Не хочу хвастаться, но прежде чем лишить меня себя, моя бывшая лишила меня прав, так что с некоторых пор я стал вынужденным пешеходом. Она вообще любит вынуждать, но речь сейчас не о ней…
Маман этот факт, кстати, тоже порадовал. Она вообще любит мои фейлы — собирает их и цитирует, как лучшие выступления стендаперов.
— Ну вот, — веселилась она, когда я на ближайшие полгода парковал свою тачку в гараж, — теперь придется спуститься с небес, на которых ты витаешь, на грешную землю, по который не особо умеешь ездить, и ходить пешком!
— Да вот только школа далековато, — заметил я, рассчитывая, что кто-то не оставит пешеходящего сына в нужде. — Мне б водителя! — и выразительно посмотрел на кого-то, намекая, что кто-то может получить бонусных полчаса общения с сыном.
— Тогда пользуйся автобусом! — ухмыльнулась моя безжалостная маман. — И думай о том, что стоит ценить то, что имеешь, а то это могут и забрать…
Ну нет, ездить общественным транспортом — это все равно что сниматься в массовке гэнгбэнг-порнухи. Да, ты в принципе получаешь то, зачем зашел, но удовольствие среди пыхтящих, сопящих и ожидающих того же самого коллег совсем не то, на которое рассчитывал.
Благо, у меня были добрые соседи, всегда готовые помочь.
Выпустив в воздух еще одно тыквенное облачко (прилипчивая, зараза!) и зевнув напоследок (в последнее время плохо спится, и даже с бывшей не поговорить: забанила), я дождался, когда откроются ворота соседского особнячка и рядом со мной остановится машина доброго соседа. Предлагая бесплатный проезд и отличную компанию.
— Ловлю последние моменты, — говорил дядя Андрей, подкидывая нас всех до школы. — Одни скоро получат права, другим вернут — и все, и старик больше не нужен…
Старику было слегка за сорок, но что поделать, он любил иногда подраматизировать. С учетом всех его других достоинств, этот недостаток вполне можно простить.
Обменявшись утренними приветствиями с ним и Лизаветой (инопланетной блондинистой сущностью, под видом кузины уже много лет жившей в доме К), я плюхнулся на свое законное место в этом авто — рядом с сидящей на заднем сидении Катериной, которая на мой позитивный «привет!» выдала:
— Не дыши на меня тем, что накурил!
И демонстративно отодвинулась, поставив сумочку между нами. Ха, детка! От меня даже бетонная стена не спасет, а тут всего лишь сумочка!
— Так это тыква, — желая поделиться тем, что она любит, дыхнул на нее еще разок. — Твоя любимая!
— Да она у нас теперь у всех любимая! — хохотнул дядя Андрей, выезжая на большую дорогу. — Весь дом тыквой пропах… Не знаю, Мишель, — лукаво перехватил он мой взгляд в зеркале заднего вида, — в курсе ты или нет, но нам недавно подарили целую тонну тыкв…
— Устроили тыквопад в нашем дворе! — поддакнула Лизка, выбравшая в этой машине самое безопасное — в смысле, самое далекое от кузины — место рядом с водителем.
— Ну да, слышал что-то такое, — кивнул я. — Целую тонну тыкв, надо же! Вот ведь кто-то постарался…
На этом моменте зараза закатила глаза и отвернулась к окну, всем видом показывая, что разговор ей неинтересен.
— Так что нужен твой креативный мозг, — добавил ее отец, отчего она еще крепче поджала губы. — Подъезжай в офис после занятий. Будем решать, что с ними делать…
Вот так вот! Всякий раз, когда случалась какая-то херня, я становился незаменим, потому что славился своим умением не только создавать херню, но и разгребать ее. Можно сказать, это мое предназначение…
СЛЕЗЛИВАЯ СОЦИАЛЬНАЯ БЫЛЬ О ДЕТСКОМ ТРУДЕ, ИЛИ КАК Я НАШЕЛ СВОЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ
Говорят, люди годами ищут свое предназначение. Мое же нашло меня само, когда я усиленно искал, как прорвать финансовую блокаду моей маман.
Вообще, мне часто говорят: «ты ж мажор! у тебя денег куры не клюют!» О нет, это у госпожи Королевой денег куры не клюют, а у меня обычно ни денег, ни кур. Долгие детские годы, пока мое благосостояние зависело исключительно от милости моей вероломной кормилицы, я был рабом правила: если ведешь себя плохо, то за это будешь платить. Камон, я — это я! Плохо — это вообще мое хорошо! Почему я должен за это платить? И каждое мое «плохо» с радостью встречалось маман, позволяя ей нехило на мне экономить. Иными словами, денег у меня чаще не было, чем было.
