Аникин, снова наполняя фужеры. – Я ведь действительно уже успел
поужинать, причём довольно основательно.
- А я не откажусь! Я очень люблю креветки, так что ловлю тебя на слове,
- сказала Лиза.
Илья Иванович отделил половину от своего тоста и переложил её на
подставленную тарелку.
- А теперь Вы скажите что-нибудь, - сказал он.
Лиза взяла фужер и прикрыла глаза.
Длинные ресницы подрагивали,
пальцы гладили стол и выпуклое стекло.
Тени вокруг дёргались,
будто поторапливали её,
но она, прислушиваясь к тишине,
не спешила…
Создавалось впечатление,
что сейчас она скажет так скажет,
скажет что-то очень умное и глубокое.
И когда впечатление это
окончательно сложилось,
она открыла глаза и улыбнулась:
- Так тихо и хорошо. В общем, за то, что тихо и хорошо!
- Замечательно получилось, лучше невозможно!
Глухо цокнули фужеры.
- Ты постоянно меня хвалишь! Это мне в тебе тоже нравится!
- Это так просто – достаточно говорить правду! – Илья Иванович
пригубил вина и начал есть, но как только проглотил первый кусочек, воскликнул: - Однако всё дело в хлебе! А вовсе не в креветках! Как вкусно! Я
уже жалею, что, не попробовав, так щедро поделился с Вами!
- Вот опять! – рассмеялась Лиза. – И опять приятно, ведь сто лет не
готовила ничего!
- Что это за хитрость такая?! – указал Аникин на тост.
- Да простая хитрость, ничего особенного – делаешь масло с зеленью и
специями, намазываешь его на хлеб и запекаешь в духовке, потом
получившийся хрустящий тост слегка натираешь чесноком, остужаешь, сверху опять тонкий слой масла, а на него уже креветки.
Продолжая говорить о разных мелочах, они всё съели и допили бутылку
вина, времени к тому моменту было уже около полуночи.
- Ну вот и закончился наш славный и тихий ужин, - сказала Лиза, глядя
Аникину в глаза.
- Ну и как? Вы чувствуете, что хоть немного научились играть?
- Да, ты оказался хорошим учителем – ничего не испортил. Я хотела бы
продолжить обучение. Мы продолжим?
- Конечно, игра в сотворение мира бесконечна.
- А разве можно точно знать о чём-нибудь, что оно бесконечно?
- Точно знать ничего нельзя.
- Тогда почему ты говоришь, что играть можно бесконечно?
- Потому что это особая игра: когда ты играешь в сотворение мира, то
только от тебя зависит, будет ли конец у этой игры.
- А если тот, кто играет в эту игру, сам конечен?
- Тот, кто играет в подобные игры, не может быть конечным, по крайней
мере, до тех пор, пока играет. Пока он играет – игра не имеет конца, а пока