Интерлюдия вторая — Фурштадская, дом 40
— Ваше Высокоблагородие, господин ротмистр, разрешите доложить? — Заходи вахмистр, заходи. Хорошо выглядишь, помолодел прям!
— Спасибо Вашсокбродь!
— Ладно, докладывай. У меня мало времени.
— Слушаюсь! В районе у Обводного канала околоточный 2 марта нашел чудное место. В развалинах как гигантским шаром все выжгло. И камни, и стены, землю. Двадцать три аршина от стены до стены. А потом битым кирпичом с обвалившихся стен кучами завалило. Я приказал от греха оцепить.
— Зачем? В чем дело, докладывай яснее, не мнись, не гимназистка! При чем тут шары какие-то и мы? Отправь городовым, пусть разбирают.
— Вашсокбродь! Трупы странные, не наши. Вот околоточный бдительность и проявил. Нас дернул.
— Что?
— Нашли несколько трупов двое мужчин в странной серо-пятнистой, как понимаю, форме. С с почти российским гербом.
— В смысле?
— Ну герб как бы наш и как бы не наш. Вот господин кадет Георгадзе сравнения писал. — мужчина шагнул к столу и, положив перед сидящим бумагу, снова отшагнул. — Найденные разорваны на куски. Были вооружены пистолями неизвестной модели. Пистоли одинаковые, номерные, но сильно покореженные. Мужчины перед смертью не защищались. Пистоли заряжены полностью. Интересные машинки. Господин кадет говорит на новый американский Кольт похожи, только на 8 патронов. У одного на левой руке был браслет. Кожа ремешка гибкая… странная. Как литая железяка выглядит. А мнется. Я такую, Вашсокбродь, не видал никогда. И дырка. Что в ней — покорежило сильно. Черный комок просто. Распознать не смогли. Думаем часы… Последней нашли женщину годков 25, от силы 30. Из особенностей: азиатка и много золотых цацек на ней. Порвана тоже вся. По хорошему кроме лица и груди ничего не осталось.
— Японка?
— Трудно сказать…
— Не мнись вахмистр! Четко докладывай! Документы?
— Слушаюсь! У одного из мужчин бумаги скорее всего были. Но не повезло, только пепел нам достался. И серебряный доллар. У других — ничего. Но повторюсь, обгорели навроде полосами. Сильно. Бумаги могли просто сгореть… На стене обрезанного дома кусок оконной рамы из лёгкого кхм… металлу торчмя. Выдолбили вместе с кирпичами. Такое впечатление, Вашсокбродь, что они правда срослись. Кирпич, стекло и этот, как его,… металл. И еще три разукрашенных предмета, похожих на яйца нашли. Ме… металлических!
— Что за «яйца»?
— Непонятно Вашсокбродь, разбираемся. Я позволил себе в университет и к ювелирам обратиться. Показал фотокарточки. Говорят, что наверное украшения с внутренними секретными механизмами. Одно и правда в золоте и мелких камнях всё. Очень на последние часы Фаберже похоже, говорят. Оно с ключиком на золотой цепочке. Ювелиры в восхищении — занимательная безделушка и не наша. Плетение, говорят, наши так не делают… Остальные два яйца проще и дешевле. Просто гладкий… тьфу!.. металл узорами угорскими расписанный. Только не нравятся они мне…
— Ещё что? Где яйца и пистоли?
— У меня, в сейф закрыл. В районе, меньше чем в 200 шагах, нашли еще двух убитых мужчин и женщину. Мужчин похоже забили железной трубой. В ссадинах ржа осталась. Обобрали до последней копейки. С одного даже верхнюю одежду и сапоги сняли. Женщину запинали ногами. Серьги золотые не тронули. Понимаете, Вашсокбродь, для криминала не характерно. Все трое лежали рядом, местные. Опознали. Савва-франт. Мелкий уголовник, душегуб.
— Всё?
— Никак нет, видели мужчину лет пятидесяти, выходящего с того района. Предположительно, в одежде одного из жмуров.
— Нашли?
— Нет. Ищем.
— И что тут странного? Американцы, японка, ну и местный криминал… Оформи бумаги и спихни людям Лаврова. Пусть у его контрразведчиков голова болит. А нам своей работы хватает. Яйца — потерять! Золотое мне… и пистоли сначала покажешь.
— Если бы так просто было. Во-первых, моя группа и околоточный, что там первыми работали, сильно изменились. Доктор за ночь годов 20 скинул…
— ???
— Да. Помолодел. Повезло… Как и мне, как видите…
— Где говоришь круг твой?
— У Обводного, в руинах сгоревшей старой верфи…
— Едем, сам посмотрю!
— Не стоит, моим нижним чинам, что там работали наоборот как двадцать лет теперя накинули. Стареют, как свечки горят. Пока наказал по домам сидеть, чтоб не болтали и не смущали. Проверил и околоточного, что место показал. На службу утром не явился. Думали запил. Приехал, не открыл. Выломал дверь — у входа мертвый ссохшийся дедок в мундире. От старости похоже умер. Тоже сгорел.
