Открываю глаза, в них бьет яркий свет.
Сон? Все-таки мне это приснилось? Никаких мужчин с внешностью богов мне не повстречалось? А вдруг меня похитил какой-то тайный поклонник с извращенными наклонностями?
Поднимаю голову, на меня смотрят три пары глаз. И лица такие… одинаковые.
— Доброе утро, — говорю мягко, натягиваю повыше одеяло. — Надеюсь, вы не всю ночь здесь стояли?
— Н-не-ет, — один из трех стал заикой.
— И кто из вас младший? — смотрю поочерёдно в каждое лицо, пытаюсь угадать, с кем я провела вчерашний день, но они абсолютно идентичны.
— Я, — слегка шагнул вперед крайний.
Значит, выстроились по старшинству. Снова рассматриваю мужчин. Сегодня у всех волосы аккуратно собраны, но это подобие женского «хвостика» выглядит несуразно. Такие красавцы, аполлоны, греческие боги, но эти конские хвосты… Зато тела шикарные, смотреть и не насмотреться. И все стоят над моей кроватью, выбирай и вали на постель. Роскошь, о которой можно было лишь мечтать.
— Я буду называть тебя Лайт, это означает легкий. Не против? Для остальных пока прозвища не придумала.
— Если ты так посчитаешь нужным, конечно. Но мы можем откликаться на «первый», «второй», «третий».
Я вообще-то обдумывала вопрос имен, крутила в голове разные варианты. Хотела прибавить что-то вначале этого Лос, но получились лишь Силос и Фаллос, так что эту затею отбросила. А отличать их все же как-то нужно.
— Мы принесли тебе завтрак, — только сейчас увидела сбоку на столе подставку с тарелками. Один из братьев установил столик передо мной, подвигает яства поближе, наливает розовую жидкость в пиалу. Как выяснилось, это что-то вроде нашего чая, заваренные лепестки цветов, которые я ранее видела в саду.
— А вы не завтракаете? — посматриваю снизу на стоящих над душой.
— Мы уже позавтракали… Часа три назад, — уточняет младший.
— Так вы присядьте, если не собираетесь пока никуда идти, — киваю им на кровать. — Расскажите, как вы тут живете, кто вам еду готовит, кто дом убирает, — припоминаю, что внизу вчера было грязновато, значит, с уборкой у них проблемы.
— Мы сами. По очереди, — отозвался стоящий в центре, значит, средний Лос. Я еще раз кивнула, чтобы они присели. Парни послушались, и я почувствовала себя некой госпожой, прям повелительницей. Еду подносят, слушаются, в рот заглядывают, может еще и кланяться будут.
Так и напрашивается мысль, что с женщинами у них совсем туго. Иначе с чего бы так пресмыкаться передо мной? И с кем-то еще делиться не хотят, планируют меня прятать. А это немного-таки настораживает.
— Знаете, мальчики, — говорю ласково, но уверенно, — я носки штопать не хочу. Этого мне с лихвой хватило в прошлой жизни, — они хмурятся, видимо, пока не понимают, что у меня за плечами багаж знаний, — я не хочу быть домработницей. Понимаете? В моем мире замужество чаще всего подразумевает именно это. Готовка, уборка, стирка, глажка… И по кругу до бесконечности. Больше всего не люблю искать пару мужским носкам. Все они между собой похожи, отличаются лишь какой-то мелочью…
Меня понесло, рассказываю ошарашенным красавцам, как нелегко женщине в моем мире. По лицам вижу, что половины из сказанного они не понимают. Так я выяснила, что здесь не балуются просмотром телевизора, потому что его попросту нет, об «интернетах» ничего не слышали и на посиделки в гараже с мужиками только пожали плечами. В общем, такой нечисти здесь не водится, и это хорошо.
Дошла я до самой интересной и животрепещущей темы. Рассказала о том, как мужчины изменяют своим женам, причем преподносила все так, чтобы у этих сложилось впечатление, что я сразу топором порублю того, кто посмеет заглянуть под чужую юбку. Вроде до них дошло, по крайней мере, в зрачках что-то колыхнулось. То ли страх, то ли восхищение.
