Вокруг меня была только темнота, сильно чувствовался запах мокрой земли, глины, тлена и ладана.
Движения были скованы. Я находился в каком-то замкнутом пространстве, как будто в коробке или деревянном ящике.
Я слышал рыдания — где-то наверху плакали люди. По мере того, как заканчивался воздух, голоса незнакомцев становились всё навязчивее. Появились какие-то новые звуки — лопаты копающей землю.
— Прости, Господи, сына своего Демида… — шептал взрослый мужской голос. — Прими его душу…
Воздух почти заканчивался, видимо сейчас или уже никогда.
Я сделал один глубокий вдох, и начал бить по крышке, отделяющей меня от остального мира. Удар. Еще один. Ещё удар. Почувствовал, как по руке пошла теплая кровь, видимо разбил костяшки. А что же с крышкой? Небольшая трещина, да и только.
Я стал царапать её, сдирая свои ногти о древесную плиту. Пытался бить ногами, но все также без какого-либо значимого результата. Воздуха оставалось всего на пару минут, что вводило меня в ещё большую панику.
Решил снова попробовать пробить её кулаком. Удар. Ещё удар. Вроде начинает поддаваться. Сделал большой вдох, а после последним ударом кулака, в который вложил все оставшиеся силы, почти без размаха, наконец-то пробил крышку.
Через полученное отверстие на меня посыпалась сырая земля. Ещё удар. Подключил к делу ноги, стало намного проще разбивать крышку. Туловищем, по пояс, уже вылез из ящика и стал пробираться наверх сквозь землю.
Уже практически весь на поверхности. Когда вылез, жадно сделал второй вдох. Резко, глубоко, словно вынырнул из-под воды, где находился слишком долго.
Первые чувства: тело холодное, в груди — пустота, лёгкие будто вспыхнули огнем от этого жадного глотка воздуха.
Я не понимал, кто я, где я и что вообще тут происходит.
От увиденной картины, у окружающих случился невероятный эмоциональный взрыв.
Барышни, с размазанной тушью на лице, смотрели на меня так, как будто увидели привидение.
— О, Пресвятая Богородица! — вскрикнула пожилая барыня и тут же упала в обморок.
— Он жив! — кто-то орал, словно только что начался апокалипсис и мертвые восстали из своих могил.
— Ведьма! Это ведьма его вернула! — визжал чей-то женский голос.
— Батюшка, спасите! — отшатнулся один пожилой мужчина.
— Да он же дышит… он ДЫШИТ! — другой голос, уже в панике.
— Он воскрес! Это чудо… Господи!!! Чудо!!!
Я выбрался из земляного завала и присел. Пока неуверенно, опираясь на руки.
Вокруг кресты, могилы, склепы. Так себе атмосферка для первых секунд новой жизни после смерти, скажу я вам.
Люди пятились назад, один мальчишка перекрестился так быстро, что чуть не вывернул себе пальцы. Бывает же.
Смотрел на свои руки и не узнавал их. Моложе, чище, с аккуратно подстриженными ногтями, хоть и местами содранными. Без привычных мне шрамов, ставших одним целым со мной.
Осмотрел себя повнимательней — костюм траурный, с каким-то неизвестным гербом на манжете.
Грудь очень сильно болела. Я не понимал, кто я…
Нет, я помнил, кто я был раньше. Последнее воспоминание — нас предали.
Жаль, что я понял это слишком поздно. До сих пор корю себя за это. Не доглядел, не предусмотрел… А должен был! Обязан!
Своим ассасиновским нутром я чуял, как гибнет мой отряд. Лучшие из лучших. Эти имперские твари всё же добрались до нас…
Но кто же я сейчас? Точно знал одно — это не моё тело.
— Демид?.. — хрипел мужик, высокий, с лицом, как у старого бывалого волка.
Он стоял передо мной на коленях. Смотрел в глаза и не верил тому, что видит.
— Сынок… — его голос дрожал. — Слава Богу… Ты живой…
А я смотрел на него и не знал, что ответить.
В голове все гудело, будто разум не догнал тело. Но ясно одно. Я был жив. Вновь.
И это время даже более чужое, чем-то, в котором я умер…
Секретная магия сработала в последний момент и я попал в новое тело, а этот мужик рядом, видимо мой новый отец.
