Этот магазин, словно проникнувшись уважением к Слову, аврал и суета обходили стороной. Среди книжных полок и шкафов царила та тишина, которая и должна быть в хранилище знаний. Но, если прислушаться…
В глубине зала разговор шёл явно на повышенных тонах.
Андрей Григорьевич, высокий, сутулый, худощавый директор магазина, возвышался над тщедушным похожим на него близоруким юношей.
— Артём! Ну в кого ты такой бестолковый? Я тебе сколько раз говорил, чтобы ты своего любимого Лженицина не выставлял на центральную витрину, а убрал куда-нибудь подальше, на верхнюю полку.
Юноша аж подскочил со стула и, грозно сверкая толстыми линзами очков, чуть не срываясь на крик начал обвинительную речь:
— Я!… Мы!… Мы не позволим задвинуть на дальнюю полку настоящую, правдивую историю этой страны! Исаакий Александрович писал только правду, настоящую, не отлакированную, не парадную! За это все Вы его ненавидите! И ещё за собственную трусость! Вы боитесь слово сказать против этой власти!
Услышав обвинения в трусости, побагровев и автоматически потерев на виске застарелый шрам, оставшийся на память о бурной молодости, Андрей Григорьевич почти прорычал:
— Этот твой Лженицын, оболгал и извратил вообще всё, что было можно и тем более нельзя. Никто не оправдывает репрессии, все признают потери первых лет войны…
— Ха! Потери! Да трупами немцев завалили, наступая в лаптях и с одной винтовкой на троих. — пыжась гнул свою линию Артём. — Уничтожили весь цвет генералов и командиров, набрав вместо гениев стратегии и тактики, всяких бестолочей, карьеристов и сатрапов, с руками по локоть в крови. Сплошные Мехлисы…
— Чем тебе Лев Захарович не угодил?
— Недоучка, безграмотный, трусливый палач, на счету которого сотни тысяч загубленных душ!
— Дорого бы я заплатил за то, чтобы полюбоваться на то, как бы ты всё это в лицо Мехлису высказал. А заодно и объяснил Наркому контроля СССР, куда ты, юноша бледный, со взором горящим, «толкнул» несколько коробок с книгами.
— Это не книги! — взвился юноша.
— А что же это тогда?
— Макулатура и напрасно потраченные ресурсы. — всё больше распаляясь, почти уже кричал юноша. — Материалы съездов и собрания сочинений «вождей». Ха! Вожди. Прямо как в каком-то африканском племени!
— Книги это, Артёмка. За которые магазин деньги заплатил. А уж их содержание, тебя, диссидента недоделанного, бунтаря диванного, волновать вообще не должно.
— Так и знал, что Вы начнёте мне политику «шить». Счастье, что на дворе не 1937 г., в один миг 58-ю статью бы впаяли.
— Какая же это политика. Тут дело кражей госимущества с целью наживы, пахнет. Если бы моя сестра, твоя же мать, — не то выругался, не то вспомнил о родственных связях директор, — не выплатила стоимость пропавших книг, которые некто сдал в пункт приёма макулатуры, то ты бы давно уже со следователем общался.
— Их всё равно никто не читает!
— А тебе до этого какое дело? Покупают, значит кому-то нужны. И, кстати, «мемуары» своих недобитых фашистов, тоже убери куда подальше.
— И эти книги тоже «кому-то нужны». — язвительно передразнил родственника Артём. — Тем более, на первых страницах написано: «Издание, рассчитанное на самый широкий круг читателей.». Не всем же «сказки дедушки Жоры», этого кровавого мясника, читать…
— Ты кого «мясником» назвал?! — взревел Андрей Григорьевич.
В это мгновение во всём здании погас свет…
***
Когда в книжном магазине начали зажигаться лампы, посторонний наблюдатель мог бы увидеть забавную картину: зрелый мужчина и юноша, стоят с раскрасневшимися лицами и сжатыми кулаками друг напротив друга. Первым пришёл в себя старший. Он мотнул головой, словно отгоняя какой-то морок и примирительно сказал:
— Надо же, вот и поговорили. Совпали, так сказать, мысли действия. Ну что, мир? — спросил он племянника, протягивая для пожатия руку.
— Мир! — улыбаясь и пожимая Андрею Григорьевичу руку, ответил Артём. — Дядя Андрей, тут, пока света не было, я подумал: а здорово бы было, если бы нас, вместе с магазином, перенесло в прошлое. Эх мы бы там…
— Эк тебя тряхнуло! Надо же, вспомнил, что я тебе ещё и дядя! — усмехнулся Крылов. — С чего тебе такие мысли пришли и почему в прошлое, а не в будущее. Мы, в детстве, всё о будущем мечтали, а ваше поколение всё в прошлое тянет. Медом там, что ли, намазано?
