Замри, путник, и восхитись, ибо ты присутствуешь при рождении легенды…
БАААМ!
Разнесся по двору Катерины раскатистый удар грома. Вот только на ночном небе было ни облачка.
БАААМ!
Еще один раскат грома пронесся по ее владениям. Аж стекла задрожали! И ее притихшее окно мигом наполнилось силуэтами, светом, и все ее гости всей ее дурацкой вечеринки, так радовавшиеся, что избавились от меня, поняли, что ни хрена они не избавились, и прильнули к окну.
БАААМ!
Я же говорил, что зараза боится грома. Грома, к сожалению, в эту ночь небеса не дали, поэтому я организовал его сам.
БАААМ!
Моя переносная гром-машина — здоровый металлический лист, подвешенный на тонких лесках — вовсю вибрировала в ночи, аж до прожилок пробирая всех случайных слушателей. Эта купленная по приколу вундервафля сейчас как ничто передавала мой взведенный до предела внутренний мир, поэтому я не сдерживался и давал дрожащему металлу звучать по полной!
БАААМ! — БАААМ! — БАААМ!
ВИУ! — ВИУ! — ВИУ!
Завыли от моего грома соседские сигналки, наполняя тихую ночную улицу новыми звуками.
ГАВ! — ГАВ! — ГАВ!
Заливисто залаяли соседские собаки, включаясь в игру.
Соседские окна стали загораться одно за другим, соседи стали высовываться на улицу и высыпать на крыльцо. А вы думали, это спокойная ночь? Думали отсидеться по-тихому?.. А вот хрен-то там! Я в этой ночи не спокоен, и никому больше покоя не будет! Сам не сплю и другим не дам!.. Кому предъявлять претензии за этот счет? Ну кому-кому? Конечно, Катерине! Это же все для нее, ради нее, из-за нее, ей на зло, ей на радость… В общем, пусть сама выберет, как к этому относиться. В этот миг я был не в состоянии думать над таким количеством сложных вещей. В этот миг я был в состоянии делать только…
БАААМ!
Я был как вихрь, как ураган, как цунами, как стихийное бедствие, меня было не остановить! В общем, я был пьян.
БАААМ!
— Сидите по домам! — проорал я в ночной воздух, перебивая и собак, и сигналки, а чтобы было еще слышнее, ударил по своей гремучей железяке еще разок.
БАААМ!
— Ну и правильно: сидите! Потому что на улице буря!
БАААМ!
— Ты что творишь, козлина⁈ — проорала недалекая Инна из ее окна, вторя лаю соседских собак.
Те же, кто поумнее, уже все поняли.
По общему правилу, мероприятия отменяются, если нападает шторм. Я собирался устроить всем тут такой шторм, такое стихийное бедствие, что его никто вообще никогда не забудет! Сегодня дом Катерины попал в эпицентр урагана. Урагана «Мишель», высшей категории сложности! Десять баллов из десяти по шкале тотальных разрушений! Такой любую вечеринку отменит.
А у кое-кого, возможно, появится новый страх. Страх бросать парня. Особенно, если он дебил.
БАААМ!
— Дебила бросила девушка! — огласил я округе мои претензии к этой кое-кому.
БАААМ!
— Дебил вышел в люди, и теперь его не остановить!..
БАААМ! — БАААМ! — БАААМ!
— Мишель! — выдохнули мои слегка оробевшие хлопцы за моей спиной. — А трусы-то тебе зачем?
— Сейчас увидите!
БАААМ!
И, долбанув напоследок по гонгу, сунул его в руки стоящего рядом Тима и выхватил у Жеки мешок. Ну какой же ураган без осадков!
Первые трусы, как первые капли мощного ливня, полетели на соседский газон. И даже закрытые ворота меня не остановили. Я перебрасывал прямо через забор.
— Достаточно дебильно для такого дебила? — орал я в запале, выхватывая белье из мешка и закидывая в ее двор. — Или все еще мало? Ну так на тебе! На! На! На!..
