Я проснулась с ужасным чувством голода. Невероятно хотелось съесть что-нибудь сладенькое, вкусненькое. Хотелось настолько, что вожделенная шоколадка буквально маячила перед глазами. Я вздохнула.
И вот где, спрашивается, отец моих детей, который должен выполнять вот такие маленькие прихоти? А где ожидаемое: «Принеси мне тортик. Нет, уже не надо. Тебя целых пять минут не было. Теперь неси соленые огурцы»?
Кое-как продрав глаза, обнаружила, что за окном еще господствовала ночь. И это известие меня ничуть не обрадовало. Попыталась было снова уснуть, но все мысли были только о сладостях. У меня буквально зубы сводило, как хотелось шоколад.
Но у этого моего желания была большая проблема. Я совершенно не знала, как обраться до кухни! И тут я вспомнила про тайный ход в библиотеке, который показал мне Тоно. Господи, сделай что-нибудь хорошее этому мальчику, ты посмотри, какой он заинька, везде мне помогает!
Зажгла свечку и пошла рыться в своем гардеробе, стараясь отыскать позаимствованные у Ксавьена штаны и камзол. Вскоре искомое было обнаружено и натянуто на мою поддавшуюся зову чревоугодия тушку.
Перевязав волосы и спрятав их под воротником камзола, я бесстрашно отворила дверь.
Все же насколько удобно быть мужчиной в этом мире! Никто на тебя внимания не обращает… Хоть один гвардеец бы носом повел, но нет. Все лишь провожали безразличным взглядом.
Вскоре я уже распахивала дверь библиотеки, а еще спустя энное количество минут отворяла потайную дверь в кладовку, вознося молитву за отсутствие у меня топографического кретинизма.
Выбравшись на кухню, я осмотрела свое боевое поле. Вот интересно, где они тут прячут, гады такие, шоколад? Неужели было сложно написать где-нибудь: «Вкусняшки здесь. Аня, не пропусти. Говорят тебе, тут!»? Вот что за люди? А, одно слово — демоны!
Я начала последовательный осмотр шкафов, и когда мне оставалось проверить еще только тридцать ящиков, поняла, что не учла один момент в своем гениальном плане — прислугу! Черт возьми!
Благо голоса я услышала до того, как стайка служанок вбежала в кухню, и успела спрятаться в кладовой. В руках девушки несли кипу платьев. Это они чего, стирать собрались?
— Ну, и как твоя графиня поживает?
— Ой, да неплохо. Правда, Его Высочество совсем на нее внимания не обращает. Я слышала, как она ругала какую-то Анну… Мольфи, не твоя ли это хозяйка?
И действительно, я узнала знакомую горничную. Девушка сидела на столешнице, болтая ногами. Да, определенно сейчас их время, и нет в этот ночной час над ними никаких господ.
— Моя.
— Ну так вот. Она говорит. Что эта Анна…
— Леди Лишхас!
— Ой, как угодно. Леди Лишхас — абсолютная деревенщина! Правила этикета нарушает только так. Она сказала, что даже я лучше этой Ан… Леди Лишхас.
— Не принимай ее слова близко к сердцу. Это она просто злится, — посоветовала ей моя Мольфи. — И вообще. Анна альдеа Лишхас — настоящая леди. В отличие от ваших хозяек, моя не сплетничает!
— Да ты…
— Девочки!
В кухню ворвалась миниатюрная девушка, которая явно тоже была горничной, но всеми этими бантами и рюшами она кого-то неуловимо напоминала…
— Его Высочество в покоях моей госпожи!
На секунду перед глазами все потемнело. Сердце сильно-сильно забилось в груди, а потом словно рухнуло вниз.
Одно дело подозревать, что он изменяет, а другое…
— Да он же к леди Ровани почти каждую ночь захаживает! Что тут удивительного?
— Да нет же! Раньше все как не подсмотрю в замочную скважину, сидят, разговаривают о чем-то… А сегодня они близко-близко стояли друг к другу. Говорю вам! Леди Ровани точно победит! Я с самого начала это говорила!
Так все же права была Диари.
У меня даже слез не было… Просто как-то похолодело все внутри. Я тихо затворила дверь, развернулась и зашла в тайный ход. Никакого шоколада мне уже не хотелось.
