Уже прошло целых три дня после инцидента. Иван всё ещё лежал в госпитале в тяжелом состоянии. По словам целителей, он балансировал на грани жизни и смерти — яд, попавший в его кровь, был коварным, замедленного действия, разрушающим изнутри. Целители не давали никаких гарантий, но продолжали бороться за его жизнь. По моей просьбе Алина дежурила у его постели, почти не отходя. Лия вела наблюдения и собирала информацию. А что же я?.. Я решил, что пора действовать.
Мы втроем выяснили, что яд был не просто смертельным и сложно доступным — его можно было изготовить только при наличии доступа к древним алхимическим компонентам и особым знаниям. А значит, круг подозреваемых резко сильно сузился. В Академии существовало всего три человека, способных создать такой яд: магистр зелий и ядов — Пётр Зверон, и его две ученицы — Агата и Марго. Все трое входили в закрытую гильдию алхимиков, и допуск к их лаборатории был строго ограничен. Понятно, что нужно было вести расследование в этом направлении
— Петра беру я, — сказал я — Его больше всех уважают, значит он либо действительно не при чём, либо лучший из маскировщиков. А вы следите за девочками, разделите их между собой
С утра я начал своё наблюдение. Пётр, высокий худой маг с жидкой бородкой и вечно потёртым халатом, проводил большую часть времени в лабораториях. Он был педантичным, почти занудным — каждое утро шёл по одной и той же траектории, завтракал один и запирался у себя в классе, из которого доносились запахи лаванды, мышьяка и кипящей, от сильного пламени, ртути.
Я сидел на крыше соседнего корпуса, прикрывшись студенческой мантией и шапкой невидимости — не настоящей, конечно, просто одна из уловок, позволяющая сливаться с фоном. Он пил крепкий настой трав, сжимал в кармане перстень-усилитель зрения и делал зелья. День за днём. Час за часом.
Я следил за тем, как магистр открывает и закрывает двери лаборатории. Как проверяет записи в журнале варки зелий. Как отчитывает студента за неправильную пропорцию яда аспидов. Как отдаёт Агате коробку с ингредиентами — но тут же требует расписку и печать. Всё было по уставу. Безукоризненно.
На третий день наблюдая за тем, как Пётр проводит лекцию по антидотам, выдохнул.
— Нет, это точно не он! Слишком он уж правильный, не стал бы так рисковать и подставлять себя — прошептал я самому себе.
Даже в одиночестве поведение мага не менялось. Он был утомительно правильным. И что-то в его взгляде, в том, как он поправлял мантии на учениках и мазал ожоги зелёным бальзамом, говорило мне: этот человек бы не стал. Он слишком… предан. Не людям — ремеслу.
В ту же ночь, возвращаясь в общежитие, я встретил Алину.
— Ты что-то узнала? — спросил он, смахивая с плеча ночной иней.
— Марго чиста, — коротко сказала она. — За ней следила Лия. Всё время с преподавателями, плюс у неё сестра на лечении — вообще не до интриг.
— А Агата?
Алина покачала головой.
— Сложно. Она то здесь, то там. Слишком… быстрая, не всегда получается успевать за ней уследить.
— Понял, — кивнул я. — Значит, пора на неё посмотреть лично. Как только закончу наблюдения за Петром
Я сидел на холодной каменной скамье возле старого амфитеатра, накрывшись капюшоном, следя за Петром. Магистр был как всегда педантичен — зашёл в лабораторию, проверил оборудование, сделал пометки, пролистал журнал ядов. Он не нервничал. Даже когда я случайно уронил ампулу в коридоре, он просто поднял бровь и спокойно прошёл мимо. Уже точно мог сказать — это был не он. Убийца не ведёт себя с таким спокойствием, особенно зная, что за ним следят.
Я уже собирался уходить, как услышал знакомые шаги.
