— 68 орудий противовоздушной обороны;
— 1182 противотанковых орудия.
Цифры по трофейной и уничтоженной боевой технике и вооружению, скорее всего, близки к истине, особенно если учесть, что немцам досталась практически вся бронетехника окруженных танковых корпусов, находившаяся в ремонте.
На Воронежский фронт пришлось спешно перебрасывать резервы Ставки. 2-й гвардейский танковый корпус был передан в 69-ю армию, а 3-й гвардейский танковый корпус — в 40-ю армию. 1-я танковая армия была спешно переброшена в Курск. 21-я армия заняла оборону между 40-й и 69-й армиями. 64-я встала между 69-й и 3-й танковой армиями. Эти меры наряду с наступившей распутицей исключили возможность развития наступления группы армий «Юг» на север с целью ликвидации Курского выступа. Кроме того, столь масштабную операцию нельзя было проводить без участия соседней группы армий «Центр». А она как раз в дни сражения за Харьков занималась эвакуацией ржевско-вяземского плацдарма и отражением наступления центрального и правого крыла Воронежского фронта. К переходу в немедленное наступление эта группа армий не была готова.
Потери танкового корпуса СС в период между 30 января и 20 марта 1943 года убитыми, пропавшими без вести и ранеными распределялись между дивизиями следующим образом:
— «Лейбштандарт Адольф Гитлер»: 167 офицеров, 4373 унтер-офицера и рядовых. Итого: 4540.
— «Райх»: 102 офицера, 4396 унтер-офицеров и рядовых. Итого: 4498.
— «Тотенкопф»: 94 офицера, 2170 унтер-офицеров и рядовых. Итого: 2264.
— Корпусные части и подразделения: 2 офицера, 215 унтер-офицеров и рядовых.
Итого: 217.
— Всего: 365 офицеров, 11 154 унтер-офицера и рядовых.
Поданным сборника о потерях, подготовленного Министерством обороны России, в Харьковской оборонительной операции в феврале — марте 1943 года Юго-Западный фронт потерял 15 412 убитыми и пропавшими без вести и 12 813 ранеными и больными. Воронежский фронт безвозвратно потерял 29 807. Его санитарные потери составили 28 437 человек.
Стоит отметить, что из трех дивизий корпуса «Тотенкопф» понес вдвое меньшие потери, чем каждая из двух других дивизий корпуса. Это вполне естественно, так как дивизия «Мертвая голова» прибыла лишь к середине наступления. Общие потери других немецких войск, скорее всего, как минимум вдвое превышали потери танкового корпуса СС. Учтем, что по численности другие войска, участвовавшие в сражении за Харьков в феврале — марте 1943 года как минимум вдвое превышали по численности корпус СС, но играли менее активную роль в сражении и несли меньшие потери. Тогда общие потери немецких войск, действовавших в районе Харькова и на подступах к Днепру в период с начала февраля и до 18 марта можно оценить как минимум в 35 тыс. убитых, раненых и пропавших без вести. Потери советских войск только в Харьковской оборонительной операции в период с 4 по 25 марта, в которой были задействованы 6-я армия Юго-Западного фронта и 3-я танковая, 40-я и 69-я армии Воронежского фронта, а на заключительном этапе еще и 21-я армия, срочно возвращенная из состава Центрального фронта на юг, составили 45 219 человек безвозвратные и 41 250 человек санитарные. И это только по официальным данным, значительно занижавшим, как правило, безвозвратные потери. Кроме того, на сражения с участием танкового корпуса СС пришлась основная часть потерь Воронежского фронта и 6-й армии Юго-Западного фронта в ходе Воронежско-Харьковской операции, проходившей с 13 января по 3 марта 1943 года. В этой операции они потеряли 41 599 убитых и пропавших без вести и 74 539 ранеными. Несомненно, что советские потери превосходили немецкие в несколько раз. По немецким оценкам, цитированным выше, советские потери составили более 9 тыс. пленными и 35 тыс. убитыми, причем только в «котлах» в районе Лозовой (т. н. кегичевский «котел») и у Харькова, в районе Змиева — Чугуева.