— Мда… Молодец что засекретил. Что делать пранировал дальше? Излагай.
— Если бы молодец, Вашсокбродь!.. Рядовой Агафонов на исповедь ходил. Выложил священнику все. Ночью к этой… этому чертову кругу неизвестный в рясе прокрасться пытался. Унтера засекли.
— Поп? Взяли?
— Ушел.
— Да что у тебя за люди⁉ Вареные, как ты! Наказать и гонять! Вот, японский городовой, отдельный корпус жандармов и попа не смогли задержать!
— Не получится наказать, Вашсокбродь. Мертвы они, поэтому я прибежал докладать. А он ушел… Хорошо хоть господин кадет за ним не побежал… И духовника Агафонова я трогать запретил пока… Давайте правда господину Владимиру Николаевичу дело передадим, а? Только меня не передавайте, если затребует! Ваше Высокоблагородие, боюсь я этой чертовщины, у меня уже на половина группы полегла!
Перспективы
Дед в ах… то есть прострации, царский вызов для него, что-то невероятное. Сроду нашествия марсиан или второго пришествия. Божественного. И это-то живя в паре верст, пардон, километров от Зимнего — резиденции. Не понимаю.
Чтобы своим видом не вводил в прострацию всех остальных, приказал утащить в его кабинет. Всучил на всякий случай коньяк — ладно уж, пусть допивает. Захару сказал приглядывать, нянькой приставил. Всех разогнал по рабочим местам, а то кони не доены, коровы не гуляны — нечего баклуши бить. Самим же потом опять перепадет, когда баре очухаются. Хотя, думаю, и мне спасибо тоже не скажут.
Думаю, чем грозит вызов Беккеля к царю. Ведь понятно, что инициатор я. Точнее устроенное мною шоу.
Может царский возок обогнали, или того хуже — перевернули и в Фонтанку столкнули? Я, четно сказать, по сторонам головой мало крутил, нашу тарантайку от переворотов удерживал, уж слишком неудачная конструкция… Да нет — тогда б жандармы были…
Свалить подальше пока не поздно? Или не набегаешься и лучше подождать?
Чтобы как-то отвлечься от тревожных мыслей решил посмотреть, что там со стволом. Оказалось, всё очень даже неплохо. Гвоздь похудел, зато на стволе новым слоем металла выровняло все каверны, да и пуля стала туго входить.
Нет пределу идеала, поэтому полировальной пастой отшоркал изнутри ствол до блеска, точнее отшустовал. Теперь сижу, думаю, чем бы от ржавчины защитить. Хрома нет и где его взять не могу представить. Думал, думал… оставить как есть — замучаюсь чистить, меднить нет смысла — слишком легко медь стирается… замучался и пошел за чаем. На глаза попался мельхиоровый подстаканник. Почти как серебрянный. Решил попробовать, пока никто не видел от него отковырял проволочку. Ну и здравствуй снова гальваническое осаждение… Покуда пил чай — ствол покрылся тоненьким блестящим слоем никеля. Сойдет! Смазал, собрал револьвер и сунул в карман пальто. Пусть лежит.
Привезли Беккеля. Зашел, фонарем сверкает на всю мастерскую, меня увидел, скривился, махнул рукой, мол пошли со мной, и потопал на верх, в кабинет Деда.
Поднялись, Беккель коньяк унюхал, бутылку и Деда забрал и из горла оприходовал. Угу, белая кость, прихватило — плебейские замашки вылезли. Я же в кресло уселся, ноги хотел на столик закинуть, но не стал явно хамить. Поостерегся. Захар вообще с интерьером слился.
Беккель понарезал круги по кабинету, посмотрел на Деда, потом на меня уставился и выдал:
— Меня Михаил Александрович вызывал… — и глядя на мой покер-фейс добавил, — Сергеич ты вообще откуда? Это же Романов который. Сам!
— Ну сам и сам… и что? — Царь Михаил? Вроде ж Николя быть должен уже, который Второй и Кровавый? Да что ж я творю? Столько времени тут, а так и не удосужился хоть такие факты сопоставить. Ладно… Михаил, так Михаил. Значит параллельная реальность. Жаль. А может и к лучшему? Пренебрежительно выдохнул, но ой, как мне нелегко это пренебрежение далось, но удержался.
Зато Деда, по-моему, пробрало. Вскочил по часовой стрелке бегать, руками махать. Но молча. Прогресс. Беккель же, видимо, проникся моей невозмутимостью. Обреченно махнул рукой:
— Он на Невском у Пассажа был, когда мы на Сенную вылетели. Ну и видел все пролеты гусар… Понравилось… — не вытерпел, тоже сорвался с места, и нарезав круг по кабинету, продолжил, — Хочет, чтобы мы для Двора такой показ устроили!
Дед тихо присел, хорошо хоть на стул, а не мимо. Повезло старому козлу, что, рядом пробегал, и Захар успел подставить.
— Ну и в чём проблемы? — с одной стороны, говоря это, думаю, «оно мне надо?», но с другой стороны, такой тихой сапой в царское окружение влезть можно. А, соответственно, это и другие возможности, да и уровень защищенности другой.
