Москва, январь 1935 года
Сергей рано утром ждал доклада Ежова. Ежедневные доклады были для него уже столь же привычны, как кофе по утрам в его прошлой жизни.
Ежов вошёл с тонкой папкой.
— Иосиф Виссарионович, три агента в Германии работают на пределе. «Вольф» — Павел Коваленко, 38 лет, инженер, внедрён в завод Круппа в Эссене. Под прикрытием техника, он передаёт чертежи танков. Его шифровка: немцы испытывают 20 новых прототипов, планируют 1800 танков к 1937 году. «Орёл» — Елена Соколова, 32 года, переводчица в министерстве экономики, перехватывает данные о поставках стали. Шифровка: 500 тонн стали на танки, 200 на авиацию. «Крот» — Алексей Иванов, 45 лет, внедрён в штаб разведки в Берлине. Он сообщил: Абвер готовит четырёх агентов в Ленинграде, включая Вебера, и двух в Одессе. Вебер замечен в порту Ленинграда, его мы пока не берем, хотим, чтобы он нас вывел на тех, с кем он связан.
Теперь о рисках: «Вольфа» подозревают, есть подозрение, что его шифровка могла быть перехвачена и за ним наблюдают. Я дал приказ пока сидеть тихо.
Сергей задумался. — Николай, сказал он. — А что говорят ваши источники о настроениях немецких генералов?
Ежов продолжил. — Иосиф Виссарионович, у нас есть информация, что Гудериан лоялен Гитлеру, но Манштейн часто спорит с ним, есть слухи о разногласиях. Предлагаю подготовить агентов для внедрения в окружение Манштейна.
Сергей изучал шифровку «Вольфа». — Николай, наши агенты хороши, но Манштейн — это очень сложная цель. Подготовь двух агентов: одного с знаниями инженера, второй может быть просто офицер, в возрасте 30–40 лет, немецкий должен быть без акцента, и необходимо, что бы был уже опыт внедрения. Отправим их немного позже, сначала укрепим агентурную сеть. Дай «Вольфу» время, пусть пока не собирает информацию и готовь на случай его разоблачения, нового агента. Соколова пусть ищет банки, финансирующие Круппа. Иванов пусть узнает про планы Абвера в Ленинграде. Но только осторожно. Нам не нужно, чтобы все наши агенты попали под подозрение.
Ежов вышел и вскоре принес две анкеты, где показал профили новых агентов. — У меня есть на примете пара человек, сказал он: «Позывной Ястреб» — Виктор Рябинин, 36 лет, по первому образованию инженер, работал в торгпредстве, в Дрездене, говорит на баварском диалекте; «Сова» — Мария Лебедева, 34 года, наша сотрудница с 1921 года, внедрялась в Париже в круг белоэмигрантов, знает три диалекта немецкого и французский. Он предложил отправить их в Берлин через Швейцарию под прикрытием торговой делегации, чтобы выйти на окружение Манштейна через инженеров Круппа. Сергей одобрил, приказав организовать их поездку так, чтобы не вызвать подозрений.
Сергей сказал. — Проверь Рябинина и Лебедеву: их связи, лояльность, прошлое. Изучи все досконально, чтобы они были из благонадежных. Как проверишь все, доложи мне.
Ежов кивнул и вышел. Сергей перечитал шифровку Коваленко, анализируя данные о немецких танках. Немцы наращивали мощь, а СССР должен был совершить рывок в реформировании армии, чтобы подойти к конфликту во всеоружии. Вербовка недовольных генералов, таких как Манштейн, требовала времени и невероятной осторожности, но каждый день только приближал бурю. Он записал заметки: проверить банки, связанные с Круппом, изучить окружение Манштейна, найти слабые места. Разведка была единственным способом опередить Гитлера и ослабить его.
Сергей позвал Молотова. На столе лежали шифровки Литвинова, проект антигерманской резолюции, телеграммы из Женевы, Вашингтона, Варшавы, Лондона, Парижа. Лига Наций была последним шансом осудить Гитлера и ослабить изоляцию СССР.
— Вячеслав, нам необходимо поднять вопрос германских агрессивных планов в Лиге Наций. Германия вышла оттуда, но мировое сообщество должно предпринять усилия, чтобы донести до Гитлера свое возмущение. Мы должны подготовить и озвучить свою резолюцию и призвать все страны надавить на нацисткий режим, возможно, поднять вопрос о введении санкций против Германии. Немцы готовят свою армию к крупномасштабной войне. Резолюция нужна, чтобы показать их агрессивные планы всему миру.
Расскажи мне так же, что у Литвинова? Как идут переговоры с Буллитом, Чилстоном, Беком?