Большого количества пленных, исчислявшихся десятками и сотнями тысяч в одном отдельно взятом «котле», немцы в 1943 году уже не захватывали. У них больше не было сил для того, чтобы окружать несколько советских армий и фронтов. Как в мартовском сражении за Харьков, так и группировки окруженных советских войск не превышали 5–6 дивизий. Но у немцев теперь не хватало пехоты для создания плотного кольца окружения. Кроме того, командование окруженных, в отличие от 41–42-го годов, теперь не теряло управление войсками и стремилось во что бы то ни стало прорваться к своим. Поэтому окруженные несли значительно большие потери убитыми, чем пленными.
Замысел операции «Цитадель» уже многократно описан во всех подробностях. Гитлер намеревался ударами с севера и юга срезать Курский выступ и окружить и уничтожить 8–10 советских армий, чтобы сократить фронт и не допустить в 1943 году широкомасштабного советского наступления. Это позволило бы высвободить войска для обороны Италии, которая находилась под угрозой после капитуляции в мае 1943 года германо-итальянских войск в Тунисе. Такого количества советских войск немцы никогда не окружали и в куда более благополучные для них 1941 и 1942 годы. Так что план окружения был заведомо нереалистичен. Удержать фронт против такой массы окруженных немцы, уступавшие им как в численности личного состава, так и в количестве вооружения и боевой техники, вряд ли бы смогли.
Командующий 4-й танковой армией генерал Гот еще 20 июня, за полмесяца до начала операции «Цитадель», полагал, что «находящиеся восточнее Курской дуги русские моторизованные и танковые силы столкнутся с армейской группой «Кемпф». По имеющимся на сегодня сведениям, численность и сила этих соединения таковы, что одна армейская группа «Кемпф» будет не в состоянии уничтожить их. Вероятно, потребуется развернуть на восток для участия в танковом сражении и 4-ю танковую армию с ее обоими танковыми корпусами, обеспечив ее тыл пехотными дивизиями… Только после проведения этой части операции можно будет осуществить соединение с 9-й армией… За последнее время противник еще более укрепил свои позиции, значительно усилил свои средства обороны и, кроме того, по весьма достоверным сведениям, выдвинул 1-ю танковую армию… в район Обоянь, Курск… Несмотря на это, успешное проведение операции «Цитадель» все еще возможно. Однако, учитывая широкий размах мероприятий противника, она займет более продолжительное время, чем можно было предполагать до сего времени. Поэтому объединение с 9-й армией произойдет позже намеченного срока. Можно полагать, что после прорыва обеих оборонительных полос противника задача 4-й танковой армии будет состоять в разгроме 1-й танковой русской армии, ибо без ее уничтожения проведение операции немыслимо». Фактически еще до начала операции в качестве ее основной цели на первый план вышло уничтожение советских резервов, а не захват территории, в том числе и собственно Курска.
Фактически главной задачей «Цитадели» стало перемалывание советских оперативных и стратегических резервов, чтобы не допустить последующего перехода советских войск в наступление на южном и центральном участке фронта. Этот план удался лишь частично. Войска Воронежского и Центрального фронтов, равно как и переброшенные им на помощь стратегические резервы, были основательно потрепаны, но не уничтожены. Соответственно, советское наступление было лишь отсрочено, но не предотвращено, и уменьшены его возможные результаты. В частности, в ходе второй фазы Курской битвы, когда наступали уже советские войска, ни одна крупная группировка немецких войск не была окружена и пленена.
В операции «Цитадель» II танковый корпус СС выступал главной ударной силой группы армий «Юг», которая наносила основной удар. В составе ее группировки, выделенной для наступления на Курск, 4-й танковой армии и армейской группы «Кемпф» было 9 танковых и моторизованных (панцер-гренадерских) дивизий, а в составе 9-й армии, наступавшей на Курск с севера, таких дивизий было только 7. Такая концентрация танковых дивизий на южном крыле германского Восточного фронта (здесь же в резерве находился 24-й танковый корпус из двух танковых дивизий) объяснялась стремлением Гитлера по экономическим и политическим причинам удержать Донбасс и Харьков.