— Когда свет выключился, мне показалось, что что-то засверкало, потом дымом и гарью немного потянуло, вот и подумал… Кому мы там, в будущем, нужны? — возразил Артём, — Глянул бы одним глазком, как там народ живёт, и назад, в своё относительно уютное «сегодня». Мы же там как «подопытные мартышки» будем, ничего рассказать и ничему научить не сможем. А вот в прошлом — там бы я развернулся.
— Сверкало и гарь — последствия «работы» криворуких электриков. Видел сегодня пару поддатых «красавцев». Судя по спецовкам — как раз из этих «мастеров». Лады, надеюсь, что больше такого не повторится, начальство здесь, вроде, серьёзное, так что, укорот найдут. Хорошо, примем твои условия! — улыбаясь ответил Крылов. — Допустим, мы действительно перенеслись. Вернее, у нас есть возможность выбора времени и места переноса. Так куда бы твоя душенька пожелала переместиться во времени и пространстве?
— Да какая разница!!! С таким богатством, как ЭВМ и книги, — он показал рукой на многочисленные стеллажи с книгами, — Мы устроимся в любом месте и в любом времени! Например, если переместимся сюда, в Сургут, лет за пять до Крымской войны! А что? Поможем нашим победить!
— Вот сколько раз говорил, Артёмка — учи историю, пригодится! — с сарказмом ответил Крылов. — Допустим, попали мы в Сургут, образца 1848 года. И что? Да, пароход уже ходит, но куда мы на нём доберёмся, если у нас даже средств нет?
— Представимся обедневшими дворянами, деньги — получим от продажи книг. Может глянется кому красивая поэзия, детектив или любовный роман.
— Попытаемся присвоить себе дворянский титул? Хорошо, если каторгой отделаемся. А книги?… Кто их читать будет, если грамотных мало, сама грамматика иная и к такому слогу народ ещё не привычен. Могут даже священнослужителям сдать, скажут, что «нехристи» и ересь распространяем. Тогда придёт сюда полицейский, а тут столько крамолы… Так что, и в этом случае — каторга. Кстати, по этой причине, все книги придётся в землю зарыть, а твою ЭВМ — как минимум спрятать. Но, лучше уничтожить, все равно электричества нет. — усмехнулся Андрей Григорьевич. — Так что, не получится нам спасти Россию. Хорошо, если к отмене крепостного строя сумеем натурализоваться и более-менее жизнь наладить.
— Критиковать любой может? А Вы какое время предложите?
— Хотя бы года тридцатые, двадцатого века. А в идеале — шестидесятые. Тысяча девятьсот, конечно же.
— Ну, в шестидесятые уже поздно, тридцатые гораздо лучше! Заодно и репрессии сможем остановить! — заблестели у Артёма глаза. — А что? Как расскажем Сталину, или ещё кому, до чего страну чуть не довели, каких людей расстреляли, репрессировали… Глядишь, Тухачевский возглавит Наркомат обороны и тогда он, в сорок первом, немцам так вломит, что уже через пару месяцев советский флаг будет возвышаться над Рейхстагом.
— Хорошо, если не наоборот. С таким-то полководцем… Ладно, ладно, не буду! — Крылов примирительно выставил перед собой руки, — Допустим, попали мы в год, эдак, тридцать пятый, пообщались с местным руководством, вкратце рассказали, кто мы, откуда и какие беды ждут нашу Родину. Большой местный начальник почешет затылок и решит: «Годно! Отлично! Пришельцы и себя прославят и меня в высшее руководство двинут!». Садимся мы на пароход, дальше, на перекладных — в Москву, к Сталину! Вопрос — что с собой будем брать? Книги или твою ЭВМ?
— Конечно же ЭВМ и электронную книгу! Не будем же мы книги с собой тащить, тяжесть такую!
— Понятно, но есть ещё вопросы. С книгами что делать будем?
— Как что? В местную библиотеку передадим.
— Я даже догадываюсь, кто первый, не дожидаясь тридцать седьмого, по этапу пойдёт. Мы с тобой, да все те, кто эти книги прочитает! Ты хоть представляешь, какая это «бомба»?!
