Пришлось смириться со всем. Даже с радостью. Главное — стойку информации Юля не трогала. Пока. Видимо, потому что она чуть ли не под потолком висела. Борис-то легко мог до неё дотянуться, а вот Юля… Разве что в прыжке.
Воспоминания отдались тонкой грустью. Гришин вздохнул и поскрёб ногтем столешницу, а второй рукой устало потёр переносицу. Немецкая овчарка Белла рядом пронзительно гавкнула, подняв голову с протянутых лап.
— Да ладно тебе, — фыркнул Борис, нехотя поворачиваясь к собаке на крутящемся стуле. — Уж ты-то точно не имеешь права меня осуждать. Спасибо за поддержку, верный друг, по-другому и не скажешь, — собака обиженно заскулила и с нарочито обиженным видом отвернулась, напоследок вильнув хвостом.
— Ну и пожалуйста, дуйся, — сдвинул брови Борис и тоже повернулся к товарищу по несчастью спиной. Чтобы по справедливости было. Да и ненадолго. Все равно ведь знал, что очень скоро овчарка устанет строить из себя капризную девочку и побежит к нему облизываться-извиняться. Совсем как Юля. Черт возьми.
Ей нравились его темные, коротковатые и немного взъерошенные волосы. Их будто кто-то тупыми ножницами немного обрезал, вот они и мило топорщились. За легкую щетину Метелкина всегда журила, а потом смеялась, что с ней Боря кажется настоящим хмурым воином. Высокий, пахнущий хвоей, лесом, кофе и приключениями, Борис, по скромному мнению Юли, только пытался выглядеть грозным медведем, а на деле превращался в уютного домашнего зверька, которого так приятно затащить на чай в палатке. Даже если он натягивал серо-голубую рубашку, надевал сверху джемпер и решал приправить все это кожаной курткой. В сочетании с прической и щетиной — хоть сейчас вручай посох и отправляй в лес: за лесника примут. Или охотника, как в сказке о Красной шапочке.
Юля все пыталась затащить его в тёплое семейное гнездышко, а он никак не поддавался. Просто потому, что не привык. У него всегда был только он сам, не считая брата, давным-давно укатившего покорять большой город. Родители не особо интересовались жизнью отпрысков, поэтому Гришин рано научился жить самостоятельно, готовил братишке завтрак, учил защищаться и однажды увидел в новостях репортаж об ужасной перестрелке в супермаркете. Там погибла учительница, с которой родители мечтали его познакомить и позже отдать на дополнительные занятия. Пусть Боря совсем не знал эту женщину, да и родители о ней лишь слышали по отзывам знакомых, но именно тогда парень решил пойти в полицию. Чтобы в других городах такого не было. И сразу после выпуска переехал сюда.
Со стороны улицы (если так вообще можно было назвать территорию вокруг участка: там же аж лес начинался) раздался странный дребезжащий звук. Борис передернул плечами. Будто железным лезвием по стеклу водили, Господи Боже. Кто там ремонт затеял? Вдруг все стихло. Борис поднапряг слух, вслушиваясь в тишину, и даже выгнул шею в попытке разглядеть что-нибудь в обледеневшем окне. Собака с любопытством приподняла голову, и, если бы Борис мог видеть себя со стороны, он бы удивился, насколько они с питомцем похожи друг на друга.
Звук повторился. Только теперь он напоминал чью-то неумелую игру в бейсбол. Тудум-тудум, тудум-тудум, и так по кругу. А теперь — скрип, скрип, тудум-тудум. Вдруг шум прекратился, зато послышался жуткий треск, звук падения, а затем красноречивое:
— Твою мать!
Голос заглушали плотные стекла, поэтому Борис не сразу определил, кому он принадлежал. Он вскочил с места и крикнул:
— Да что такое? Кто там устроил акт добровольного самоубийства? Убирайся отсюда, пока это не стало просто убийством. Я полицейский, я могу!
«Твою мать!» повторилось, но уже четче. Слишком знакомое «Твою мать».
