Ну, точно, Карина лично с ней схлестнулась, чувствуется злость в каждом слове. Когда одна женщина другой мстит — это серьезно.
Сопровождался фельетон смешной карикатурой, где заведующая с разинутым ртом машет угрожающе кулаками на испуганную продавщицу, обслуживающую покупателя, который смотрит на них с опаской и удивлением. Фигуру заведующей специально сделали гротескно большой, кулаки такими, что ими мог бы похвастаться и кузнец, ощущение явной угрозы художник передал очень явственно.
— Ну что? — встал я из-за стола заведующей, ожидавшей меня всё это время. — Мне всё ясно. Пойдёмте, я готов. Можно, возьму газету?
— Конечно. — разрешила заведующая.
Коллектив не расходился и терпеливо ждал.
— Товарищи. В сети магазинов, к которой относится и ваш, — начал я. — произошло ЧП настолько серьёзное, что об этом даже вышла статья в газете. — помахал я ею. — Самое неприятное во всей этой истории, что многие работники торговли, прочитав её, скажут: а что такого? Мы все, порой, так разговариваем друг с другом и, что греха таить, и с покупателями.
Народ зароптал вполне себе уверенно. Чувствуется, здесь у заведующей совсем другие манеры и характер. Персонал ее не боится.
— Как мы говорим друг с другом дома или на работе в компании друзей, это, действительно, наше личное дело. — согласился я с ними. — Но когда мы выполняем свою работу, мы представляем то учреждение, где работаем, мы являемся его лицом и говорим от его имени. Вот и подумайте следующий раз, прежде, чем нагрубить покупателю, что вы в этот момент представляете целую сеть из сорока магазинов, и можно ли вести себя, как единоличные торговки с колхозного рынка?
Далее плавно перешёл на обычную лекцию о будущем торговли, о магазинах самообслуживания и рассказал, для наглядности, о должности «продавец-консультант».
— Стоит производству товаров народного потребления выйти на уровень спроса, других продавцов не останется. Будут только продавцы-консультанты. — добивал я, глядя на ошарашенный народ. — В их задачу будет входить уговорить, уболтать человека сделать покупку.
— Ну ты ври, да не завирайся. — ответил мне мужичок, похожий на подсобника. — Не будет такого никогда.
Заведующая испуганно зашикала на него.
— Ничего, ничего. У нас же дискуссия. — остановил я её. — Народное хозяйство нашей страны сейчас, в первую очередь, направлено на обеспечение армии и флота и только потом на производство товаров народного потребления и нужды сельского хозяйства. Но холодная война не навсегда. Рано или поздно эти ресурсы высвободятся и будут направлены на потребности гражданских производств и сельское хозяйство, будет больше производиться продуктов и товаров народного потребления.
— А с чего ты взял, что холодная война закончится? — опять влез с вопросом подсобник.
— А вот, международные отношения — это уже тема другой лекции. — усмехнулся я. — По сегодняшней есть ещё вопросы?
Заведующая захлопала в ладоши, подсказывая своим примером коллективу, что лектора пора отпускать.
Слушали они с интересом, а вот аплодировали вяло. Ну да я не в обиде. По такой теме бурных аплодисментов ожидать решительно невозможно. Благодарная заведующая вручила мне целую коробку с логотипом венгерской фирмы Глобус. Интересно, что там, горошек или лечо?
Поблагодарил её от всей души и распрощался.
А газету я зажал. Вот что-что, а этот выпуск с удовольствием буду хранить.
Из «Даров природы» сразу поехал в КГБ. Как раз по времени удачно вышло, исходя из маршрута. Метро — великое дело для огромного мегаполиса.
Мимо этого огромного здания в той жизни проходил десятки раз, если не больше. Как и положено по шею загруженному работой человеку, даже и не думая над тем, что это за строение. Ну вот и пришла пора заглянуть внутрь.
Надавил на кнопку звонка. Тут же дверь отворилась, и я протянул повестку молодому лейтенанту КГБ вместе с паспортом. Он даже и спрашивать не стал у меня, чего я хочу. Просто, изучив бумаги, молча разрешил пройти внутрь и запустил в небольшую комнату с тремя стульями у стены. Там я и поскучал минут пять, пока за мной не пришел уже капитан. Лет тридцати-тридцати пяти, невысокий, но жилистый. Двигался так, враскачку, характерно для хорошего бойца-рукопашника. Глаза пронзительные, чувствуется, что с характером и силой воли у этого человека все очень хорошо.
Представился:
— Капитан Румянцев Олег Петрович.
— Товарищ капитан, можно ящик здесь оставить, чтобы по зданию не таскать? — спросил я, тыкая пальцем в свою добычу в «Дарах природы».
Немного странно на меня посмотрев, он кивнул и повел меня к лестнице.
Ну да, наверное, я должен потеть и дрожать от страха, а не с ящиком зеленого горошка в КГБ приходить.
Кабинет у него оказался на третьем этаже. Меня он усадил с одной стороны стола, сам пристроился с другой, у окна, раскрыв лежащую перед ним папку.
Видимо, задумывалось, что я должен нервничать, ведь в папке должно было лежать мое дело. Но я спокойно осматривался, изучая обстановку в кабинете и нарушать тишину первым не спешил. Портрет Дзержинского на стене, вымпел красного цвета с какой-то надписью на столе, небольшой двустворчатый шкаф в одном углу, сейф в другом углу. Много времени это не заняло, и я принялся изучать художественные достоинства портрета Феликса Эдмундовича. На этом занятии был прерван:
— Кому-то еще о своих подозрениях в адрес американской компартии, Павел Тарасович, говорили?
— Нет, конечно. К счастью, в кругу моих собеседников эта тема никому и не интересна. Знают, что в США есть компартия, и все на этом.
— А во время поездки в ГДР не собираетесь ее обсуждать?
— Вообще об этом не думал. А что, надо?
— Нет, не надо! — с нажимом сказал капитан.
— Ну и хорошо! — удовлетворенно сказал я.
Капитан нахмурился. Видимо, я первый пацан в этом кабинете, которого вызвали и который при этом никак не желает волноваться. Наконец, он спросил:
— Вы понимаете, что на территории ГДР значительно больше различных подозрительных лиц, чем в Москве? В том числе пытающихся организовать провокации против советских граждан или и вовсе, завербовать их?
— Не осведомлён об этом, но, в принципе, звучит логично. — ответил я.
— Почему логично? — спросил он.
— Ну, чем ближе к границе с западными странами, тем больше можно такого ожидать, — пожал плечами я.
— И как вы собираетесь реагировать, если столкнетесь с подобным?
— Ну, как советский комсомолец, конечно, — сказал я, — на провокации не поддамся, шпионов пошлю к черту.
Капитан снова замолчал, что-то задумчиво листая.
— Тут написано, что вы отказываетесь сотрудничать с нами. Это верно?
— Нет. — безмятежно ответил я.
— Почему нет?
— Так я вот прямо сейчас сотрудничаю. Честно отвечаю на вопросы. Сообщаю, что пошлю к черту вражеских шпионов, если попадутся под руку. Не молчу, не отказываюсь прийти и поговорить.
Офицер КГБ запыхтел. Понятное дело, ответил я на грани фола. Кто-то с болезненным самолюбием мог бы принять мой ответ за издевку. Но у него с самолюбием все было, похоже, в порядке. Так что он задал следующий вопрос:
— Здесь сказано, что вы на регулярной основе обучаетесь стрельбе из снайперской винтовки. С какой целью?