Как ты там говорил?
«Я не такой, как ты думаешь»? Ну-ну.
Хотя ты прав. Ты не такой. Ты хуже.
Я-то, дура, где-то в глубине души надеялась, что нравлюсь ему, и он вроде бы подавал какие-то знаки… Но о какой симпатии может идти речь, когда он каждую ночь проводит с другой девушкой, с ней же идет на показ мод… А играть меня для ужина выбрал, наверное, только чтобы для остальных уж слишком большой неожиданностью не стала его невеста.
Вернувшись в кровать, я свернулась под одеялом в клубочек, стараясь согреться. И за всю ночь так и не сомкнула глаз, представляя себе Ксавьена и Земфину в объятьях друг друга.
— У вас усталый вид, Анна, — проговорил Гидеон, выглядывая из-за мольберта. — Что-то случилось?
— Да, случилось… — ответила я.
— Если я спрошу, что именно, вы ответите мне?
— Гидеон, — начала я, не обращая внимания на бешено колотящееся в груди сердце. — Вы вчера были искренны?
Он смотрел на меня несколько мгновений и, наконец, ответил:
— Разумеется, Анна. Я никогда не шутил с вами.
Мне сразу стало чуточку теплее. Диари оказалась не совсем права. Еще есть человек, то есть демон, который просто любит меня. Не потому, что я ношу его детей. Не потому, что я интересный объект наблюдения. Не потому, что я фаворитка наследника, с которой нужно возиться, а потому, что я — это я.
Будто почувствовав мое настроение, Гидеон оказался рядом и обнял. Я склонила голову к его плечу и прерывисто вздохнула, вдыхая его приятный сладковатый запах.
Его объятия были такими чистыми, такими нежными, что та тяжесть, осевшая грузом на душе после сегодняшней бессонной ночи, проведенной в безрадостных раздумьях, стала потихоньку отступать.
— Анна, я не знаю, что вчера произошло. Но, кажется, должен ноги целовать тому, из-за кого вы оказались в моих объятьях.
— Последнее, чего достоин этот демон, так это чтобы вы целовали ему ноги, — пробормотала я, а сердце, это глупое сердце, вновь дернулось.
— Не нужно, Анна… — прошептал Гидеон, чуть отстраняясь от меня и всматриваясь в мое лицо. — Этот демон также не достоин и мгновения пребывания в ваших мыслях. Я помогу вам совершенно стереть его из своей памяти.
На этих его словах в моей голове будто промелькнуло что-то такое неуловимое, я попыталась поймать это что-то, но оно уже ускользнуло.
Демон осыпал поцелуями мое лицо, однако, не касаясь губ. И каждый его невесомый, точно касание перышка, поцелуй дразнил и вызывал улыбку на лице. Он также улыбнулся, встретился со мной взглядом, и, не сводя с меня своих прекрасных голубых глаз, поцеловал.
Я попыталась с головой отдаться этой чувственной ласке, но что-то будто сдерживало меня. Он положил руку мне на талию, большим пальцем касаясь живота, и меня будто ледяной водой окатило.
Что я делаю?
Но потом я вспомнила слова служанки, и будто на зло этому воспоминанию еще ближе прильнула к Гидеону.
— Не увлекайся, — прошептал он мне в губы, поглаживая пальцем мою щеку, и улыбнулся.
Он взял мою руку.
— Пойдем. Я хочу тебе кое-что показать.
Демон повел меня к мольберту и развернул лицом к портрету.
— Я работал над ним всю ночь, не смыкая глаз. Все не мог выбросить твой образ из головы.
Я потеряла дар речи.
— Так я вижу тебя.
Холст будто ожил, являя миру невероятно красивую и утонченную девушку. Ее взгляд был устремлен вдаль, в глубине глаз притаилась едва уловимая легкая грусть, но уголки губ были приподняты. Пару прядок выбилось из высокой элегантной прически, придавая образу необъяснимую прелесть.
— Гидеон… — прошептала я. — Она восхитительна.
— Она — это ты, — пробормотал демон, оставляя легкий поцелуй на моей щеке.
