Именно поэтому у них нет таких жутких пьяниц, как у нас. Ни разу не слышала, чтобы кто-нибудь из студентов в Италии умер от алкогольного отравления.
Она сделала еще один глоток чая, изо всех сил стараясь не вслушиваться в разговор за спиной. Другого места поболтать не нашлось, что ли? Она узнала мягкий испанский акцент Карлоса. Женский голос был тоже знакомым: Джуди. Разговор так их увлек, что они не обращали на Эмму ни малейшего внимания.
— Короче, он отправил мочу на анализ. Причем, прикинь, был без перчаток. Потом заскочил в комнату отдыха и принялся лопать пиццу. Даже не подумал помыть руки.
— Что, правда? — удивился Карлос. — Ну и мерзость. Как можно быть таким засранцем?
— Ты поаккуратнее, Карлос. У него много друзей.
— Плевать.
— Привет, Эмма. — Виктор приобнял ее и чмокнул в щеку.
Вьющиеся седые волосы закрывали ему уши, на носу поблескивали круглые очки, совсем как у Джона Леннона, а вместо брюк Виктор носил джинсы. Бывший муж Эммы напоминал скорее стареющего хиппи, чем кардиолога. Он сел за столик, улыбнулся и взял ее руку в свою.
— Я слушаю, Эм. Что случилось? Надеюсь, у тебя хорошие новости.
— Ага. Тейлор нашлась. — Эмма высвободила свою ладонь и положила себе на колено.
Виктор с явным облегчением выдохнул:
— Слава богу! Где она? Что случилось?
— Сбежала из центра и на попутках добралась до дома.
— Но почему?
— Ты надолго освободился?
— Не очень. Но если что, у меня пейджер.
— Эрик сделал ей предложение.
— Предложение? Но ей же всего семнадцать!
— Через месяц будет восемнадцать.
— Все равно, еще слишком рано…
Эмма пожала плечами:
— Одним словом, он позвал ее замуж. Вот она и сбежала. Потому что солгала ему. Ничего не рассказала.
— О чем?
— Ну… о том, что беременна.
— Опять?
— Все еще.
— Все еще?
— Да. Она так и не сделала аборт. Передумала. Потом, когда они с Эриком начали встречаться, она не сказала ему, что беременна. Ну а теперь, когда начал расти живот, другого выхода просто не осталось. Вместо того чтобы во всем признаться, она сбежала.
Виктор нахмурился:
— Но она в порядке?
— Внешне выглядит неплохо. Общаться с врачом не желает.
Виктор вздернул брови.
— Я имею в виду гинеколога, — пояснила Эмма. — Я ей не врач, а мать.
— И при этом врач.
— Ну ты сам знаешь, как мы, врачи неотложки, относимся к родным…
— Знаю. Помнишь, как ты неделю гоняла Тейлор в школу, прежде чем удосужилась отправить на рентген и выяснить, что у нее перелом запястья?
— Не перелом, а трещина. Там все равно ничего сделать было нельзя.
— Вот в этом вся ты! — рассмеялся Виктор.
— В этом вся неотложка.
— Так у Тейлор все нормально?
— Пожалуй, что да. Она расстроена. Эрику так и не звонила. Я пригрозила, что, если она сама с ним не поговорит, это сделаю я.
— Ты ему уже звонила?
— Пока нет.
— Эмма, не наседай на нее. Дай ей немного времени.
— Уже дала. Целых три дня.
— Верно, но…
— Никаких «но». Девочке пора наконец повзрослеть. Она должна нести ответственность за свои поступки. И быть с Эриком откровенной. Он того заслуживает.
— Но, Эмма, она еще ребенок…
— А скоро станет матерью. Самое время взрослеть. Причем быстро.
— Ты всегда с ней слишком сурова!
— А ты слишком мягок. Понятно, кто ее избаловал.
— Эмма, она все-таки твой ребенок. Можно хоть немножко подобрее?
— За доброту у нас отвечаешь ты. Мы обе просто купались в твоей доброте. Кому-то нужно научить Тейлор отвечать за себя.
— Наверное, ты права. Я был с ней слишком мягок. — Виктор снял очки и принялся протирать их полой рубашки. Обычно он так делал, когда погружался в раздумья. — И что теперь?
— Пусть сама решает.
— Я сегодня к тебе заеду ее проведать. Или завтра. Ой, нет: завтра Эмбер встречается с подругами. Мне надо пораньше вернуться домой — посидеть с девочками.
Эмма улыбнулась. Десять лет назад у нее едва не разорвалось сердце, когда Эмбер заняла ее место. Ну а сейчас Эмму даже забавляло наблюдение за жизнью семьи бывшего мужа.
Виктор прочистил горло:
— Знаешь, Эмма, я…
Что, не все так гладко в райском саду?
— Мне тебе не хватает.
Что?
— Я даже не думал, что все так сложится. Начал тосковать по тебе практически сразу, как только ушел. И сейчас тоскую. Я очень жалею обо всем, что натворил десять лет назад. Хотелось бы все изменить.
Что ты несешь?
— Я любил тебя больше всех на свете.
Так, похоже, мне не мерещится. Ты серьезно все это сейчас говоришь? Неужели Эмбер тебя бросила? Или попросту надоело вкалывать как проклятому, чтобы оплатить счета?
— Вот бы все было как раньше. — Виктор произнес эти слова тихо-тихо, почти шепотом.
Вот уж нет, не надо мне как раньше. Ни за что в жизни не соглашусь.
Эмма одарила бывшего мужа самой очаровательной из своих улыбок:
— Да, было бы здорово. Но, увы, это невозможно. Жизнь суровая штука: пути назад нет. Обо мне не беспокойся, у меня все в порядке. А у тебя есть Эмбер. Две очаровательные дочурки. А еще Тельма с Луизой. Одним словом, обзавидоваться можно.
На секунду Эмма утонула в голубых глазах Виктора.
— Я беспокоюсь не о тебе…
— Вот и прекрасно. Ладно, мне пора. — Эмма встала.
Виктор поймал ее за руку:
— Послушай, я…
У него запиликал пейджер.
Слава тебе господи!
— Пока, Виктор. Я передам Тейлор, что ты заедешь. — Поспешно, не оглядываясь, Эмма выскочила из столовой.
Черт бы меня побрал!