Два брата смотрят на меня в упор, а я дырявлю глазами входную дверь. Если младший не вернулся, мы пойдем за ним всей толпой. Я узнаю, что таит в себе этот мир, пусть мне и страшно, но перспектива остаться без моих мальчиков пугает меня в разы сильнее.
— Ты хочешь пойти за третьим вместе с нами? — уточняет Лос. — Ты, наверное, не поняла… Это опасно. Мы все можем погибнуть.
— Если все, то не так обидно. Кто-то из вас хочет остаться дома? — смотрю с вызовом на каждого, накидываю на себя чужой плащ, найденный на вешалке у входа. — Хотите — оставайтесь, а я пошла.
— Мы не можем тебя отпустить одну, ты не знаешь, куда идти.
— Поэтому я рассчитываю, что вы пойдете со мной и укажете путь. Мы будем держаться за руки и не потеряемся. Найдем Лайта и вернемся. Наверное, это его плащ остался на крючке? — показываю на свою одежду.
— Да, это его, — подтвердил Лост. — Это слишком рискованно, тебе нельзя выходить из дома.
— Хватит уже! — я крикнула, вышло грозно, несмотря на тонкий голос. — Я пойду за ним, а вы как хотите!
Братья переглядываются, видимо, мысленно что-то обсуждают. И лица у них такие виноватые и… недоуменные. Не стала досматривать пантомиму, шагнула к двери, уцепилась за ручку, тяну на себя, меня тут же оттаскивают две мужские руки, кто-то несет меня, ухватив за талию, и я отдаляюсь от двери.
— Поставь меня! Я пойду за Лайтом!
— Я здесь, Талья.
Оглядываюсь. Я сижу на коленях младшего из братьев, его руки на моей талии, и, похоже, именно он только что нес меня от входа. Осторожно снимает с меня плащ, поглаживает растрепавшиеся волосы, целует лицо. Над нами стоят два старших, на их лицах подобие улыбок.
— Что происходит? — мой голос неприятно звенит.
— Мы хотели узнать, кого ты будешь защищать, — звучит над моим ухом. — Лос считает, что ты предпочитаешь меня, вот мы и решили проверить. Если бы ты выпроводила их из дома, чтобы найти меня, то версия старшего подтвердилась бы. А ты… — он романтично вдохнул и окунул нос в мои волосы.
— А ты не отпустила нас, — продолжил Лост, — почему-то сама хотела пойти за младшим…
— Мы не поняли, что это значит, — прибавляет Лос, — ты рвалась за младшим, но не отпускала нас одних… Там действительно опасно, а ты хотела выйти одна…
— Вы что, совсем охренели?! — я вскочила с нагретого местечка. — Вы меня так проверяете?! Сумасшедшие! — я разгневалась, схватила первое, что попалось под руку, швырнула в старшего брата, ухватила второй предмет, швырнула в среднего, младшего тоже не обделила — припечатала тем самым плащом. Прокричала, не сдерживаясь, еще несколько гневных фраз и побежала вверх по лестнице. Стукнула дверью, чтобы услышал весь дом, завалилась на кровать.
Рыдать?
Нет, не буду. Я в гневе. Пусть они там нервничают.
Подумала немного, сделала с помощью волшебной шкатулки листок и фломастер, написала «Не беспокоить», посидела, поглядела на шедевр, прибавила «Я обиделась», для тех, кто не понял. Выглянула из комнаты, прикрепила себе на дверь, вернулась довольной.
Слышала в коридоре шаги, каждый из братьев подходил, но, видимо, увидев табличку, возвращался к остальным ни с чем. Через пару часов осмелели, начали царапаться по очереди в дверь.
— Талья, можно войти? — слышу мужской голос, и не могу понять, кому он принадлежит. По мягкости похоже на младшего.
— Пошел вон!
— Это Лайт… Я хотел…
— Мне плевать! Пошел вон! — кричу грозно, хотя моя злость потихоньку притихла.
Затем пришел средний брат, послала его лесом, старшего аналогично. Они долго еще шуршали в коридоре, я чувствовала их напряжение, но решила, пусть помучаются, подумают над своим поведением, тем более мне и самой нужно все осмыслить.
Я начала влюбляться в Лосов, и пока не пойму в которого из них. Копалась в себе, задавала вопросы своей внутренней женщине, но она говорила со мной неохотно. Вспомнила метафору, которую слышала от многодетной женщины. Мне было интересно, одинаково ли мать любит своих детей. Диалог был у нас примерно такой:
— Если ты порежешь указательный палец, тебе будет больно?
— Ну да.
— А если порежешь безымянный палец, то будет не так больно?
— Думаю, все так же больно.
— Вот и с детьми так же. Душа болит за каждого, а сердце любит одинаково.
Прокрученные воспоминания заставили подумать о нынешнем своем положении. И я поняла, что если у меня отнимут одного из мужчин, будет очень больно, и одинаково больно, независимо от того, о ком речь. Я уже люблю их всех. А может это чувство собственности взыграло…
Перед сном хотелось пойти в спальню каждого Лоса, понежиться на мужской груди, но я сдержалась. Испытываю их и себя заодно. Зато сама уснула счастливой. Обида прошла, я пришла к выводу, что они меня тоже любят, а это самое главное.