И однажды, когда в очередной раз мои карманные средства оказались у нее под санкциями, я решил «хватит»! Пора положить конец этому финансовому диктату! И пошел, как дореволюционные крестьянские дети, в люди искать работу и пропитание. В смысле, делать бизнес на тяжелом детском труде.
Сначала прошелся по соседям, спросил, не нужно ли кому постричь газон. Увы, этот бизнес не взлетел из-за репутационных рисков — моя репутация сработала против меня, и никто из соседей не рискнул доверить мне свой газон. После чего маман, которой донесли о моих бизнес-потугах, сказала, что если я буду ее и дальше позорить, то она лишит меня карманных денег совсем — что было стратегически неверно. Я ведь этим и занялся, чтобы не лишиться денег.
Тогда я, бедный подросток, пошел путем всей бедной креативной молодежи — в смысле, с гитарой в подземный переход. Но за неимением в нашем коттеджном районе подземного перехода я пошел к ближайшему проходному месту, которое было в округе — к крыльцу Катерины. И начал петь так отчаянно, что меня, современного Оливера Твиста, нищее дитя без гроша за душой, пожалел ее отец — меня или свои уши (пою я не очень) — и предложил мне работу.
— Будешь делать то, в чем ты особенно хорош.
— Доставать Катерину? — предположил я. Мне что, за это еще и платить будут?
— Быть ярким, оригинальным и запоминающимся, — усмехнулся дядя Андрей. — Мне на выгоду! А то что это только одной Катерине перепадает…
Так я стал его внештатным советником по маркетингу. Подкидывал впечатляющие инсайты для рекламных кампаний, набрасывал офигенные креативы для соцсетей, предлагал и помогал реализовывать запоминающиеся перформансы — словом, решал творческие задачи, доступные только моему гениальному мозгу. А такие возникали постоянно. Отелей в его сети очень много, и постояльцев надо держать в тонусе ежедневно. Город развлечений, как никак. Надо соответствовать, если хочешь оставаться лучшим. А дядя Андрей хотел оставаться лучшим. И я, как никто, мог ему в этом помочь. За разумную сдельную плату.
Вообще, без прикрас, я очень хорош в маркетинге и пиаре. Да что там, я создан для них! Да я из обычной, скучной, приличной Восточной Старшей всего за один год сделал отрывное место, куда со всего города стекаются самые отбитые любители поразвлечься. Восточная Трахательная, порношкола, Старшая Сосисочная — каждое из прозвищ тянуло на бренд! И все эти громкие метафоры появились благодаря мне! Регина, которая ушла в Центральную Городскую со словами «у меня будет круче», что-то не могла похвастаться такими же результатами. Собственно, поэтому мы и разошлись по разным школам, чтобы выяснить, у кого будет круче. Ну и выяснили! А не хрен тягаться с гением! Хотя Регинка тут, конечно, ни при чем…
Мало кто знает, но все, что я делал, я во многом делал ради девушки. Ради моей девушки. Делал все, чтобы она охренела от крутости своего парня, чтобы на следующий год пришла в мою школу и чтобы мы властвовали там с ней вдвоем. Но она не оценила, потому что токсик.
— Я не хочу учиться в Восточной Трахательной…(читать придирчивым, заносчивым тоном высокомерной сучки)
В любом случае репутацию школы я раскрутил так, что даже самые привередливые девицы города пошли в нее учиться. Некоторые теперь еще и пытаются подмять мою Восточную Старшую под себя.
Катерина рядом, включив на полную высокомерную сучку, все так же пялилась в окно, делая вид, что меня вообще не существует. В отличие от многих моих знакомых, она умела банить не только онлайн, но и офлайн. А я умел снимать этот бан везде.
— Что-то жарко у вас в машине, — сообщил я и сбросил поверх ее сумочки свою куртку.
И — та-дам! — миру явилась роскошная стильная майка с крупной надписью на всю грудь «I LIKE BOOBS!» У заразы, которая демонстративно не смотрела на меня, но все равно время от времени подозрительно поглядывала (она уже знает, что нельзя выпускать меня из виду), аж глаза округлились от изумления. А что, может, я именно для этого и занимался английским! Надо же как-то блеснуть знанием.
В этой машине, кстати, английский знали все.
— О, клево! — выдала Лизавета. — А какие сиськи-то нравятся?
— Те, которые можно разглядеть! — хмыкнул я.
К в очередной раз ЗАКАТИЛА ГЛАЗА. Что логично, учитывая, что ее грудь еще надо найти.
— Мишель, — хитро прищурился дядя Андрей, — а ты что, так и в школу пойдешь? А за такое не накажут?
— Не накажут? — повернулся я к главе нашего школьного дисциплинарного комитета, обожавшей раздавать наказания другим ученикам за любую мельчайшую провинность.