Трусы, как бабочки, порхали в воздухе и оседали на дорожку и траву. Одни, вторые, третьи… пятые… десятые… У меня их много!..
Знаете, сколько стоит целый мешок трусов? Я вот не помню, но точно помню, что потратил на него все имевшиеся у меня на тот момент деньги. На целый мешок! Их тут было сотни две, три, четыре… Не знаю, не считал, но в моем мешочке Деда Мороза исподнего было достаточно, чтобы завалить им, как снегом, весь ее двор. Хлопковые, кружевные, белые, розовые, голубые, черненькие и даже полупрозрачные! Трусы всех расцветок, форм и размеров! Объединяло их одно: все были женскими.
Отец Жеки, а по совместительству директор одного из самых больших магазинов шмоток в Карпове, на ночь глядя, выслушав, что дело срочное, дал нам ключи от склада. И мы, разумеется за плату, вынесли оттуда весь подходящий реквизит. Скупили оптом за одну ночь все женское исподнее, которое там только нашли. Хватило на целый мешок.
Что поделать, я всегда жил широко, и даже свой одинокий мальчишник начал с того, что лишил до фига карповских девиц новеньких трусов. И все сейчас подносил Катерине, щедро раскидывая по ее двору.
— Забанила меня, да? Не ожидала, да? — попутно орал я. — Ну так вот тебе сюрприз! Забань это, если сможешь!
Сюжет был достоин какого-нибудь трешового японского боевика — из тех, где герой надевает на башку трусы на манер маски и идет бороться со злом. К счастью, у меня их был целый мешок, и я мог не надевать их на себя — я мог ими разбрасываться!
Кстати о Японии, я там однажды был и даже искал аппарат с ношеными трусами для местных извращенцев, чтобы купить парочку трусов К в подарочек. Правда, аппарата так и не нашел, так что пришлось привезти ей другой презент. Но сейчас я отрывался за все неподаренное тогда. Эти трусы не были ношеными — зато их было много. Просто до фига!
— Сегодня на этой улице справедливость творит новый герой! — раскидывался я и словами, и бельишком. — Трусомститель, мстящий всем жестоким, бессердечным, психованным женщинам за то, что они такие заразы!..
Потом, когда я протрезвею, возможно, мне станет за это стыдно. Но не сильно стыдно — я так-то человек не самый стыдливый. Пока же стыда я не чувствовал. А чувствовал лишь злость, ярость, досаду и желание разбросать как можно больше трусов по ее двору, пока меня кто-нибудь не остановил. Хотя в этом состоянии меня и так никто не остановит!
— Мишель, что случилось? — встревоженно вылетел из дома ее отец.
— Я дебил, дядя Андрей! — крикнул я ему через ворота, выхватывая из мешка очередную партию исподнего. — А вы лучше отойдите, чтобы вихрем не снесло! — и швырнул еще одну щедрую гроздь трусов через забор прямо на газон.
Люблю ее отца, он лучшая мужская фигура в моей жизни, он для меня образец. Но сейчас бы даже он меня не остановил!
Он посмотрел на это, покачал головой, вздохнул понимающе и вернулся в дом, разумно решив, что сейчас меня и правда безопаснее не останавливать.
Видели, как в аниме облетают легкие, будто невесомые лепестки сакуры, и их подхватывает ветерок, унося к горизонту? Точно так же сейчас во владениях К разлетались по воздуху десятки трусов, рождая в моей душе похожее умиротворение. Вместо сада камней, созерцание которых приводит к дзену, передо мной раскинулся сад трусов, долина разноцветных подношений моему суровому, жесткому, надменному, бессердечному божеству, которое стояло там где-то сверху, смотрело на это все, но даже не торопилось снизойти к своему расточительному подносителю.
Значит, надо позвать ее погромче. Еще громче!
БАААААМ!..
