трёх разных видов и несколько минут проделывал ею самые различные
комбинации движений во рту. Потом снял халат, умылся, причесался, надел
спортивные трусы и пошёл в спальню прибирать постель.
Жилище его представляло собой типовую двухкомнатную квартиру, в
которой одному ему было просторно, удобно и вполне уютно. В комнате, что
поменьше, была спальня. Из мебели в ней находились огромная кровать, длинный, во всю стену, шкаф-купе с зеркальными дверцами и пара
миниатюрных прикроватных столиков, плетёных из ротанга. На одном
стояла телефонная трубка в зарядном устройстве, на другом – прозрачная
ваза со стеклянной спиралью внутри, в которую была вставлена живая
бамбуковая палочка, подарок последней возлюбленной. На полу с обеих
сторон кровати лежали белые овечьи шкуры с длинным мехом, на свободной
стене напротив кровати висели часы и большая репродукция с японской
картины, на которой в обществе гостеприимных гейш расслаблялся бравый
самурай. Окно прикрывали полупрозрачные занавески с выбитыми на них
ветками цветущей сакуры.
К моменту завершения приборки в спальне стрелки на часах образовали
прямой отрезок между шестью и двенадцатью – время утренней медитации и
гимнастики.
Если отбросить все философские и мистические рассуждения, то у
утренней медитации останутся всего две вполне утилитарные цели: окончательное пробуждение адекватного восприятия того, что происходит
вокруг, и активизация способности сознания направлять и сопровождать
действия. Кто умеет эффективно медитировать с утра, тот не нуждается в
первой чашке кофе. Из такого представления о медитации вытекает и
соответствующее понимание утренней гимнастики. Комплекс составляющих
её упражнений должен быть нацелен не столько на тренировку мышц и
выносливости организма (по сути, на бесполезную растрату сил), сколько на
тщательную проверку возможностей самоконтроля. Утренняя гимнастика –
тест качества проведённой медитации. Аникин разделял эту точку зрения, потому в квартире его не было никаких специальных предметов и
приспособлений для физических упражнений – непременных атрибутов
местообитания современного мужчины.
Вторая комната являлась одновременно кабинетом и залом для
медитации и гимнастики. Ровные, ничем не обременённые, за исключением
большого золотистого диска часов, белые стены и потолок. В самом дальнем
от окна углу – стол для компьютера, рядом с ним – огромное рабочее кресло, совершенное творение новейшей дизайнерской мысли, здесь же
единственный источник искусственного освещения в комнате – высокий
торшер. От стола до самого окна пробковый пол был покрыт толстым
овальным ковром нежного оливкового цвета. У окна в плотно обвитых
волокном кокоса кадках – две пальмы. Невнятный рельефный рисунок на
лёгких шторах с сильным преобладанием зелёного над беж, сливаясь с
пальмами, создавал иллюзию тропических зарослей, начинающихся сразу за
ковром.
Когда медитация и следующая за ней по ритуалу гимнастика были
исполнены, часы-солнце на стене показывали без четверти семь – время душа
и приведения тела в социально приемлемый вид.
В половине восьмого вымытый и тщательно выбритый, благоухающий
лосьоном и дезодорантом, с уложенными волосами и опять облачённый в
халат, Аникин вышел из ванной и отправился на кухню готовить завтрак.
Меню получилось неприхотливым: овсянка на воде с растительным
маслом и зеленью, горсть лесных орехов, горсть кураги, несколько