В голове у Бориса что-то щелкнуло, будто старый пес наконец почуял запах хозяина, он подорвался с места и опрометью кинулся к двери. Белла приподнялась, пошевелила ушками и громко гавкнула, но парень ее уже не слышал. По пути он едва не споткнулся о ножку вращающегося стула, выругался и, допрыгав до пункта назначения на одной ноге, распахнул дверь.
Борис ожидал всего, чего угодно, но только не лопаты, едва не опустившейся ему на голову. Парень успел вовремя отскочить, и злостное орудие возможного убийства приземлилось на дверной косяк. Следом раздался треск, лопата опустилась, а ее заменило ошарашенное лицо гостьи, застывшей в дверях.
— Юля? — Борис шокированно распахнул глаза. С минуту они стояли молча: Борис переводил взгляд с Юли на теперь опущенную и воткнутую в снег лопату, а Метелкина — с него на подозрительно залитое огоньками отделение за его спиной. Еще и смотрела-то как проницательно, глаза большущие щурила. Черт. Как бы не заподозрила чего. Наконец, сориентировавшись в сложившейся ситуации, Юля буркнула:
— Нет, Снежная Королева. Отойди, весь проход своей медвежьей фигурой загородил, — и, толкнув Бориса тонким плечиком, вошла внутрь, размазывая по прихожей снег с ботинок.
Словив взгляд Бориса, она хмыкнула и послушно сняла обувь, шумно поставив рядом переноску. Та оказалась таких внушительных размеров, что Борису пришлось пододвинуться, только вот Юлю это не заботило. Девушка прошла внутрь, придирчиво оглядываясь и облизывая губы.
— Что-то не похоже на стихийное бедствие. А, судя по двум твоим сообщениям, вокруг именно оно и было. Объяснишь? — она вскинула бровь и замерла на месте, скрипнув ногами по полу.
— Ну, я… — Борис замялся и как-то по-детски почесал шею. Да, наверное, в сочетании с его внешностью это смотрится жутко смешно, но стоять без движения на глазах у Юли — самоубийство. Надо хоть что-то делать. — Немного преувеличил. Бывает.
— Бывает? — у Юли округлились глаза, и Борис на всякий случай отшагнул в сторону. — Бывает? Да меня Дарья за такое «бывает» убьет, а милый Аркаша татуировки ножом нарисует. А потом воскресит и еще раз убьет.
— Оу, какие мы злые, — Борис попытался превратить все в шутку, но стоило ему метнуть взор на Юлию, как чувство самосохранения адски запульсировало в мозгу, и парень попятился еще дальше, выставив руки для самообороны. Так, на всякий случай. — Смотрю, спешили к своему ненаглядному.
— Что-то Кай мне какой-то неправильный попался, — процедила сквозь зубы Метелкина и покрепче сжала лопату, которая все еще была у нее в руках. — Нормальный дома сидит, телевизор смотрит и тихонько слово «вечность» из льдинок складывает. Что-то не помню, чтобы он самолично замуровывался в участке, придумывал невесть что, а потом заставлял меня едва ли не под страхом смерти у Аркаши трактор через Дарью выпытывать.
— Тебя же всегда выбешивали стереотипные принцы, чему тут удивляться? — Борис обезоруживающе улыбнулся, а Юля в ответ лишь нахмурилась, надув губы, и, еще раз вскинув лопату, со всей силы шарахнула ей по полу.
— Хотя бы тому, что ты торчишь тут в день нашей годовщины. Какой дьявол тебя дернул сюда загреметь? Спасибо, хоть не в качестве заключенного в собственном участке.
Теперь-то Борис совсем растерялся. Он опустил взгляд, старательно изучая носки своих ботинок, а пальцы сами по себе принялись теребить густые волосы.
— Эм… — он неловко качнулся, оглядываясь по сторонам в поисках выхода для бегства, однако Юлия пронзила его таким испепеляющим взглядом, что парень мгновенно потупился, — Ну, я как бы… Сюрприз хотел сделать.
