Подготовка к балу в Академии Магии — событие не просто редкое, а почти сакральное. Такие вечера устраивали только для тех, кто сумел пережить испытания, подняться на новый пятый уровень и доказать, что всеми своими поступками достоин звания выпускника.
На этот раз бал устраивался в честь нас с Альфредом, но я прекрасно понимал — настоящая причина была глубже. Кайзер просто ловко прятал игру за красивой ширмой. Он понимал, что я не просто ученик, которым он сможет крутить и вертеть, как своей игрушкой. Он хотел пустить пыль в глаза этим мероприятияем и скрыть под этой маской свои истинные планы.
Я стоял у окна своей комнаты, глядя на заснеженный двор академии. Под ним уже спешили ученики, кто-то волок под мышкой свёртки с костюмами, кто-то пытался в коридоре репетировать шаги вальса, едва не сбив с ног идущего преподавателя. Я вдыхал холодный воздух — лёгкий сквозняк тянул из приоткрытой створки. Сегодня будет праздник. А значит — и маскарад. Не тот, где люди прячут лица под тканью. Тот, где каждый скрывает истинные намерения глубоко под кожей.
Я знал — это не конец. В какой-то момент я задумался про Ивана. Он был мне самым близким человеком в этом змеином гнезде. В какой момент все пошло не так? Неужели с самого начала и я настолько сильно неразборчив в людях?
Помню, как старый Ассасин говорил мне, что нельзя никому доверять, но это противоречило кодексу ассасина. Мы были за братство и за верность. Хотя, может именно это нас и подвело и снова меня предал человек, которого я мог назвать своим братом. Ладно, сейчас это уже было не так важно. Это опыт, а значит в будущем я уже буду знать, как нужно поступить в такой ситуации. Одно знаю точно, все это сделало меня намного сильнее и теперь, когда придет время, Кайзеру со мной не справиться.
Нужно было готовиться к балу.
Мой костюм был строгим, но с намёком на дерзость: чёрный камзол с серебряной вышивкой, отражающей мягкий свет свечей; белоснежная рубашка с высоким воротом; ремень с небольшой, но весьма изящной пряжкой в виде капли. Символ крови? Может быть. Или просто совпадение. Пусть каждый думает, как хочет. Но я знал, что не нес никакого в этом смысла.
К балу я собирался с той же тщательностью, как к дуэли: проверил, чтобы в сапогах не было складок, а запонки — идеально подогнаны. Кинжал, разумеется, я не брал — не положено. Но кое-что острое всегда можно спрятать в рукаве. Именно так я и сделал.
Когда часы пробили половину восьмого, я направился к входу академии, где мы условились встретиться с Алиной. С моей прекрасной Алиной, горячей, как её магия огня.
И вот она — в красном платье, словно сотканном из закатного неба и языков пламени. Эффект переливающихся концов ткани создавал впечатление, что каждый её шаг оставляет после себя жаркий след. Волосы — убраны в сложную причёску, но несколько прядей нарочно оставлены свободно спадающими, подчёркивая её глаза. Как же она была чертовски сексуальна сегодня. Меня не оставляло желание забить на все эти танцы и светские мероприятия и сорвать с неё одежду и насладиться каждой линией её прекрасного тела. Вспомнилиу ночь у неё, а квартире. У меня даже слегка привстал.
— Демид… — она слегка улыбнулась, но в её взгляде я уловил лёгкое волнение. — Ты сегодня просто…
— Как обычно, — я перебил, подавая ей руку. — Всегда в форме, правда?
Она тихо рассмеялась, и мы вместе вошли в общий зал, где нас уже ожидали сотни учеников и преподавателей.
Главный зал Академии преобразился до неузнаваемости. Огромные люстры из хрусталя отражали свет сотен свечей, по стенам висели гобелены с изображением древних битв, маги-иллюзионисты добавили лёгкий золотой туман, чтобы свет мягко рассеивался и создавал ощущение, будто мы танцуем где-то в облаках.
Музыка — живой оркестр, струнные и флейты, каждая нота ложилась точно, как клинок в ножны.
Первый вальс был за нами.
Мы вышли с ней на середину зала, Алина положила ладонь мне на плечо, я обхватил её за талию. Шаг, поворот, скольжение по паркету… Она двигалась так, будто и вправду была рождена в пламени. Каждый наш поворот оставлял за нами взгляд десятков учеников.
