Времени на то, чтобы развернуть какую-то полноценную предвыборную кампанию, почти не оставалось. Да даже не почти, его просто не было. Всё случилось слишком быстро, слишком слаженно сработано. Сразу видно, кто-то заранее подготовил сценарий и теперь просто следовал ему, шаг за шагом. Это была Волгина.
Через Ивана, Лию и Алину я узнал, что у нас ещё остались союзники. Несколько сильных студентов из бедных семей третьего уровня, парочка уважаемых преподавателей, даже один из деканов, по слухам, высказывался в мою пользу в этой борьбе. Но этого было мало. Я сходил лично к студентам второго уровня, как правило это были или новички, или не самые сильные маги, но было уже слишком поздно. От одного из них я узнал, что к ним уже приходили сказали, за кого нужно голосовать, чтобы учеба проходила и дальше гладко. Слишком мало. Волгина разыграла свою карту резко и точно. Ударила в самый нужный момент — не в меня напрямую, а в саму систему. В механизмы, которые держали всё в равновесие в моих планах и целях.
Я стоял у окна, пока последние отблески луны умирали в небе, и думал: а страшно ли? Страшно ли проиграть? Страшно ли снова оказаться без должности? Ответ пришёл сам собой: нет. Это не самое страшное. Страшно — потерять себя, сломаться, стать тем, кем тебя хотят видеть. Марионеткой. Пустой оболочкой. А я таким не был. И быть не собирался. И мне не важно, если суждено затвора проиграть. Даже без этой должности, я достигну того, к чему иду все эти месяцы и никто меня не остановит. А если попытаются, то узнай на вкус метал от моего кинжала. В прошлой жизни я убивал порой десятками за ночь. Вырезал целые кланы, которые ради власти совершали мерзкие преступления. Так что справится с парочкой заносчивых студентов, точно не будет большой проблемой.
На следующее утро нас всех собрали на внутреннем дворе Академии. Было ощущение, будто воздух сгустился, стал как будто тяжелее. Прямо как перед грозой. Я шёл туда с прямой спиной, не ускоряя шаг, хоть сердце и билось как бешеное. Хотелось верить, что это просто формальность. Что, может быть, удастся всё переиграть. Но в глубине души я знал — меня уже вычеркнули.
Рядом снова стояли Кайзер, Орлов, Волгина и Айзек. Рядом с ними — ещё пара магистров, все с напряжёнными лицами. Волгина держала руки скрещёнными на груди и выглядела чертовски довольной собой. Её глаза метали холодные искры. Орлов ухмылялся, как победитель, заранее уверенный в результате.
Айзек выступил вперёд и начал говорить официальным тоном:
— Всем добрый день! Как я уже сказал вчера, сегодня нам предстоит провести повторное голосование, дабы определить нового старшего старосту нашей Академии. Как и в прошлый раз, кандидата два: Демид Алмазов и Антон Орлов. Прошу всех встать в очередь для голосования.
В толпе зашумели. Кто-то удивлённо переглядывался, кто-то уже знал, точнее догадывался, кто сегодня одержит победу. Все было простой формальностью. Я стоял посреди студентов и чувствовал, как взгляды ложатся на меня, как капли дождя перед в сильный ливень. Осуждение. Жалость. Интерес. И равнодушие — самое мерзкое из всех. Как же они были мне все противный. Слабаки, у которых даже собственного мнения нет. Из так легко было запугать, подкупить, убедить. Тьфу. Даже мерзко от вас.
Внутри всё сжалось в тугой узел. Я смотрел на Волгину и Орлова, и у меня зудели кулаки. Так хотелось втащить каждому из них промеж глаз. Просто подойти и ударить. Выбить эти самодовольные ухмылки с их довольных рожь. Но я остался стоять на месте. Потому что это было бы их победой, вывести меня из равновесия и дать волю эмоциям. А я не собирался отдавать им ни сантиметра больше.
Голосование прошло дотстаточно быстро. Нам раздали магические жетоны, которые каждый должен был вложить в хрустальную урну, привязанную к определённому имени. Когда всё закончилось, Айзек поднял глаза и спокойно объявил:
— С результатом в шестьдесят восемь процентов голосов, новым старшим старостой становится Антон Орлов.
Молчание повисло в воздухе, как звон после удара колокола. Никто не готов был нарушать эту тишину.