Надо не подавать виду, чтобы никто ничего не заподозрил. Лишние проблемы мне были абсолютно ни к чему. Могли бы ещё подумать тогда, что это демон завладел телом, и сожгли бы меня на костре.
— Отец, я плохо себя чувствую, мы можем отправиться домой? — прошептал свои первые слова в новом теле.
Я понимал, что нужно избежать каких-либо длительных диалогов, пока не разобрался и не ответил себе на первичные вопросы: Кто я? Где я? И как мне попасть в Санкт- Петербург?
Повезло, что дорога от кладбища до поместья была не особо длинной и меня быстро отвели по прибытию в мои покои.
Первым делом стал рыться в бумагах на столе. И хоть моё зрение и было пока расплывчато, смог разобрать, что все документы подписаны одним и тем же именем: Демид Алмазов. Так, это уже что-то.
Дальше попытался рассмотреть себя в зеркало, но все было слишком мутно, понял только, что я достаточно молод.
В комнату зашел слуга, я немного дернулся. Он положил новую чистую одежду и сказал, что для меня готовят ванну с благовониями. Отлично, точно бы не отказался от купания.
Я разделся, ого а не плохих размеров приборчик у этого нового тела. Слуга проводил меня в ванную комнату, где я полностью окунулся в купель, с головой.
Пока лежал в теплой воде, пытался освоиться в новом теле и вел диалоги с прислугой, чтобы понять, куда я попал:
— А где мы находимся, любезный? — спросил я.
Слуга сильно удивился сначала, а потом видимо вспомнил, что перед ним человек, который только недавно вылез из гроба и ответил:
— В Екатеринбурге, господин! Вернее а области. В родовом поместье семейства Алмазовых.
Ага, понял. Значит в самую задницу империи меня закинуло. Местечко не из самых приятных, был я тут когда-то по заданию из моей прошлой жизни. Мне не понравилось.
После того, как я закончил водные процедуры, я вернулся в комнату и переоделся в чистую одежду.
Потом меня вызвал к себе отец на диалог. Я старался просто слушать и отвечать только «да» или «нет». Остальное было бы в тот момент лишним и могло выдать меня.
Прошла неделя после последних событий
Я проснулся за несколько минут до рассвета. Тело всё еще незнакомое, но уже под моим полным контролем. Мышцы пока слабые, движения чужие, но ощущение веса, ритма и центра тяжести — моё. Этого мне вполне достаточно, пока.
Сел на постели и перебросил ноги через край. Пол скрипнул под пятками. Спустился. Сделал пятьдесят отжиманий, не могу позволить моему новому телу быть в плохой форме.
Комната без особых излишеств: дубовая мебель, зашторенное окно, стоящий у стены сундук, и на стуле — аккуратно сложенная форменная одежда: длинный темно-синий сюртук, рубашка с высоким воротом, брюки, сапоги, перчатки. Не дорого, но всё выглажено и вычищено до блеска.
Узнал, что сейчас меня зовут Демид Александрович Алмазов. Младший сын захудалого дворянского рода. Восемнадцать лет от роду, рост метр восемьдесят, худощавый, волосы темные, растрепанные, по общим меркам я считался красавцем в нынешнее время. В этой жизни я — потомок древнего, но обедневшего рода.
В своей прошлой жизни я убивал людей за идею. Холодно, точно, незаметно и всегда без ошибок. Охота была моим основным ремеслом, и я был в этом очень хорош!
Я умер из-за того, что нас предали! Если говорить подробнее, много лет назад, в прошлой жизни, я принадлежал к старому ордену ассасинов. Мы управляли равновесием во вселенной и убивали всех, кто пытался сдвинуть чашу весов на свою сторону используя насилие и власть. Я никогда не нуждался в деньгах, если они у меня заканчивались, то спокойно мог обратится в орден и мне всегда выделяли нужную сумму. У меня было только две задачи: убивать во имя ордена и соблюдать Кодекс Ассасина.
Так вот, продолжим. Когда я и мой отряд отправились на последнее задание, мы столкнулись с предательством внутри группы. Один из наших захотел большего, чем быть орудием вселенной, и предал нас враждебному ордену магов, цель которых была истребить ассасинов и захватить власть в этом мире.
В последний момент я смог произнести секретное заклинание и спасти свою душу, когда тело спасти было уже невозможно.