В горле как-то странно защекотало. Совсем как ребенок, который боится взять и подойти пригласить на танец самую красивую девчонку на чьем-то дне рождения, черт возьми. Пальцы мелко задрожали, и Борис поспешил успокоиться. Нет, так не пойдет. Тогда Юля точно все поймет. Боже, он хоть не так ужасно смотрится со стороны? Правда, ему, наверное, простительно: все же не танцевать приглашает, а на кое-что поважнее. Юля же окинула его взглядом прищуренных глаз и хмыкнула, повернувшись вокруг своей оси:
— Ну и где твой сюрприз?
Борис просто просиял. Она не кричит, потопы слез не устраивает, коту жаловаться не бежит. Последнее его особенно пугало, и не только потому, что сторониться всего домашнего у него уже в подкорку въелось. Ну вот какая, скажите на милость, польза от того, что ты высказал свои мысли коту? Они ведь эгоистичные существа, хвостом махнут и дальше пойдут. Собака хоть тявкнет, и то приятнее. А еще хуже бывает, если кот лезет к тебе на колени. Создается впечатление, будто никому, кроме этого несчастного кота, ты не нужен. Одно дело — собаку за ушами потрепать, она же на ручки не лезет. М-да, он бы посмотрел, как Белла пытается примоститься у него в объятиях…
Ход его мыслей прервал красноречивый взгляд Юли. Борис быстро опомнился, схватил ее за руку и потянул в соседнюю комнату, которую он предусмотрительно закрыл занавесом. Метелкина вскинула брови, глянув на него, посмотрела на Бориса так, что во взгляде явственно читалось: «Ты дурак», но ничего не сказала. Только губу от любопытства прикусила. Нахал Барсик потопал следом. Борис по привычке передернул плечами, однако тут же спохватился. Не стоит выгонять это пушистое создание, особенно тогда, когда вы с ним вот-вот породнитесь. Хотелось бы надеяться, что породнитесь. Да и уютнее с котом.
Бодро втянув Юлю в комнату, где располагался «обезьянник», Борис застыл посреди помещения с поистине мальчишечьей улыбкой на лице. Юля нахмурилась, с сомнением окинула взглядом окрестности, и еще не родившийся сарказм замер у нее на губах. Тут было, на что посмотреть. Все оказалось увешано гирляндами из светящихся лампочек, везде обернуты ленточки, а где-то еще и шарики подвешены. Красные, розовые, белые воздушные шары в виде сердец летали под потолком, решетка оказалась увита гирляндами с таким же узором, и все это великолепие лишь иногда разбавлялось дерзкими яркими лентами, к которым Борис умудрился прикрепить некоторые особо трогательные фигурки, подаренные Юлей.
Гришин стоял гордый, как черт. Он вскинул руку и отбил ногами дробь. По идее, она должна была быть похожа на чечетку, вот только в процессе подготовки что-то пошло не так (видимо, по причине совершенного отсутствия танцевальных навыков), и Борис остановился на простом, но ярком топанье. У Юли округлились глаза, когда он, уверенный, что произвел на девушку неизгладимое впечатление, задорно крикнул:
— Та-дам!
У Юли слегка подкосились ноги.
— Что… — она обернулась, потом покружилась на месте, зажмурилась, покрутив головой, и только открыла глаза — все было по-прежнему. — Что это?
— Как что? — удивленно похлопал ресницами Борис. Уязвленное самолюбие слегка кольнуло сердце. Стараешься, стараешься, а тебе «Что это?» — Сюрприз! — пока Юля ошарашенно озиралась по сторонам, точно загнанный зверь, Борис продолжил болтать.
Ничего-ничего, это у нее от радости, наверное. Сейчас отойдет немного, и все поймет. Потом останется отойти самому, когда дело дойдет до самого важного. Главное — чтобы Барсик его не поцарапал. Он, кстати, сейчас увлеченно исследовал ленточки, увитые вокруг «обезьянника», и вдруг, будто почувствовав настроение хозяйки, вопросительно мяукнул.