— Демид! — в голосе Алины звучала паника, она выскочила из тени, запыхавшаяся, волосы растрёпаны, в глазах — страх и гнев.
Я сразу вскочил.
— Что? Что случилось? У тебя такой вид, как будто кто-то умер!
— Агату… трое старост. Они её поймали. Я следила за ней, как мы договорились. Она заметила — и начала бежать. И тут они выскочили будто из ниоткуда… и затащили её в подземелье! — она сглотнула. — Я не смогла бы их остановить… их было трое.
— Ты за ней гналась одна? — я почувствовал, как внутри всё вскипает. — Почему ты не дождалась меня? Почему не сообщила?
— Вот сообщаю! Мне нужно было проследить за ними! — она тряхнула головой. — Я думала, что успею. Думала, что смогу… Я не могла позволить, чтобы её убили! Ты видел глаза этой девчонки? Она знает что-то. Она боится. Я это почувствовала.
Я подошёл ближе, положил руку ей на плечо.
— Тихо. Это не твоя вина. Но теперь она может быть в опасности. Кто-то очень не хочет, чтобы мы копали глубже.
— Демид… — Алина подняла взгляд. Он дрожал.
— Ты ведь понимаешь, да? Это не просто яд. Кто-то хотел убить тебя. Иван просто оказался не в то время, не в том месте…
Я сжал кулаки.
— Я знаю. И я не оставлю это просто так. Где вход в это подземелье?
— За северным крылом. Там старый люк под складом зелий. Он был запечатан магией, но я видела, как они использовали какой-то знак. Вроде эмблемы Совета.
— Эмблемы Совета?.. — я нахмурился. — Значит, у них есть доступ к древним печатям. Простым ученикам такое не доверяют.
— Или… кто-то из старших дал им ключ. Магистр? Ректор?
— Нет, Пётр точно не при делах. Я наблюдал за ним всю неделю. Он слишком уверен в себе. Он либо ничего не боится… либо вообще не в курсе. А вот старосты… они могли быть пешками. Или кем-то хуже.
— Пойдём туда, — Алина шагнула к выходу, но я схватил её за руку.
— Нет. Я иду один.
— Что? — она вырвалась, глаза наполнились слезами. — Ты издеваешься? Ты не один в этом! Мы всегда были вместе! На тренировках к турнире! На улицах! Я не просто девчонка с огненной магией, чёрт бы тебя побрал!
Я заглянул ей в глаза.
— Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, Алина! Это очень опасно, а ты очень важна для меня!.
— А я не хочу, чтобы ты умер, Демид! — её голос сорвался. — Ты думаешь, я не понимаю, как тебе тяжело? Думаешь, я не вижу, как ты носишься один, как волк в ловушке? Я не слепая. Я знаю, что ты боишься доверять… Но я не враг тебе! Это точно!
Я опустил голову. Где-то в глубине сознания эхом отозвались слова старика:
«Не доверяй никому».
Но когда она так смотрела на меня… мне казалось, что мир всё-таки не совсем мёртв, и еще есть близкие мне люди в этом мире, которым я всё-таки могу доверять.
— Ладно, — выдохнул я. — Идём вместе. Но держимся тенью. Если это ловушка — ты бежишь. Я прикрою.
— Чёрта с два, — буркнула она. — Если кто-то умрёт в этой истории, то уж точно не ты и не я.
Мы направились к люку.
Ночь над академией стала глухой и тревожной.
Мы пришли к люку и договорились, что я пойду дальше, а Алина останется тут, на случай если их больше, чем мы думаем. Она встала на стрёме и если что, должна была подать мне знак своей магией огня.
Я спустился в подземелье быстро, но тихо. С каждым шагом метка в груди давала мне знаки быть осторожнее. Коридоры, старые, затхлые, пропахшие влагой и плесенью, вели всё дальше и дальше вниз. Я слышал шаги, голоса, а потом — остановка. Я приблизился вплотную, затаив дыхание, и вслушался.