Беккель аж споткнулся.
— Как в чём? Я ж никогда такое не делал! Ну ладно Волхонские гонки… но тут перед Зимним! Сразу перед императорской семьёй! Где машины, гонщиков взять? Кто порядок обеспечит? — ну и ещё кучу кто, где, как… — ну и еще полпрограммы «Что, Где, Когда» мне перечислять стал.
— Ну и какие проблемы? — ладно, пока принимаю для себя, что вписываюсь, а там посмотрим, — В чем разница? Определим улицы, можем даже рядом с Зимним, организуем их оцепление. Там канаты, например, натянем. Позовете ваших друзей-знакомых с автомобилями, приз посущественнее назначите, ну и объявления в газеты дадите. Проблем-то… Просто расписать всё нужно, план составить.
Оба на меня смотрят обалдевшими глазами, как котята на мамку.
— Берем листок бумаги. Делим на две половинки. Пишем, что нужно и кто отвечает. Ну и даты крайнего срока. Плюсиками отмечаем, что сделано… В конце не забываем банкет! — вот всему учить нужно, не маленькие ж, а туда же. Только из привычной среды выдернули — и всё, поплыли.
Сели, начали считать, Захара за чаем отправили. Посчитали возможных участников, получилось от 15 до 35 машин. Негусто, чтобы не заставлять скучать высокородную публику, предложил урезать осётра — сделать маршрут мимо Зимнего, но не длинным. Для зрелищности — чтоб машин поболе казалось. Стартовать от Медного всадника с Сенатской площади, до Исаакиевского собора, потом по Большой морской до Дворцового проезда, мимо Зимнего и по кругу. Вдоль Александровского сада. Мосты не — пересекать — а то опять кого-нибудь искупаем.
Прикинули, получилось чуть меньше двух верст, ну или около двух километров. Минуты три-пять езды. На 10 кругов получится отличное часовое шоу. Ну и призы, напоследок, предлагаю автомобильные, машины там, допустим, новые подарить — статус царской гонки обязывает соответствовать.
Отлично, но Беккель опять скисает, пытается малину испортить.
— У меня денег на такую организацию не хватит, занимать придется много. Боюсь быстро не смогу сумму набрать… — тухнет на глазах и печально вздыхает.
— В смысле? Вы что свои хотите вкладывать?
— Ну да, наследник про деньги не говорил…
Мда, нет повести печальнее на свете, чем денег нет, но вы держитесь. Удивляюсь я им. Стоп! Какой наследник? Михаил наследник? А кто царь? Ладно… мои терзания потом, сейчас решаем проблемы.
— Как думаете, Пауль Фридрихович, заинтересует такая гонка высший свет Петербурга?
— Конечно, — вздыхает, — тут и из Москвы поедут, и из Европы…
— А простой люд пойдет? — хитро смотрю на замершего с заварником Захара.
Захар теряется, пятится. Додавливаю взглядом.
— Ну, дык, баре, кто ж его пустит. — Вот ё-мое, тоже верно. Упустил. При такой короткой трассе и такой скученности важных персон, нам еще каких-нибудь бомбистов или террористов не хватало.
— Ну, тогда на гонке устроим тотализатор, а на саму гонку рекламодателей позовем. Пусть кошельками потрясут.
— Кого, чего? — Дед, видимо, старый уже. Не успевает. Тормозит.
— Лотерею устроим, как на скачках… — включились, червонцы в глазах защелкали, — а рекламодатели… Кто хочет представить свою продукцию высшему свету? Банкиры там, промышленники, может кондитеры. И эксклюзивные интервью гонщиков газетам… Да и приз — машины — в такой-то гонке тоже неслабая реклама. Потрясём производителей — может, и подарят машины. Только быстро надо.
Беккель сразу включился, а Дед еще кивал, что-то прикидывал, сомневался, а вдруг не дадут.
Захар стоял не отсвечивал, только рот забыл закрыть. Пришлось встать — помочь.
За пару часов мы скидали положение по организации Первого Русского Императорского Невского авторалли, всё что требуется и кто, что будет делать. Беккель умотал в Зимний, получать высочайший одобрямс. Дед, как особо доверенное лицо — поехал потенциальных гонщиков заинтересовывать. Ну а я — список спонсоров составлять, да думать, что и где на трассе разместить.
Миноритарный акционер
Называется, не хотел высовываться. Третий день мотаюсь по Петербургу. По Санкт которому. Святому. Объезжаю торговые дома — уговариваю спонсоров.
У Беккеля коляску экспроприировал. Не самобеглую, ту не дал, жмот, а конную. И кучера. Кучера Дед приказал взять, когда увидел, как я к лошадям сзади подхожу. Спасибо успел отдернуть. А так бы я, наверное, в лучшем случае фонарем светил похлеще шефа. Лошади-то, оказывается, лягаются!