— Это еще не все. Я там на улице кое-что соорудил. Посидим в снегу, поедим. Не пропадать же ужасной погоде?
Борис тараторил и тараторил с такой силой, словно боялся, что Юля одним взглядом захлопнет ему рот, развернется и уйдет в бушующую метель, бухнув дверью. Растворится, как призрак. Надо ей просто все рассказать, заинтриговать, и все получится, все образуется.
Кажется, в процессе Борис увлекся и не сразу заметил, как Юля надвигается на него явно не с намерением кинуться в объятия и поблагодарить за сюрприз. Борис, конечно, полицейский, но все его способности разом отключались, стоило Метелкиной замаячить рядом, потряхивая своими кудрявыми волосами. Не успел он опомниться, как Юлия подошла к нему и резко схватила за плечи, перекрывая пути к отступлению. Борис непонимающе хмыкнул, дернулся было, да и только, а него обрушился целый град из маленьких, но цепких кулачков.
— Ах ты, гад! — тонкие девичьи пальчики хлестали то туда, то сюда, правда, нигде не причиняя серьезного урона. Борис жмурился, скорее, инстинктивно, но понимал, что Юля просто так забавно выплескивает эмоции. — Да чтоб тебя, как ты… — попытка перехватить ладонь Юли успехом не увенчалась: она попробовала вывернуть его руку, но Борис не дался, вызвав у нее новый приступ шипения. — Как ты мог, ты…
— Спокойнее, спокойнее, остановись, — Борис поднял руки, пытаясь защититься, хотя била Юля, скорее, в шутку. Прилетела еще парочка ударов, и парень прикрыл глаза, отмахиваясь от них. — Я, вообще-то, подарок хотел тебе сделать, — ладошка занесена над головой — уклонился. — С сюрпризом, — от следующего легкого удара уклониться не удалось, но ничего. Кулак сам замер в миллиметре от его плеча. — Тебе же они нравятся.
Внезапно Юля затихла так же быстро, как вспыхнула.
— Уже нет, — буркнула она себе под нос и, замерев на секунду, отдернула руку, прикусив губу и виновато смотря куда-то в стену. Наверняка сейчас начнет извиняться, сваливать все на свой ужасный характер, и это затянется еще минут на тридцать. Момент будет безнадежно упущен. Кончики пальцев предательски закололо, а удар сердца отозвался под ребрами щекоткой. Сейчас. Сейчас самое время. У Бориса похолодела кожа, однако внутри все горело.
Рядом с Метелкиной Гришин забывал, что он, вообще-то, угрюмый полицейский, посвятивший себя спасению городка, как какой-нибудь супермен. Он был просто человеком, который иногда, будто по ошибке, тянул руку к коту, чтобы его погладить. Ему до дрожи хотелось, чтобы этот Барсик однажды пришел и к нему. Поиграть, обвалять в шерсти свитер, растерзать ненавистного еще со школы «Дон Кихота», поточить коготочки о любимое кресло. Потому что это настолько уютно, настолько по-домашнему, что Борис уже не в силах этому противиться. Юля вместе с наглым комком шерсти пришла к нему из мира каких-то странных снов, и он не хотел его покидать. Наверняка, где-то в глубине сознания дремали и его коты, просто они боялись Беллу и не высовывались, пригрелись у батареи его зоны комфорта.
Может, стоит плюнуть на предрассудки и разбудить своих котов? Была не была, черт возьми!
Одного движения хватило, чтобы перехватить руку Юли, а вторая ладонь сама собой потянулась к заднему карману джинсов. Чтобы достать бархатную коробочку, потребовалась всего пара секунд, еще три — чтобы буквально рухнуть на колени перед Метелкиной. Слова вырвались прерывистым шепотом:
— Выйдешь за меня?
Повисла минутная пауза. Юля замерла, как статуя, и, вмиг забыв все свои обиды, уставилась на кольцо остекленевшими глазами. Лицо ее выражало полное замешательство.