Орлов шагнул вперёд и с показной скромностью кивнул, принимая поздравления от ректор Кайзера. Волгина подошла к нему и еле заметно сжала его руку, улыбнувшись уголком губ. Их игра была сыграна. Удачно. Грязно. Точно. Победа.
Я стоял, не двигаясь. Это был удар. Не то чтобы неожиданный — но всё равно болезненный. Как плеть по уже открытым ранам. Но даже в этот момент я знал: я не проиграл. Я просто лишился одного из титулов. А настоящая борьба — только начинается. И впереди их ждет сущий кошмар, которого они не видели никогда в своей гребаной жизни до этого.
Я смотрел, как Орлов уверенно поднимается на ступени помоста. Его глаза скользнули по толпе, потом остановились на мне. Он усмехнулся. Не сказал бы, что нагло, нет. Слишком снисходительно. Как человек, который получил все то, что так давно хотел.
За его спиной стояла Ольга Волгина, величественная, как ледяная статуя, с приподнятым подбородком и блеском триумфа в глазах. У неё получилось. Она сказала, что я пожалею, и сдержала слово. Меня обошли, обвели, оттерли от власти, оставив в грязи, но с прямой спиной. Ты пожалеешь, что стала моим врачом, княжна.
Я сжал кулаки. Снова захотелось подойти и втащить — не за проигрыш, нет. За эту мерзкую ухмылку на лице Орлова. За взгляд Волгиной, в котором я был не человеком, а пешкой, не оправдавшей свою функцию.
Но я стоял. Потому что теперь, когда всё случилось, мне стало… легче.
Где-то внутри наконец наступила тишина.
Я проиграл. И знаешь что?
Мне стало всё равно.
Я не почувствовал ни злости, ни стыда. Я не потерял ничего по-настоящему важного. Должность старшего старосты — не цель. Это был всего лишь инструмент. Временный статус, который давал мне больше доступа, больше влияния, но не решал главного. А главное — это Кайзер. Его тайны. Его Документы. Его прошлое и то, кем он был на самом деле. Что он скрывает. Что он знал обо мне ещё до того, как я пришёл в Академию в этом новом для меня теле.
Я нужен ему. Это было напрямую сказано им тогда, людям в капюшонах. Не зря он тогда остановил нашу с Альфредом дуэль. Я понимал, что он не оставит меня плыть дальше по течению. И это значит, что я всё ещё в игре. Возможно, даже ближе к цели, чем раньше — просто по другую сторону доски.
Я вышел с площади и пошёл прочь. Оставив позади шум голосов, рукоплескания, поздравления Орлову, фальшивые улыбки, очередные интриги. Всё это сейчас казалось пылью.
В голове только одна мысль: «Фокус. Только фокус».
Я напомнил себе, зачем сюда пришёл.
Не за мнимой властью.
Не за лицемерной похвалой.
Не за тем, чтобы нравиться кому-то или быть «лидером». Нет. Это все мне было не так важно.
Я пришёл за ответами. За тайной. За правдой.
И если для этого нужно быть в тени, я буду тень, не проблема. Это даже ближе мне по роду моего занятия.
Если нужно проглотить поражение — проглочу. На время. Пока мои дела шли только в гору, а это небольшая пауза на пути.
Если придётся драться без чина и без регалий — драться буду ещё сильнее.
Потому что всё остальное не так важно.
А цель осталась. И вот это было главное.
Я почувствовал, как внутри меня что-то щёлкнуло. Будто сброшен был лишний груз.
Я больше не обязан никому ничего. Не держусь за статус. Не подыгрываю на каких-то общих сборах.
Теперь — только я. Моя воля. И моя дорога.
И в этот момент, почему-то, я вспомнил, как Кайдер смотрел на меня в день дуэли. Словно знал, что всё повернётся именно так. Словно ждал, когда я, наконец, пойму главное.
Может, чтобы выйти вперёд — сначала нужно сделать шаг назад.
Я посмотрел на высокие башни Академии, затянутые утренним туманом.
А потом — вверх.
Там, где над этой игрой ещё веднелось утреннее солнце.
И пошёл дальше по своим делам.
На следующий день, когда утро было особенно ветреным, и в узких проулках Академии гуляли клочья сухой листвы, ко мне подошёл Альфред.