И вот я тут. С момента моей смерти прошло уже тридцать лет, это я узнал из одной утренней газеты, которую каждый день за завтраком читал мой новый отец. Я знаю, рано или поздно враги придут за мной, поэтому мне нужно быть готовым к встрече и атаковать их первому, пока меня не заметили. А что лучше может подготовить к войне, как не обучение новой магии? У меня осталась память из прошлой жизни, несколько боевых техник ассасинов, а теперь я мог подкрепить их ещё и магией аристократов, адская смесь.
Я встал, подошёл к зеркалу. Молодое лицо, светлая кожа, темные, холодные глаза. Ни капли детскости, во взгляде читалась моя внутренняя дерзость.
На груди какая-то метка. Чёрная, чуть выпуклая, похожа на ожог. Ни одна книга по магии не знает таких знаков, но я чувствую, что она живая и как будто разговаривает со мной. Я не знал, откуда она и была ли она у прошлого владельца данного тела. Впрочем, мне было абсолютно все равно, что было до меня.
В дверь постучали. Спокойно, два коротких удара.
— Входи — сказал я.
Слуга вошёл, поклонился. Мужчина лет сорока, с усталым лицом и телом, привыкшим с самого детства к дисциплине и услужливости.
— Барин приказал напомнить: отправление поезда в столицу через два часа. В повозке — всё необходимое. Ваши вещи, академическая справка, рекомендательное письмо от господина Алмазова-старшего.
— Повозка готова?
— Ждёт вас у ворот, государь. Кучер осведомлён о маршруте прямиком на вокзал. Охрана в сопровождение назначена. По прибытии в Санкт-Петербург вас встретит представитель Академии.
Я кивнул. Он вышел. Без слов, без суеты. Как и положено прислуге.
Мне предстояло отправится на обучение в столицу. Возраст был подходящий. Отец был безумно рад, когда я предложил отправить меня на учебу в лучший ВУЗ страны — Столичную Академию Магии. Видимо его настоящий сын мало проявлял инициативы в реализации себя, поэтому глаза Алмазова-старшего так сильно загорелись, когда он услышал моё предложение.
Глупо было бы не воспользоваться такой возможностью. Решено. Я еду в Санкт-Петербург. К тому же, именно там я и умер, а значит искать моих убийц стоило начинать именно оттуда.
Я оделся очень быстро. Привычные движения — натянуть рубашку, подтянуть ремень, вложить в кобуру ножичек. Он здесь декоративный, как у всех молодых аристократов, но я сменил лезвие на боевое ещё на третий день, так будет надёжнее и спокойнее. Магии у меня пока нет, но если нужно — я вонзаю сталь в мягкое место под рёбра.
В большом зале поместья меня уже ждал воодушевленный отец в парадном костюме. Александр Михайлович Алмазов, пожилой мужчина. Отставной вояка, обедневший помещик, человек с лицом, на котором даже морщины идут по уставу. Его голос звучал, как пуля: четко, быстро и мимо всякой жалости.
— Запомни, сынок… — начал он свою прощальную речь — Ты Алмазов. Ты идёшь в Петербург не как мальчишка, а как мужчина и как дворянин. Академия даст тебе шанс. Схватишься — и станешь большим человеком на карте мира! Я в тебя верю!
Я ничего не ответил, только одобрительно кивнул. Не испытывал к нему таких же теплых чувств. Еще бы, я знал его всего несколько дней.
Во дворе повозка уже ждала. Сапоги цокали по булыжнику, кучер кивнул, и мы отправились на вокзал. Всё выглядело как обычная провинциальная поездка юнца в столицу.
На деле — я шёл вглубь самой Империи, к тем, кто держал магию, власть и смерть в одном сжатом кулаке.
Имперская Академия — это не просто школа, как казалось на первый взгляд. Это скорее политический фильтр и вербовочный пункт для юных магов-аристократов.
Для всех остальных я — обычный сын обедневшего дворянина из провинции, не больше, не меньше. Но внутри — я снова охотник и если сейчас в мире действуют другие правила, мне просто нужно изучить их, чтобы переписать по-своему и добиться своих целей. Повозка тронулась, и началась моя новая охота.
