Карлос никак не мог отыскать свободный инфузионный насос. Сперва он заглянул в двадцать третью палату, потом в в двадцать пятую. По нулям. Тогда он отправился в двадцать шестую. До него донеслись стоны. Кому-то плохо? Он открыл дверь и сразу же увидел инфузионный насос.
А еще увидел Бена, лежащего на больничной койке. Лицо его было напряжено, челюсти крепко сжаты. Верхом на нем поднималась и опускалась Фейт, чьи голубые глаза были подернуты поволокой от наслаждения.
Карлоса затошнило.
Он пулей вылетел из палаты, захлопнув за собой дверь, и едва успел добежать до душевой в конце коридора. Карлос содрогался в рвотных спазмах, пока желудок окончательно не опустел. Навалилась слабость. Карлос умылся холодной водой и присел в одной из кабинок на унитаз перевести дыхание. У него зуб на зуб не попадал. Дверь душевой открылась.
— А если он распустит язык? — раздался голос Бена.
— Да нет, зачем ему?
— Чтобы потопить нас обоих. Если начальство узнает, нам конец. С работы выгонят. А жена подаст на развод.
— Она и так с тобой собиралась разводиться.
— Ага, как же, Фейт! Ты поверила? А что я должен был сказать? Что жена круглые сутки возится с близняшками, а мне хочется трахаться? Что мне надо погулять? Да ты ведь умная баба!
— Значит, на развод…
— Никто не собирается подавать. Пока. Если Карлос будет держать язык за зубами.
Фейт рассмеялась, да так, что у Карлоса мороз пошел по коже.
— Ну тогда позаботься об этом сам.
— Каким образом?
— Придумай что-нибудь.
— Придумаю… Непременно придумаю…
Их голоса стихли.
Карлос, почувствовав очередной приступ слабости, растянулся на полу.
Фейт и Бен.
Вдвоем. Против него.