Я посмотрела на него, утопая в лазурной голубизне глаз. Он улыбнулся и снова прильнул к моим губам, но тут раздался стук в дверь и разрушил момент.
— Леди Лишхас! Вам пора на занятие по музыке!
— По моему мнению, никто не обидится, если ты не придешь на это занятие. Уверен, ты играешь превосходно, — пробормотал Гидеон.
Я улыбнулась и со вздохом отошла, поправляя прическу.
— Позволь мне.
Его ловкие пальцы тут же вернули все прядки на нужное место, надежно закрепив их шпильками.
— Я не могу пропустить. Его Высочество выбрал меня, чтобы я сыграла на званном ужине. Помнишь, ты меня спрашивал об этом?
Я буквально ощутила, что он замер.
— Разве ты не говорила, что не собираешься принимать там участие?
— Да, но Его Высочество…
Повернувшись к нему лицом, я с тревогой взглянула на Гидеона.
— Из-за этого будут какие-то проблемы?
— Ни в коем случае, — тут же улыбнулся он. — Я уверен, ты будешь блистать.
Подарив мне еще одну улыбку, от которой у меня несколько ослабели ноги, а также невинный поцелуй, он исчез. И как раз вовремя, потому что вскоре вошла Альди. Она пристально осмотрела зал и перевела взгляд на меня:
— Все в порядке?
— В полном, — кивнула я и пошла за своей телохранительницей, тая на губах улыбку.
Мягкий свет, который давали сотни свечей, расставленных по комнате в красивых канделябрах, робко играл на лицах всех присутствующих.
После весьма и весьма утомительного дня и напряженного ужина графиня Ситро объявила, что нас ждет литературный вечер с участием кронпринца. Девушки тут же пришли в немалое возбуждение, а я ощутила, как снова заныло сердце. И хотя боль несколько облегчилась, когда я вспомнила, что теперь у меня есть Гидеон, на душе все равно было паршиво.
Сейчас же мы, рассевшись на мягких удобных креслах, ожидали Его Высочество. Все претендентки активно старались вспомнить интересную книгу для обсуждения, были погружены в свои мысли и, к счастью, мало обращали внимания на меня.
Признаться, я очень сильно устала от всех этих неодобрительных, враждебных взглядов. А еще я избегала смотреть на Земфину. Каждый раз, как она появлялась в поле моего зрения, к горлу подкатывала тошнота.
Наконец, лакеи распахнули дверь, и вошел Ксавьен.
Мы тут же повскакивали со своих мест, приседая в реверансе. Я же с тоской подумала о том, почему этот демон должен быть таким привлекательным?
Я выпрямилась, не поднимая глаз, чтобы не встретиться с ним взглядом. Я чувствовала, что он смотрит на меня, но боялась, что если посмотрю на него, либо заплачу, либо закричу, а ни то, ни это не было хорошим выбором.
— Ваше Высочество, а почему вы выбрали такое необычное развлечение? — раздался кокетливый голосок Лииры.
— Я хотел побеседовать с вами. Книги, которые мы читаем, во многом отражают нас самих. Вы согласны, леди Лишхас?
Поразительно насколько точно он выразил мои мысли.
— Да, Ваше Высочество, — кратко ответила я, все еще активно рассматривая узоры на своем платье.
— Оставьте ее, Ваше Высочество! Леди Лишхас сегодня грустна. Давайте развлечем ее веселой беседой! На днях я прочитала «Нефритовое колесо» Кавен Ловако. Вы знакомы с этим чудесным произведением?
— К сожалению, нет, леди Ровани. Я углубился в чтение совсем недавно, месяца три-четыре назад.
На этих его словах я снова почувствовала пристальный взгляд. И что он от меня хочет услышать?
— Очень советую вам эту книгу. Она рассказывает про двух сестер, весьма веселая история.
— Она печальна, леди Ровани, — вдруг четко и громко произнесла леди Майто.
Я даже вскинула на нее взгляд, в глазах девушки стояли слезы.
— Старшая сестра настолько любила младшую, что продалась в публичный дом ради ее спасения. Ее жертва…
— Жертва? Леди Майто, она развлекалась в этом публичном доме, как могла! Вы уверены, что там идет речь о жертве?