Денег не дадут, как же! Первым приехал в Проводник, потом и в Континенталь. Так те чуть не передрались, хотели единолично присутствовать. Взятки предлагали. Отбрыкался, стряс с каждой по паре тысяч рублей векселями и вкинул идею натяжных баннеров. Проводники зажались, а континенталевцы умные, сразу отдарились — пару сотен рублей мне за идею в кармашек уронили. Желтенькими неподотчетными кружочками.
На обед вернулся в клуб, узнать, что мои начальнички понарешали. Беккель озадачил-обрадовал полным одобрямсом и идеей создания учредительного комитета гонки во главе с самим цесаревичем Михаилом. Клуб с его Уставом побоку — оперативно царствующая семейка просекла идею и присоседилась, упав на бабки. Однако, умеют делиться заставлять, половина их. Ну и вопросы создания, правда, с ходу фамилией порешали.
Фридрихович имеет долю вместе с Дедом в четверть уставного капитала. Почти как и присоединившийся князь Мещерский. И, что особенно приятно, меня Беккель в этом взлёте не забыл, я теперь в учредителях аж с двумя процентами. Миноритарный, так сказать, акционер. Согласно веса и вклада. И даже бумажечку с подписью главы правительства Империи — самого Ивана Николаевича Дурново мне вручил. Обалденный Самоход! Такая бумажечка значительно поценнее двух процентов будет!
Дед же за это время успел четырех автовладельцев объехать. Трое дали согласие участвовать, и обещали своим знакомым сообщить. Один отвалился. Ну и наши клубные 12 машин рискнули выставить.
После обеда продолжил объезд потенциальных спонсоров. К концу дня еле ползал: и зад об коляску отбил и на языке мозоль натер. Но и вопросы порешал и себя не обидел — почти тысяча рубликов накапала в виде благодарностей.
Замучавшись мотаться, решил сменить тактику. Заехал в пару газет. Заплатил по империалу и выкупил на всю неделю первые полосы со статьями о предстоящих гонках. Подумал и в тройку бульварных газетёнок тоже заскочил. В двух хвалебные статейки заказал. В третьей хейтерский заказ. Поскандальнее, но — в рамках! Пусть интерес подогревают.
Интересно получилось с ограждениями. Сначала мы хотели искать канатные заводы, ну канаты для ограждений покупать. Даже телеграммы в пару верфей отправили. Безрезультатно. Но неожиданно, в клуб заявился дядька с таким характерным говором. Представился Айзиковым Абрамом Ароновичем, одним из помощников главы Нового Адмиралтейства и сходу решил наши проблемы, предложив доставить старые канаты со списываемых парусных судов. Естественно, за малую мзду.
Знаю, кого в помощники возьму!
Царская воля
Мы-то втроём переживали, что машин будет мало, что будет не зрелищно, что часть не сможет доехать… трассу укорачивали. Ага, гонка городского масштаба! Как же… от желающих отбоя нет. Беккель даже регламент гонки поменять хотел. Разбить, как принято, на разные категории. Выделить легкие, средние и тяжелые авто. Ну и чтоб я все это организовал. Но я как представил сколько на меня опять гемороя свалится, не постеснялся, послал. Я что лошадь ему? Что удивительно — послушался и пошел. Поэтому, несмотря ни на что, наше детище будет внеклассовым. Едут все у кого четыре колеса…
Отбиваемся от жаждущих участвовать спонсоров. Это первые дни мы их искали, сейчас — прячемся.
Мои статейки в «Русскiй инвалидъ», и «Перербургскiя въдомости» подхватили сначала местные, петербургские, а через день московские и европейские газеты.
Что тут началось! Денежные мешки, прочитав волшебное слово «император» между строк узрели, видимо, «большие деньги» и «госзаказ»! Ну и рванули искать подходы и лазейки. Нефтяные магнаты Нобель с Манташевым чуть не подрались на чьем бензине соревнования пройдут. Типа — честно, чтобы умники-попаданцы закись азота не придумали в баки лить. Шутка конечно, какая закись? Движки и так рвет нередко. Просветили — газовать страшно! Чья лейба будет висеть на транспарантах над царской ложей, вот в чем вся соль. И к кому деньги потекут…
Конечно, основной поток денежной реки пошел через царских дядек и более приближенных особ, но и нам перепало внимания. А мне и снова денежек накапало, главное не теряться, а то некоторые спонсоры сами не догоняют подмазать, почти прямым текстом намекать приходится. Некоторые производственники тупят, продукцией пытаются подкупить. Ну спрашивается зачем мне коньяка дюжина ящиков? Вы мне рубликов накапайте, а коньяк ваш или там Смирновский я куплю сам. Так уж и быть…
На счету учредительного комитета гонок уже почти полмиллиона рублей, рекламные пространства расписаны и выверены до метра! И это несмотря на то, что трассу удлинили почти в три раза, круг теперь в дюжину верст! До Садовой и по нашему старому маршруту. Мишлен Бибендума, ну того, который Мистер Мишлен, с Парижской выставки притащили и собрали из шин. Белых, черт возьми, шин! То ли переросток-мороженка, то ли костюм-монстр водолазный, моряки спорили — трехболтовка это какая-то типа новая или что…
А трасса теперь дюжину верст! Ровно дюжину! Даже священники подключались. Ни нам, ни градостроителям, ни землемерам не поверили, перепроверяли! Чтоб упаси нас чертовой эта дюжина не оказалась, наверное. Шагами пара десятков монахов трассу вымеряли! Для точности…
Журналисты вперемешку с жандармами дежурят возле клуба, ловят каждый чих и вздох. Ну первые друг с другом дерутся, разносят по миру и новости, и сенсации. Вторые… Что делают вторые я не пойму.