— Дядя Андрей, да что вы заладили: каторга, этап, расстрел. Будто иного ничего нет. Пусть сотрудники НКВД думают, куда всё это богатство пристроить. А потом — в Москву заберём! Да за ту пользу, которую мы принесём стране, нас наградят и предложат возглавить какой-нибудь институт. А если мы ещё начнём песни, стихи и книги писать… Благо материала — хоть отбавляй! Прославимся, озолотимся!
— То есть чужие слова, мысли, идеи и творчество воровать будем? Я тебя правильно понял?
— Что это сразу — воровать?! — чуть не задохнулся от возмущения Артём, — Как можно украсть слово, рифму или строчку? А книги эти — вообще ещё не написаны! Вдруг потом авторы песен и стихов напишут новые, гораздо лучшие?!
— Софистикой и словоблудием занимаетесь, мой юный друг. Писатели с поэтами может и напишут. Но мы же с тобой знаем, что пользуемся чужим. Корона славы голову жать не будет? И товарищ Сталин будет знать настоящего автора произведений. Как быть?
— Ну не знаю… — протянул Артём. Дядя Андрей рушил нарисованную им красивую картинку собственного, обеспеченного и знаменитого будущего, — Об этом я ещё подумаю, вон — в ЭВМ и на электронной книжке столько всего хранится! Я с одного популярного книжного сайта скачал. Там писатели 21 века, столько всего интересного навыдумывали и насочиняли, да ещё с «клубничкой»…
— Вот только «клубничного» поля нам для очередной статьи уголовного кодекса и не хватало! — рассмеялся Андрей Григорьевич, «Он нежно взял её за грудь и резко вошёл. Она громко застонала…», так что ли?
— Есть и те, кто красиво пишет! — густо покраснев возразил Андрей. — Хорошо, раз здесь все такие пуритане, у которых «секса нет», то все «горячие» сцены можно и убрать. Всё равно переписывать и дописывать придётся.
— Понимаешь ли, Артём, каждому времени — свои стихи, песни, книги. Вот ты сказал, что Красная Армия сможет разгромить немцев за пару месяцев. Так?
— Так! — мотнул головой Артём.
— Раз так, то всю военную поэзию, Высоцкого, Симонова, Асадова и многих других — публиковать смысла нет. Не было той страшной трагедии, которой посвящены самые пронзительные строки.
— Но, что-то всё равно останется?
— Что-то конечно останется, но, к примеру, песню «День Победы», надо будет полностью переписывать. Да и не будет она столь значима и величественна, как у нас. Но, вернёмся к тому, что будем брать с собой в первую поездку. Исходя из того, что с нами будет четыре — пять сопровождающих лиц, можно, помимо того, что мы возьмем четыре чемодана, можно взять ещё штук шесть.
— Зачем? Ну зачем нам куча чемоданов? И откуда столько сопровождающих?
— Начну с ответа на последний вопрос: нас будут сопровождать представители местной власти и несколько охранников. Нельзя допустить, чтобы мы сбежали или чтобы нас обворовали.
— Допустим. А чемоданы зачем? Хватит тех, в которых поместится ЭВМ. Электронную книжку я в наплечную сумку положу.
— Хорошо. Ты знаешь сколько руководителям СССР и военачальникам лет?
— Нет. А это здесь при чём?
— Смотри: Сталину — 62 года, Микояну — 45 лет, столь не любимому тобой Жукову — 46, Мехлису — 51, Михаилу Ивановичу Калинину — 65, главному снабженцу Красной Армии генералу Хрулёву — 48. Смекаешь?
— Нет. Какая разница, сколько им лет?
— Ты не пробовал обучить работе на ЭВМ людей, никогда не имевшими дела с электронно-вычислительными машинами, и в возрасте, старше, допустим лет пятидесяти?
— Пробовал. — вспомнив не самый удачный случай, когда он, по просьбе матери, пытался помочь соседке и обучить её хотя бы минимальной грамотности и умению работы на ЭВМ.
— И с каким результатами?
— Так себе. — потупился взглядом Артём. — Помню, что соседка быстро научилась в игрушки разные играть, в соцсетях её зарегистрировал, так там она бойко переписку вела, но вставить фото или ещё что-то подобное — ко мне шла, показания счётчиков с трудом, но передавала, а при малейшем сбое — опять шла за помощью ко мне. Что-то из новостей читала, да так, по мелочам.
— Вот! — многозначительно поднял вверх Крылов указательный палец, — Ты толком не смог обучить даже одного человека, а когда учеников много? К тому же один из них — Сталин! Значит, что? Тебе самому надо научиться тому, чему и как учить, да и терпения набраться.