Я не сразу понял, чего он от меня хочет. Он остановился на дорожке у выхода из зала алхимии, придерживая пояс с колбами, и внимательно на меня посмотрел. Этот взгляд был теперь каким-то другим. Не тем, каким он обычно смотрел на меня раньше. В нём была всё та же решимость, но теперь, я не читал в его глазах враждебного настроя.
— Демид, — произнёс он негромко. — Можем с тобой поговорить?
Я кивнул. Мы отошли немного в сторону, под арку, где не было ни студентов, ни преподавателей. Тень казалась там особенно густой.
— Я видел, как всё было, — сказал Альфред, глядя прямо в глаза. — Видел, как Орлов и Волгина вытолкнули тебя. Это… не по правилам. Не по чести. Я не люблю, когда все происходит вот так.
Я молчал. Не потому что не хотел ответить, а потому что всё ещё злился — не на него, а на себя, на эту игру, где никто не играет честно.
— И ты веришь, что я не убивал Вальтера? — спросил я наконец.
— Да. — Он сказал это так просто, как будто это было очевидно. — Ты ведь не идиот, чтобы делать это открыто. Все же сразу бы подумали про тебя. Да, тебе была на руку его смерть, но я верю, что ты не делал этого. И ты не трус, чтобы ударить в спину. У тебя есть недостатки, но не такие, уж точно.
Я усмехнулся. Вальтер сам привел себя к этой смерти, своими поступками и отношением к окружающим.
— А чего ты хочешь, Альфред?
Он пожал плечами.
— Я хочу, чтобы этот крысинный балаган в Академии закончился. Мне надоели подковёрные игры Волгиной и самодовольная мразота вроде Орлова. Я не святой, Демид. Но ты — тот, кто может снести эту систему. Пусть не сразу. Пусть не громко. Но ты можешь. А я могу тебе в этом помочь.
— Ты предлагаешь мне Союз? — уточнил я.
Он положительно кивнул.
Я смотрел на него долго. Мне не нравилось это. Не нравилось, что я начал мыслить как Кайзер — искать выгоду, проверять слова на искренность, ждать подвоха во всех окружающих
Но сейчас… мне нужен был союзник. Сильный. Надёжный? Вряд ли. Но пока — необходимый для моей общей победы в этой нечестной игре.
— Ладно, — сказал я. — Я вижу, что мы сейчас за одно с тобой. А значит можем пойти этот путь рядом, плечо к плечу.
Альфред протянул руку. Мы пожали друг другу ладони. Его пальцы были холодными, но хватка — крепкой, как никогда.
Мы разжали руки, и Альфред ушёл, растворившись в шумной толпе студентов, которые спешили на лекции. А я остался стоять под аркой, чувствуя, как что-то внутри меня сдвинулось. Я всё ещё был другим в глазах большинства, но теперь у меня был союзник. Шаг. Маленький, но в нужную сторону. Теперь одной проблемой у меня было меньше, а значит можно было заняться решением более важных вопросов.
Я вернулся в общежитие, пришлось вернуться в нашу комнату с Иваном, так как без отсутствия степенями старшего старосты снимать квартиру в городе нам было не по корману, не раздеваясь, рухнул на свою кровать. Спать не хотелось головой, но глаза слипались от усталости — физической и моральной. Минуты текли вязко, как тягучая патока.
Раздался щелчок — в щель под дверью кто-то просунул письмо.
Я поднялся и подошёл. Конверт был плотный, с печатью, которую я уже видел когда-то раньше. Я вскрыл его и пробежал глазами по строчкам. Почерк был незнакомый, канцелярский, словно диктовали под запись.
Приветствую тебя, сын мой, Демид Алмазов.
Я подал запрос, на визит тебя в Академии магии и получил положительный ответ от ректора Артемия Кайзера.
Дата визита: вторник следующей недели.
Не планируй ничего на этот день, есть важный разговор, для которого нам нужна личная с тобой встреча.
С уважением, твой отец Игорь Алмазов
Вот только этого мне сейчас не хватало. Отец мог понять, что я не его сын и это сулило мне новые проблемы, а я только разобрался с частью текущих дел.
Я опустился обратно на кровать, держа письмо в руках.
Раз он едет лично в Санкт-Петербург, значит это по настоящему какое-то важное дело. Может он уже догадывается, что в теле его кровного сына находится другой человек. Неужели мне придется убить Алмазова старшего. Делать этого мне очень не хотелось.