— Ты хоть понимаешь, чем рискуешь? Ты тоже в этом замешана, дура! — голос принадлежал одному из старост. Хриплый, грубый.
— Я… я ничего не скажу, честное слово… — еле слышно пробормотала Агата.
— Если хоть слово вылетит из твоего рта, — сказал другой, — Следующая доза будет для тебя. Поняла? Я с тобой шутки шутить не буду!
— Мы тебя использовали, да! Парни, да с ней надо заканчивать… — добавил третий. — Но теперь ты часть этого. Жди, когда Вальтер вернётся — он решит, что с тобой делать.
На секунду повисла тишина. Я подошел поближе и узнал двоих из них. Это были те самые близнецы из поезда. Видимо папочка купил им должном и старост или за них договорился Вальтер, так как они выполняют все его приказы, как верные псы. Но сейчас все это было не важно.
Меня словно ударило. Всё стало ярким, резким, будто я снова оказался на поле боя. Всё внутри меня вывернулось — злость, гнев, память… Я вышел из тени.
— Она ничего не расскажет про вас… — сказал я спокойно. — Потому что вы больше никому ничего не скажете в этой жизни, сраные ублюдки.
Трое старост резко обернулись.
— Ты⁈ — один из братьев успел удивиться, прежде чем я оказался рядом.
Первый получил удар в горло кинжалом. Быстрый, чёткий. Второй попытался метнуть заклинание, но я бросил нож специально техникой, одной из тех, что изучил по Кодексу Ассасина. Лезвие вошло прямо под ребро. Третий вытащил меч, но неуверенно. Он не ожидал, что я пойду до конца, а я пойду до конца! Уже некуда было отступать!
Мы с ним схлестнулись. Он был неплох, но я был быстрее. Мои движения были… другие. Не из этого мира. Не просто удары — техника, вложенная в кровь. Я обошёл его, ушёл в тень, появился за спиной и перерезал горло. После этого подошел ко второму, который пытался уползти и свернул ему шею. Хрясь!
Все трое лежали мёртвыми телами. Прямо тут, под моими ногами.
Я тяжело дышал. Руки дрожали от напряжения. Первая кровь. Настоящая. По-настоящему отнятые жизни. Впервые в новом теле. Первое убийство, оно всегда особенное. Его запоминаешь, а все остальные уже кажутся чем-то обычным.
Я посмотрел на Агату. Она стояла, не в силах вымолвить ни слова, глаза расширены от страха и шока. Я подошёл медленно, весь в крови, и сказал хрипло:
— То, что произошло здесь, останется между нами. Ты… ты не скажешь об этом никому. Поняла? Иначе тебя ждет такая же учесть, как и их. Я не знаю, как они тебя заставили, но я точно знаю, что эти идиоты, сами бы не смогли создать этот яд. Не чувствуй себя жертвой, твоя вина тоже есть. Мы договорились?
Она молча кивнула.
— Считай, что я тебя спас. И ты мне ничего не должна. Просто живи дальше. Живи правильно и не допускай больше таких ошибок.
Понимал, что избавиться от тел и остаться незамеченным у меня вряд ли получится, поэтому решил их спрятать за углом, чтобы у меня было больше времени вернуться и замести следы.
После того я, как оттащил трупы, развернулся и пошёл прочь, оставляя за собой след теней и выбора, которого больше нельзя было изменить. Войдя в квартиру я сходил в душ, переоделся и сжег одежду со следами крови старост.
На следующее утро академия проснулась в глухой тишине. Ни крики воронов, ни оживлённый шум учеников — ничего не нарушало гнетущего молчания, повисшего над главной башней. Кто-то нашёл тела. Уже официально все знали о произошедшем.
Стражи перекрыли выходы, магические ворота между секторами были запечатаны, над всей территорией активировали купол блокировки магии и свободного доступа на территорию Академии.
Началось внутреннее расследование.
