Мехлис положил телефонную трубку, взял в руку кружку с давно остывшим чаем, сделал глоток и задумался, прокручивая недавние разговоры. Бросил взгляд на настенные часы — стрелки показывали половину третьего ночи, а значит в Москве половина первого и звонков больше быть не должно.
Что мы имеем на сегодняшний день? Вопросы использования авиации согласовали, Нарком обещал закрепить за объектом три сменных экипажа, в том числе и этот. В общем правильно, количество допущенных к таким секретам должно быть минимальным. Стрелковый полк скоро выйдет, надо продумать как встретить и где разместить. Ну, это пускай Логинов работает, сам бойцов выпросил. По разговору с Ворошиловым вроде всё. Что по линии НКВД? Ориентировочное время встречи с группой Меркулова состыковали, надо набросать справку о состоянии дел. Время есть, вылетаем завтра, точнее сегодня, в 14.00. Лётчики отдохнули, самолёт исправен, топливо есть. Прилетевшие со мной остаются здесь, их дальнейшая судьба — на усмотрение НКВД. Образцы для показа и работы отобраны, с людьми вопрос решается, но этого мало. Хорошо бы Ворошилову привезти образцы оружия, Кастым говорил, что есть. Так, с НКО понятно. Что же показать Микояну? Обещал же удивить…«.
Плавный ход мыслей прервал звук открывающейся двери.
— Лев Захарович? — в кабинет вошёл Логинов. Не отвлекаю? Мы тут образцы стрелковки подготовили, правда часть из них — массогабаритные макеты, но это всё, чем располагаем.
— Отлично! — Мехлис рывком встал с кресла и бодро пошагал на выход, именно об это я и хотел поговорить.
Поплутав по коридорам и лестницам, они спустились на цокольный этаж и зашли в помещение, на двери которого красовалась табличка: «Оружейная комната». В центре помещения стояло шесть сдвинутых попарно столов, на которые выложены образцы оружия: пистолеты, винтовки, карабины, пистолеты-пулемёты, ручные пулемёты, гранаты, каски и несколько предметов, похожих на диковинные жилеты. Для показа, Кастым привлёк пятерых: четырёх своих подчиненных и одного гражданского, молодого человека лет двадцати пяти — двадцати семи.
— Начнём с образцов, принятых на вооружение Красной Армии и тех, которые появятся в ближайшие годы. — предложил Логинов, взяв в руки смутно знакомую Мехлису винтовку, — Итак, Самозарядная винтовка Токарева, СВТ-40…
— «Светка» — фуфло! — неожиданно подал голос гражданский тип, — За неё Токареву руки оторвать и в «шарашку» отправить. А «лампасников», принявших такую дрянь — на лесоповал, лет на двадцать.
— Представьтесь и поясните мысль. — спросил Кастым, недовольный тем, что его перебили.
— Кирилл Шинкин, историк, волею обстоятельств вынужденный подрабатывать продавцом-консультантом. — представился молодой человек, — Поясняю: от СВТ-40 солдаты плевались и при каждом удобном случае бросали её на поле боя. Лучше уж биться с немцами на кулаках, чем с такой дрянной винтовкой!
— Зачем же они её бросали? — спросил удивленный Мехлис, — Чем бросаться на врага с голыми руками, сподручнее винтовку использовать. Хотя бы вместо дубины.
— Ваша «Светка» только на роль дубины и годна! — самодовольно ответил Кирилл.
— Любое оружие уход любит, и СВТ не исключение. Пограничники, моряки, грамотные бойцы отзываются о ней крайне положительно. Да и немцам она пришлась по душе. — сдерживая негодование спокойно парировал Кастым.
— А, так «лампасники» немцев вооружали. — ехидно произнёс Шинкин. — Лучше бы они так о советских бойцах заботились. Кстати, и ППШ с ДП — тоже дрянь редкостная! Вот ППС — это вещь! Надо всех ПэПээСами вооружать.
— ППШ и ППС это что? — тихонько обратился к Кастыму Мехлис.
— Пистолет-пулемёты Шпагина и Судаева. ППШ примут на вооружении в сороковом, ППС — в сорок втором.
