Карта была цветная и в самом деле необыкновенно эффектная, и, когда Марина разложила ее на столе, епископ с любопытством склонился над ней. Королева стала напротив, и ее тонкие, изящные пальцы медленно водили по линиям границ.
— Посмотрите только, ваше преосвященство. Вот три династических великана нашего мира: Валуа во Франции, Габсбурги в Испании, Австрии и Германии и Ягеллоны в сердце Европы. Ну, скажем, еще Чехия, Венгрия, но там правит Людвик из династии Ягеллонов, под опекой моего супруга.
Верно ли я говорю?
— Да. Но Людвику предназначается в жены Мария из рода Габсбургов.
— Вот, видите сами. Везде, везде они! В Вене, Мадриде, Неаполе, в Нидерландах.
— Но его величество полагает, что здесь, в срединной Европе, нет государств, нам равных, — пытался возражать Джевицкий.
— Знаю. Это сегодня. А завтра? Габсбурги, которые ведут тяжбу с Францией из-за италийских герцогств и готовы вступить в борьбу с Ягеллонами и выжить их из Праги и из Буды. А тогда, ежели они захватят Италию, Чехию и Венгрию, кто сможет им противостоять?
— Вы видите все в черном свете, светлейшая госпожа.
— Я вижу все ясно, ваше преосвященство. Герцоги из рода Сфорца не столь влиятельны, но стараются не поддаваться Габсбургам. Ужели же я, королева большого государства, должна поддерживать эту династию в ее стремлении занять все престолы?
— Но без союзов, светлейшая госпожа, не обойтись, — не соглашался он.
— О да! Но почему бы не с Францией и Турцией против Габсбургов?
— Ваше величество! Турки уже много лет не оставляют в покое наши границы. После крестоносцев они — наш главный враг.
Она рассмеялась его словам, как шутке.
— Враг! Враг! Воистину смешно. С врагами надо уметь сговориться. А если попробовать подкупить? Это средство, ваше преосвященство, придумано не для друзей.
Джевицкий покачал головой.
- Ваше величество! Полумесяц не подкупишь. А впрочем, у нас в Польше нет золотоносных рудников.
— Зато у вас в Польше вдоволь земли, и она плодородна, — не сдавалась королева. — И какая тут буйная зелень, в то время как в изнывающей от солнца Италии вода — самое большое сокровище. Нельзя терять времени. О боже! Чего вы ждете? Пока вас не окружат со всех сторон?
Нужно копить силы сейчас, пока династия Ягеллонов в этом мире что-то значит.
— Династия? Но, ваше величество, — не желал уступать епископ, — вы забываете, что у нас короля выбирают.
— Знаю. Добыть трон для моего сына будет нелегко.
— Разумеется. Но ведь еще неизвестно, будет ли… Она не дала ему договорить.
— Династии нужны сыновья. Они у меня будут!..
— Сие достойно удивления, — только и нашелся что ответить епископ и добавил: — Можно ли полюбопытствовать, каково, на ваш взгляд южанки, наше северное королевство? Вы сказывали, у нас много земель…
— И много несуразного. Любой вельможа богаче короля. Королевские угодья растащены или розданы. Я спрашивала, сколько земли у нас в Короне? Никто не знает. Какие доходы?
Неопределенные, непостоянные! Благополучие только видимое, а на самом деле положение ужасное. С этим никак нельзя примириться.
— И вы, ваше величество, знаете, как его поправить? Она оживилась, глаза у нее заблестели.
— Ну конечно же! Конечно! Надо действовать!
— Стало быть?
— Усилить власть монарха. Создать могущество династии. Ваше преосвященство! Неаполитанское королевство управлялось на редкость разумно, я провела там свои юные годы, многому научилась и сегодня готова… О боже, — она поперхнулась, приложила платочек к губам. — Простите меня, ваше преосвященство.
Оступилась, торопливо выбежала, а Джевицкий, глядя ей вслед, не мог сдержаться:
— Необыкновенная. И воистину роковая женщина…
Рядом, в опочивальне, королева, одолеваемая приступами рвоты, разрешила Марине прислуживать ей, привести ее в порядок. Камеристка, поддерживая ослабевшую госпожу, медленно подвела ее к приоткрытому окну. Ворвавшийся холодный январский ветер остудил побледневшее лицо королевы.
— Сейчас пройдет, — утешала Марина.
— Странно… Это повторилось вдруг столько месяцев спустя и… так некстати. Почему бы детям не родиться как-нибудь иначе? — вздохнула королева.
— И попозже, не так скоро после свадьбы, — добавила Марина.
Бона резко оттолкнула ее.
— Ты всегда была недальновидна! Этот ребенок нужен мне сейчас, и как можно скорее. Ребенок — что я говорю! Мальчик! На крестины принцессы никто из знатных гостей не приедет. Даже моя собственная мать — если бы я, по принятому обычаю, и нарекла бы ее первую внучку ее именем.
— Гороскоп был такой туманный, запутанный…
— Замолчи! Ты знаешь хорошо, что девочки быть не должно!.. О боже!
— Что случилось?
— Мне вдруг пришло в голову… Нет, это ужасно! Моя мать родила не одну, а трех дочерей. А если вдруг и я… Дочка? Нет. Не хочу! Не хочу!
— Тсс… Епископ услышит.
— Верно, епископ. Хорошо бы, чтоб он стал нашим другом. Иди! Извинись за меня, за внезапный уход. Скажи… Скажи, что я спешила встретить посланника папы… Легата, который привез мне письма из Рима.
— Я не знала, что легат этот уже прибыл на Вавель.
— Довольно! Я не знала, что принцесса Бари подсунула мне такую глупую служанку. Глупую и тупую!
— Мне показалось странным…
— Не было никакого письма, нет и легата. Но это ничего не значит. Пойди скажи епископу, что он здесь.
— Тотчас проверит, и обман раскроется.
— Не раньше, чем завтра. А завтра… Быть может, забудет?