Ходили слухи. Кто-то прошептал, что убитыми были трое старост. Кто-то — что это нападение снаружи. Кто-то — что всё это результат тёмного ритуала, жертвоприношения. Правда не волновала никого — важна была только всеобщая паника. Она ела стены, пожирала остатки доверия между факультетами и вчерашними друзьями.
В столовой молчали даже ложки.
Я спокойно сидел за дальним столом. Ни с кем не разговаривал. Только смотрел в свою чашку с холодным чаем и думал, сколько ещё смертей мне предстоит видеть — и совершить. На моих руках было не только прошлое. Теперь и настоящее пачкалось кровью. Но я понимал. Я сделал то, что должен был сделать.
Когда зазвонил гонг, казалось, сердце всей академии остановилось. Кто-то вошёл.
Медленно, с тяжёлой тростью, поддерживаемый двумя лекарями — в центральный холл академии ступил Вальтер.
Лицо бледное, губы — тонкая линия боли. Он бросил плащ на пол, посмотрел по сторонам. Глаза остановились на мне.
— Ты жив… — прохрипел я.
Я поднялся. Медленно, уверенно. Шум вокруг растворился. Легко прошёл сквозь учеников, сквозь преподавателей, сквозь страх окружающих.
Остановился в шаге от Вальтера.
— Академия закрыта, — сказал кто-то из магов охраны. — Больше никто не войдёт. Никто не выйдет.
Вальтер устало усмехнулся, но не сводил взгляда с меня.
В этот момент, ответил ему тем же. Улыбка была холодной, почти звериной.
Я шагнул ближе и прошептал, чтобы слышал только он:
— Это не меня с тобой заперли… Это тебя — со мной…
С тех пор, как в академии нашли тела трёх старост, всё будто застыло в мёртвой тишине. Библиотека больше не шумела перелистыванием страниц. Даже птицы в садах будто забыли, как петь. Академию закрыли — ни выйти, ни войти. Мы остались внутри, как в клетке. Только здесь хищник был не снаружи. Он был среди нас. Или, точнее, все считали, что он был среди нас.
А я — я знал правду. Это сделал я. И каждый шаг, каждый взгляд кого-то в мою сторону заставлял мою спину холодеть, но при этом я чувствовал странную ясность. Я знал, почему сделал это. Я знал, что иначе бы не смог. Я знал, что выбрал верное решение.
Наутро после обнаружения тел, академию наводнили охранные маги и представители внутреннего трибунала. Всё казалось нереальным — как будто мы попали в роман, где вместо уроков теперь — допросы, вместо дуэлей — подозрения. А потом, на третий день, он прибыл.
Я стоял на лестнице у главного входа, когда карета с гербом Министерства Внутреннего Контроля остановилась у ворот. Из неё вышел мужчина, в черной мантии, без знаков отличия. На нём не было ничего, кроме серебряной броши в форме глаза с чёрным зрачком. Его лицо было спокойным, но что-то в его осанке говорило: этот человек замечает больше других. Он прошёл мимо охраны, как будто сам был законом.
Позже я узнал, что его зовут Албан Пьер. Самый лучший следователь короны. Или, по крайней мере, так говорили.
Албан начал с того, что собрал всех студентов в актовом зале. Он стоял у кафедры, сцепив руки за спиной.
— В этой академии произошло тройное убийство, — начал он. Голос у него был спокойным. — Кто бы ни сделал это, вы не выйдете отсюда, пока я не узнаю его имя. И я предупреждаю: Мне нужны признания. Мне нужна правда. Я её всё равно найду.
Я сидел рядом с Алиной. Она сжала мою руку — не для поддержки, скорее, чтобы проверить, не дрожу ли я. Я не дрожал. Не имел такой привычки.
Албан начал расследование методично. Сначала он допросил всех, кто знал старост. Потом тех, кто нашел с тела. А потом, тех, кто обладал хоть каким-то доступом к подземельям. И, разумеется, он добрался и до меня.