Основная группировка 4-й танковой армии немцев в составе XLVIII танкового, LII армейского и II танкового корпусов СС наносила удар из района Томаровка, Борисовка, Казацкое на север вдоль шоссе Белгород — Обоянь, по кратчайшему направлению на Курск.
Что касается утверждений советских и российских историков о задержке немецкого наступления на 3 часа в результате советской артиллерийской контрподготовки, то это не более чем советский миф, родившийся в военное время и доживший до наших дней. Крупных операций ночью немцы не начинали. «Цитадель» началась в точно назначенное время—в 3.00 по берлинскому времени (в 5.00 по московскому времени) 5 июля с артподготовки. В 6.00–6.10 в атаку пошли основные силы пехоты и танков. За два часа до этого развед-подразделения дивизий СС захватили нужные им высоты. По данным штаба Воронежского фронта, в 2.30 противник силой до трех пехотных батальонов при поддержке авиации атаковал и захватил позиции боевого охранения 52-й гвардейской стрелковой дивизии 6-й гвардейской армии в районе Яхонтова.
8-й авиакорпус люфтваффе, поддерживавший наступление на южном фасе Курской дуги, получил распоряжение «обратить особое внимание на сосредоточении наличных сил над участком прорыва II танкового корпуса СС». В результате корпус Хауссера поддерживало вчетверо больше самолетов, чем соседний XLVIII танковый корпус фон Кнобельсдорфа.
Люфтваффе довольно эффективно действовал против танков, в отличие от советской авиации, которая вплоть до конца войн& так и не научилась надежно поражать неприятельскую бронетехнику (мы еще убедимся в этом на примере двух Балатонских сражений). Причина заключалась как в более низком уровне подготовки советских пилотов, так и в том, что немецкий Ю87 «Штукас», в том числе в своем противотанковом варианте, имел подавляющее преимущество в боевой эффективности над основным советским противотанковым самолетом — штурмовиком Ил-2, так как при пикировании точность стрельбы и бомбометании была на порядок выше, чем при штурмовке. Только 46 лучших пилотов люфтваффе, летавших на IO-87G-1 противотанковой модификации с двумя 37-мм пушками Flakl8, в 1943–1945 годах на Восточном фронте подбили и уничтожили, по немецким оценкам, 2414 танков и САУ, что составляет около 4 % всех безвозвратных потерь танков и САУ за этот период, составивших 60,9 тысячи. У советских же пилотов реальные показатели уничтоженной вражеской бронетехники исчислялись немногими единицами. Это подтверждается и обследованием немецкой бронетехники, оставшейся на полях боев. Доля танков и штурмовых орудий, пораженных с воздуха, составляет десятые доли процента.
Попытка сделать из Ил-2 «истребителя танков» полностью провалилась. Еще в декабре 1942 года появились штурмовики Ил-2, вооруженные двумя 37-мм пушками ШФК-37, подвешенными под крылом, а весной 1943 года появились Ил-2, вооруженные двумя 37-мм пушками НС-37 с таким же расположением. Но, в отличие от «Юнкерсов Ju87», предназначенных для пикирования, штурмовики Ил-2 изначально не имели достаточных запасов статической устойчивости и могли вести прицельный огонь лишь при полной синхронности «работы» левой и правой пушек, чего на практике достигнуть не удалось. От отдачи при первом же выстреле самолет начинало мотать из стороны в сторону и сверху вниз. Единственным эффективным противотанковым оружием у советской штурмовой авиации стала кумулятивная авиабомба ПТАБ-2,5–1,5 (массой 2,5 кг), впервые массово примененная в первый же день Курской битвы 5 июля 1943 года. В боевых безвозвратных потерях советских танков и САУ в Курской битве 91 % приходится на артиллерию (включая танковую), 4 % — на подрыв на минах и 5 % — на удары люфтваффе.
