- Варя, вы думаете, что я из госбезопасности?
- А то?
- Уверяю, что нет. И чтобы доказать, обещаю ни о чём не спрашивать. Буду только вас слушать.
Она, переварив новую ситуацию, по своему обычаю вздохнула, легко рассмеялась и не сразу уняла облегчающий смех. Парень этот, однолеток или чуток помладше, нравился. Понравился сразу ещё в дороге, и пришла она сюда из-за него, нарядилась для него, надеялась, что выйдет и увидит её. Так и получилось. Боялась и не верила, что он из тех, и вот снял с души камень, стал нужным для неё человеком. Она посмотрела на него лукаво из-под опущенных, выжженных солнцем, ресниц и, неумело кокетничая, предложила:
- Будем говорить о любви.
- Согласен, - пьяно улыбнулся ей Владимир.
- Только без рук, - предупредила любительница интима. – Не люблю, когда лапают.
Владимир лениво возмутился:
- Варя, Варя! Неужели я похож на нахала?
Она согласилась:
- Нет, не похож.
- И давайте, раз у нас такой доверительный разговор, - предложил Владимир, - перейдём на «ты», хорошо?
Она согласилась и готова была соглашаться со всем, что бы он ни предложил, рада была подчиниться.
Не успели они, однако, даже начать разговор на вечную неувядающую тему о взаимоотношениях полов, как дверь в доме Ивана Ивановича резко отворилась и в проёме появилась красавица учительница, будто закваска для темы.
- По твою душу, - прошептала Варвара, ухватив Владимира за ногу.
- Почему ты так думаешь? – тоже шёпотом спросил Владимир.
- Сам увидишь!
Любовь Александровна осмотрелась вокруг, потом сбежала с крыльца, скрывшись во дворе, быстро вернулась и замерла в задумчивости недалеко от калитки. Помолчав, позвала протяжно и негромко:
- Во-о-ло-о-дя!
Варвара сжала ногу Владимира, призывая к молчанию.
- Володя!! – уже громче окликнула Любовь Александровна.
И тогда, не вытерпев, ей ответила Варвара:
- Здесь он.
Люба встрепенулась, подбежала к калитке, увидела их и, не выходя, позвала вновь:
- Володя! Идите же в дом. Все вас ждут.
И снова ответила Варвара:
- Не все, а ты.
Тут же добавила, как отрезала, не дав сказать ни слова Владимиру:
- Не пойдёт он, не зови!
Люба протянула жалобно, понятно стало, что она много выпила:
- Но почему? Во-ло-о-дя?
И опять в ответ Варвара, жёстко и зло:
- Потому! Не понятно, что ли?
- Во-о-ло-о-дя-я-я! – пьяно всхлипнула Любовь Александровна, поникнув плечами и умоляюще глядя в тень деревьев, скрывающую пару.
Он молчал. Растерялся и не знал, чего хочет. Больше, кажется, чтобы его оставили в покое, потому, наверное, и молчал.
- Ну, Варька! Ты у меня поплачешь, шлюха немецкая! – в голосе Любови Александровны напрочь исчезли нежность и жалобность, уступив место злобе, не вяжущейся с её ангельской красотой.
Варя судорожно всхлипнула, импульсивно больно сжала колено Владимира, но промолчала. Где-то вдали начала свой закатный отсчёт кукушка, часто останавливаясь и начиная вновь, как будто ожидая, когда же кто-нибудь задаст ей традиционный вопрос о сроках жизни.
- Слышишь? Твоя сестра тебе привет шлёт, - негромко сухо сказала Варвара.
- Дура! – выдала обычный последний довод в женских распрях Любовь Александровна и, так и не услышав голоса гостя, убежала в дом, громко хлопнув дверью и выпустив на миг чей-то истошный вопль в дробном перестуке многих каблуков.
Варя, помолчав, глухо спросила:
- Может, пойдёшь?
Владимир усмехнулся:
- Ты же ответила за меня. – Добавил серьёзно: - Правду сказала. Не хочу я к ним. – Зевнул. – Хочу спать, так бы и упал где-нибудь до утра. Только вот где? В саду, что ли? Может, у них в сарае найдётся место не очень грязное?
Варя поднялась.
- У нас найдётся. Пойдём. Выспишься, никто не потревожит, не позволю. Пойдёшь?
С готовностью поднялся:
- Куда же денешься? Веди.
- 5 –
Они быстро пришли к утопающему в зелени каких-то деревьев, неразличимых в темноте, невысокому бревенчатому дому с нахлобученной на него жёлто-сивой соломенной крышей. Открыв висящую на проволочных петлях калитку в жердевом заборе, перевитом прутьями, вошли в чисто подметённый небольшой дворик, зажатый между домом и сараем, прерывающим своей стеной уличный забор. И вошли через веранду или пристройку с единственным маленьким окном, стоящую на земле вровень с домом, потревожив скрипучие двери, а может быть, и домочадцев. Вошли сразу в кухню. Владимир стоял, не двигаясь, боясь неосторожным движением что-либо задеть, опрокинуть, разбить. Где-то в сумеречной расплывчатой темноте помещения Варвара открыла дверцу печи, подцепила на кончик лучины тонко вытянутый бледный огонёк, унесла его к столу под синеющим окном и зажгла там лампу под трубчатым тонким стеклом с расширенным низом. Владимир видел подобный светильник впервые. Варя подкрутила фитиль, и стало вдруг настолько светло, что он невольно зажмурился, а у Вари стали видны блестящие от радости глаза, сощуренные в улыбке ожидания: понравится ли ему её опрятное жилище?