Катерина продолжала показательно смотреть в окно, молчать и игнорировать меня и мою любовь к сиськам.
— Ну, видать, не накажут, — резюмировал я.
Так мы и добрались до школы. Пока я напоследок обсуждал с отцом заразы, к скольки мне сегодня подъехать, она шустро испарилась из машины, и нагнал я ее только на крыльце. По идее, той самой школьной территории, где ей нравилось диктовать свои правила, но почему-то сейчас она все еще продолжала меня игнорировать.
— Что, серьезно, не накажешь? А я ведь так на тебя рассчитывал…
— Смотрю, наказания тебя только поощряют, — не поворачивая ко мне голову, бросила К. — Для тебя лучшим наказанием будет его отсутствие. Так что старайся лучше, если реально хочешь меня выбесить.
И отправилась к компании ждущих ее подружек, как и все вокруг, офигевши пялившихся на мою майку.
— Старайся лучше, если реально хочешь меня выбесить…
Ммм… Да ты даже не представляешь, насколько старательным я могу быть!
— Я тоже люблю сиськи!..
— Бро, ты крут!..
— А мои сиськи тебе нравятся?..
В школе мою майку предсказуемо приняли на ура. Самые оголтелые — типа Вальки (той еще оторвы) — даже были готовы прямо тут показать мне свои сиськи, приняв написанное за призыв к действию. И разумеется, я не препятствовал этому успеху, наоборот, ходил, красовался, все перемены торчал в людных местах. И само собой, раз за разом попадался на глаза той, которая предпочитала меня упорно игнорировать. И ничего! Не отчитали, не заставили переодеться — вообще ничего! Делая вид, что в упор меня не видит, зараза сверлила мозги ни в чем неповинным за чуток помятые блузки и расстегнутые пуговки, типа нарушавшие школьный дресс-код. А извращенный любитель сисек, эксгибиционист-одиночка, не стесняющийся заявить об этом всему миру, оставался неприкосновенно ненаказуемым! Ай-ай, Катерина, какой урок извлечет из этого школа?
Честно, под конец дня я даже почувствовал себя обделенным, видя, как наказанные счастливчики унылыми рядами плетутся в кабинет для наказаний, чтобы подумать часок-другой о своем поведении, и с завистью взирают на меня — внезапно ставшего неуязвимым.
Так, значит?
Пользователь «Достать, чтоб разбанила!» вас забанил
Блин, и даже хентайных картинок ей больше не отправишь, чтоб развлечься!
Ладно, детка, ты мне все равно ответишь! Хочешь или нет, ты меня все равно заметишь!
А пока, удобно воспользовавшись тем, что не надо отсиживать жопу после занятий, я отправился к отцу Катерины — решать проблему внезапно засыпавших его двор тыкв.
Да, после занятий я поехал на работу. А вы думали, Мишель — это такой прожигатель жизни, который кутит и развлекается каждый день? Нет, я в первую очередь бандит, и как любого бандита меня кормит дорога. А постояльцев сети отелей дяди Андрея теперь будут кормить тыквами!
Да, мне платят за то, что я гений! Несильно много, но бедному подростку хватает на пару тыкв…
— Что, устранял ущерб, который сам же и нанес? — хмыкнула маман, встречая меня дома после трудового дня.
Как и любому монополисту, ей очень не нравилось, что я нашел способ обойти ее финансовую монополию. Но повторюсь: ни одна хорошая мать не запретит сыну работать. Даже моя. Как бы ей этого ни хотелось.
— Это ты про тыквы, что ли? — парировал я. — Их, кстати, много еще осталось. Могу даже предложить новую пиццу в меню! С тыквой, моцареллой и семенами подсолнечника… И назовешь ее «Катерина»! Ты же любишь давать пиццам человеческие имена…
— Если это такой намек, — отбила атаку Королёва-мать, — чтобы я убрала моего любимца из меню, то даже не надейся!
Эх, опять не прокатило…
— Эта пицца, кстати, только у тебя любимая.
— Зря ты так думаешь, — усмехнулась маман. — Эта пицца оплачивает твою любимую машину, так что прояви к ней уважение!
Меня часто спрашивают: «Мишель, у кого ты научился такому искусству делать перформансы?» В семье, все в семье! Все подарки маман всегда были с двойным смыслом. И если она потратилась на машину для сына, то обязательно компенсирует это чем-то для себя.
— Но это еще не все, — коварно сообщила кормилица на большом праздничном застолье, торжественно, под взглядами всех вручая мне ключи от авто, — у меня есть еще один сюрприз для нашего дорогого именинника! И он даже больше этого!
— Дом, что ли, подаришь? — усмехнулся я.