— Что, даже спасибо не скажешь? — проорал я, продолжая щедро ее одаривать. — Парня нет, зато хоть трусов теперь будет навалом!..
— Иди домой, проспись! — проорала высунувшаяся из окна Регина.
— Хватит доказывать, что ты долбан! — вторила ей сверху Марианка. — Ты уже всем все доказал!..
Но это вопили они, а мнение этих двух шло последним в списке мнений, которые меня интересовали. А вот ту, которой посвящался подарочек, все еще не пронимало. Видать, ей все нравится. Молчание — знак согласия. Тогда накину еще парочку трусов!
— Лови, дорогая, этой ночью все для тебя!
— Свали уже домой, козлина! — аж надрывалась чудом не выпавшая из окна Инна.
Но пока свита рвала глотки, королева по-прежнему молчала. Молчишь? Ну молчи, молчи. В моем мешке еще много бельишка. Ничего для тебя не жалко!..
— А можешь и не благодарить! Я же знаю, что ты неблагодарная!.. — и с тем же остервенением, с которым дети на Хэллоуин закидывают дома не давших им конфетки туалетной бумагой, я отправил новую партию на ее уже заросший трусами газон.
И что вы думаете, меня кто-то разгонял, кто-то возмущался, кто-то из соседей был против? Ни фига! Они лишь распахнули окна пошире, навели смартфоны, включили камеры и записывали новое смешное шоу от дяди Мишеля. Чтобы потом на следующий день рассказывать на работе или в школе: «представляешь, какой долбан у меня по соседству живет? Клево, да?» Наверное, только этим и объяснялось терпение живущих вокруг людей — в смысле тем, что их жизнь без меня была бы слишком скучной.
— Ой, Мишель, по ходу, это за нами… — вдруг заволновались сзади мои пацаны.
А следом рядом остановилась тачка, и из нее выпрыгнули крепкие мужики в служебной униформе. Опа, а вот и наша охрана подъехала.
— Михал Юрич, — поглядывая на творящееся безобразие, подошли они ко мне, — тут такое дело… Нам твоя матушка сказала скрутить тебя и притащить в дом… А может, ты сам как-нибудь? Сам понимаешь, не хотелось бы…
— Мужики, — повернулся я к ним, — пять минуток еще! Если не уложусь, можете скрутить меня и увести куда угодно. Хоть к матушке, хоть сразу в психушку! Меня сегодня и там, и там примут.
Охранники подавили отнюдь не служебные улыбки. Вообще, у меня хорошие отношения с мужиками из охраны нашего коттеджного микрорайончика. Я всегда был с ними вежлив, поздравлял с праздниками, вискарик пару раз дарил, а они закрывали глаза на некоторые мои веселые вечеринки, проявляя терпение и понимание, которые проявили и сейчас.
— Тогда сделаем вид, — сказали они, — что мы еще не подошли. Но пять минут… — и с этим отошли, чтобы понаблюдать финал вместе со всеми.
Эх, как же просто-то с мужиками. Да что ж с бабами-то, блин, все не так! Все вечно через жопу! Вот даже сейчас сдал меня не дядя Андрей, кто имел бы право, а моя собственная мать! Потому что все женщины — зло!
— Ты — зло! — проорал я, наконец увидев в окне заветный силуэт, растолкавший своих сестер и подружек. — Долго еще меня мурыжить будешь⁈ Или будешь делать вид, что и вот этого всего, — размашисто обвел я рукой валяющиеся по всему ее двору трусы, — тоже нет и не было⁈ Ну давай, повтори мне это в лицо!.. Скажи, что ничего не было!.. Последняя девственница Карпова, блин!.. Самой-то не смешно? Мне вот охренеть как смешно!..
— Девственница? — с сомнением спросил Тоха за моей спиной.