— Неужели и в самом деле такое плохое оружие? — уточнил комиссар.
— Конечно же нет. Но, на эту тему лучше с Плотниковым поговорить или Кнутовым. — кивком головы, Логинов показал на подчиненных, — Оба практики, фанаты стрельбы из разных типов оружия. Они могут подробно рассказать как о «плюсах», так и о «минусах» каждого образца. Или же к Цезарю обратится…
— Много он знает, этот ваш Цезарь. — вклинился в разговор самодовольный Кирилл, — То, что он называет историей — голимая пропаганда и не более. После проигрыша финнам…
— Кому? — недоуменно спросил Мехлис.
— В своих статьях, я убедительно доказал, что «Зимнюю войну» СССР проиграл с треском! Так вот, по результатам это войны, ни «лампасники», ни «кавалеристы», ни «мясник» никаких выводов так и не сделали. Потери и поражения Второй мировой, называемой пропагандой «Великой Отечественной» — на их совести! — Шинкин горделиво выпрямился.
— Ничего не понимаю. — признался Мехлис, — В прочитанных материалах про поражение от белофиннов нет ни слова. Да, потери нашей армии высоки, немало ошибок и у командования, но главное же, что целей достигли. Кстати, «лампасники» с прочими — это кто?
— «Пиррова» победа! — вновь подал голос Кирилл.
— Насколько понимаю, под «лампасниками» юноша подразумевает генералитет Красной Армии, «каваллеристы» — маршалы Советского Союза товарищи Ворошилов и Будённый, «мясник» — товарищ Жуков. — перечислил Логинов.
— Всё правильно. — подтвердил Шинкин, — Кстати, будете отправлять для консультации военных, этих «товарищей» даже не беспокойте. Я отказываюсь с ними общаться, всё равно ничего не поймут. Шапошников — ещё куда ни шло, он хотя бы кое в чем разбирается.
— Вася! Сиденко! — обратился Кастым к двухметровому богатырю с добрым лицом, — Помоги товарищу консультанту найти выход. Только аккуратно.
Поведя мощными плечами и добродушно, по-детски, улыбнувшись, Вася подошёл к Шинкину, положил свою могучую правую длань на тоненькую шейку и Кирилла и прогудел:
— Пошли, студент. Не будем мешать занятым людям. Постоим, о стратегиях покалякаем. Я это дело страсть как люблю.
— Не имеете права! Не прикасайтесь ко мне! Я историк! У меня полмиллиона подписоты!!!
— «Есторег», не мельтеши! Командир же приказал — на выход. — Вася тихонько подтолкнул упиравшегося Кирилла к выходу, — Нет здесь у тебя никаких подписчиков.
— Я всё понял! Вы снова хотите немцев трупами завалить!!! — верещал шустро пробирающийся к выходу Шинкин, — Вам плевать на жизни людей! Я сейчас же готов доказать, что ни Жуков, ни Рокоссовский, не понимали в стратегии ни бельмеса! А я рассчитал, как победить немцев, уже к середине 1943 года!
— Не бузи. — прогудел Вася, — После расскажешь и всех научишь.
Кастым дождался, когда закроется дверь за историком и крепко державшим его за плечи Васей, и обратился к Плотникову:
— Василий Игоревич! Как этот гражданин здесь то оказался?
— Кудряков предложил, начальник «Военторга». Сказал — прекрасный спец по стрелковому оружию.
— Добро. С этим «спецом» разберёмся после. — кивнул Логинов, — Продолжим, Лев Захарович…
***
Электронные часы моргнули и на панно высветились зелёные цифры «04:00». Полтора часа показа пролетели незаметно, но Мехлис был очень доволен.
«Какой же умница этот Калашников! Надо же, всего-то сержант, а какие автоматы с пулемётами придумал. Потомки утверждают, что в ближайшие годы нам «калаши» не создать. Дескать станочная база слабая, люди плохо обучены, с марками стали повозиться придётся… Хм. Но, первый АК принят в 1947 году! Выходит — можно! Придётся на оружейников надавить. Жалко, конечно, что лавры создателя лучшего автомата самому Калашникову не достанутся, но ничего не поделаешь.» — размышлял Мехлис, возвращаясь по пустынным коридорам назад, в кабинет Кастыма.