— Они развратили ее. Раньше она была добропорядочной, доброй леди. И посмотрите, как она изменилась к концу книги. Она стала чудовищем. От нее отвернулись все, кроме младшей сестры.
Я задумчиво посмотрела на блестящие глаза Мивиам, в которых стояли слезы. И почему мне кажется, что она говорит не только о книге?
— Она сама осознавала, что чудовищна, а потому добровольно отказалась от возлюбленного, который был одним из самых дорогих для нее демонов!
На этих словах она кинула быстрый взгляд на Ксавьена, который со спокойной вежливой улыбкой слушал ее.
— Что же тут веселого, леди Ровани?
По щеке девушки скатилась слеза, и она быстро смахнула ее.
— Вы, похоже, очень прониклись книгой, — заметил Ксавьен.
— Ой! Я вспомнила еще одну книгу! Эта точно веселая!
Разговор завертелся вокруг новой темы, а я все еще продолжала наблюдать за Мивиам. Что же у тебя там на самом деле происходит, леди Майто?
— Анна, что случилось?
Я даже не вздрогнула, услышав голос Ксавьена в своей спальне. Не поворачиваясь к нему лицом, я продолжила расчесывать волосы.
— Что привело вас, Ваше Высочество, в мою комнату?
— Ты сегодня была сама не своя.
— А вы знаете, какая я? Удивлена.
— Аня, перестань.
Он подошел ко мне, и я поймала его отражение в зеркале.
— Помнишь, я говорил тебе, что злость — это не плохое чувство?
— Да.
— Знаешь, какое чувство губительно?
— Догадываюсь.
— Безразличие, Аня. И сейчас я вижу его.
Я махнула рукой и с удвоенным усердием принялась водить расческой по волосам.
— О, ты еще пару месяцев не приходи и не такое увидишь.
— Аня, — он коснулся моего плеча.
Расческа полетела на стол, с грохотом ударившись о зеркало.
— Не трогай меня! Не смей! Понял?! Не после того, как ты несколько ночей подряд кувыркался с Земфиной!
Я встала с пуфа и отошла в другой конец комнаты, отворачиваясь к стене.
— Аня, все не так…
— Я не желаю слышать больше ни слова лжи от тебя, — произнесла как можно более твердо. И сделать это было довольно трудно, скажу я вам. Потому что голос мой дрожал только так.
— Аня…
— Ты рад тому, что скоро станешь братом? — перебила я его, лихорадочно стараясь перевести тему.
— Что? — переспросил он.
Я замерла, даже про обиду и злость забыла. Повернулась к нему и удивленно посмотрела в его чуть прищуренные глаза.
— Что ты сказала?
— Я сказала, что ты скоро станешь братом. Ты разве не знал? Королева беременна.
— С чего ты это взяла?
— Она принимает то же лекарство, что и я. К тому же, я ни разу не видела, чтобы она пила вино за ужином.
Лицо жениха будто окаменело.
Да, не думала, что он так отреагирует. Можно хотя бы ради приличия радость-то проявить?
— Проклятье! — громко ругнулся он и исчез.
Вот и перевела тему…
Я шмыгнула носом, вытерла уже порядком доставшие слезы и пошла к кровати. Хорошо, что у меня есть Гидеон, а не этот бесчувственный чурбан! Даже новости о брате не обрадовался… Да, по-моему, и новостью об отцовстве он был несильно впечатлен.
И за кого я по дурости своей замуж согласилась выйти? Надо теперь придумать, как эту помолвку разорвать…
Вдруг что-то белое на столе привлекло мое внимание. Я подняла маленькую записочку и развернула ее.
«Я больше не имею возможности видеть вас каждое утро в том прекрасном зале и с наслаждением рисовать каждую прекрасную черточку на вашем лице. Но я не готов больше никогда не встретиться с вами. Не после того, как вы показали мне свою восхитительную ранимость. Послезавтра в столице устраивается карнавал. Вас тоже на него отпустят в сопровождении Альди. Я знаю, как нам встретиться. Завтра я оставлю вам еще одну записку».
Да это целое сочинение!
Гидеон все же такой Гидеон. Сложив записку, я положила ее под подушку и заснула с улыбкой на губах.