Немцы господствовали в воздухе все время сражения на Курской дуге. Причины неблагоприятного для «сталинских соколов» развития обстановки в воздухе хорошо показал в своей статье «Прохоровское сражение» А. Ахмедов. Это достигалось за счет централизованного применения авиации, а также максимального использования каждого самолета (иной раз один самолет мог совершать в день 2–3 боевых вылета) благодаря наиболее рациональному размещению полевых аэродромов. Так, во время Курской битвы немецкие посадочные площадки (для самолетов связи и легких армейских разведывательных самолетов) находились в 5–7 км от передовой, а основная масса полевых аэродромов располагалась всего в 18–30 км от передовой, тогда как советские полевые аэродромы располагались в 40–60 км от передовой, в том числе из опасения, что при более близком расположении к линии фронта они подвергнутся более интенсивному воздействию со стороны господствовавших в воздухе люфтваффе. Каждый немецкий самолет имел приемо-передающую радиостанцию, а немецкие подразделения первой линии — еще и специальных авианаводчиков, снабженных средствами связи как со штабами авиагрупп, прикомандированных к данному участку фронта, так и с командирами авиаотрядов, находящихся в данный момент в воздухе. В советской же истребительной и штурмовой авиации, действовавшей над полем боя, радиопередатчики в лучшем случае ставились на самолеты командиров эскадрилий и выше, а у рядовых пилотов были только приемники (аналогичная ситуация была и в советских танковых войсках). Передовых авианаводчиков в Красной Армии не было вообще. Не появились они и в Советской Армии после войны из-за полного отсутствия соответствующих средств связи. Только в конце войны, когда по ленд-лизу было поставлено около 36 тысяч радиостанций различного типа и назначения, авианаводчиков попробовали эпизодически применять для наведения самолетов на цели, но без особого успеха. Обычно советские командующие воздушными армиями и командиры авиакорпусов посылали своих представителей в штаб фронта и штабы армий, поддержку которых с воздуха им было приказано осуществлять. Эти представители держали связь со своим командованием посредством обычного проводного телефона, к тому же не своего, а местного штабного, постоянно занятого для других целей. В результате информация до боевых авиачастей передавалась слишком медленно. Часто к моменту вылета самолетов в заданный район обстановка там уже несколько раз успевала поменяться, и вылеты осуществлялись зазря. При этом попусту тратились боеприпасы и моторесурс и изматывались летчики, а удары нередко наносились по своим, что было особенно частым явлением в Курской битве, где обстановка менялась очень быстро, и в советских штабах часто не знали, на каких рубежах находятся свои войска, а на каких — противник.
О внезапности же немецкого наступления 5 июля не могло быть и речи, поскольку еще 4 июля Манштейн провел частную операцию по овладению Томаровкой и сбил советское боевое охранение, чтобы улучшить позиции для наступления. Эта операция была проведена на участке XLVIII танкового корпуса. Тем самым достигалась и дополнительная цель: отвлечь внимание советского командования от направления главного удара, где предстояло действовать II танковому корпусу СС.
К концу первого дня наступления было достигнуто вклинение в оборону 6-й гвардейской армии на глубину 5–6 км в полосе наступления XLVIII корпуса у Черкасского и на 12–13 км в полосе II корпуса СС в районе Быковка — Козьмо-Демьяновка. Эсэсовские дивизии прорвали на всю глубину первый рубеж обороны, оттеснив 52-ю гвардейскую стрелковую дивизию. На участке этой дивизии лейбштандарт и «Райх» на фронте в 10 км продвинулись на глубину до 10 км, захватив несколько населенных пунктов. В бой вступили передовые части 51-й гвардейской стрелковой дивизии, стоявшей на второй линии обороны. Между частями 52-й дивизии образовался разрыв в 6–8 км.
Таким образом, на фронте шириной в 5–6 км эсэсовские дивизии подошли ко второму рубежу обороны, занимаемому 51-й гвардейской стрелковой дивизией, и даже завязали бой с ее аванпостами. Однако правофланговый сосед корпуса СС, армейская группа «Кемпф», 5 июля не смог сколько-нибудь существенно потеснить соединения 7-й гвардейской армии. Между флангами корпуса СС и армейской группы образовался разрыв, на прикрытие которого Хауссер в течение трех последующих дней вынужден был использовать дивизию «Тотенкопф». Ей противостояла 375-я стрелковая дивизия.