«Бронежилет — тоже нужная штука! Не знаю, что уж там Кулику с Хрулевым могло не понравиться. Сегодня же позвоню в Лысьву, пускай отгружают на фронт все, что есть, нагрудники. Самый лучший отзыв — это испытания в бою. Что ещё? Гранатомёты! Вот чего нам не хватает! Жаль, у попаданцев нет гранаты, только макет в разрезе. Но, ничего, озадачим учёных — сделают.».
Подойдя к кабинету, Лев Захарович сунул ключ в замочную скважину, сделал два оборота, потянул на себя дверь и только собрался войти, как его позвали:
— Товарищ Мехлис, — полувопросительно обратилась к нему заведующая «Универмагом» Сергачева.
— Вы ко мне? — на всякий случай уточнил комиссар.
— Да. Вы завтра улетаете, но есть вопросы, которые требуют немедленного решения. Ах, да. Извините, не представилась. Сергачёва Нина Сергеевна, директор магазина.
— Присаживайтесь. — Лев Захарович радушно предложил гостье кресло и отвернулся, с трудом сдерживая зевоту.
— Товарищ Мехлис, ответьте мне, как коммунист коммунисту — вы любите женщин?
От такого фривольного вопроса комиссара бросило в краску. Наконец собравшись с мыслями, он произнёс:
— Я жену люблю! А при чем здесь это?
— При том! — нелогично ответила Сергачёва, — Если бы Вы любили наших советских женщин, в жизни не позволили ходить им в том рубище, которое им выдаётся сейчас! Вот, полюбуйтесь!
Нина Сергеевна выложила на стол три фотографии. Девушки, изображённые на фото, щеголяли в мужской гимнастёрке с бриджами, одна была обута в сапоги, на голове — фуражка, двое — в ботинках с обмотками и пилотках.
Внимательно рассмотрев изображения, Мехлис заметил, что девушкам явно велика и форма, и обувь, и головные уборы.
— Да, интенданты недосмотрели и выдали обмундирование не по размеру. Бывает. Но не беда, можно же подшить…
— Не беда???? Можно подшить??? — Сергачёва вихрем слетела с кресла и принялась расхаживать по кабинету, — И это мне говорит не посторонний, а целый начальник ГлаПУра!!!
Видя такую экспрессию, Мехлис растерялся.
— Да что вы так переживаете? Да, в армии есть девушки, но сколько их? Раз, два и обчёлся. К тому же, если не все, то большинство из них — работают в штабах. Было бы из чего огород городить.
— Вот, значит, как? — зло сощурив глаза, Нина открыла папку и принялась выкладывать фотографии, — Штабные, говорите? Вот — девушки снайперы, а вот — лётчицы, на этой карточке — за рычагами танка, здесь — вытаскивает на себе раненого, а вот тут — зенитчицы ПВО защищают небо Москвы! Мало? Могу продолжить! Во время войны около 10 % девушек служило в армии! Была сформирована целая женская стрелковая бригада! И это ещё без учёта вольнонаемных, которым вообще обмундирование не полагалось. И это вы считаете нормальным? Эх вы, товарищ комиссар!!!
Мехлис растеряно перебирал карточки с изображением молодых и красивых девчат. Он всё никак не мог взять в толк — чего же от него хочет эта разъяренная дама. Сон к этому моменту, как рукой сняло.
— Позвольте, но всеми вопросами, связанными с вещевым довольствием, занимается Главный Интендант товарищ Хрулёв. Уж не хотите ли вы и их взвалить на ГлавПУр?
— Взвалить? — Сергачёва чуть не задохнулась от негодования, — Если хотите, это Ваша прямая обязанность — знать, как и чем живут люди, заботиться о них, вовремя поправляя чинуш, игнорирующих нужды, чаяния и запросы простых людей. А вы заставляете женщин носить мужскую одежду и считаете это в порядке вещей. Если Вам выдать сапоги на пару размеров больше, сразу, небось, жаловаться побежите. А девушкам выдавали!!!
— Хорошо, — вздохнул Мехлис, — что Вы предлагаете?
