Действие четвертое
Картина первая
Огромный, во всю сцену, старинный зал. В углу у дверей метла и куча мусора, Где-то у стены рыночный стол, черное кресло и простая табуретка. На столе телефон. З а б е л и н ходит по комнате, посвистывает. Переставил табуретку к окну, секунду посидел под окном. Вскочил, взял метлу и снял из угла паутину. Бросил метлу. Опять стал ходить по комнате и посвистывать. Входит М а ш а. Она здесь впервые. Удивленно осматривается.
З а б е л и н. Сторож. Сторож, окаянная душа! Уважаемый гражданин сторож!.. Был, и след простыл. Возьму и позвоню... кому? Хотя бы самому Дзержинскому... в Чека. Прекрасно... И что же я ему скажу? Что сторож меня не признает? Глупо! Или что я изголодался по самым простейшим рабочим расчетам с логарифмической линейкой? Тоже глупо... Нет, такого положения даже я не мог себе представить. (Заметив Машу.) А! Пришла? Восхищайся, аплодируй мне. Меня назначили главой всероссийского учреждения, дали особняк, а сторож удрал, не хочет вымести мусор, оттого что ему никто не платит, и он уходит торговать барахлом.
М а ш а. Откуда такое странное кресло?
З а б е л и н. Сейчас с чердака снял. Сугубо готический стиль. Старая дрянь. В сарае стоит карета с гербом. В этом доме я сам чувствую себя экспонатом. Здесь бегают крысы, толстые и наглые, как спекулянты у Иверской. Они меня презирают.
М а ш а. Ты только не сердись.
З а б е л и н. Я не ангел и не простофиля, принимающий бытие как величайшее одолжение. Иди домой, нового ничего не скажешь.
М а ш а. Хорошо, я уйду, а ты что будешь делать?
З а б е л и н. А что можно делать в этих условиях? Играть "Короля Лира", сцену безумия. Удивительная сцена.
М а ш а. Ты мне очень не нравишься.
З а б е л и н. Зато я тебя обожаю.
М а ш а. Какой ты злой!
З а б е л и н. Какая ты добрая.
М а ш а. Я ведь знаю тебя, в таком состоянии ты способен бросить, уйти, написать ужасное заявление. Трудности надо преодолевать.
З а б е л и н. Какой афоризм! Никогда не слыхал.
М а ш а (вдруг в тоне отца). Мне стыдно за тебя.
З а б е л и н. Как-с?
М а ш а. Горько, стыдно, противно! Ты дал слово...
З а б е л и н. Ну да... я дал слово...
М а ш а. И постой, постой, я тоже знаю, что сказать. Ты же был рад, что дал согласие, ты ожил у нас на глазах, к тебе вернулась твоя энергия.
З а б е л и н. Ты мне толкуешь о том, что было вчера, а я говорю о том, что происходит сегодня...
Маша порывается что-то сказать.
Не смей меня перебивать! Как ты не понимаешь, что я лопаюсь от злости оттого, что не могу немедленно, как мне было предложено Лениным, немедленно в буквальном смысле приступить к работе. Да, я дал слово и готов его сдержать... хочу, понимаешь? Мечтаю выполнить. Но я могу сделать это через людей, то есть в живом общении с живыми существами, а их вокруг меня нет... Ау! Слышишь? Эхо... и больше ничего.
В дверях появляется Р ы б а к о в, в руках держит пишущую машинку.
З а б е л и н. Смотрите, это он! Конечно же, это он!.. Позвольте, вы условились? Что же молчите? Условились? Так и отвечайте. Вы хоть поздоровайтесь, сударь. Чем обязан радости вновь видеть вас?
Р ы б а к о в. Я прислан к вам сюда работать.
З а б е л и н. Вы присланы сюда работать? Пожалуйста, садитесь, вот вам мое кресло, приказывайте.
Р ы б а к о в. Напрасно, честное слово, у вас такая ирония. Меня послали вам помогать.
З а б е л и н. А что за предмет вы принесли? Пишущая машинка?
Р ы б а к о в. По пути в одном месте взял... то есть одолжил...
З а б е л и н. Может быть, отнял?
Р ы б а к о в. Не без этого...
З а б е л и н. Ставьте ее куда-нибудь.
Р ы б а к о в. Сейчас что-нибудь придумаем. Это пока. Вы сами понимаете.
З а б е л и н. Не старая машина... Ремингтон. Позвольте, а кто же будет работать на ней?
Р ы б а к о в. Я одолжил ее вместе с машинисткой. Сейчас придет.
З а б е л и н. Маша, смотри. Вот уже становится похоже на какую-то контору... (Подумав.) Нет, ничего не похоже.
М а ш а. Мне, кажется, пора уходить.
Р ы б а к о в. Тут мусор! (Забелину.) Позвольте мне вынести мусор. Некрасиво.
З а б е л и н. Святая наивность! Кого вы думаете перехитрить?
Р ы б а к о в. Почему - перехитрить? Нельзя же запускать помещение.
З а б е л и н (строго). Молодой человек, почему же при мне вы делаете физиономии, что не видите друг друга, и скрываетесь от меня, как воры?
М а ш а. Неправда. Я тебе говорила. Ты знаешь... Я не скрываюсь. И не думала и вообще ничего не хочу. Прощайте.
Р ы б а к о в. А мне по этому поводу сказать можно?
З а б е л и н. Сколько угодно.
Р ы б а к о в. Нельзя рубить дерево не по себе. Я не обижаюсь, что Мария Антоновна сказала, будто я под видом любви к ней выслеживал вас. Что там было выслеживать?
З а б е л и н. Да... Нуте-с?
Р ы б а к о в. Я не об этом. Между нами большая разница в образовании, воспитании. Так я и решил. Ну, я займусь этой маленькой операцией, а то нехорошо. (Идет к двери.)