— Тебя все сегодня поздравляют, — шепнула она. — И, кажется, половина девушек академии мне тихо завидует. Нравится ощущать на себе их взгляды.
— Осторожно, — я слегка усмехнулся. — От зависти до интриги один шаг.
Она фыркнула, но я заметил, что её взгляд на секунду скользнул в сторону Кайзера.
Он стоял у края зала, опершись на резную трость. Взгляд холодный, цепкий. Он не ел, не пил, почти не двигался — просто наблюдал. За мной. Только за мной. Я чувствовал, как он не на секунду не отводил взгляд в сторону. Было ощущение, что он даже не моргал.
И я тоже не сводил с него глаз. Даже, когда я был к нему спиной, метка, а груди пульсировала и давала мне знаки. Я был готов к тому, если все вокруг просто ширма и готовится какая-то ловушка.
Каждый поворот в танце давал мне новый ракурс. Иногда он чуть приподнимал уголок губ — едва заметно. Как будто знал что-то, чего не знал я. Как будто ждал, когда я сделаю первый шаг.
— Ты всё-таки о чём-то думаешь, — тихо сказала Алина, почувствовав, как моё внимание рассеивается.
— Просто… — я сделал очередной поворот, увлекая её за собой, — я никогда не забываю, что даже вальс может стать прелюдией к дуэли.
Она чуть нахмурилась, но промолчала.
После танца нас окружили преподаватели, старосты, даже младшие курсанты. Поздравления, улыбки, рукопожатия. Кто-то говорил дежурные фразы, кто-то пытался задать вопросы про бой с Иваном, но я вежливо уходил от темы. Не хотелось обсуждать это с малознакомым мне людьми.
— Демид, — сказал один из мастеров магии льда, — вы сегодня… сияете. Интересно, что вы лучше делаете, танцуете или сражаетесь?
— Стараюсь соответствовать моменту, — ответил я, чуть склонив голову.
Но внутренне я считал, сколько раз за вечер Кайзер переменил позу, с кем обменялся парой слов и кого из учеников незаметно подозвал к себе. Я точно понимал, что он что-то готовит. Чертов предатель. Сегодня я поставлю точку в нашей с тобой истории.
Смех, музыка, тосты, вино в бокалах… Но в воздухе я чувствовал другой вкус. Скрытый, металлический. Словно кровь уже пролилась, но никто ещё этого не заметил.
Алина время от времени касалась моей руки — тихий знак, что она здесь, что всё в порядке. Но я слишком хорошо знал Академию, чтобы поверить в картинку без трещин.
И Кайзер знал, что я знаю.
Мы обменялись взглядом, долгим и тихим, среди музыки и смеха. И я понял — это не бал в честь победителей. Это шахматная доска. И я, и он — фигуры, которые ещё не сделали свой главный ход.
Музыка на мгновение стихла, как будто сама почувствовала, что сейчас в воздухе произойдёт нечто важное. На возвышение, рядом с оркестром, медленно поднялся Кайзер. Его взгляд скользнул по залу, задержался на мне, и в уголках его губ мелькнула та самая лёгкая, почти насмешливая улыбка.
— Дамы и господа, — его голос был мягок, но в нём звучала сталь, — сегодня мы чествуем двух достойнейших учеников Академии. Но что за маг без умения продемонстрировать силу? Согласитесь?
Толпа переглянулась, в зале пронеслось шёпотом моё имя.
— Демид, — он сделал лёгкий приглашающий жест тростью, — окажите нам честь. Показательный поединок. Вы и я. Мы дали людям хлеба, а теперь может дадим и зрелище?
Ага… Вот оно. Началось.
Я знал, что в этом предложении нет ничего случайного. Кайзер редко делал что-то просто ради зрелища.
— С радостью, господин ректор, — я чуть поклонился, позволяя улыбке коснуться губ.
Слуги быстро отодвинули столы и стулья, освобождая место в центре. Пол, отполированный до блеска, отражал свет люстр и блики от магических кристаллов. Зрители образовали кольцо, в глазах студентов горел азарт — не каждый день они видят, как ученик выходит против самого ректора.