Колёса мягко заскрипели по булыжнику, кучер молчал, как и положено кучеру, знающему цену места, где сейчас трудится. Город ещё спал. В окна домов не пробивался солнечный свет, только фонари отбрасывали длинные тени.
Я устроился в углу повозки, откинулся на спинку и закрыл глаза. Ненадолго. Просто… позволил себе немного вспомнить. Тот город был не таким. Никакой провинциальной пыли, никакой сырости. Только мрамор, стекла и люди в чёрных плащах, которые не смотрят друг другу в глаза. Тогда целью был Маг огня, который знал слишком много про орден и грозился предать эту информацию огласке.
Я сидел напротив него в купе дирижабля, как обычный пассажир. В руках — газета, под курткой — миниатюрный штык, тонкий, как иголка
Мы парили сквозь ночь, а маг рассказывал что-то попутчику про политику, про милых дам, про жизнь и прочее. Стандартные разговоры случайных людей в моем прошлом.
Он смотрел в окно, когда мы остались с ним один на один и я вонзил оружие в него.
Совершенно без звука, использовал магию паралича и потом точно между рёбер, в самое сердце, как меня учили.
Он даже не закричал, просто выдохнул, как будто отпустил всё, а потом… Я поднес ладонь к его глазам, и они были… спокойные. Словно он всё знал и всё принял, как должное.
Я тогда вышел в общий коридор, смыл кровь с пальцев снегом с крыши у двери. Потом дождался, когда мы спустимся чуть ниже, чтобы спрыгнуть на импровизированным парашюте из плаща и уйти незамеченным.
Колёса цокали по мостовой, и я открыл глаза и вернулся в реальность. Новая жизнь.
— Барин, вокзал, приехали. — сказал кучер.
На вокзале было оживленно. Гул голосов, скрежет телег, шипение паровозов, и над всем этим — легкая истерика будущего поколения Империи.
Кто-то стоял рядом с родителями и мило общался.
Мать поправляла воротник сыну, отец отдавал в руки письмо с «важными наставлениями».
Кучер молча снял мои вещи с повозки — два сундука и дорожную сумку — и начал грузить их на платформу, с которой грузчики отправляли все в багажное отделение поезда.
Я не мешал. Хорошая прислуга не нуждается в лишних подсказках.
Когда закончил, он повернулся и коротко кивнул.
— Счастливого пути, барин.
— Спасибо. Давай аккуратнее на дорогах и не гоняй на поворотах, — бросил я.
Он ничего не сказал, лишь хлестнул поводья и тронулся.
Повозка уехала, оставив за собой тонкий след пыли и ощущение, будто в моей жизни начинается новый важный этап.
Я остался стоять чуть поодаль от остальной толпы, внимательно анализируя ситуацию.
Вокзал был просто огромным, словно это большой металлический кит.
Воздух был влажным после легкого дождика, и в нём также ощущался запах угля. Где-то впереди пыхтела «Ласточка» — один из немногих бронированных поездов, курсирующих напрямую к столице.
В нём были отдельные вагоны для учеников Академии, чтобы те не кошмарили своим присутствием остальных пассажиров.
Я провёл взглядом по окружающим меня лицам.
Вот парень лет семнадцати, в форме какой-то частной гимназии, нервно крутит перстень на пальце. Семейная реликвия, значит, из какого-то хорошего рода. Значит, будет считать себя умнее и важнее других, это уже читалось по его ехидной улыбке и толстой морде. С ним — слуга и строгий отец, переговариваются на полтона выше шепота. Видно, что воспитывали ремнем и строгими правилами.
Вот девочка — совсем юная, лет шестнадцати, в плаще на размер больше, с исписанной тетрадкой в руках. Никого рядом. Она совершенно одна. Пытаюсь рассмотреть, что же написано внутри. По-моему это стихи, ну судя по тем четырем строчкам, что я увидел:
'Я такая как все,
Я хожу по воде
Я в ней ноги мочу
Я (слово пропущено) хочу…'
Эх не удалось последнюю сороку до конца прочитать, закрыла тетрадку, вредная.
Ещё один.
Высокий, широкоплечий, стоит чуть в стороне, как и я, будто защищает свою территорию. Видимо по характеру боец или притворяется и это просто образ. Взгляд — уверенный, но не хищный. Пока нет. Запомнил.