Приз за первое место благодаря вливаниями спонсоров и богатых семейств перевалил за сто пятьдесят тысяч! Об участии в гонке почти сразу в газетах заявили французы Луи-Рене Панар на своем Панар-Левассор-Б1, Жорж Леметр на новом Мерседесе и сам красный дьявол — Камиль Женатци! На спортивных автомобилях. Для их доставки правящие дома Европы выделили литерные поезда! Причем из Парижа и Вены. Чартеры-экспрессы нового времени. С имперскими гербами.
Ну и каждый поспешил уверить, что приз русского царя будет его! Остальные отсталые — им не светит… Под этот шум, пришли телеграммы-заявки еще почти от трех сотен европейских особ. Причем и от таких брендов, что мне жутко стало: Ролс-Ройс, Веллер, Бенц, Фиат, Рено, Кадиллак, Форд, Паккард! Это я еще впервые слышанные не озвучил: Прюннель, Ришар-Брезье… Ну и создатель нашего клубного раритета — Дион-Бутон…
Из россиян тут же была доставлена телеграмма с Нижнего Новгорода от Фрезе. Убей не знаю кто, но Дед возбудился, опять кругами забегал. Еле с Беккелем поймали.
Аншлаг полный! Паулю, пардон, Фридриховичу достается по максимуму, позавчера выдернули почти ночью в Зимний лично к Николаю. На гонки едут эрцгерцог Фридрих Австрийский с семьей, это тот, который фельдмаршал Австро-Венгрии, и Шарль Луи Фуше Д’Отранте, уф, выговорил! Страшный, ну то есть старший сын герцога Отрандского. Француз. Ну и в добавок принцесса Елизавета Гессен-Дармштадтская на яхте идёт. Любимая правнучка, между прочим, королевы Великобритании и внучка Александра III, папаши Николая. Это мне Дед потом персонально, видя мою индифферентность, разжевал. Чтоб, типа, проникся и прихренел, что одним заездом натворил. Три императорских рода!
Что-то у меня в голове о принцессе тревожное тогда тренькнуло, но не помню, всю голову сломал, но хоть убей, не помню! Плохо историю учил, видимо.
Но это не главное, главное, что император Всея Руси Николай Второй снизошел благодаря своему братцу Мише к автопрому и теперь захотел, чтобы гонку непременно выиграл российский гонщик. И автомобиль. Непременно российский. Аж целых 10 тысяч рублей ассигнациями на это положил. Ну или сами понимаете… Прям как раньше ложил, так и теперь положил… Как он правит-то еще с таким подходом?
За полторы недели-то до гонки! Царь хочет и всё тут — шустрите!
А после царя Беккель имел интимную беседу с Виктором Вильгельмовичем фон Валем. Или Вале… не понял я. Командиром Отдельного корпуса. Жандармов который.
Фридрихович приехал белее своей рубашки. Сначала ко мне дернулся, типа «Ты, быдло иностранное, виноват!», Дед поймал, придержал. Потом сдулся, махнул рукой и за коньяком поплёлся. Как будто воздух из него выпустили разом. Как из шарика. Деду, правда, сказал, чтоб попытался семьи вывезти подальше. Царь батюшка гневаться изволил за возможный ущерб имиджу России…
Хренею я от наших верхов, захотели — чтобы було́! И неважно, что ничего для этого нет. Вы подданные, царь изъявил божественную волю, расшибайтесь! Вечные Потемкинские деревни, чтоб пыль пустить. Не системная работа, а именно, держи вокзал, мешки уходят, чтоб завтра мы были первые, да чтоб с рекордом! И не важно, что кровью… Штурмовщина сплошная.
Против заявленных топовых машин, как ни крути, беккелевский драндулет не тянет. От слова вообще. У тех лошадок минимум раз в пять поболе, да и скорости уже за сотню. Ну и драндулет этот Бутоновский не российский само-собой.
А мне-то что делать? Совать свою голову в этот пантеон? Сожрут же. Или по-тихому отчалить в дальние теплые края? Несколько тысяч уже прилипших к умным рукам золотых кружочков, думаю, перекантоваться первое время позволят…
Спидстер
Короче, и так и так стремно как-то. Зашел на кухню, нагрузил повариху заданием сварганить закусочки: бутербродиков с колбасами и рыбой. Забрал тарелки, ей наказал чайка принести попозже, да потопал к начавшему отчаянно бухать начальству. Голову ломать.
Как там потом самодельные гоночные машины назывались? Кабриолеты, родстеры… а нет, те вроде с верхом, нам и без верха сойдет. Попроще. Во, спидстеры!