Отец не навещал меня ни разу за всё время обучения. Он даже не присылал деньги. Иногда — какие-то вещи. Ни писем, ни звонков, ни «как ты там». А теперь — личный визит?
Я не знал, что хуже: то, что он едет, или то, зачем.
И всё же в глубине себя я почувствовал, как внутри пвнутри метка дает сигналы мне, похожее на тревогу. Или на предчувствие надвигающейся опасности.
Следующая неделя обещала быть интересной
На следующей неделе во вторник утро выдалось особенно холодным. Казалось, само небо решило напомнить мне, что сегодняшний день будет отличаться от других в стенах Акпдемии магии.
Я встал рано, натянул форменный мундир с гербом Академии и отправился к воротам. Сегодня должен был приехать мой отец. Вернее отец юноши в теле которого я проживал свою новую жизнь.
Это было странное чувство — ждать его. Он пникогда не приезжал просто так. Но теперь, когда я оказался в центре интриг, а слухи и обвинения тянулись за мной, как шлейф, всё выглядело иначе. Возможно, он прибыл не как родитель, а как посланник чего-то большего.
Когда за воротами показалась карета, я почувствовал, как напряглось всё тело. Но отец прибыл без свиты, без слуг. Он вышел сам, в простой, но дорогой парадной одежде. Не смог позволить приехать себе в другом прикиде. Его лицо было угрюмым и озадаченным. Никаких объятий, никаких приветствий, он сразу же перешел к делу.
— Есть тут место, где мы можем поговорить один на один? — спросил он сразу, минуя все формальности.
Я кивнул. Было одно место, где можно было говорить, не опасаясь подслушивания — задний зал старой библиотеки. Там, за шкафами с древними томами, стоял дубовый стол и пара потертых кресел. Мы направились туда в молчании. Я чувствовал, что за этим разговором кроется нечто большее, чем просто визит отца к своему сыну.
Мы сели друг напротив друга. Он снял перчатки, положил на стол и посмотрел мне в глаза. Долго.
— Мне пришло письмо от Артемия Кайзера, — начал он. — Он пишет, что ты «исключительный студент», быстро растёшь в силе, проявляешь себя в поединках, спасал других, и даже проявил лидерские качества.
Я ожидал похвалы. Но в его голосе не было ни грамма гордости. Только тревога.
— Это плохо, — сказал он. — Очень плохо.
Я нахмурился.
— Почему же?
— Ты слишком выделяешься. А в этом месте это опасно. Ты всё ещё думаешь, что Академия — просто место, где обучают магов? Нет. Здесь готовят оружие. Орудия для врагов Империи. Каждый студент — не человек, а проект. А те, кто выбивается из рамок, либо становятся частью чего-то страшного… либо исчезают, как Вальтер. Слухи о его смерти вышли далеко за пределы этих стен
Он сильно нервничал. Руки сжимались в кулаки, губы подрагивали. Я впервые видел его в таком состоянии — неуверенного, потерянного.
— Ты должен понимать, — продолжил он. — Я знаю, как работает этот механизм. Потому что я тоже был его частью. Когда-то мы с Кайзером служили вместе. Мы были… охотниками. Нас называли Чёрным Орденом. Но официально он не существовал. Нас не было в документах, не было на портретах. Мы выполняли приказы по зачистке тех, кто знал слишком много и мог помешать нашим планам.
Моё сердце забилось чаще. Он говорил неровно. Но я чувствовал, как в нём клокочет что-то. Раскаяние? Страх?
— Тридцать лет назад, — сказал он глухо, — Нам поручили ликвидировать один из древних кланов. Тогда мы думали, что они служат злу, что они несут опасность Империи. Нам приказали вырезать всех до последнего. И я это сделал. Я был метким стрелком. Я выстрелил в их вожака. Прямо в сердце.
Он поднял глаза. Они были полны боли.
— Я сделал большую ошибку и жалею о ней каждый мой новый день. Мне кажется тогда вместе с этим орденом умерла последняя надежда империи и сейчас, тебя могут сделать таким же орудием, которым я был когда-то
Мир будто дрогнул. Казалось, что время остановилось.
Он откинулся на спинку кресла, глядя куда-то в даль, будто вспоминал ужасные сцены из прошлого. А я сидел, не в силах двинуться. Всё внутри сжалось. Передо мной сидел мой убийца…