Я обниму её и начну целовать, и она будет льнуть ко мне всем телом и целовать меня в ответ, и мы снова займёмся любовью, не знаю в который раз за сегодняшнюю долгую ночь.
Но это потом, после того, как я встречусь со Злобиным, а сейчас она кладёт руку мне на затылок и запускает пальцы в волосы. Она гладит меня по голове и по лицу, а потом обхватывает голову обеими руками, чуть отводит назад и, наклонившись, горячо меня целует. И я чувствую её вкус, чувствую горечь — это тоска, разрывавшая её на части, соль — это слёзы, пробившие дорожки на её лице, робкую сладость — это оживающие надежды.
Я чувствую, да, я всё это чувствую. И я знаю, что возраст моего тела и бушующие гормоны не имеют к этому никакого отношения. Между нашими сердцами существует связь. Прочная и неспособная прекратиться. Как говорится, пока смерть не разлучит нас. Или пока временные потоки не раскидают нас по мирам. Если, конечно, эти миры существуют.
— Лично Андропов? — таращит глаза Де Ниро. — Тебя допрашивал лично Андропов?
Мы сидим в его машине, а водитель ждёт на лавочке неподалёку.
— Да, — подтверждаю я. — Он лично задавал мне вопросы про чемодан.
— Твою мать! А про меня спрашивал?
— Нет. Но я сомневаюсь, что вы остались вне подозрений.
— Твою мать, — ещё раз повторяет Злобин и, качая головой, задумчиво смотрит в спинку кресла перед собой. — Твою мать. Нужно прекращать всю активность и падать на дно.
— А смысл, Леонид Юрьевич? Если всё известно и…
— Ты что несёшь! Смысл есть, причём очень простой. Если тебя предупреждают, а это вне всяких сомнений предупреждение, но ты не реагируешь, значит следующим ходом тебе сносят башку с плеч.
— Я так не думаю, честно говоря. Разговоров о нашей деятельности не было. В том плане, что нужно заканчивать. Причём, мне было обозначено лишь то, в чём наша активность и так невысока, а именно казино и другие предприятия. Они сейчас для нас не являются приоритетом. Сейчас мы начинаем этап внешнеэкономической деятельности, и максимально важным становится направление Большака, правильно?
— Допустим, — неохотно соглашается Злобин.
— А кто такой этот Кирилл Кириллович? — спрашиваю я.
— Полковник Постов, личный помощник шефа. Доверенное лицо.
— Понятно. Думаете он для вас представляет опасность?
— Он для всех представляет реальную опасность, и мы с тобой оба не исключения. Как они вообще тебя выпустили? Что ты им пообещал? Ты подписывал какие-нибудь бумаги?
— Нет, ничего не подписывал, — отрицательно качаю я головой. — Предложил, что буду давать доступ к материалам, как библиотека, по требованию.
Я рассказываю ему все подробности разговора.
— Не нравится мне всё это, — качает он головой.
Ну, бляха-муха, понятно, не нравится, кому такое вообще понравиться может? Но играя с чемоданчиком, который гораздо более взрывоопасный, чем ядерный, нужно быть готовым к тому, что вокруг него начнут происходить различные неоднозначные события, которые в принципе не могут нравиться.
— Леонид Юрьевич, как мне своих ребят найти? — возвращаюсь я к тому, что сейчас меня заботит чуть ли не больше всего. — Постов этот сказал, что их отпустили, но они нигде не объявлялись.
— Не могут где-нибудь отмечать своё освобождение?
— Нет, конечно. Это полностью исключено. Я уже проверил все места, где они могли быть.
— Ладно, я попробую что-то разузнать.
— Да, попробуйте, пожалуйста. А я позвоню этому Постову. Рожа у него, надо отметить, действительно постная.
— Хорошо, — угрюмо соглашается Де Ниро. — Давай, теперь рассказывай о результатах поездки… Думаю, на ближайшее время заграницу придётся притормозить.
— Как притормозить? — качаю я головой. — Я хочу на Кубу с молодой женой съездить. Думал тут, что не отказался бы от дипломатического паспорта. Если сможете сделать, буду благодарен.
— Ага, чрезвычайный и полномочный посол Советского Союза восемнадцати лет отроду. Сделаем, обязательно. Чего уж проще?
— А если американский?
— Чего? Паспорт американский? Знаешь, сегодня нет желания хохмить.
Он выглядит недовольным и растревоженным. Оказаться под колпаком никому не хочется.
— Леонид Юрьевич, а вы бы не могли прямо сейчас задачу поставить?
— Какую? — хмурится он.
— Ну, про моих парней. Позвоните своим помощникам.
Он произносит под нос несколько довольно жёстких слов, но, тем не менее, тянется к телефону и отдаёт необходимые распоряжения.
— Пока ты катался по заграницам, — говорит Злобин, повесив трубку. — У нас тут тоже кое-что любопытное происходило. Произошло, вернее. Это касается твоего уральского друга.
— Серьёзно? Вы про Ельцина? Он мне не друг, честно говоря, но ладно. Можете рассказать?
— Могу. Рассказываю. Я доложил шефу о выросшем вдвое уровне хозяйственных преступлений в регионе и высказал предложение вплотную заняться проверками этой стратегически важной области, Свердловской то есть. Написал аналитическую записку и лично отдал председателю. Когда делал пояснения, подробно остановился на возросшей активности первого секретаря обкома Ельцина, предоставил список встреч в Москве, рассказал о критических неофициальных высказываниях его старшего товарища Рябова. В общем постарался на славу. Ну и как результат, мы посылаем проверку. Шеф велел провести активную работу и выявить побольше преступлений. Нужно очистить Свердловскую землю от скверны казнокрадства. В общем, всё такое. Перебрасываем часть оперативников из Краснодарского края. Вот такие дела.
— По-моему, прекрасные дела, Леонид Юрьевич. А если бы Ельцина куда-нибудь в промышленность или сельское хозяйство направить, там бы он наверняка государству пользу принёс.
И не подписывал бы в девяносто первом году, чего не надо…
— Но это ещё не все новости. Помнишь мы с твоим Большаком обсуждали бывшего министерского работника на должность бухгалтера? Якобы, хороший профессионал, преподающий в академии.
— Конечно, помню, — киваю я.
— Ну, вот, мы его подловили. Зацепили на крючок так, что уже не сорвётся.
— И как же?
— Подвели к его сыну спекулянта-валютчика и прихлопнули с поличным, — Злобин подмигивает и довольно улыбается. — Поймали в момент скупки. Теперь он никуда от нас не денется. До скончания века наш будет.
Даже и не знаю, хорошо это или нет. Толковый финансист нам, конечно, нужен, но бесцеремонно взятый за жабры? Не уверен, что это наилучшая стратегия… Ну да ладно, там посмотрим, как говорится.
— Можно от вас позвонить? — спрашиваю я.
— Постову что ли? — недовольно отвечает Злобин.