В кабинете картина маслом: Беккель с Дедом коньяк в занюх рукавом квасят и револьвер на столе между ними блестит. Русско-немецкая рулетка.
Кота в Зимнем моим «мышам» показали сильно жуткого, похоже. Придется путь к морковке указывать. Ну и лечить от безысходности, не впервой приводить начальство в чувство. Призываю волшебное средство — шокотерапию, алкоголя пока хватает.
— Коньячком делимся с пролетариатом, — и тарелки, в наглую подвинув благородных, на стол сгружаю.
Пробрало благородненьких, Беккель подавился рюмкой, Дед не донёс, за револьвером дёрнулся. Всё ж флюиды революции уже гуляют в умах, хотя буржуи ещё не пуганные. Но уже чувствуют. Пятой точкой чувствуют ветер перемен.
— Что сидим, что глядим как бедняк на буржуазию? Коньяк не тырим, делимся, делимся! Рюмки нет, Данилыч, плесни в стакан. Вон за тобой на полке.
Дед отмер первым, похоже все же военная косточка, в стрессовых ситуациях поустойчивее будет.
— Сергеич ты б на поворотах полегче, пристрелю ж ненароком? Ты точно стол не перепутал?
— Пусть пьет… всё равно теперь… Не простит Николай. Хх… — а Фридрихович-то похоронил себя. Отходную справляет. Надо трясти. Жесче.
— А ты, Данилыч, ручки от револьвера убери от греха, пуганый. Да на бутерброды налегай… Да ему вон дай. Кстати, хочешь историю расскажу?
— Чего?.. Ну, давай попробуй…
— Две мыши попали в банку с молоком. Одна подыгралась немного — «Ну всё, не выплыву» — и пошла ко дну. А вторая стала сучить лапками, масло сбила и вылезла… Ну ты, Дед, и сам всё знаешь, в общем.
— И?
— Так ты это… Сучи лапками. Пока лапки есть.
— Не понял. Мне сучить⁈ — о, взметнулся! Пробрало!
— Ну не сучи, дрыгай. — перехватывая руку с револьвером, продолжаю. — Я за вас машину делать буду?
— Сделаешь ее… — сдулся.
— Ну и что нам мешает? Деньги ж есть!
— А ты умеешь?
— Не могу. Пусть казнят… — это грустный ноющий Беккель.
— Сучи лапками! Что, три умных человека, да с деньгами, да не смогут получше каких-то там бельгийцев или французов телегу с моторчиком сделать?
— Телегу… за неделю только телегу… Ну рассказывай давай, что придумал.
— Ну а что тут думать? Наливай!.. Ищем двигатель, делаем корпус, привинчиваем колёса. Остальное нюансы.
Беккель долго-долго смотрел на меня, потом кивнул Деду, мол разливай.
— Давай о нюансах тогда.
— Пришел как-то Соловей Разбойник к Илье Муромцу и спрашивает, что такое «нюансы». Почесал Илюша затылок и говорит: «ложись!». Ну лег Разбойник на лавку, а Илья штаны спустил и голым задом ему на лицо уселся. Соловей дергается, а Муромец сидит, причиндалы чешет и глаголет: понимаешь, получиться, что и у тебя нос, пардон, в жопе и у меня нос в заднице… Но есть нюансы!
Посидели, подумали, дошло, грустно поржали, выпили. Беккель разлил. Потом философски заметил, что парадоксальная ситуация, он, потомственный дворянин в хрен знает каком поколении, пьёт с простолюдином, ещё и сам наливает. — Вот жеж жлоб благородный, я его нос из жопы достаю, а он еще его воротит. Добавляю:
— Соловушка, что такое «парадокс»? Уйди Илья, я с тобой после «нюансов» не разговариваю!
Посмеялись уже как нормальные. Выпили за парадоксы. Помолчали, подумали. Каждый о своём.
— Давай уж про твои нюансы, правда подумаем, а то телега получится — император не поймёт.
— Ну а что я-то? Я вам, что лошадь. Это у нее голова большая. Давайте вместе и думать. — какие хитрые, всё им готовенькое выложи. — какая машина нужна?
— Ну быстрая…
— И как мы ее быстрость обеспечим?
— Если б знать!
— А подумать? Почему тройка лошадей быстрее одной?
— Сил больше… Хочешь сказать, мотор нужен самый сильный?
— Не, Данилыч, заметь, это ты сказал! Значит, ты и ищешь самый сильный мотор. Еще нюансы?
Сидят, тупят, думают.
— Ну… скользить по дороге не должна?
— Сергеич, потяжелее не сделаешь, двигатель тогда силу потеряет… Машина легкой должна быть.
— Угу, а если колеса нормально обрезинить, да поширше сделать? Заодно и ехать мягче будет.
— Нормально? А эти тебе чем… А что так можно?
— …! Нельзя! Лучше думайте как сделать, чтоб на поворотах не «разувалась»… и как легкой делать будем?