Молотов раскрыл папку.
— Иосиф Виссарионович, Лига Наций — это поле для интриг. Литвинов в Женеве уже предлагал резолюцию: осудить немецкое перевооружение, ввести санкции на сталь, нефть, уголь, химикаты, запретить поставки на заводы Круппа, Rheinmetall, Siemens, I. G. Farben. Вот выжимка из его текста: «Германская милитаризация угрожает миру, Лига требует инспекций заводов, ограничения производства, санкций на ресурсы и технологии, включая химическое производство».
Британия выступает против: Чилстон называет Гитлера «щитом от коммунизма», Энтони Иден требует убрать санкции и инспекции, ограничиться «инспекциями». Франция колеблется: Лаваль встречался с немцами в Париже, обсуждал Чехословакию, предлагает «диалог» вместо санкций. Польша блокирует любые антигерманские шаги, пытаясь выслужиться перед Гитлером.
ОГПУ перехватило шифровку: Лаваль обсуждал с немцами раздел Чехословакии, и признание этого раздела Францией. Их делегат в Женеве смягчает резолюцию своим выступлением, выступая на стороне Гитлера. Мой план таков: давить на Францию через Эдуара Эррио, критикующего Лаваля; на Британию через статьи в газетах Лондона; дискредитировать Лаваля в Женеве, публикуя данные о его встречах с немцами и выставляя его германской марионеткой.
Сергей пробежал глазами текст резолюции. Он был жёстким, но Британия и Франция могли его заблокировать. Лаваль, играющий с немцами, был угрозой, Польша Бека — ненадёжным союзником. А британцы всегда играли в свою игру.
— Вячеслав, подготовьте разгромную резолюцию, пусть мира увидит тех, кто будет заступаться за Гитлера. Нам нужно доказать общественности, что кроме нас никто не считает Гитлера злом. Пусть люди видят, что настоящую защиту им готовы предоставить только коммунисты.
Молотов записал указания, предложив отправить в Вашингтон делегацию для дальнейших переговоров с Уорбургом и сенатором Джоном Гарнером; Запросить у Чилстона данные о поставках Круппа; связаться с Беком через посла; опубликовать разгромные статьи против Лаваля; привлечь чехословацкого делегата Эдуарда Бенеша и румынского Николае Титулеску. Сергей одобрил. Молотов показал письма французских социалистов, в том числе переписку Литвинова с Эррио, который намекал на поддержку за финансирование и торговые льготы. Сергей отверг льготы, требуя давить на Эррио угрозой разрыва отношений. Молотов предложил отправить в Женеву третьего атташе, Сергея Васильева, для переговоров с Бенешем и Титулеску. Сергей согласился, потребовав отчёты о каждом шаге.
Через несколько дней, Молотов вновь пришел в кабинет к Сергею. Его лицо, обычно непроницаемое, на этот раз не скрывало разочарование.
— Иосиф Виссарионович, начал он. — В Женеве провал. Литвинов добился лишь смягчённой резолюции: санкции против Германии вычеркнули, инспекции заменили «наблюдением». Британия и Франция надавили на остальных и препятствуют нашему давлению на Гитлера. Чилстон говорит, что угроза преувеличена, а СССР мстит Гитлеру за провал немецких коммунистов на выборах. Лаваль предложил «европейский пакт» с участием Германии, фактически легализуя её перевооружение. Поляки блокируют антигерманские шаги.
Бек уклонился от встречи в Кракове, ссылаясь на внутренние дела.
Но есть успехи: Чехословакия и Румыния поддержали нас. Бенеш и Титулеску готовы подписать секретные договоры о взаимопомощи против Германии, если мы гарантируем им военную поддержку. Эррио во Франции публично осудил Лаваля, назвав его «пособником нацистов». Наши газеты в Париже и Лондоне запустили кампанию против Лаваля, публикуя данные о его встречах с немцами.
Мой план такой: подписать договоры с Чехословакией и Румынией, убрать из них открытые обязательства. С британцами продолжать экономические отношения, торговлю. Также предлагаю отправить в Варшаву дипломата с разведывательным опытом, чтобы выйти на окружение Бека, и усилить давление на Эррио через французских социалистов, чтобы они поднимали людей на митинги, устраивали забастовки, требуя снятия Лаваля.
Сергей быстро обдумывал сказанное. Чехи и румыны могли стать союзниками, но их армии были слишком слабы, а Британия и Франция явно играли на стороне Гитлера.