— Мишель, — еще торжественнее продолжила она, — я решила назвать в твою честь…
В честь великих людей называют дома и школы, если масштаб человека побольше, то улицы, проспекты, корабли, аэропорты, а то и целые города. Это такая добрая традиция в социуме, чтобы оценить твои заслуги.
— … пиццу! — закончила госпожа Королева под оголтелый ржач всех гостей вместо аплодисментов.
А потом махнула по-хозяйски рукой, и нам принесли огромную пиццу. И обновленную версию меню. С ценником около моего имени — внутри и даже на обложке. Чтобы кто угодно мог понять,
— Ну все, Катерин, придется делиться! — веселилась тогда Регинка, по жизни радовавшаяся всему, что меня не радовало. — Теперь все будут пробовать Мишеля! Хоть целый город!..
И да, с тех пор среди моих друзей не осталось никого, кто не подошел бы и не сказал: «а я тебя жрал!» Хотя Мишель, вообще-то, не для всех! Выплюньте эту гадость — все равно не переварите!
— Ну, — утешала меня тогда К, как и я, демонстративно не ставшая заниматься каннибализмом, — этот «Мишель» не настолько уж и плох.
— Этот Мишель, — показал я на себя, — не настолько уж и плох, а этот просто отвратителен! Не подыгрывай маман…
В общем, я люблю свою машину, но она реально вышла мне дорого.
Кстати, тогда и маман перепало моей гениальности. Пытаясь как-то пережить этот новый вкус, я лично, на своем компе скреативил и проплатил массированный маркетинг, буквально завалив Карпов баннерами.
«Только у Мишеля… 35 см!.. в диаметре!.. Не порвите рот от удовольствия!»
Так что ее новинка моментально стала вирусной и скандальной. Госпожу Королеву даже в мэрию тогда вызывали — вот такая хорошая реклама получилась. Честно, я думал, маман дрогнет и вычеркнет эту пиццу из меню, как дурной сон — но нет, она на ней только заработала.
— Ну вот, — радовалась она, подбивая итоги, — одно твое колесо уже оплатили!
Благодаря мне — что символично.
Зато кадрить девчонок теперь стало до неприличия просто. Достаточно сказать: «эй, привет, это я Мишель, и это у меня 35 см… в диаметре», и всем сразу хочется проверить. А если кто-то окажется недовольна, то всегда можно сказать: «да это я вообще про пиццу!»
— Мне, кстати, — продолжила сейчас маман, скептически вчитываясь в другой мой гениальный креатив, «I LIKE BOOBS!» на майке, — Катерина сегодня звонила. Сказала, что мой сын, моя гордость, моя витрина, одевается в школу неподобающе…
Оу, кто-то все-таки оценила маечку! А делала вид, что не замечает…
— Так это и есть твоя гордость, — сказал я, показывая на ее витрину. — Чистейший английский и ни одной ошибки!
— Я, конечно, понимаю, — зловеще понимающе протянула родительница, — что тебе очень хочется похвастаться своими занятиями… и увлечениями… — скользнула глазами по «I LIKE BOOBS!». — Но я уверена, что ты можешь делать это как-то и поумнее…
— В смысле, по-русски написать? Или перевод снизу добавить?
Госпожа Королева досадливо выдохнула, тем самым признавая, что не может продолжать эту заумную полемику дальше. А что, ни один умник не сможет переспорить дурака! Спасибо за этот ценный урок маман и Катерине.
— В общем, я не хочу больше тебя видеть в этой майке, — воспользовалась королева-мать своим правом на запрет.
— Не вопрос! — сказал я и запахнул куртку и даже направился к лестнице, чтобы она меня в ней больше не видела.
— И другим, — донеслось мне в спину, — тебя тоже в ней лучше не видеть!
— Я это учту! — бросил я, поднимаясь по ступеням.
— Иначе, — продолжало нестись мне в спину, — мне придется лишить тебя последних карманных денег!
Сказано, кстати, было с удовольствием.
— Ты меня их уже лишила, — останавливаясь, напомнил я.
— Ну тогда… — задумалась Королёва-мать, прикидывая, чего бы еще меня лишить. — Никаких вечеринок в моем доме до Нового года! Если Катерина еще хоть раз увидит тебя в этой майке…
Эх, когда маман включает санкции, вместо того чтобы сидеть тихо и смиряться, во мне просыпается какой-то странный ген противоречия. И мне хочется напомнить ей, что я живу с ней не ради денег, не ради вечеринок, а потому что она моя мать. Сама себе родила эту проблему!
Не нравится вам эта майка? Да не вопрос! Ни ты, ни Катерина ее больше не увидите.
— Старайся лучше, если реально хочешь меня выбесить…
Во-первых, я никогда не повторяюсь. А во-вторых, у меня полно других…
Которые наверняка вам понравятся еще больше!