— Тихо-тихо, — отмахнулся Тим, — пускай сами разбираются…
На глазах всех вокруг — соседей, зевак, случайных свидетелей — творилась новая легенда. Настоящий эпос, который без сомнения потом пойдет из уст в уста. Да по контенту этой ночи уже можно написать хитовый ретро шлягер типа «миллион, миллион, миллион белых трусов на лужайке своей из окна видишь ты…» Вот только моя капризная «актриса» все не спешила к своему бедному «художнику», несмотря на всю любовную инсталляцию, которую я устроил под ее окнами. А отведенные мне пять минут немилосердно заканчивались.
Мужики-охранники неподалеку выразительно показали на часы, мои ребята напряглись, готовясь меня отбивать, зрители замерли, предвкушая кровавую развязку. Я же выгреб последнюю кучку исподнего, сжал в кулаке, готовясь повторить подвиг и крейсера «Аврора», и крейсера «Варяг» одновременно — в смысле, дать последний залп и гордо уйти на дно… в руки моей жестокой маман…
И тут…
Дверь особняка распахнулась, и по крыльцу мне навстречу спустилась та, для кого все это и было. И время будто замерло, а вместе с ним и все вокруг. За моей спиной застыли пацаны, за ее спиной — высыпавшие на крыльцо подружки. Застыли соседи, застыли мужики-охранники, уже готовившиеся меня паковать, даже собаки прекратили лаять. И на всей большой улице, миг назад такой шумной, вдруг наступила тишина.
И в этой тишине, словно в замедленной съемке, я наблюдал, как Катерина подходила к воротам, топча домашними пушистыми тапочками — которые, кстати, однажды подарил я — рассыпанные по двору трусы, которые тоже подарил я. Вот так совпадение! Зачем бросать парня, который столько тебе подарил?
Она подошла и остановилась по другую сторону ворот — напротив меня, а между нами решетка. Мы стояли как две Кореи — Северная и Южная — близкие, но непримиримые, а потому разделенные железным занавесом.
— На, держи от сердца отрываю! — бросил я последние трусы на вражескую территорию, прямо ей под ноги. — Ты любишь белые розы, белые трусы тоже должна любить!
К молча подняла глаза на меня — поблескивающие, сверкающие, выдающие, что шампанское она пила сегодня без остановок, пока ее дурацкие подружки радовались. А ведь обычно она знает меру. Во всем, кроме засосов.
— Что, — бросил я слова, потому что трусы уже закончились, — бросила парня, чтобы пить по ночам?
Вместо ответа зараза полезла в карман, чтобы достать… Что? Телефон, чтобы позвать на помощь? Баллончик, чтобы от меня отстреливаться? Свои трусы, чтобы кинуть в меня?.. Я никогда не мог ее предугадать. Вот и сейчас…
…в ее руке звякнули ключи, а затем она распахнула передо мной калитку.
— Зайдешь?
— А я все еще твой парень?
— Нет.
— А на фига тогда мне заходить?
— А на фига тогда ты все это устроил?
— Ты забыла добавить «дебил», — подсказал я.
— Я не забыла это добавить. Просто это настолько очевидно, что решила не повторяться. Ну так зачем ты все это устроил? — повторила она, будто и правда не понимая.
Зачем спрашивать, когда и сама все прекрасно знаешь?
— Значит… все?.. — мне не хватало слов.
— Все, — а у нее их будто не было.
— И кто я теперь тебе?
— Я пока определяюсь с твоим статусом…
Что, ты и правда думала, что я это стерплю?
— Демонстрация того, что будет, — с вызовом пояснил я этой недогадливой заразе, — если не одумаешься. И не заберешь свои слова назад!
— Это такая угроза? — прищурилась она, отпинывая в мою сторону валяющиеся у нее под ногами трусы.
— Просто на подумать, — отправил я их обратно, — что в следующий раз, когда я закидаю твой двор трусами, трусы будут уже не из магазина… Даю тебе последний шанс! А то уже чувствую, как карповский кобель вырывается на волю, как свободный дикий мустанг готовится топтать чужие лужайки…
Несколько секунд К просто молча смотрела на меня с еще одним выражением, которого не было в моей обширной галерее ее фоток.
