В 91 году Вайц почти ежедневно вспоминала Черникова.
А когда в 18 августа прозвучало имя Янаева, как председателя ГКЧП с трясущимися руками, то она даже попыталась переговорить со своим бывшим мужем, полковником КГБ. Что надо найти этого Черникова, который все предсказал. Он только отмахнулся. Нашла время вспоминать сумасшедшего. «Здесь такие события происходят. Валить надо отсюда, валить к твоим родственникам на землю обетованную». Вайц не обиделась (навсегда была благодарна ему, за то, что в свое время помог ей избавиться от погон — устроил в одно полузакрытое НИИ среднего машиностроения, а потом поддержал ее кооперативные швейные начинания). Она сама уже в сентябре, когда с августовским путчем все устаканилось, но страна, набирая темпы, неслась в разнос, полетела в Н.
Она не была здесь 15 лет. Да с тех пор, как после смерти директора фабрики, ее вывели из операции. Дальше была целая жизнь. Встреча с будущим мужем. Рождение сына. Черникова она не то, что совсем забыла, наоборот он оставался, почему то важным и дорогим воспоминанием о котором каждому не расскажешь и тем более мужу.
Она об этом думала в аэропорту и во время ожидания посадки и во время полета, засыпая в кресле.
Город никак не изменился. Только потускнел. Стал еще серее и провинциальнее. Здания обветшалые, лица озабоченные. Из аэропорта она поехала сразу на квартиру Черникова, будучи убежденная, что там его не найти. А если они вдруг встретятся? Она перевела дыхания от этой простой допустимой реальности. Прошло ведь 15 лет. Как он выглядит? А как выглядит она. Говорят ничего. Хотя скоро исполнится сорок. И вот они встретятся. Но зачем и что будет дальше?
Она с волнением (покачиваясь на волнах своей памяти) проезжала на автобусе по знакомым улицам.
А может зайти на фабрику и кто-то ее вспомнит. А Маслов? Где этот горе контрразведчик. Она все равно напряглась, как бы возвращаясь к своему оперативному статусу 76 года в этом городе. Она отчетливо вспомнила Панышева и его счастливую благородную смерть (а висел на волоске позорного ареста уже полностью изобличенный). А перестройка по сути уже оправдала этого опередившего время подпольного бизнесмена.
Она вышла на улице Калинина. На ней были пошитые ее кооперативом джинсы. Спортивная сумка, перекинутая через плечо, составляла весь ее багаж.
Это было все-таки возвращение в молодость.
Вон в том доме она снимала квартиру, а в этом подъезде проживал Черников.
Женщина, сдававшая квартиру Черникову, уже умерла. В квартире проживал ее внук. Ни о каких бывших жильцах он ничего не знал. Приехал сюда из Владивостока пять лет назад.
— Да что за Черников. Неделю назад еще одна женщина приходила с арбузом, спрашивала о нем.
— Что за женщина?
— Да мне, откуда знать.
Вайц вышла во двор. Было изумительно солнечно и тепло. Сентябрь все прощался с бабьем летом. У фонтана летали стрекозы, и стоял медовый запах какого-то цветения.