Я просто стою дальше, один. Поезд вот-вот тронется и я — внутри него, как пуля в патроннике, готовая выстрелить в любой момент точно в цель, оставалось нажать на курок.
Я направился уже в сторону поезда, хотел, как можно скорее занять своё место, до отправления оставалось всего несколько минут.
Толчок в спину. Повернулся и увидел их, какие-то два парня, близнецы. Крепкие детины на первый взгляд. Одеты дорого, сразу видно, что из какого-то очень богатого рода.
— Посторонись давай, бедолага, — усмехнулся один из них. — Не видишь что ли? Элита идёт!
Я стоял и улыбался, ох не на того вы напали. Знали бы они, что перед ними стоит один из лучших убийц империи, точно заговорили бы по-другому.
Я знал таких. Строят из себя важных особ, пока не почувствуют кинжал около своего горла. А потом уже начинают плакать и молиться, чтобы мамочка пришла и помогла, но в этот момент уже никто не мог им помочь.
Я посмотрел в глаза одного из них так холодно, что почувствовал, как внутри у него что-то задрожало, его лицо изменилось, и я сказал:
— Ты можешь попробовать пройти вперед, но тогда мое лицо будет последним, что ты увидишь в своей гребаной жизни.
Он явно не ожидал такого и просто остался стоять молча, с таким же тупым выражением лица.
Выстроилась длинная-длинная очередь на посадку. Я встал прямиком перед близнецами. Они ещё долго шептались за моей спиной:
Ты знаешь кто это такой? Взгляд у него как у хищника… Мне даже жутко стало.
Лица будущих учеников академии были максимально разные. В чьих-то глазах читалось заметное переживание за свое будущее, кого-то пугала неизвестность, у кого-то наоборот они горели от ожидания чего-то волшебного на их взгляд. Как же они ошибались.
Ученики потихоньку продвигались вперёд и в течении десяти минут, каждый из будущих студентов академии занял своё место в поезде, в том числе и я.
Поезд шел уже третий час. В заданном машинистом ритме, гремел, трясся.
Купе периодически хлопали — кто-то выходил в коридор просто прогуляться, кто-то искал, где потусить и выпить, кто-то искал, чем заняться и с кем пообщаться. Классика.
Я сидел в своём купе и наблюдал в окошко за пролетающими мимо лесами и полями. В современное время железная дорога стала основным видом транспорта. Огромная магистральная сеть железнодорожных путей, который расположились по всему миру через горы, поля, леса, а где-то и даже под водой, в вырытых специально для этого подземных тоннелях с отличной гидроизоляцией. Интересный опыт, однако. В моем прошлом основным транспортом были дирижабли, парящие в небе. Летят высоко в облаках, рядом с верхушками гор. Такая красотища! Эх, сейчас бы туда, а не это вот всё.
Потом тишину моего путешествия нарушили знакомые громкие голоса:
— Да ладно тебе, дохлик, чё жмешься то, а? У всех тут денег нет, а ты с полным кошельком! Поделился бы, по-братски. Хватит ломаться уже, как девочка, давай сюда своё кошель, додик!
Я поднялся, не спеша. Дверь в купе была приоткрыта, выглянул в коридор.
Двое здоровяков, те самые, с вокзала. Те, что толкнули меня на подходе к поезду.
Теперь близнецы прижали к стенке одного щуплого паренька в очках. Тот вжался в стену, как таракан, который был замечен в комнате после того, как резко включили свет. Бледный, стоял трясся, глаза как у олененка, который попался голодным хищникам.
Они громко ржали, шарили у него в сумке, один уже отобрал кошель.
Ага. Значит, неймется вам, ублюдки.
В этот момент я почему-то почувствовал, что несу ответственность за данного парнишку. Судя по внешнему виду и перемотанных изолентой очках, он явно был не из самой богатой семьи, но мог быть мне полезен.
Эти двое двинулись в сторону тамбура между вагонами, чтобы покурить и посчитать прибыль от недавнего «рэкета».
Я вышел в коридор. Тихо. Без шума. Как и полагается топовому ассасину. Никто не обращал на меня никакого внимания. Движение поезда заглушало шаги, а за окном была уже ночь и мне удалось приблизиться к ним совершенно незаметным.
Я прошёл пару шагов вдоль стены и резко открыл дверь, за которой скрывались эти двое. Метка сильно зажглась огнем в моей груди…