— А знаешь, — бесяще спокойно изрекла она, — спасибо. Спасибо, у меня были сомнения, правильно ли я поступила, но теперь ты их все развеял.
— Уверена? — оскалился я. — Я ведь сейчас развернусь и уйду, и тогда монстр вырвется наружу! Может, тебе лучше еще немножко подумать?
— Иди уже, — кивнула она за мою спину.
— Смотри, я уже начинаю разворачиваться, — предупредил я и, как в замедленной съемке, стал поворачиваться к ней спиной, ожидая, когда же у нее наконец хоть что-то дрогнет.
Зараза лишь сложила руки на груди и беззвучно наблюдала за мной.
— Хорошо, — я, уже почти отвернувшийся, снова повернулся к ней, — последний шанс!.. Последнее мгновение! Не проморгай его!..
И в это судьбоносное мгновение дверь калитки с грохотом захлопнулась прямо перед моим лицом.
— Хватит дурить, — бросила с той стороны К, — и спокойной ночи!
И без всяких колебаний, без всякой замедленной съемки развернулась и пошла в дом.
— Что, прямо так? — на миг охренел я.
Она не ответила, просто уходила — спокойно шагала дальше.
— Смотри, не пожалей! — крикнул я ей в спину. — Этот дикий мустанг уже почти вырвался и вот-вот пойдет топтать чужие угодья! Давай, ты еще можешь его остановить!..
Шаг, еще шаг, еще шаг… Зараза не замедлялась и не ускорялась, просто величаво шагала, и с каждым шагом ее крыльцо становилось все ближе… И я вдруг подумал, что она может вообще и не обернуться…
— Ну тогда, королева-девственница, — что есть дури проорал я в ее равнодушную спину, — следи из первых рядов за похождениями своего короля! Карповский кобель выходит на свободу прямо в этот момент!.. Карповский кобель! Гроза всех сук! И это не намек, кстати, это тебе на подумать!.. Не страшно? Не страшно тебе?..
И… ничего не изменилось. Она просто шла вперед, а я просто смотрел ей вслед, понимая, что кричать больше нечего, да и нет смысла. Запас моих доводов иссяк так же, как и запас трусов в моем мешке — не произведя никакого эффекта, лишь опустошив мою душу так же, как и карман.
Лишь на самом крыльце, готовясь скрыться в толпе своих подруг, Катерина вдруг обернулась — чтобы на мгновение поймать мой взгляд — всего на мгновение — добить, так сказать, контрольным выстрелом. А потом зашла в дом. Ну все, титры. Не хватало только одинокой скрипки на фоне.
Твою мать! Что за долбаный вечер? То, что началось как раздолбайская, веселая, отбитая молодежка, закончилось сопливой, щемящей сценой, достойной финала «Титаника»! Клянусь, даже мужики-охранники чуть не полезли за платочками, а кто-то из соседей по-любому и всплакнул. Вот умеет же она устроить драму!..
— Пойдем, бро, — похлопал меня по плечу Тим, — домой пора…
— Мальчики… — встретила нас у порога моя маман и окинула их взором, которым смотрела на уронивших поднос официантов (некоторые, кстати, роняли поднос именно от этого взора).
И мои орлы, бандиты, бравые хлопцы — отчаянные сорвиголовы, одним словом — потупились и даже засмущались.
— Мальчики, — приказным тоном продолжила она, — по домам! Трезветь и отсыпаться!
— Вообще-то, — возразил я, — это моя команда поддержки!
— Тебя уже достаточно сегодня поддержали, — возразила на возражение эта королева-мать. — Вы по домам, — перешла она к ультиматумам, — а ты, сынок, домой!
Прозвучало ооооочень недобро.
— Крепись… — подбодрили меня мои пацаны и быстренько разошлись, оставляя меня один на один с осерчавшей родительницей.
