Смена у Эммы закончилась в полночь. Когда она шла на выход по коридорам, больница казалась вымершей. Ее машина на парковке стояла в гордом одиночестве. Эмма вспомнила кровавую баню, случившуюся в феврале, и почувствовала, как по спине пробежал озноб. Всё уже позади. Всё в прошлом.
А может, позвонить Загаряну?
Они не общались уже несколько недель. С тех пор, как она занесла его номер в черный список.
Сейчас ей требовалась помощь настоящего профессионала, а к кому обратиться, как не к Загаряну? Он толковый, остроумный, хорош собой. Вдобавок Загарян — детектив и умеет держать язык за зубами.
Одна беда: Эмме крайне не хотелось с ним разговаривать и уж тем более видеть его.
Несколько недель они ходили на свидания. Если их встречи вообще можно было так назвать. Они заглядывали в рестораны и бары, общались, смеялись. В том числе и друг над другом. Все было здорово, пока он не захотел большего.
Эмме казалось, что в последний раз она занималась сексом примерно в эпоху динозавров. После Виктора у нее было еще несколько мужчин, не оставивших о себе особых воспоминаний. Затем подросла Тейлор, и все свободное время и силы Эмме пришлось отдавать дочери. Свиданки закончились.
Эмма не особо переживала из-за отсутствия секса. И чего люди с ума по нему сходят? Вино гораздо лучше. И последствий от него меньше.
Будучи вечно занятой, Эмма перестала за собой следить: на это просто не оставалось времени. Она располнела, и ей стало неловко раздеваться при других.
Впрочем, все это вроде бы не имело для нее особого значения. Вправлять вывихи она может, интубировать тоже. Заведовать отделением? И это у нее получается. Лето у них в северных краях короткое. Здесь куда чаще носят свитера, чем купальники. На тусовки она не ходит, с друзьями особо не встречается, ну так кому какое дело до ее внешности? Всем плевать.
Оказалось, не всем. Однажды вечером Загарян отвез ее домой и напросился в гости. Она не смогла отказать. Они пили «Гранд Марнье» и любовались огнем в камине. Говорили об искусстве, путешествиях и вине. Смеялись.
Потом детектив придвинулся поближе. Коснулся ее щеки. Провел кончиками пальцев по шее. Эмма почувствовала прилив тепла: тело словно пробуждалось от глубокого сна. Она вся затрепетала.
Он коснулся ее груди, и тут Эмму охватила паника. Она вскочила с дивана, притворившись, что ей срочно понадобилось подбросить поленьев в огонь. Обратно на диван она уже не села. Разговор увял.
Гость застыл в ожидании. Эмма поняла, что ей надо что-то сказать, но в голову ничего не шло.
— Эмма… Что с тобой?
— Я… Мне… мне просто завтра рано с утра на работу. Надо выспаться. Прости, пожалуйста…
Он кивнул, и Эмма проводила его до дверей.
В ту ночь она так и не сомкнула глаз.
Что со мной?
Я жирная. Я стесняюсь раздеваться. Не желаю, чтобы кто-нибудь смотрел на мои складки, мои целлюлитные ноги. Вообще не хочу, чтобы меня кто-нибудь видел.
Да, она была честна с собой. Она не хотела, чтобы детектив видел ее голой. Впрочем, имелось еще одно объяснение ее поведению. Она не заслуживала любви. Когда Эмма была еще маленькой, мама объяснила ей, что ее никто просто так любить не будет. Любят за что-то. За деньги, поддержку, статус, секс. А потом избавляются от тебя. Поступки Виктора и Тейлор доказали правоту этих слов.
Я недостойна любви.
Эмму столько раз предавали, что еще одного удара она просто не выдержит. Ей хорошо одной. Она выкладывается по полной в больнице, отдает всю себя дочери, живет по совести — есть за что себя уважать. Ну а любовь? К чему она ей? Нельзя позволить себе открыться, стать уязвимой, чтобы потом снова страдать. Дело того не стоит.
После памятного вечера они с Загаряном больше не виделись. Он писал ей на электронную почту; Эмма не отвечала. Он звонил; она не брала трубку. Детектив приехал к ней в больницу. Эмма сбежала через ворота для машин скорой помощи.
Наконец он перестал звонить. А теперь у нее возникли сложности, и ей требовалась помощь. Профессиональная. Может, им удастся вернуться к деловым отношениям? Отчего нельзя просто дружить, без секса, о котором ей не хочется думать?
Она набрала номер Загаряна.
«Пожалуйста, оставьте сообщение».
Эмма сбросила звонок.
В этот вечер она решила себя побаловать одним из лучших образчиков своей коллекции вин. «Стратус» — канадское красное, из Ниагара-он-зе-Лейк. Насыщенный, богатый полутонами и при этом мягкий вкус с ароматом вишни и лесных ягод. От вина сделалось тепло внутри.
Не так тепло, как рядом с Загаряном.
Да и так сойдет.