— Дерево полегше возьмем? Бальса, говорят, вообще легкая. — Дед, видимо необучаем, — Правда её сейчас не найти…
Беккель, похоже, смысл понял. Напрягся, мышцами мозга шевелит. Что-то прикидывает. Наконец родил:
— А если оставить только каркас? Хотя не, дерево не выдержит…
— Ну тогда давайте из металла. Труб, например. Что еще у нас?
— Из труб? Каркас? Как Эйфелева башня в Париже?..
— Устойчивой должна быть?
— И что для этого нужно?
— Ну, это просто, поширше сделать, — Фридриховичу похоже понравился процесс нюансов, трет виски и, подумав, добавляет, — ну и пониже сделать… наверное… чтоб не переворачивалась…
К рассвету окончательно додавили коньяк и, как ни странно, протрезвели. Ну и обдумали почти все. Нужно завершать, глаза уже слипаются.
— Что можно резюмировать? Максимально легкий трубный кузов… Двигатель сзади, цепь туда же. На заднюю ось. Что еще?
— Колёса стальные. Рессорная или пружинная подвеска? Тормоза.
Сидим, чертим. Как я привык. Карандашом на ватмане. С размерами. Я в миллиметрах, Беккель в дюймах дописывает.
Рама, рычаги подвески, рейка с рулём, тормоза. Даже кресла, сдвигаемые под размер. Два. Всё красиво, только печально. Самого главного у нас нет. Ни двигателя, ни коробки.
Правда и с колёсами помучались. Думали-думали, ни расчетов, ничего. Я так не умею, но и как считать понятия не имею.
Делать нечего, решил «плясать» от обратного. Ткнул пальцем в радиус в 20 дюймов и шириной в 8. Большие, хоть ямы машина будет «глотать» получше.
Сначала хотел сам нарисовать Беккелю знакомую мне конструкцию, время сэкономить, но потом передумал. А оно мне надо, так выставляться? Отлягет и спросит: «почему такой умный, где видел?»… Снова устроил мозговой штурм. Додумались до катанного профиля диска. А вот от спиц отговорить уже не сумел. Инерция-с мышления!
Вырисовали мне знакомое колесо: камера с ниппелем, низкопрофильная покрышка и диск… на спицах.
Ну и предложил отправить запрос нашим спонсорам. Оказалось, мои буржуи еще и конченые патриоты, о Континенталь даже заикнуться не дали. Про вяканиие о Мишлене мне чуть морду лица не набили. Только наш петербургский, только Проводник!
Хватит, всё. Забил и пошел спать на диван в парадную. Домой идти лень уже.
К завтраку меня растолкал Дед, типа, что спишь? Труба зовет, вперед во славу царя и Отечества.
Беккель уже усвистал на своём драндулете в Проводник договариваться о колесах. Гаишников на него нет, это-то после ночи пьянки.
Посмотрел на порожденный движняк и тоже решил не засиживаться. По старой памяти махнул на Путиловский завод, пружины, втулки, прообразы амортизаторов и рейку делать. Ну а Деду осталось корпус из труб в мастерской ваять, да о двигателе думу думать.
Завод почти не огорчил. Мастер потыкал пальцем в чертежи, почесал то, что на шее сверху и затребовал пару империалов вперёд. Зато к вечеру обещал не только выточить необходимое, но и с курьером прислать в клуб. Пружины делать отказался. Только рессоры. Понятно, только хардкор. Ладно.
Посетовал ему о проблеме двигателя. Посочувствовал, но ничем помочь не смог. Предложенный вполцены, видимо откуда-то заныканный, паровой двигатель с катера мне никак не вписался. Как и сам катер, впрочем. Отказался.
Приехал, а Дед уже не только корпус сварганил, но и плотника с шорником выискал и сиденье сделал. Роскошное, мягкое, из белой кожи, но… Одно, но на двоих! И задрал высоко, и спинка низенькая. Ну и никакой эрогомики в помине нет. Короче кожаный диванчик. Ладно, на первое время и так сойдет.
К обеду принёсся звеня и бренча на тарантайке Фридрихович. Возбужденный, грязный, подпрыгивающий и, я не поверил, притащивший пять готовых колёс! Пять! Шикарных, с нормальным протектором! Они там, что завод ради нас остановили или как? Правда колеса, зараза, почему-то не черные с белой надписью как заказывал, а белые… с черной! Но это всё ерунда! Главное не квадратные. А в черный — покрасим!
Оказалось, про завод пальцем в небо ткнул и угадал. Императорское желание… и «самоход» Беккелевский от фон Вале.
Только сели обедать прибыл курьер путиловцев. Мой заказ привез. Вы думаете, мы пообедали? Щааз.
Я ещё дверь закрыть не успел, а эта банда уже с железяками в мастерскую рванула. Причем наши барчуки чуть с пролетарием Архипом не подрались, кто «железо» потащит. Архип выиграл. Как дети право, только вот не оставишь — обидишь.
Отобедать мы смогли только часам к шести, зато спидстер был собран! Спидстер… Громко сказано, так — багги без крыши. И без мотора.
Пламенный мотор
Пятый день ищем мотор. И ничего. Точнее есть, даже отечественные, но… в две-пять лошадей! У меня на мопеде в детстве мощнее был!