— Вячеслав, мы подпишем секретные протоколы с Бенешем и Титулеску, без публичных обязательств. По Польше: отправь дипломата с опытом работы в разведке, но проверь его лояльность. Лаваля продолжай топить в прессе, но осторожно — не спугни Эррио. Литвинову прикажи стоять твёрдо в Женеве, даже если Британия будет давить на нашу делегацию.
Молотов записал указания и добавил:
— Иосиф Виссарионович, есть ещё идея. Мы можем использовать чехов и румын, чтобы создать антигерманский блок в Восточной Европе. Предлагаю отправить в Прагу и Бухарест наших военных советников — под видом инженеров. Это укрепит их армии и даст нам влияние в этом регионе. Также можно через Литвинова связаться с балканскими странами, например, Югославией. Они боятся Италию и могут поддержать нас против Гитлера.
Сергей кивнул. — Хороший план, Вячеслав. Отправь советников в Прагу и Бухарест, но под строгим прикрытием. По Югославии — начинай контакты, но осторожно, Муссолини пристально следит за Балканами.
Доложи, как только будут результаты.
Молотов вышел, а Сергей задумался. Дипломатия была шахматной партией, где каждый ход мог изменить баланс сил. Лига Наций оказалась слабым инструментом, для того, чтобы изолировать Германию, но СССР мог использовать Чехословакию и Румынию как плацдарм для создания антигерманского фронта. Британия и Франция, судя по всему, готовы были сдать всю Европу Гитлеру. Американцы, несмотря на их жёсткие условия, оставались единственным реальным партнёром.
Сергей стоял у окна кабинета, глядя на заснеженную Красную площадь. Холодный ветер гнал снежинки, а в воздухе витало напряжение. Заговор против партийных лидеров, коррупция в армии, провал в Лиге Наций и упрямство западных дипломатов требовали немедленных решений. Он созвал Микояна, Ворошилова, Кагановича, Жданова и Шверника. На столе лежали шифровки ОГПУ, отчёты Молотова, данные о немецком перевооружении и доклады о промышленности.
Когда все пришли, то началось обсуждение.
Сергей начал первым:
— Товарищи, ситуация тяжёлая. Заговор против Кирова оказался более серьезным событием, чем мы могли представить. ОГПУ выявило связи заговорщиков с троцкистами и с иностранцами. Против нас ведется борьба не на жизнь, а на смерть. И хотя мы усилили охрану, важен сам факт, что за нашей спиной, наши враги умудрились спеться друг с другом и объединить свои усилия. Ежов провел аресты по моему указанию. Взяты Троцкий, Бухарин, Зиновьев, а также бывшие партийные работники рангом ниже. Сейчас они все находятся под арестом. ОГПУ так же провел задержание некоторых иностранных шпионов. Мы ждем реакции Германии и Польши на эти события. Я думаю, они не заставят себя долго ждать.
Это лишь верхушка айсберга. Есть еще и внешние проблемы. Немцы готовят армию, Британия и Франция предают нас в Лиге Наций, Польша играет с Гитлером, американцы требуют слишком многого. Армия страдает от коррупции, промышленность отстаёт. Я хочу послушать вас. Докладывайте и предлагайте план.
Первым встал Анастас Микоян.
Иосиф, начал он. — Промышленность на пределе. Харьков даёт 650 орудий, из них брак — 20%. Это уже лучше, чем было раньше, но все равно, брака очень много. Урал отстаёт по стали. Надо выравнивать показатели и догонять план. Топливо мы теряем из-за хищений. Запасы зерна сейчас есть на два года, но почти везде очереди за хлебом.
Мой план такой: Надо усилить контроль во всех сферах. Нужен контроль над заводами, устранять скрытый саботаж и показательно судить вредителей. Большие склады с зерном поставить под ОГПУ. Кроме того, нам не хватает дополнительно 200 станков ежемесячно, которые мы должны попросить у американцев, 250 станков дополнительно, можем попросить у британцев за увеличение поставок никеля. Кроме того, на повестке дня стоит экспорт зерна в Чехословакию и Румынию. Они еще ничего не сделали, но просят у нас очень много. У нас у самих не так много запасов, к тому же мы не знаем какой будет урожай.
— Я тебя понял, Анастас, сказал Сергей. — Контролируй процесс, чтобы брак был ниже 10% к июлю этого года. Сначала уменьшим брак, а потом уже будем думать, как еще увеличить производство на имеющиеся средства.
На счет контроля ты прав. У нас много людей в ОГПУ, я скажу Ежову, чтобы усилил охрану и доложил мне о вредителях. Британцам мы можем отправить еще никель, если они дадут то, что нам надо. Зерно чехам и румынам мы пошлем после проверки исполнения их обязательств. Мы не должны давать водить себя за нос.
— Клим, что у тебя? Сергей обратился к Ворошилову.