Парни нормально восприняли то, что я пришла из другого мира, сам процесс перехода их не заинтересовал и не удивил, а вот моя тамошняя жизнь увлекла. В какой-то момент мы все вчетвером мило разместились на одной кровати, чуть ли не прижавшись друг к другу. Меня обложили мужские тела, и каждый посчитал необходимым ко мне прикоснуться, хоть пальцем, хоть плечом.
— Я, кажется, закончила, — выдыхаю, одновременно чувствую, что устала говорить. Но в целом мне приятно, что меня слушали, не перебивали, в паузах с интересом задавали вопросы. Еще раз почувствовала себя важной и в буквальном смысле незаменимой. — Вот еще что… Я терпеть не могу, когда меня обманывают или когда что-то утаивают. Если узнаю, обижусь навсегда и больше не заговорю. Даю вам возможность сейчас сказать все, что я должна знать.
— А как нам понять, что ты должна знать? — спрашивает старший.
— Если это касается лично меня, моего здесь появления, нашей совместной жизни (если я на нее соглашусь), — все еще не дала окончательного согласия, оттягиваю, присматриваюсь.
Братья зашевелились, будто каждому приставили к заднице раскаленный гвоздь, теребят пальцами что придется. Младший держит мои ладони, неосознанно их перебирает, гладит.
— Мы говорим между собой мысленно, — Лайт решился начать откровенничать, — но обычно мы не распространяемся об этих способностях. Они передаются нам по крови, братья и сестры всегда говорят мысленно, только между собой.
Удобно. Отметила для себя. Теперь буду знать, что переглядываются они не просто так.
— Что вы еще утаиваете от меня?
— Мы читаем твои мысли, когда прикасаемся… Но видим лишь образы, и они не всегда нам понятны. Ты мыслишь странно. У нас перед глазами квадраты, когда ты думаешь, и только иногда среди них мелькают понятные картинки.
— Я поняла, — хорошо, что они не понимают всех моих мыслей, я ведь их тут уже глазами раздевала, себя на кровати раскладывала, выбирала позы и расстановку для всех. В общем, мысленная репетиция брачной ночи прошла успешно.
Братья повернули головы на меня, всматриваются в лицо, хмурятся. Кажется, они не понимают, что творится в моей голове, но при этом мои пошлые мысли заинтересовали каждого.
— Вы все мне рассказали? — суживаю глаза, будто читаю их насквозь.
— Мы небогаты, — будто невзначай обронил младший и получил толчок в бок от старшего. — И у нас есть три двоюродных брата Торса, которые тоже ждут свою пару. Мы обязаны оповестить их, что есть женщина, которая согласна стать женой троим. Мы должны дать тебе выбор…
Младшего снова толкнули в бок, но на этот раз средний из Лосов. Я перевела на него глаза, постаралась создать вид грозной учительницы, и это вполне успешно сработало. Средний посмотрел на меня виновато, затем потупил взгляд.
По поведению они как мальчишки. Стадвадцатишестилетние мальчишки.
— Я буду звать тебя Лост, — говорю среднему, — означает потерянный или заблудившийся, — он кивнул и уголки губ слегка дернулись. Я в который раз заметила, что они скупятся на выражение эмоций. — Почему вы сдерживаете улыбку? У вас это не принято?
— Улыбаться можно только близким людям, родным… А ты все время улыбаешься, — в последней фразе послышалось умиление.
Включаю поучительный тон, рассказываю, что улыбка — самое прекрасное чем могут обмениваться люди и бла-бла-бла… В общем, уговорила их улыбаться мне чаще, только если искренне.
— А меня ты как будешь называть? — старший спрашивает слегка обиженно, думает, что я о нем забыла.
— Я пока не придумала, оставим просто Лос, если ты не против.
Он просиял, значит, не против.