Объездили всё: заводы, верфи, фабрики. Беккель уже и в Новгород мотался. Ничего…
Хоть, правда, паровую машину с катера ставь. Или паровоза. И кочегара нанимай.
Дед ходит вокруг меня, как на Деда Мороза и Снегурочку в одном флаконе смотрит. Роди ещё одно чудо! Думаю, зевани я — облизывать начнет! Ага, как же, хрен ему. Нереально.
Неожиданно с двигателем помог Архип.
Притаранил на взмыленном извозчике новый четырехцилиндровый двигун «NAPIER». С обломками досок, прикрученных к алюмиеневым проушинам. Откуда-то с «мясом», похоже, выдрал.
Еще коляска не остановилась, а он ко мне бросился, орет:
— Сергеич, дай куму червонец! Я обещал.
Прифигел, вот расценки у местных таксистов, но червонец отдал. Нашего добытчика только хотел спросить откуда мотор-то, но тот, от натуги крякнув, попер его быстренько-быстренько в мастерскую. А извозчик втопил от нас как в одно место ужаленный.
Понятно. Спёрли где-то. Беккель и Дед только переглянулись и тоже в мастерские рванули. Дед мотор облизывать, а Фридрихович — трясти Архипа.
— Архип, где взял?
— Нашел, барин…
— Где⁈
— Ну… там…
— Где там!⁇
— Ну…
— Где, Архип!⁇
— Ну там лодка, битая, была… Вот… сняли…мотор… — ага сняли. Только врет. Там лодку, похоже, с мотора сняли. Разобрав.
— Где лодка была? — перешел на шепот Беккер.
— Там… — я позавидовал упорству Архипа и на всякий случай втянул голову в плечи.
— ГДЕ ТАМ!⁇ — Беккель перешел на ультразвук.
— Ну… у речки! — просиял Архип.
— …! КАКОЙ РЕЧКИ!⁇ — Беккеля, похоже, удар хватит. Красный уже. Все пыжатся, Дед хрюкает отвернувшись.
— На берегу Большой Невки… в Старой Деревне…
— Там же дача камергера Дурасова!..!!! — ахнул Дед. — Да что ж за год-то такой! — смех как рукой сняло.
— Вроде, ходили слухи, он ее продавал… Может пронесет? — махнул рукой Фридрихович, при этом смотря в окно на злющего, матерящегося бородатого дядьку. Спрыгивающего с взмыленной лошади у нашей парадной.
Дядькой оказался Золотов Александр Леонтьевич, Петроградский 2-й гильдии купец. Владелец раскуроченной яхты. Наши умельцы с его строящейся яхты новый мотор умыкнули. Разломав половину посудины.
Дядька нормальный оказался. Узнав куда пойдет мотор, проникся. Даже жандармерией грозится перестал. Хотя может и упомянутая Беккелем фамилия фон Валя подействовала. Или имя. Императора. Правда, шесть кило рублей он с нас всё равно стряс. Видимо на две новые лодки.
Зато мотор зачётный, аж в 75 лошадиных сил. Правда, тяжеловатый, почти одиннадцать пудов. Но найденному коню в зубы, сами понимаете, не смотрят.
Дед всю артель припряг проушины приваривать, пардон приковывать, да ставить мотор. Сваркой тут еще не пахнет, все на заклепках, да на ковке. Коробку от Бенца сняли, а вот радиатор подобрать не смогли, поэтому наплевав на эстетику пошел по пути автовазовских фриков — временно влепил здоровенную «дуру» двухведерного самовара. Чугунного радиатора системы отопления не было за неимением пока что самой системы водяного отопления. А жаль…
Завтра придется лудильшиков припахать — пусть ваяют медное чудо из трубок.
Беккелю опять гонять пришлось. Поехал звёздочки и цепи на Петербургский Арсенал заказывать, оказывается, там велосипеды для армии сейчас делают.
Привёз. Отличные звездочки. Только ведомая пара на ось не лезет. Первая на ось коробки встала как родная, а вторая — на заднюю ось — ни в какую. И вроде и те и те по размерам, но не лезет! И с маслом не лезет… Это-то при снятых размерах и чертежах! Не знаю, изобретут ли когда-нибудь вечный двигатель, но где искать вечного тормоза в России я уже знаю… в автоклубе.
Ну не лезет, и не лезет. Не привыкать. Не лезет, это не болтается. С помощью напильника и всем известной матери подогнали пару. Забили и цепи натянули.
Мотор хоть и лодочный, но на наш спидстер встал как родной. На стенде колеса крутит обалденно.
Еле уговорил до утра подождать, да в городе машину не светить. Пусть на гонку сюрприз останется.
Думал всё, отдохнуть можно. Ага, два раза щазз! Дед ускакал жестянщиков и краснодеревщиков напрягать. Видите ли, внешний вид не вдохновляет. Императору может не понравиться. А то, что лишний вес, то не его проблема.
Ладно, чем бы дитя не тешилось… Украшательства и отломать потом ненароком можно. Главное — в последний момент.