— Вот скажи, чем я это заслужила? — воздела руки к потолку госпожа Королева, едва мы зашли в дом. — Где и что пошло не так, что мой сын, моя гордость, моя витрина, стал таким злостным трусометателем?
— Ну не знаю, — пожал я плечами. — Может, надо посмотреть в корень, нырнуть глубоко в прошлое? К моменту моего рождения, например. Или, может, еще дальше — к моменту зачатия… Уверена, что там не было ничего такого, что сделано не так?
— Так, — мигом осекла меня маман, — оставим в покое прошлое, за которое ты мне, между прочим, должен быть благодарен! И подумаем, что же нам делать в настоящем, как тебе, бедолаге, помочь…
— Хочешь мне, бедолаге, помочь? — аж изумился я. — В таком случае поговори с Катериной и объясни ей, в чем она не права.
— Придумала! — привычно проигнорировала меня маман. — Завтра же запишу тебя к психологу. Поделишься с ней своими проблемами, и она объяснит нам всем, в чем не прав ты…
— Отличная идея! — показал я большой палец и зашагал к себе. — Только не удивляйся потом, если во всех моих проблемах психолог обвинит тебя…
— Не наглей, сынок! — донеслось мне в спину. — Вообще-то, я дала тебе все!
Ну вообще-то, не все. Но желания спорить сейчас не было. Ни с ней, ни с К. Я всегда проигрывал им в спорах — потому что они ведут споры мозгами, а я сердцем. И это главное, в чем я не прав.
— Спокойной ночи, мам…
Моя комната встретила тишиной, картонной Катериной в углу (в шкаф ее, что ли, закинуть?) и кучей бутылок, оставшихся от недавней попойки. Пробравшись через них, я уже собрался рухнуть на кровать, но взгляд сам упал в зеркало. Видок, конечно, был так себе: взъерошенный, пьяный, отчаянный — не кобель, а побитый пес, не дикий мустанг, а загнанная кляча. На шее синяками отцветали ее засосы, а еще под майкой на груди, на плечах и даже под плавками. Отцветали — чтобы совсем исчезнуть…
Ну да, понятно, почему она положила на мои угрозы. Весь мой вид сейчас просто орал: «не могу без тебя! вернись ко мне! я все прощу!» Фу, Мишель, фу! Самому за себя стыдно! Я так долго был с ней, что уже и забыл, каково это без нее. Весело ж вроде было… Так пора себе напомнить! Себе и ей, чтобы даже не думала, что ее парень — пардон, бывший парень — бросает слова на ветер!
Как они там все говорили? Отдохнуть от нее, насладиться свободой? Отличный совет, с этого и начну! Так отдохну, так наслажусь, что сама еще локти кусать будет!
Решив начать с малого — крошечной мелочи, которой зараза меня всегда лишала, — я достал свой легендарный вейп из мавзолея шкафа. Когда-то он был отправлен туда на вечный покой, но теперь старина восстал из мертвых и снова мне пригодился. Картонная Катерина с возмущением и осуждением смотрела, как я заряжал его для нового использования.
— Мои губы даже не притронутся к твоим губам, если от них будет пахнуть куревом…
Пххх!.. Какая угроза! Струйка дыма вылетела из моих губ в ночное небо. На улице уже было тихо: собаки успокоились, сигналки замолкли, соседи выключили свет и закрыли окна, и только в одном дворе еще кипела жизнь. Там, где собирали мои подарки с газона.
Пххх!.. Смотри, зараза, до чего ты меня довела! Когда я лишал себя этого, я думал, это будет трубка мира. Моя уступка тебе, чтобы и ты мне уступала. Но теперь это для тебя — туман войны. Попробуй угадать, что я буду делать дальше…
Пххх!.. И снова дым заволок ночное небо, пряча мое окно от ее окна, если вдруг она смотрела в мою сторону. Вот так теперь и будет!
Вот так моя девушка и стала бывшей. Но если вы думаете, что это все, то и это еще не все…