— Для начала — вот! — Сергачёва веером выложила рисунки, на которых были изображены девушки в красивом летнем и зимнем парадном, повседневном и полевом обмундировании.
Мехлис внимательно рассмотрел и эти картинки.
— Красиво и похоже — удобно. — отметил он, — Но, всё же это вотчина Хрулёва, максимум, что может ГлавПУР — предложить Ваши варианты, а там — как получится.
— О ваших натянутых отношениях с Хрулёвым, мне Логинов поведал. Но, ведь и его можно обойти и обратиться, например, к товарищу Микояну. Уверена — он поддержит.
«Ага, «прекрасное» предложение — ещё больше поругаться с Андреем Васильевичем. Хотя…» — подумал Мехлис, но вслух сказал:
— Допустим, Анастас Иванович согласится. Сколько понадобится формы и где её хранить.
— Вот это уже разговор! — обрадовалась Сергачёва, — Я консультировалась у нашего Интенданта, он предложил заказать тысяч триста, разместив всё на центральных и окружных складах.
— Хм. — Мехлис задумчиво сделал в блокноте запись, — Допустим, Анастас Иванович поддержит. Но одного этого предложения мало. Вы ведь начали разговор с женщин в общем, желая осчастливить всех, а не только о военнослужащих. Так?
— Да, и такие предложения есть. Первое — это средства гигиены. Объяснять долго, вы мужчина и вряд ли поймете, но поверьте — для женщин это крайне важно.
— Допустим, — сделал пометку Лев Захарович. — Что ещё?
— Косметика, нижнее бельё, чулки, шубы, платья…
— Постойте! — Льва Захаровича опять бросило в жар, — Платья и шубы — это я ещё понимаю, но как Вы нижнее бельё собираетесь демонстрировать?
— Товарищу Сталину и членам Правительства? — фыркунла Нина Сергеевна. — Никак, на показ предлагаю собрать жён, эдакий Женсовет Совнаркома. Выложим образцы, имеющиеся в советской торговле, а рядом — наши предложения.
— Допустим, человек сорок — пятьдесят оденете, а дальше?
— Э, нет! Так не пойдёт! Ничего раздавать и продавать мы не собираемся. Предлагая пригласить на показ профильных Наркомов: лёгкой, текстильной, химической и промышленности, здравоохранения. Пускай они потом своим жёнам и объясняют: невозможно, нет в планах, отсутствуют комплектующие и что ещё смогут придумать. Думаю, для решения проблемы им потом и одной ночи хватит.
— Эдак мы враз всех Наркомов лишимся. — усмехнулся Мехлис, — Допустим, я выйду с таким предложением. Как планируете организовать показ?
— Возьмём образцы нашей продукции, а по приезду в Москву — пробежимся по магазинам и посетим предприятия. На месте определимся с линейкой выпускаемых товаров и с возможностями промышленности. По итогам — готовим выставку и подаём конкретные предложения, с примерными сроками изготовления.
— А что, неплохой план. Может и выгорит. Кого возьмёте с собой?
— Я? — опешила завмаг. — Я вообще-то собираюсь в Тюмень, часть товара нужно срочно реализовать, иначе испортится.
— Ну уж нет, Нина Сергеевна. Сами предложили, Вам и ответ держать. Готовые образцы женского обмундирования есть?
— В «Военторге» должны быть, — с тяжёлым вздохом ответила Сергачёва, — Раз такое дело, подберу ещё пару своих девчонок модельной внешности. Нижнее бельё на столах выложим, а вот платья с шубками — лучше показывать.
— Горбачёву возьмите, Раису. — предложил Лев Захарович.
— А что? В роли модели — справится. Не всё ей взносы, да слухи со сплетнями собирать, пускай и делом займётся. Что ж, пошла готовиться.
— Нина Сергеевна, куда? Ночь на дворе.
— А, — встав из-за стола, легкомысленно махнула рукой Сергачёва, — Времени — в обрез, в самолёте высплюсь.
— Похоже, что и я вздремну только в полёте. — буркнул Мехлис вслед выпорхнувшей из кабинета собеседнице, — Если очередных «попаданцев» не встречу…