Я пока не совсем понимаю, как вести себя с этими мужчинами, и их характеры для меня слились в единое пятно. Уловила только, что младший более гибкий, мягкий, добрый, потому и имя ему подобрала соответствующее. Средний брат часто кажется нейтральным, а может он прячет настоящие эмоции. Я даже не поняла, нравлюсь ему или нет. Старший на его фоне выглядит смелым и слегка бойким. Заметила это, когда все трое мостились рядом со мной на кровати. Пока старший не нашел себе место, другие переминались с ноги на ногу. Все-таки в характерах разница есть, чего теперь не скажешь об их внешности.
— А у вас есть зеркало? — вспомнила, что хотела на себя посмотреть. — Ну, штука такая, в которой можно увидеть себя, — разъясняю, потому что они меня не поняли.
Младший выбежал, и уже через пару минут притащил на себе огромное напольное зеркало. Поставил около комода, назвал его «ликало» и повернулся ко мне с легкой улыбкой.
Я выскользнула из-под одеяла, подбежала к зеркалу. Рассматриваю свое отражение в полной тишине. Надо сказать, в гробовой тишине. Мужчин будто рядом совсем нет, а я прикована к отражению. На меня смотрит длинноволосая блондинка с ангельскими голубыми глазами. Черты лица изящные, тонкие, местами острые, но в целом гармоничные. С виду ей не дашь больше двадцати.
А тело… Совершенство.
Стою перед зеркалом голая, рассматриваю идеальные формы. Не могу поверить, что это я теперь так выгляжу… Грудь, стремящаяся к четвертому размеру, стоит высоко, сосочки торчком, талия тонкая, бедра слегка закругленные, но все еще стройные. Повернулась, заглядываю через плечо, рассматриваю попку, даже потрогала ее, ощутила твердые мышцы. А ноги… Тонкие, длинные, ровные…
— Я — совершенство, — говорю тихонечко своему отражению, даже готова поцеловать этого ангела, смотрящего на меня из глубины «ликала».
Остановилась. Смотрю по сторонам, вспомнив, что я была здесь не одна. И таки-да, парни все еще в комнате, но притихли, не дышат совсем, смотрят на меня во все глаза.
— Вы чего, ребята? Девушку голую никогда не видели? — отрицательно качают головами. — Шутите? — похоже, нет. Глаза пораскрывали и смотрят, челюсти упали вниз. — Мне тоже нравится, — возвращаюсь глазами к зеркалу, на этот раз еще и грудь ощупываю, примеряю ладошку. Здесь определенно нужна мужская рука.
— Лайт, подойди-ка, — маню младшего, он нерешительно ступает в мою сторону. — Ты что, боишься меня? — смеюсь через плечо. Лайт наконец-то подошел, стал за спиной. Я наблюдаю за ним в зеркале. Мальчишка напуган, наверное, уже и возбуждён не на шутку. А я наслаждаюсь его замешательством. — Вот, потрогай, как тебе? Ну же, — подгоняю, заставляю быть смелее, — дай мне свою ладонь, — сама хватаю его за руку, кладу себе на грудь, затем вторую. Он стоит за моей спиной, обе руки лежат на упругих шариках, а мужские глаза тем временем смотрят в зеркало.
Доведу малыша… Он должно быть уже готов кончить. И его братья, наблюдающие за всем происходящим, тоже. Но что-то я не вижу восторга, не ощущаю давления, в спину ничего не упирается.
— Не нравится? — ловлю его глаза через зеркало.
— Нравится, — едва слышно ответил младший Лос, а голос как будто подрагивает.
Хотела уже проделать то же самое с остальными братьями, посмотреть, как отреагируют, но они дружно вышли из комнаты. Точнее, выбежали. Не успела заметить даже сверкающие пятки.
— Мальчики, вы что штанишки испачкали? — крикнула со смехом в коридор, но услышала в ответ лишь три хлопка дверьми. — Все-таки довела. Всех сразу.
Неудивительно. Глядя на это прекрасное творение в зеркале, я и сама немного потекла. Совершенное женское тело возбуждает не меньше, чем мужское.
Ну и зря мальчики сбежали. Сами что-то там про соитие говорили…