Я объяснил, что жду перевода из дома и располагаю всего десятью. Он согласился на десять. А вечером сидел в кофейне и угощал на мои деньги своих новых знакомых из типографии.
...Как-то днем за мной прибежал Ангел, славный парнишка, он находился у Паничкова на выучке, его обучали работе на печатной машине.
- Дед Паничков зовет.
Никогда прежде Ангела не посылали за мной, в том не возникало нужды. Появление Ангела означало, что что-то стряслось.
Паничков стоял у наборной кассы.
- Что случилось, Димитр?
Он только указал в глубину типографии. Там находилась каморка с разным инвентарем и стояли деревянные козлы для ночевок непредвиденных посетителей. На козлах на сей раз разбирал какие-то бумаги Ботев.
- Перебираюсь в Галац, - обратился он ко мне без лишних проволочек.Сегодня деда Паничкова пригласили в полицию. Румынам до него дела нет, встретили его два господина из России, предложили четыре тысячи, если выдаст Нечаева.
- И что же дед?
- Если бы согласился, вряд ли я об этом знал.
- А что делать мне?
- Пока ничего. Задержитесь на некоторое время в Браиле. Ведите обычный образ жизни. И ни с кем никаких разговоров. Спросят обо мне, скажете, что я уехал вместе с Флореску в Галац.
Вечером кофейня наша опустела. Лишь пятеро или шестеро эмигрантов прихлебывали кофе. Я присоединился к ним. Все были не в настроении. Разговоры, начавшись, тут же сами собой увядали.
Позже возник князь. Пододвинул стул к моему столу и без приглашения сел. Заказал вина.
- Выпьем за Россию? - неожиданно предложил он. - Что-то сегодня народу мало. А где Ботев? - с напускным безразличием поинтересовался князь.
- Уехал, - спокойно ответил я.
- А Флореску?
- Тоже уехал.
- Далеко? - заволновался князь.
- В Галац.
- Вы не ошибаетесь?
- При мне нанимали пролетку.
Князь задумчиво уставился в середину стола, встал.
- Пойду, - сказал он. - Что-то ночью мне плохо спалось.
- Весна, всем не спится, - посочувствовал я.
Меликов помедлил ради приличия и удалился. Так и не довелось нам с ним выпить за Россию. В тот вечер, слава Богу, он исчез для меня навсегда.
Несколько дней до меня не доходили никакие новости. Я коротал время за чтением. От книг меня оторвал Ангел.
- К деду?
Он кивнул, и я поспешил в типографию.
Паничков покусывал усы.
- Посадили нашего Христо, арестовали в Галаце.
- Так он действительно уехал в Галац? - удивился я.
- А зачем ему врать? - пристыдил меня Паничков. - Христо вранья не терпит.
- Что же делать? - разволновался я. - Ехать в Бухарест, искать хорошего адвоката?
- Христо сам себе адвокат, - возразил Паничков. - Все образуется.
Паничков прищурился. Он, показалось мне, хитрил, но я так и не разобрался, знает ли он больше того, что говорит.
Вскоре он сообщил, что Ботев переведен в Фокшаны, в более надежную тюрьму. И опять посоветовал ждать дальнейших вестей.
И вести не замедлили прийти. Хотя и не оттуда, откуда я их ожидал. Меня вызвали в полицию.
Разговаривал со мной полицейский чиновник, смазливый мужчина, больше похожий на актера, чем на полицейского.
- Павел Петрович, я - следователь Бибулеску. Позвольте поинтересоваться, вы давно живете в Румынии?
- Около года.
- Извините, и что вас здесь у нас держит?
- Мне нравится Румыния.
- Простите, а что вас привело в Браилу?
- Желание ближе познакомиться с бытом и культурой вашей страны.
Он задал еще несколько вопросов и, наконец, тот, который его интересовал, надо полагать, больше других:
- Вы встречались здесь с господином Флореску?
- О да!
- И давно с ним знакомы?