— Коба, начал он. — Немцы наращивают производство танков и самолетов. Видно, что они готовятся к крупной войне, возможно и не одной. Только дурак может этого не замечать. Но министры обороны Британии и Франции отказываются от углубленных контактов с нами. Хотя я предлагал им совместные учения, но они упрямо стоят на своем.
У нас тоже не все гладко. Мы теряем технику из-за брака, а в частях большие хищения деталей и топлива. Егоров под арестом, но сколько еще таких как он на всех уровнях. Кроме того, в армии сейчас такое же брожение, какое было у нас в ЦК несколько лет назад. Появляется своеобразная оппозиция. Во главе ее стоит Тухачевский. За ним стоят командиры поменьше, которые поддерживают его, большинство из них бывшие троцкисты, или просто перекрасившиеся. Так же много бывших белогвардейцев, военспецов. Помнишь, я давно говорил, что армию надо от них очистить. Теперь они мутят воду. У Тухачевского, на удивление, хорошие отношения с европейскими политиками и военными. Их пресса пишет о нем восторженно, ставя его в пример нам с тобой. Коба, если враги кого-то хвалят, то это не к добру. Я считаю, надо разобраться с такой ситуацией.
Сергей задумался. Он знал, что многие военспецы были репрессированы, а Тухачевский расстрелян. Он не хотел повторять этого, но знал, что проблему надо решать. Он пока не мог сделать ничего, что притормозило бы начало страшной войны, но усиленно пытался найти выход. Разброд и оппозиция в армии, точно не укрепляла оборону страны.
Он сказал: — Клим, я тебя услышал. С браком и хищением ОГПУ разберется. Проверим, насколько все соответствует тому, что я слышу. А на счет Тухачевского и троцкистов, я поговорю с Ежовым. Оппозиция сейчас не зря активизировалась, их планируемое убийство Кирова должно было стать спусковым крючком к дальнейшим, запланированным ими, событиям.
Сергей посмотрел на Кагановича. — Лазарь, что у тебя?
Каганович заговорил.
— Иосиф, заговор — дело троцкистов и иностранцев. Мы должны создать показательные процессы над врагами народа, чтобы другим было неповадно. Я считаю, что мы и так сильно затянули с решительными действиями против врагов. Они почувствовали свою безнаказанность и неуязвимость, да к тому же спелись с западными разведками. Нам нужна чистка сверх донизу и не просто исключение из партии, нужны серьезные меры, аресты, конфискации, расстрелы.
Сергей прервал его: — Лазарь! Меры мы примем. Никто не уйдет от ответственности, особенно, если найдутся их связи с иностранными разведками. Но подожди с жесткими мерами. Мы будем все делать законно, со следствием и уликами, чтобы невиновные не попали под нашу метлу.
Следующим заговорил Жданов:
— Иосиф, чистка нужна, но нам надо не допустить паники. После слухов о покушении на Кирова обстановка в партии и так нервозная. Но я хочу сказать еще вот что: Сергей Миронович не дорабатывает. Ленинград превратился в город оппозиции и заговорщиков. Я считаю, что надо лучше контролировать вверенный тебе участок работы. Делать это совместно с ОГПУ. Думаю, что мы должны послать из Москвы комиссию, чтобы посмотреть на месте как все обстоит и принять меры. Действовать совместно с ОГПУ. Если позволишь, я готов выехать лично и возглавить комиссию.
Сергей кивнул: — Езжай. Я скажу Ежову чтобы выделил людей. Пусть поедут, проверят работу Кирова и ленинградских чекистов, почему так все запустили. Комиссию в Ленинград ставлю под твой контроль. Доложи мне потом сразу же.
Шверник выступил последним.
— Иосиф, на некоторых заводах скоро возобновятся забастовки, как было раньше. Рабочие требуют хлеба и улучшенных условий труда и отдыха. Я считаю, надо не только требовать, но и давать людям пряник. Нужно найти средства и поднять зарплаты на 10%, пусть люди увидят, что их слышат. Нужны так же агитаторы на заводы, которые смогут рассказать людям о ситуации в стране так, чтобы люди их слушали, а не помидорами закидали.
Сергей согласился: — Забастовки гаси обещаниями улучшения условий. Зарплату мы повысим. Агитаторов собери самых лучших. Рабочие должны знать, что они основа нашей страны. Но не позволяй всяким смутьянам манипулировать нами. Вместе с ОГПУ проверяй активистов, нет ли среди них лояльно настроенных к оппозиции. Доложи, как справишься. Но не затягивай!
Заседание окончилось. Соратники вышли. Сергей смотрел на карту Европы, понимая, что время уходит.