В ближайшем же покое его встретила приближенная Барбары Богна и повела за собой. Но, к удивлению Августа, Барбара не выбежала навстречу. Она сидела в самом большом покое, красивая, но испуганная и грустная.
— Где я? — спросил король, входя. — Это не ваши покои… И вы после стольких дней разлуки не встречаете меня? Не бежите навстречу?
— Я так скучала… — призналась она.
— А я? Думал: лучше смерть. Но тогда отчего вы встречаете меня… так холодно.
— Я не думала… Не надеялась… Потому… — прошептала она.
Обняв ее, он спросил:
— Вы боитесь? Чего же? Бог мой! Чего вам бояться, когда я с вами?
— Мой брат, Черный, меня корит, грозится. Говорит, позорю Радзивиллов…
— Ну, в нем-то я уверен. Он предан мне душою и телом.
— Но и Рыжий просил вас, государь, по ночам сюда не ходить. Не хотят бесчестья…
Король помрачнел, нахмурился.
— Скажи на милость, какие чувствительные. А кто еще при жизни Елизаветы меня на охоту заманивал? Уж не Рыжий ли? А кто в Рудник скую пущу, в охотничий замок вас каждую ночь ко мне привозил? Уж не Черный ли? Тогда любовь наша ему не мешала.
— Но, господин мой, злые языки…
— К черту! — воскликнул он. — Я столько слышал о вас от недоброжелателей и завистников — и всем не верю.
— Но чему-то верите? — спросила она огорченно. Король обнял ее еще крепче.
— Любимая моя! Меня воспитал италийский двор, научили прекрасные синьорины. Если бы я сказал, что люблю стыдливый румянец и невинность, это была бы неправда. Я никогда не соблазнял добродетельных наивных девиц.
— Но, государь мой…
— Не слушайте братьев. Они плохие советчики. Не читали ни Ариосто, ни Аретино. А меня очаровала ваша смелость, жар объятий, и то, что в любви вы забываете обо всем… Не отворачивайтесь, не опускайте глаз, вспомните лучше, что нас связывает. Незабываемые ночи…
— О да…
— Безоглядная, шальная любовь…
— Да.
— И при этом нежность, верность до гроба…
— О да, да, господин мой…
— Так что нам сплетни?! Обиды Радзивиллов? Завтра я отправлю ему арабского скакуна, которого он хвалил. Сразу утихомирится.
— Кто знает?
— О боже! Неужто не по душе вам, что я, забью про обеты, поддался соблазну и пришел. Какая жаркая нынче ночь. Ведь это уже первое августа, день моего рождения! Государственный праздник. А мы в разлуке, словно на нас наложили покаяние. Я в Нижнем замке, вы — здесь.
— Они предпочли бы видеть меня там…
— Где же?
— В великокняжеском замке.
— Вот как?
— Я не о себе, о братьях говорю, — с жаром продолжала она. — Мне, рабыне вашей, везде хорошо, даже в лесу, только бы быть с вами. Рядом. Но братья…
— Быть может… Мы еще об этом поговорим. Завтра… на неделе. А сейчас я прошу вас, улыбнитесь, не хмурьте лоб… Неужто в столь торжественный день вы не выпьете за мое здоровье?
— Как вам будет угодно, господин мой! Я раба ваша… Всегда…
Она обвила руками его шею, губы их слились в поцелуе. Но в то же мгновенье за стеной послышался топот, раздались крики.
— Стойте! О боже! Ни шагу дальше! — взывал Лясота.
— Пусти, а не то… Бери его! Хватай! — слышались чьи-то голоса.
— Это засада! — кричал Лясота.
Неожиданно дверь с грохотом открылась и на пороге появились оба Радзивилла и Лясота. Но Рыжий оттолкнул его и захлопнул перед придворным короля дверь. На мгновенье наступила тишина.
Наконец Август сказал:
— Что это? Насилие над королевским слугою?! В моем присутствии? Неслыханно!
Рыжий склонился в низком поклоне.
— Светлейший государь, мы, рабы ваши, смиренно вам кланяемся и счастливы видеть вас в этих стенах. Но только о том, что в доме нашем столь знатный гость, мы и ведать не ведали. Зашли к сестре сказать ей спокойной ночи. Это ведь не возбраняется?
Не найдясь с ответом, король обратился к Черному, в преданность которого верил.
— И вы, маршал, с братом заодно?
Но Черный и не подумал осудить Рыжего за дерзость.
— Ваше величество! Признаться, и я весьма удивлен… Совсем недавно вы поклялись, что не будете тайком наведываться к сестре нашей, Гаштольдовой вдове.
— И был верен слову, — поспешно сказал король.
— Всего одно воскресенье, — с насмешкой заметил Рыжий.
— Дай мне сказать! — прервал его двоюродный брат. — Вы, ваше величество, не станете отрицать, что пришли сюда вопреки уговору и клятвам. Мы просим ответить: зачем вы пришли? Как собираетесь возместить нанесенное сестре и всему роду нашему оскорбление, о котором в Литве уже давно ходят толки?