Утром с нижнего этажа послышался шум, и я быстренько соорудила себе скромное платье до голеней, выпорхнула из комнаты, побежала вниз. На подходе к столовой услышала мужской разговор на повышенных тонах. Обвиняют друг друга, злятся, решают, что делать дальше.
Я вошла в дверь, остановилась, рассматриваю своих красавцев. Один сидит за столом, голову придерживают руки, второй лежит на кушетке с обреченным видом, третий сидит на подоконнике, глядя в одну точку за окном.
— Доброе утро, мальчики, — лепечу шелковым голоском. В отражении стеклянного шкафа вижу себя и невольно любуюсь. Я сейчас как ангелок, маленькая, хрупкая, в длинном платьице из шелка, волосы роскошно вьются, прикрывают плечи и груди.
— Талья, — подскочили все разом, хотя и несколько секунд медлили, будто не верили, что я действительно пришла. — Прости нас, — молят хором, обступая со всех сторон. Только подумала, что забавно будет, если они еще и на колени станут, как они дружно опустились передо мной, смотрят снизу просящими глазами, несмело берут за руки.
Сбылась мечта идиотки.
— Встаньте, мальчики, я уже не обижаюсь. Но хочу попросить вас больше не устраивать мне такие проверки. Давайте обсуждать все на берегу, чтобы не было волнений на корабле. Хорошо?
— Да, Талья, прости нас, — целуют по очереди мои руки, а мне щекотно.
Напряжение спало, я почувствовала, что у каждого с души упал тяжкий камень, и самой стало приятнее, будто воздух стал чище. Позавтракали с улыбками и милым разговором. Я в центре внимания, даже усадили меня во главе стола на прежнее место Лоса, наконец-то сижу ближе к ним и радуюсь этой мелочи. По очереди прикасаются ко мне, то к руке, то к плечу, то к волосам. Ощущаю себя любимой.
— Талья, мы тут подумали… — начал старший.
— Сделаем все, что ты захочешь, — продолжает средний.
— Чтобы искупить свою вину, — и младший присоединился.
— Да я вообще-то… — Хотела сказать, что уже не обижаюсь, можно забыть инцидент, но вдруг посмотрела на мужчин снова, вспомнила волшебную шкатулку. — Мальчики, а вам обязательно носить такие длинные волосы? Вы никогда не думали их состричь?
— Зачем? — удивляются.
— В моем мире мужчины носят короткие стрижки, мне всегда это нравилось, а длинные волосы только у женщин… Есть, конечно, исключения, влияние моды, но все…
— Если тебе так нравится, мы обрежем волосы, — Лост безропотно сдался.
— Нет, я не настаиваю, просто спрашиваю, важно ли это для вас… Я не хочу указывать вам, что делать, все-таки мужчины должны руководить, но если это для вас неважно…
— Мы согласны, — принял решение старший.
Побежала наверх к своей шкатулке. Выпросила у нее ножницы, тонкую расческу, даже бритву на аккумуляторе. Подзарядить здесь вряд ли получится, ни намека на электричество я не видела, но аккумулятора должно на некоторое время хватить. Такое чувство, что шкатулка не создает новые предметы, а перемещает их из моего мира. Забавно, если в этот же момент выпрошенные мной штучки у кого-то пропали.
Когда-то в студенческие годы я закончила курсы парикмахеров, даже какое-то время работала в мужском салоне, так что навыки у меня есть. Усадила старшего брата в кресло, накинула на него ткань, приступила к творчеству. Остальные молча наблюдают.
Решила сделать отличия в прическах братьев, так что старшему выбрила виски, на макушке оставила пышную копну, по-модному уложила. Среднему сделала подобие классической стрижки, покороче на висках, пышнее на макушке, но без бритости. Над прической младшего тоже постаралась, оставила ему волосы чуть длиннее, челку зачесала на одну сторону, но не прилизывала.
Смотрю на свою работу, восхищаюсь изменившимися мужчинами. Похорошели однозначно, хотя до этого казалось, что они божественно прекрасны. Лосы посматривают друг на друга, чудаковато улыбаются, затем пошли глядеться в «ликало», долго крутились там, поглаживали себя по голове, а я ждала вердикта с легким подёргиванием.
— Нравится?
— Так легко стало, — говорит Лос, поглаживая свои виски.
— Точно…
— А что, так можно было? — прибавил младший.
Фух… Нравится, я рада. Теперь хочу смотреть на них еще чаще, от одного только взгляда мокреет между ног.
— Мальчики, а чем вы удаляете волосы на лице?
— Шиской, — отвечают так, будто я знаю, о чем речь. Выяснилось, что это ткань такая, с виду похожа на атлас, с одной стороны блестит, с другой шершавая. И вот этой блестящей стороной нужно водить по коже, где есть лишние волосы.
— Кто хочет со мной принять ванну? — игриво посматриваю на Лосов.
— Я, — как обычно, голосят одновременно.
— Жаль, мы не поместимся все вместе… Придется по очереди.
— У нас есть купальня, — радостно сказал младший, — там всем места хватит.
— Прекрасно!