— А если научить парочку, а они других обучат?
— У тебя всего одна ЭВМ и ещё одна «читалка». Кого и зачем ты учить собрался? Читалку отдашь Сталину, ЭВМ — специалистам, которые будут с неё информацию копировать. Правда тут большая проблема с подбором специалистов будет. Одними подписями «о неразглашении» не отделаться. Но, допустим, привлекут предки спецов, ещё одну «шарашку» организуют. Эта проблема решаема. Другая задача — что копировать? Всё подряд? В том числе и твоих любимых попаданцев с «клубничкой»? Так это пустой расход ресурсов.
— В романах про попаданцев тоже можно много полезного найти! — обидевшись за столь лёгкое отношение к книгам любимого жанра ответил Артём. — Многие писатели берут за основу реальные факты!
— Факты реальные, трактовка разная! — поучительно ответил Андрей Григорьевич. — К тому же, после вмешательства главных героев, история пойдёт иначе, а значит многие события не случатся или всё произойдёт совсем по-другому. Короче, перед копированием, необходимо, чтобы кто-то их прочитал и отделил важное и нужное, от наносного и придуманного. Я могу предложить только одного такого читателя и исследователя — это Иосиф Виссарионович! Даже не представляю, где ему на всё это столько времени взять. Это я ещё ничего не говорю про совместимость электросети и живучесть электроники.
— То есть книги на горбу тащить всё же придётся? Ну, или чтобы весь ТЦ в прошлое перенёсся, вместе с гипермаркетом электроники. Тогда и техники на всех хватит, можно и научить, и скопировать, а может вообще — СССР намного раньше начнёт свои ЭВМ строить.
— Придётся. — улыбнулся Крылов. — Конечно не все. Для первой поездки нужно подготовить и забрать энциклопедии, словари, сборники документов, несколько книг с мемуарами. Тогда в высших слоях управления, появится возможность организовать параллельную работу. Сталин отбирает книги, что-то уходит военным, что — НКВД, что-то — Микояну и так далее. А в перерывах Иосиф Виссарионович возится с электроникой, отбирает оттуда информацию, смотрит фильмы, если они у тебя есть, ну и так далее.
— Фильмы — есть, — неожиданно смутившись ответил Артём, вспомнив про одну «секретную» папочку. — Дядя Андрей, подожди, у тебя же тоже есть и ЭВМ, и читалка.
— Точно! — легонько ударил себя Крылов по лбу, — Это же всё в корне меняет!
— Всё, не всё, но будет попроще и полегче. Уже и работу можно организовать.
— Попроще. — согласился Андрей Григорьевич, — А вот что с нами потом будет? Может я пессимист, но яркого, блестящего будущего для нас, я не вижу.
— Это ещё почему? — удивился Артём.
— На месте руководителей СССР, я бы при Ленинской библиотеке создал особый, закрытый, секретный спецхран. В него поместил все книги из будущего, а нас — оставил работать при нём, ограничив круг общения, но, предоставив небольшие возможности, например — создать семью.
— Это ещё почему? Я не хочу в «шарашку», мне не нравится такое будущее!!! — гневно воскликнул Артём.
— Не кипятись, может всё будет иначе. Видишь, ты уже не мечтаешь переместиться один, без электронных приборов, не знамо куда. Теперь тебе весь ТЦ подавай! — улыбаясь ответил Крылов.
В это время в коридоре раздался шум, в сторону книжного магазина шла, общаясь между собой, группа людей. Крылов посмотрел в сторону входа, через стекло витрины он смог немного рассмотреть посетителей.
— О! К реконструкторам друзья и единомышленники пожаловали! Быстро они сорганизовались.
Артём выглянул из-за стеллажа, и смог немного рассмотреть живописную группу, которую возглавлял начальник охраны Торгового Цента Логинов, которого его подчиненные называли Кастым и пожилой человек, одетый в военную форму 1930-х годов. На небольшом удалении, в сопровождении нескольких охранников, следовали ещё два человека, в старинной форме. Крылов и Артём не успели удивиться и поделиться мнениями, когда пожилой военный остановился, что-то рассматривая в витрине, потом распахнул входную дверь и сделав шаг вовнутрь помещения, разразился гневной речью:
— Кто здесь старший? Немедленно уберите эту гадость!
— Надо же, реконструктор, а как похож на Мехлиса! — встрепенулся Андрей Григорьевич, — просто одно лицо!»…