По данным немецких архивов, 5 июля на южном фасе Курской дуги немецкие потери составили 640 убитыми, 5240 ранеными, 131 пропавших без вести — в сумме 6011. Это были наибольшие потери за все дни «Цитадели».
6 июля корпус СС имел в строю 334 танка, в том числе в дивизии «Мертвая голова» бригадефюрера Г. Присабыло 114 танков и 23 штурмовых орудия, в лейбштандарте бригадефюрера Т. Виша — 99 танков и 23 штурмовых орудия, а в дивизии «Райх» бригадефюрера Крюгера — 121 танк и 21 штурмовое орудие. К началу боев в составе корпуса числились боеготовыми 494 танка и штурмовых орудия, так что в первый день было потеряно около 93 машин. На второй день наступления корпус должен был прорвать второй рубеж обороны у Яковлево и выйти к излучине Псёла у села Тетеревино.
Около 9.00 6 июля 1943 года после мощной артподготовки и при поддержке 150 самолетов 8-го авиакорпуса дивизии СС обрушились на 154-й и 156-й гвардейские стрелковые полки. В ходе артподготовки были выведены из строя пункты управления и связи полков 51-й гвардейской стрелковой дивизии, что расстроило управление войсками. Каждый советский батальон дрался в одиночку. За счет хорошего взаимодействия между пехотой, танками, артиллерией и авиацией передовые подразделения эсэсовских дивизий, поддержанные танками и штурмовыми орудиями, успели выдвинуться к советским позициям еще во время артподготовки, и в момент ее окончания находились всего в нескольких сотнях метров от неприятельских окопов.
К 13.00 батальоны на стыке двух упомянутых стрелковых полков начали беспорядочный отход в направлении сел Яковлево и Лучки. Устоял только левофланговый 158-й гвардейский стрелковый полк. При неорганизованном отходе 154-й и 156-й гвардейские стрелковые полки были настигнуты танками и мотопехотой противника и понесли тяжелые потери. Так, в 156-м полку из 1685 человек к 7 июля в строю осталось не более 200, и как боевая единица он фактически перестал существовать. Некоторые подразделения 154-го и 156-го полков вышли в расположение соседних дивизий. Только артиллерия 51-й гвардейской стрелковой дивизии и 5-го гвардейского Сталинградского танкового корпуса, подошедшего из резерва, смогли замедлить продвижение немцев. Скоротечный бой разгорелся за село Лучки, где находились 464-й гвардейский артдивизион и 460-й гвардейский минометный батальон 6-й гвардейской мотострелковой бригады 5-го гвардейского танкового корпуса. В 14.20 бронегруппа дивизии «Райх» в целом овладела селом Лучки. Советская артиллерия отступила на север к хутору Калинин. Сказалось то, что пушки не имели пехотного прикрытия, поскольку мотострелковые батальоны 6-й гвардейской мотострелковой бригады еще не прибыли к месту сражения. Основные силы истребительно-противотанковой артиллерии армии (14, 27 и 28-й оиптабр) находились на Обояньском шоссе и в полосе наступления XLVIII танкового корпуса. Именно это направление после первого дня боев было расценено командованием армии как направление главного удара немцев, тогда как на самом деле немецкое командование придавало удару эсэсовского корпуса ничуть не меньшее, а возможно, даже большее значение. Для отражения наступления дивизии «Райх» у 6-й гвардейской армии в этот момент не было больше артиллерии.
Тем временем III танковый корпус армейской группы «Кемпф», наносивший вспомогательный удар на север, своими действиями затруднял локализацию советским командованием района главного удара и маневр силами и средствами на угрожаемые направления. В результате немцы смогли последовательно наносить поражение советским частям и соединениям, в том числе и выдвигавшимся из оперативной глубины резервам, что привело к большим потерям в живой силе, вооружении и боевой технике.