Алина, стоявшая в толпе, бросила мне взгляд — смесь тревоги и уверенности. Альфред — чуть нахмурился, будто уже предчувствовал, что это не простое развлечение. Он был готов выскочить, если этого потребует ситуация.
Мы сошлись лицом к лицу в центре зала
— Готовы? — спросил он тихо, так, чтобы слышал только я.
— Всегда готов, господин ректор.
Он не стал тянуть. Первое движение было молниеносным — шаг вперёд, корпус чуть вбок, и резкий выпад рукой, слишком знакомый. Это была техника ассасинов — «Тень за плечом». Я знал её ритм, её траекторию.
Я ушёл от удара с тем же движением, что использовал много лет назад, когда мне приходилось сражаться не на показательных дуэлях, а в тёмных переулках грязных улиц выполняя очередное задание Ордена.
В глазах Кайзера блеснул интерес. Он не замедлил, тут же перешёл в связку приёмов — «Удар под рёбра», «Тишина клинка». Но каждое его движение я парировал так, будто заранее читал страницы, откуда он их взял.
— Хм… любопытно, вы как будто знаете эту давно забытую самим временем технику — бросил он вполголоса.
Он отступил на шаг, и его руки засияли тонкими, почти невидимыми нитями маны. Я почувствовал магический нажим — быстрый, скользкий, как змеиный удар.
Я ответил магией воды, тонким потоком перехватив направление его атаки, а затем, усилив кровью, придал движению плотность, как будто за моим щитом стояла целая река. Вода с шипением испарилась, встретив его магическую волну, но я остался на месте.
Зал взорвался одобрительным гулом.
Кайзер чуть прищурился.
— Понятно…
Мы обменялись ещё несколькими атаками — он менял ритм, я зеркалил его, не давая перехватить инициативу. И в какой-то момент он резко опустил руки, шагнул назад и, склонив голову, тихо произнёс:
— Достаточно. Думаю мы показали даже больше, чем нужно было.
Пауза. А потом — гром аплодисментов. Студенты и преподаватели кричали, хлопали, поднимали бокалы. Бал продолжился, будто ничего не произошло.
Но я видел, как он, уходя к краю зала, на секунду обернулся. В его взгляде было не поражение — подтверждение.
Он что-то проверил. И получил ответ. Он понял, кто я такой. В этот момент я был в этом уверен на все сто процентов.
Кайзер резко развернулся, словно что-то вспомнил, и быстрым шагом направился к выходу. Я заметил в его взгляде ту самую сталь, что предвещает неприятности.
— Алина, мне нужно ненадолго отлучиться, — бросил ей через плечо, уже двигаясь к двери.
Она открыла рот, чтобы что-то спросить, но я не даю ей времени и покидаю зал. Перепрыгнул через низкую ступеньку и бросаюсь в коридор, стараясь не потерять его из виду.
Кайзер шел быстро, но не бежал — и именно эта размеренность пугала больше всего. Он знал, что я за ним, и при этом не оборачивался. Мы петляли по коридорам, спускались по винтовым лестницам, миновали пустые залы, пока он, наконец, не вошел в массивную дубовую дверь своего кабинета.
Я задержался за углом, прижавшись к холодной каменной стене, и услышал тихий щелчок магического замка.
«Заперся… значит, что-то срочное.»
Осторожно приоткрыв створку с помощью магии крови, я проскользнул внутрь, оставаясь в тени. Кайзер уже стоял у массивного, в рост человека, зеркала в резной раме. На его поверхности под лунным светом пробежала дрожащая рябь, а затем — мягкое, почти неземное свечение.
— Соединение… — прошептал он, кладя ладонь на серебристую гладь.
Я почувствовал, как волны магии прокатываются по комнате, дрожа в самом воздухе. Это был не просто магофон — это было зеркало дальнего вызова, артефакт, способный связаться с любым, где бы тот ни находился.
В отражении начало проступать расплывчатое лицо, но Кайзер, не теряя времени, произнес:
— Алмазов…
В этот момент я рванулся вперед.
Взмах руки, и по воздуху пронесся багровый хлыст из магии крови. Удар пришёлся точно в центр зеркала. Раздался резкий, почти болезненный треск, как будто раскололся лёд в глухую морозную ночь. Осколки, блеснув в лунном свете, разлетелись веером, а магическая рябь схлопнулась, будто кто-то выдрал жилу из самого пространства.
