Она вернулась. Пахнет, конечно, ужасно. Какой-то медицинской дрянью, йодом, дезинфицирующими средствами, болезнью. Хотя… стоп. Еще какой-то аромат.
Проверяю ее левый карман. Сую туда нос.
Она смеется. Достает кусочек бекона.
— Держи. Я решила, что это тебе понравится куда больше, чем цветы.
Вкусно. Не так уж плохо для больничной еды. Бекон солененький, с дымком, но не хрустящий — конечно, его ведь несли в кармане. Ладно, все равно неплохо, на две звезды из трех. Я принюхиваюсь. Еще есть?
Больше нет.
Из спальни выходит девчонка. Смотрит. Глаза наполняются слезами.
Я издаю низкое рычание. Да, Шаманка хреново выглядит, но зачем так откровенно это показывать?
Девчонка всхлипывает.
Ну чего ревешь-то? Шаманка вернулась! Она дома! Живая! Бекона вот принесла.
У девчонки выпирает живот. Она смотрит на Шаманку понурившись.
Та садится. Спина прямая. Шаманке больно, я это чую. Но она не плачет. Она вообще никогда не плачет, не из того теста. Тот раз — исключение, о нем никто не узнает.
— Привет, Тейлор. Как дела?
— Нормально. А ты как себя чувствуешь?
— Спасибо, хорошо.
Девчонка разворачивается и выходит из комнаты. Поздоровалась, называется.
Шаманка сразу начинает сутулиться. Больше ни к чему беспокоиться о своем виде. Здесь ведь никого нет. Только я.
Она смотрит на меня. Я кладу голову ей на колени. Она пытается почесать меня за ухом правой рукой. У нее ничего не получается: гипс мешает. А вот левой она действует куда как ловчее.
— Спасибо тебе, Гиннесс, — говорит она.
И что тут ответить? Я просто исполнила свой долг, только и всего. В знак того, что нечего тут рассыпаться в благодарностях, я принимаюсь лизать ей руку. Поднимаю на Шаманку взгляд. Ее глаза подозрительно поблескивают. Нет-нет, это не слезы, ведь Шаманка никогда не плачет. Я тянусь к ней и пытаюсь лизнуть в лицо. Она смеется. Мне нравится этот звук. Приятный такой.
Ложусь рядом. Она меня чешет, я кайфую. Она хорошая чесальщица. Нет, стоп, не просто хорошая: она великолепная чесальщица. Я бы сказала, лучшая из всех, кого я…
Дверь открывается, в комнату снова входит девчонка.
— Это тебе. — В руках у нее бутылка.
— «Брунелло ди Монтальчино», — читает Шаманка этикетку.
Лицо у нее вытягивается, а из глаз начинают капать слезы. Я встаю, чтобы слизать их. Ну вы чего, люди?! Стыд какой! Разве можно так себя вести? Это же просто вино. Если оно плохое, пойди возьми другую бутылку.
Девчонка открывает бутылку, наливает вино в бокал, вручает его Шаманке. Сама поднимает бутылку. Они чокаются.
Шаманка подносит бокал к губам. Болтает вино во рту, словно споласкивает зубы после чистки. Проглатывает и улыбается.
— Замечательно, Тейлор. Мне очень нравится. Спасибо.
— Это тебе, мам, спасибо. Если бы не ты, меня б тут не было.
Шаманка пожимает плечами:
— Ну это и так понятно…
— Нет, мам, я совершенно серьезно. Спасибо, что спасла мне жизнь. А главное, что сберегла ребенка.
— Да ладно тебе, Тейлор, это и есть моя работа. Я живу ради тебя. — Она улыбается. — Это мне в удовольствие. Ну, вроде того… — Она делает еще один глоток. — Почему ты выбрала именно это вино? Оно просто потрясающее.
— Попросила папу найти что-нибудь особенное, — улыбается Тейлор.
— Вот как.
— Не волнуйся. Он мне уже сказал. Я, кстати, и с бабушкой поговорить успела.
— И что тебе сказал отец?
— Как кровать застелешь, так в ней и спать будешь. Свою он застелил неправильно, но куда теперь денешься.
— Ну и хорошо.
— Мам, а что ты будешь делать дальше?
— Если честно, понятия не имею. Впрочем, не иметь плана даже забавно, просто для разнообразия. А ты? Какие у тебя планы?
— Ребенок вроде здоров.
— Это хорошо.
— Доктор Крамп говорит, что они с женой будут рады взять его себе. — Тейлор делает паузу и добавляет: — Эрик посоветовал мне решать самой.
— Ясненько.
— А ты как считаешь?
— По-моему, надо подождать. Там поглядим. Ты за последние несколько месяцев невероятно повзрослела. Торопиться некуда. Вот родишь, тогда уже и будешь решать.
— И я так считаю.
— И не передумаешь, только чтобы поступить наперекор моему мнению?
— Может быть, и передумаю. Мы с тобой раньше хоть раз приходили к согласию?
— Лично я не припоминаю.
Я громко гавкаю. Хватит уже обо всякой ерунде трепаться. Пойдемте лучше погуляем.
Они смотрят на меня и смеются.
— Мы сходимся разве что в одном: у нас отличная собака, — говорит Тейлор.
— А ты не хотела брать.
— Не хотела. Но эту взяла бы.
— Еще чего, она моя.
Я гавкаю. Да сколько можно переливать из пустого в порожнее? Я какать хочу!
— Видишь, она не согласна. Гиннесс полагает, что это мы принадлежим ей.