Наступление лейбштандарта на обояньском направлении в первой половине дня 6 июля развивалось медленнее, чем наступление «Райх», как из-за большей плотности советской артиллерии, так и из-за контратак 1-й гвардейской и 49-й танковых бригад 3-го мехкорпуса 1-й танковой армии М. Е. Катукова. Сыграл свою роль и опорный пункт в селе Яковлеве, где развернулись упорные уличные бои с участием танкового полка лейбштандарта.
К 14.00 6 июля корпус СС смял левый фланг 6-й гвардейской армии и захватил важный опорный пункт Яковлево. Теперь его должен был сменить XLVIII танковый корпус. Дивизии корпуса СС должны были теперь встретиться с советскими оперативными резервами. Однако XLVIII танковый корпус не сумел захватить плацдармы на северном берегу реки Пены и выйти к Яковлево для смены корпуса СС.
Успех, достигнутый лейбштандартом и «Райхом», вынудил командование Воронежского фронта предпринять срочные меры по локализации прорыва во втором рубеже обороны. Ватутин передал 6-й гвардейской армии 5-й гвардейский танковый корпус генерала А. Г. Кравченко, насчитывавший 213 танков, втом числе 106Т-34и21 Мк-1У «Черчилль», и 2-й гвардейский танковый корпус полковника А. С. Бурдейного, насчитывавший 166 боеспособных танков, в том числе 90 Т-34 и 17 MK-IV «Черчилль». Он одобрил предложение командующего армией И.М. Чистякова о нанесении контрударов по прорвавшимся дивизиям II танкового корпуса СС силами этих корпусов. 6 июля Чистяков приказал Кравченко вывести 5-й гвардейский танковый корпус из занимаемого им оборонительного района для удара во фланг лейбштандарта. Между тем в оборонительном районе корпуса уже были готовы места для засад и противотанковые опорные пункты. Кравченко сомневался в целесообразности контрудара, но под угрозой трибунала вынужден был подчиниться. Атака началась в 15.10.
У 5-го гвардейского танкового было очень мало артиллерии, а времени на организацию взаимодействия с соседями и с авиацией не оставалось. Поэтому контрудар начался без артиллерийской подготовки и авиационной поддержки. Танки шли по равнинной местности. «Райх» встретил лобовую атаку советского корпуса огнем своих танков, поддержанных пикировщиками и штурмовиками. Две бригады 5-го гвардейского танкового корпуса понесли тяжелые потери и вынуждены были перейти к обороне. В 17 часов танкисты «Райха» перешли в контратаку при поддержке противотанковых орудий и к 19 часам обошли с флангов и вышли на коммуникации оборонявшихся танковых бригад в районе хутора Калинин. Здесь оборонялся 1696-й зенитно-артиллерийский полк и отошедшие из Лучков артиллерийские и минометные части 6-й гвардейской мотострелковой бригады. После окружения основных сил 5-го гвардейского танкового корпуса «Райх» попытался захватить разъезд Беленихино. Однако оказавшаяся за кольцом окружения 20-я танковая бригада подполковника П. Ф. Охрименко вместе с тыловыми частями корпуса создала жесткую оборону вокруг Беленихино и отразила атаку. Не имея связи со штабом корпуса, в ночь на 7 июля окруженные бригады пошли на прорыв. Те, кому посчастливилось вырваться из окружения, соединились с частями 20-й танковой бригады. 6 июля 1943 года 5-й гвардейский танковый корпус безвозвратно потерял в бою 119 танков, еще 9 танков были безвозвратно потеряны по техническим или не выясненным причинам. Еще 19 поврежденных танков были отправлены в ремонт. Это были рекордные потери для одного советского танкового корпуса за весь период Курской оборонительной операции. Даже потери корпусов 5-й гвардейской танковой армии под Прохоровкой были меньше. Как боевые единицы две окруженные танковые бригады перестали существовать.
Тем временем отряд танкового полка «Райха», пользуясь сумятицей при отступлении советских частей, вышел возле хутора Тетеревино к третьему (тыловому) рубежу обороны, занимаемому частями 69-й армии генерал-лейтенанта В. Д. Крюченкина. Однако из-за недостатка сил, после того как несколько танков было подбито, бойцы лейбштандарта отступили. Выход немецких танков к третьему рубежу обороны Воронежского фронта уже на второй день наступления вызвал большое недовольство в Ставке.