Кайзер отшатнулся, глядя на меня с яростью и удивлением.
— Ты уже тут… — начал он, но я уже стоял между ним и остатками зеркала, чувствуя, как по коже бежит дрожь адреналина.
Я не знал, кто был там на другом конце зеркала, но теперь был уверен в одном — имя это станет ключом к разгадке.
Полумрак кабинета был густым, почти вязким — от тяжелых штор, сомкнутых так плотно, что даже лунный свет просачивался внутрь тонкими клинками, разрезающими мрак. Воздух здесь пах пылью старых свитков, железом чернильниц и лёгкой примесью чего-то медного — как будто только что разлили кровь и попытались стереть.
На стенах висели карты старых империй, выцветшие, с едва читаемыми надписями. У письменного стола — высокое зеркало в массивной бронзовой оправе, на поверхности которого еще дрожали волны магии. В этом зеркале можно было связаться с кем угодно в мире, если знаешь ключ-символы, но сейчас поверхность уже была разбита на тысячи мелких осколков.
Кайзер стоял к нему вполоборота, вытянув руку, пальцы напряжены, словно он удерживал невидимую нить, но в этот момент я вломился в кабинет.
Мы остались в тишине. Только где-то в дальнем углу тикали часы, отмеряя мгновения, пока мы стояли друг напротив друга.
— Ты… ассасин, — произнёс он наконец, не столько удивлённо, сколько утвердительно. В его глазах сверкнул тот самый холодный свет, который я видел у людей, много лет выживающих в политических играх. — И, думаю, я знаю, кто именно.
Я шагнул вперёд, и тень от моего силуэта упала на обломки зеркала.
— Подлый предатель нашего ордена, — сказал я, и каждое слово было, как удар ножом в сердце. — Ты повернулся спиной к братьям, и сегодня ты узнаешь цену этого поступка, ублюдок.
Он не опустил взгляд, наоборот, выпрямился, положив руки на стол, будто между нами был невидимый щит.
— Я не собираюсь оправдываться, но знай, у меня не было выбора, — его голос был ровным, но я слышал под ним дрожь, не от страха, а от злости. — Я выбрал сильнейшую сторону. Я не хотел умирать, как все вы. Мою жизнь стоит дорожен, чем сотня жалких недоубийц.
Я шагнул ещё ближе. Теперь между нами было всего несколько шагов. Я видел, как в полумраке поблёскивают его глаза.
— Выбор был всегда, — сказал я тихо, но так, что каждое слово звенело в воздухе. — Даже умереть рядом со своими братьями — это правильный выбор. Это честь. Но тебе этого не понять, трус.
Кайзер усмехнулся, но его улыбка была безрадостной, искривлённой, как у того, кто смеётся над шуткой, в которую сам не верит.
— Честь? — он сделал шаг в сторону, обходя стол, как хищник, готовящийся к броску. — Честь мёртвых? Они лежат в земле, Демид. Их имена скоро забудут. А я — жив. Я строю своё будущее. И, знаешь что? Я не собираюсь извиняться за то, что выбрал жизнь.
Я сжал кулаки, но не двинулся.
— Жизнь любой ценой — это уже не жизнь, — ответил я. — Это рабство. Ты думаешь, что сильный, но на самом деле ты просто цепной пёс тех, кто стоит за этим зеркалом.
Его глаза сузились, и в них промелькнула тень раздражения.
— Ты понятия не имеешь, что такое власть, — сказал он. — Когда ты видел, как рушится всё, во что ты верил, и у тебя есть только два пути — умереть или подчиниться… У меня хватило ума выбрать второй.
— У тебя не хватило сердца, — парировал я. — И именно поэтому ты уже мертвец.
Он подошёл ближе, теперь мы стояли почти вплотную. Я чувствовал его дыхание — ровное, контролируемое, как у бойца перед схваткой.
— Возможно, — сказал он тихо, — но, в отличие от твоих братьев, я мертвец, который может действовать. И, пожалуй… — он чуть склонил голову, — я отправлю тебя к ним. Назад. К твоим мёртвым братьям.
Я не двинулся, но внутри всё сжалось в готовности. Магия в воздухе зашевелилась, как змеи в траве. Он поднял руку, и я понял, что сейчас начнётся что-то большее, чем просто разговор двух старых знакомых…