После того как Карлоса увезли в операционную, Эмма решила воспользоваться свободной минуткой, чтобы восстановить самообладание. Надо привести себя в порядок. Она отправилась в душевую. Помыла руки, плеснула в лицо холодной водой. Тяжело вздохнула. Ну и смена выдалась. Сперва получаешь новость о том, что везут пострадавшего в аварии. Потом узнаешь в нем Карлоса. Тебе сообщают об остановке сердца. Ты реанимируешь больного, у тебя все получается, а потом ему снова становится хуже.
Она посмотрела в зеркало. В нем отражалась бледная измученная женщина. Чтобы хоть как-то приободриться, Эмма накрасила губы. Не помогло. Она вернулась на свое рабочее место. Возле стола ее поджидала Джуди.
— Вы можете поговорить с Фейт? Больше из близких у Карлоса здесь никого нет.
Эмме очень хотелось увильнуть от разговора, который обещал быть слишком личным. Она испытывала самую искреннюю симпатию и к Фейт, и к Карлосу, но сил у нее совсем не осталось. А еще Джордж с его подозрениями. Эмма знала, что Карлос не убивал пациентов. Это сделал кто-то другой. Но кто? Неужели Фейт? Не может быть!
— Да, разумеется. — Эмма обреченно кивнула Джуди.
Фейт сидела одна в комнате для родственников. Ее руки лежали на коленях, а из голубых глаз градом катились слезы. Сейчас она очень напоминала Мадонну с картины Боттичелли. От ее золотистых локонов словно исходило сияние, освещая мрачноватое помещение с тусклым освещением, где, казалось, буквально все было напоено страданиями людей.
— Я очень тебе сочувствую, Фейт.
— Да ничего. Мы… мы ведь уже расстались.
— И все-таки тебе, наверное, сейчас очень тяжело.
— Так и есть. Но после того, как он убил всех этих людей…
Эмма невольно задохнулась. Да, Карлос находился под подозрением, но это держали в тайне. Откуда Фейт узнала о том, что говорилось на совещании? И что именно ей известно?
— Каких людей? — вкрадчиво спросила Эмма.
— Пациентов.
— С чего ты взяла, что он их убивал?
— Ну а кто еще, кроме него?
Эмма не нашлась с ответом, лишь пожала плечами.
— Да он это, кто же еще. Он же ко всем умершим имел отношение. Убил их всех, одного за другим. А потом совесть замучила. Или испугался, что его вот-вот арестуют. Вот и попытался покончить жизнь самоубийством и замаскировать это под автокатастрофу.
У Эммы отвисла челюсть. Не верилось, что Карлос имеет отношение к гибели больных. Кроме того, не было никаких оснований полагать, что авария являлась попыткой свести счеты с жизнью. Впрочем, если подумать, я ведь совсем не знаю Карлоса. В отличие от Фейт. Они прожили вместе не один год, и она знает парня куда лучше остальных.
И ненавидит его.
— Ну брось, Фейт, — протянула Эмма. — Насколько я знаю Карлоса, он бы так ни за что не поступил. Он человек достойный. Честный.
Лицо Фейт в мгновение ока потемнело, в глазах зажегся недобрый огонек. Она встала и принялась мерить шагами комнату.
— Вы очень точно сказали: «Насколько я знаю Карлоса…» Дело в том, что вы его не знаете. В отличие от меня. Вы вообще в курсе, что он в двенадцать лет вступил в банду, а в четырнадцать его арестовали? Он уголовник. И всегда был уголовником. Вот кто он такой! — Сжав кулаки, набычившись, Фейт ходила взад-вперед по комнате. Туда-сюда. Туда-сюда. Как львица в клетке. — Поймите, он притворяется. Строит из себя эдакого славного парня. Делает вид, что проявляет заботу. Но если будет нужно, он не дрогнув толкнет вас под колеса автобуса. Что он, по-вашему, со мной сделал? Попросту выкинул, как надоевшую игрушку! Меня! — Фейт задыхалась от ярости. Взгляд ее сделался диким. Девушка сжала кулаки с такой силой, что покрытые черным лаком ногти глубоко впились в ладони.
Эмма откинулась на спинку дивана. Ей было не по себе. Карлос при смерти, а она не помянула его ни одним добрым словом. Ни слез, ни сожаления о случившемся. Одна лишь ненависть. Эмма безуспешно ждала, когда медсестра успокоится, и наконец предложила:
— Фейт, не хочешь кого-нибудь вызвать? Подругу. Священника. Или, может, тебе что-нибудь принести?
Внезапно гнев девушки улетучился. Она как ни в чем не бывало улыбнулась и взяла Эмму за руку:
— Нет-нет, это лишнее. Спасибо, доктор Стил. Все в порядке. Я просто очень испугалась. Вы совершенно правы: Карлос — честный человек. Я места себе не нахожу после того, что с ним случилось. Ну что я такое вам натворила? Как я могла подумать, что он убийца? Спасибо, что нашли время со мной поговорить.
— Да не за что. — Заведующая заставила себя обнять медсестру, после чего поспешно вышла вон. От прикосновения к Фейт у Эммы по коже пошли мурашки.
Она вернулась к работе: осмотрела покусанную собакой пациентку в четвертой палате, пьяного, помещенного в седьмую палату, и бедолагу со сломанной ногой в двенадцатой. Пока не раздался телефонный звонок, Эмма не вспоминала ни о Карлосе, ни о Фейт.
— Я закончил с вашим пациентом, — прозвучал в трубке голосе доктора Рута. — Решил, вам будет интересно узнать результаты.
— Да-да, конечно.
— В общем, пока он держится. Нам пришлось прибегнуть к фенестрации перикарда. Хорошо, что вы не стали делать интубацию: у пострадавшего, помимо всего прочего, был еще и пневмоторакс. Селезенка — в клочья. То, что он еще жив, вообще чудо.
— А с головой как?
— Томография ничего особо криминального не показала. Трещин нет, кровоизлияний тоже. Посмотрим, придет ли он в себя. Завтра плавно начнем снижать дозу седативов. Если парень, конечно, дотянет до завтра.
— Спасибо, что позвонили, доктор Рут. Я вам очень признательна.
— Не за что. До встречи.
Эмма улыбнулась и повесила трубку. Придвинула к себе клавиатуру, выписала антибиотики пациенту с воспалением легких из четырнадцатой палаты и вышла из системы.