Дивизия «Мертвая голова» 6 июля не смогла сломить сопротивление частей 375-й стрелковой дивизии. Во второй половине дня начался контрудар 2-го гвардейского Тацинского танкового корпуса, имевшего 166 танков. Для его отражения пришлось использовать даже некоторые части дивизии «Райх». Потери 2-го гвардейского корпуса в этот день оказались сравнительно небольшими. Они составили: 17 танков сгоревшими и 11 подбитыми. Корпус сохранил боеспособность.
6 июля на фронте в 16 км на участке 51-й гвардейской стрелковой дивизии и 5-го гвардейского танкового корпуса лейбштандарт и «Райх» прорвали вторую линию обороны на глубину до 4–5 км. Не сумев захватить в боях с 1-й гвардейской танковой бригадой Покровку, лейбштандарт повернул на север. В связи с этим Катуков приказал 100-й танковой бригаде полковника Н. М. Иванова из 31-го танкового корпуса выйти в район Б. Маячки и во взаимодействии с 5-м гвардейским танковым корпусом разгромить прорвавшегося противника и восстановить положение. К концу дня 100-я танковая бригада остановила противника, но восстановить положения не смогла. В этот день безвозвратные потери 1-й танковой армии составили 37 танков.
В Ставке не ожидали, что враг так быстро прорвет основные оборонительные рубежи Воронежского фронта. Ставка потребовала «во что бы то ни стало остановить стремительное наступление противника на рубеже р. Псел, захватив в свои руки инициативу». Она приказала «изматывать противника на подготовленных рубежах и не допустить его прорыва до тех пор, пока не начнутся наши активные действия на Западном, Брянском и других фронтах». Уже 6 июля было принято решение о выдвижении в полосу Воронежского фронта 5-й гвардейской танковой армии П. А. Ротмистрова и 5-й гвардейской армии А. С. Жадова. Немцы знали о том, что начиная с 9 июля к полю боя на южном фасе Курской дуги выдвигаются советские танковые резервы и новые стрелковые дивизии, но не знали их точного состава, а также времени, направлений и характера их действий.
В ночь на 7 июля Ватутин приказал 31-й танковый корпус выдвинуть в район Тетеревино с задачей во взаимодействии с 5-м гвардейским танковым корпусом разгромить прорвавшегося противника и восстановить положение на второй полосе восточнее Яковлево. Туда же из 40-й армии была переброшена 29-я истребительно-противотанковая артиллерийская бригада, оперативно подчиненная 1-й танковой армии.
Командующий фронтом решил также усилить 1-ю танковую армию 180-й и 192-й танковыми бригадами, действовавшими до этого в составе 38-й армии, 222-м и 1244-м истребительно-противотанковыми артиллерийскими и 66-м гвардейским минометным полками, 753, 754 и 756-м истребительно-противотанковыми артиллерийскими дивизионами и 138-м и 139-м батальонами противотанковых ружей. С переднего края были отведены 52-я и 67-я гвардейские стрелковые дивизии 6-й гвардейской армии, понесшие большие потери.
Танковые дивизии СС «Райх» и «Лейбштандарт Адольф Гитлер» планировалось использовать для нанесения удара во фланг и тыл 1-й танковой армии с востока.
На участке Дуброва — Петровский на фронте в 20 км немцы силами XLVIII танкового корпуса и II танкового корпуса СС вклинились в оборону 3-го механизированного, 31-го танкового и 5-го гвардейского танкового корпусов, 90, 67, 51-й гвардейских стрелковых дивизий на глубину от 2 до 14 км и к 20.00 продолжали упорные танковые бои в районах Гремучий, Покровка, М. Маячки, Лучки, Грезное, хутор Тетеревино, Ясная Поляна, пытаясь развить успех в направлении Обояни. Наибольшего вклинения достигли лейбштандарт и «Райх», нанесшие поражение 31-му танковому и 5-му гвардейскому танковым корпусам. К исходу дня вторая полоса обороны была прорвана на фронте в 25 км на глубину до 16 км. На фронте в 10 км на участке Красный Октябрь — Ясная Поляна дивизии СС находились в 2 км от тыловой полосы обороны. За три дня они продвинулись на 32 км.