Мы встретились в старом кабинете, который раньше принадлежал преподавателю астрологии. Сейчас он был пуст — только стол, два стула и окно, выходящее в сад, который давно никто не подстригал.
— Демид, — сказал он, — ты был тем, кто выиграл турнир, получил кубок, из которого должен был пить. Но выпил твой друг. Он сейчас в тяжёлом состоянии. И трое старост, оказались убиты. Думаешь, это совпадение?
Я посмотрел ему в глаза.
— Думаю, что в этой академии давно пора было навести порядок. Надеюсь у вас это получится сделать, господин детектив.
Он кивнул, будто ожидая такой ответ.
— Кто-то пытался убить тебя, — продолжил он. — У тебя есть догадки, кто это мог быть?
— Были догадки, — ответил я. — Но теперь я в этом не уверен.
Он встал и медленно прошёлся вдоль стены, будто прислушиваясь к мыслям в воздухе.
— Ты не похож на испуганного юношу, — сказал он, обернувшись. — Скорее, на человека, который уже кого-то убивал.
Моё сердце пропустило удар. Я смотрел на него спокойно, как умел. Он ждал реакции. Я дал ему только тишину в ответ.
Дальше пошло всё хуже. Албан допрашивал Петра, магистра ядов, но не в лоб. Он устроил магический разбор тех редких реагентов, из которых могли приготовить тот яд, что нашли в кубке. Петру стало явно не по себе, но прямых улик против него не было.
Лию он вызвал во второй день. Она вышла оттуда бледная, но ничего не сказала. Алина держалась стойко. Она была потрясена, но в ней что-то проснулось — настоящая сила. Мы часто говорили с ней по ночам, когда академия погружалась в темноту.
— Ты думаешь, он догадается? — однажды спросила она.
— Он уже догадывается, — ответил я. — Но ему нужны доказательства.
— А если он узнает?
— Тогда мне придётся идти до конца.
Она не стала спрашивать, что это значит. Она уже знала.
Албан начал расставлять ловушки.
Он приказал поднять архивы, проверял расписания, вызывал в кабинет каждого, кто хоть раз опаздывал на занятия по зельям или травологии. Он изучал следы, которые никто бы не заметил. Каждый обрывок пергамента, каждую каплю масла у дверей, каждый неправильный штрих в дежурствах по подземельям.
Он устроил магическое воспроизведение последних часов жизни старост. Через призрачные образы в зеркале памяти мы увидели, как они шли по коридору. Как о чём-то спорили. Как их тени затихали у двери, ведущей вниз…
Но последние минуты — были скрыты.
— Кто-то затёр память, — произнёс Албан. — Кто-то очень сильный.
На седьмой день закрытия академии Ивана перевели в стационар в Академию. Он пришёл в себя, но едва мог говорить. Я навещал его. Он попытался улыбнуться.
— Ты жив, — сказал я. — Ты спас меня, братишка.
Он пожал мне руку. Еле заметно. Но этого было достаточно.
Албан собрал нас в центральном зале на девятый день. Он стоял перед зеркалом памяти.
— Убийца среди нас, — сказал он. — Я почти уверен, кто это. Но у меня не хватает одного — мотива.
Он замолчал. И тогда кто-то с заднего ряда спросил:
— А если это была самооборона?
Албан прищурился. Он ничего не сказал, но в его взгляде мелькнул интерес. Он начал задавать вопросы иначе. Не «кто», а «зачем».
И это меняло всё.
Поздно ночью я сидел в библиотеке. Один. Прокручивал в голове всё, что произошло. Я не чувствовал вины. Не чувствовал гордости. Только холодную решимость. Если бы нужно было снова — я бы снова это сделал.
Но я понимал, что Албан уже близко. Он не искал следы — он искал мотив. А мотив у меня был. Я убил, чтобы наказать и не дать убить меня…