На левом фланге 3-го механизированного корпуса утром 7 июля после мощной авиационной и артиллерийской подготовки лейбштандарт продолжил наступление на участке Яковлево, Покровка. Под удар попала 1-я гвардейская танковая бригада. Около 10 часов под натиском врага она была вынуждена оставить Покровку. Командиру 3-го механизированного корпуса пришлось ввести в бой 49-ю танковую бригаду подполковника А. Ф. Бурды, с ходу развернувшуюся в боевой порядок и атаковавшую противника. Эсэсовцам пришлось отступить из Покровки.
Разгромить прорвавшуюся группировку врага на стыке 1-й танковой армии и 5-го гвардейского танкового корпуса и восстановить положение на второй полосе обороны не удалось, поскольку 31-й танковый корпус задержался с выходом в район Тетеревино. Люфтваффе разрушило переправы на реке Солотинка в районах Сухо-Солотино и Кочетовки. Передовые части корпуса, вышедшие утром 7 июля на этот рубеж, были контратакованы частями дивизии «Райх» и вынуждены были отступить на запад. Только в середине дня продвижение эсэсовцев было остановлено на рубеже Б. Маячки, Грезное. 3-й механизированный корпус к тому времени понес большие потери. Резерв корпуса — 49-я танковая бригада — уже был введен в бой. У командующего 1-й танковой армией резервов тоже не было. Под натиском противника 3-й механизированный корпус и 100-я танковая бригада 31-го танкового корпуса вынуждены были отойти на север.
М. Е. Катукову пришлось выдвинуть в полосу обороны 3-го механизированного корпуса 192-ю танковую бригаду полковника А. Ф. Каравана, прибывшую из 38-й армии, 222-й и 1244-й истребительно-противотанковые артиллерийские полки, 138-й и 139-й батальоны ПТР, а также 112-ю танковую бригаду полковника М.Т. Леонова из второго эшелона 6-го танкового корпуса.
В 23.00 командующий войсками Воронежского фронта отдал приказ о нанесении в 10.30 8 июля контрудара силами шести танковых корпусов и двух стрелковых дивизий с целью срезать фронт на участке Сырцево — Шопино против шести танковых дивизий (дивизия «Великая Германия» формально числилась моторизованной, но имела больше танков, чем большинство танковых дивизий, поэтому мы считаем ее как танковую дивизию) и одной пехотной дивизии противника. Ватутин подчеркивал, что «основная задача контрудара разгромить группировку противника в районе Беленихино, Ерик, Шопино, выйти на фронт Сырцево, Яковлево, Козьмо-Демьяновска, Быковка, Ерик, Шопино». 10-й танковый корпус должен был наступать в направлении Васильевка, Яковлево. 2-му танковому корпусу предстояло выйти на рубеж Козьмо-Демьяновка, Быковка. 5-му гвардейскому танковому корпусу предстояло наступать в направлении Крапивинские Дворы, Гремячий, колхоз «Смело к труду». 2-й гвардейский танковый корпус должен был продвинуться в направлении Гонок, 89-я и 375-я стрелковые дивизии — в направлении Ерик, Шопино. Наконец, 6-му и 31-му танковым корпусам 1-й танковой армии предстояло наступать в направлении Сырцев, Яковлевка, Покровка.
Начало контрудара было запланировано на 10.30, однако немцы упредили его, возобновив в 10.00 наступление с рубежа Сырцево — Грезное в северо-западном направлении. К 18.00 они взяли Сырцево, Красную Дубраву, Гремячий и вышли на рубеж Луханино — Сырцево, юго-восточная окраина Верхопенья, урочище Сухая, Сухо-Солотино, Кочетовка, Ильинский. В районе Красной Поляны в окружение попала 180-я танковая бригада. На участке 51-й гвардейской стрелковой дивизии и 31-го танкового корпуса лейбштандарт продвинулся на 6–7 км.