Показалось, или капитан одобрительно кивнул? Голова дрогнула совсем незаметно.
Снова повозился в бумагах.
— Хорошо, разрешение на выезд вы получили.
На этом наш диалог закончился. Он молча проводил меня к выходу из знаменитого здания.
Выходил из офиса КГБ довольный тем, что в этот раз не пытались снова сделать из меня стукача. Я так понимаю, что капитан в ходе разговора со мной понял, что не прокатит такая попытка, и не стал заниматься фигней. Приятно иметь дело с умным человеком!
Придя домой, первым делом, позвонил бате, рассказал про статью, зачитал самые острые и злые моменты. Посмеялись с отцом, что Карина браться не хотела, сомневалась, что такое может быть. А потом, похоже, как огребла сама люлей от заведующей, и как взяло ее за ретивое!
Просил передать от меня Карине искренние поздравления и восхищение. Она молодец!
— Газету с этой статьёй в рамку вставлю и над рабочим столом повешу. — пообещал я. — Ибо нефиг!
Похвастался и перед Галией. Она с интересом прочитала статью, одобрительно кивая головой.
Утром сразу после первой пары меня выловила помощница Самедова и велела подойти к нему. Подумал, что он насчёт «Прожектора» меня вызывает, не знает, что ли, что я на конференцию уезжаю?
Постучавшись в кабинет Фархатыча, вошёл, не дожидаясь разрешения.
— Можно? — спросил я. — Добрый день.
— Проходи, Павел. — встал со своего места Самедов. Это насторожило, обычно, он так не делал. — Садись. — положил он мне руку на плечо.
— Что-то случилось? — сел я на ближайший стул.
— Ничего не случилось. Пока. — сказал он вкрадчиво, то ли угрожая, то ли на что-то намекая. Становилось всё более и более неуютно. Опять попросит следить за кем-то? — К тебе есть комсомольское поручение. — наконец, продолжил он и подошёл к своему столу, достал толстую пачку фотографий и показал мне. — Это надо изучить. Но так, чтобы никто не видел и не знал. Докладывать только лично мне. В руки никому документы не давать.
— Почему? Что за секретность? — забеспокоился я.
— Этот материал собран в результате оперативной разработки. — многозначительно посмотрел на меня Самедов. Нашёл какую-то газету и стал заворачивать в неё снимки. — Никто не должен знать об этом, так как дело ведется прямо сейчас.
— А почему оперативники сами не изучат? — пытался вникнуть в ситуацию я.
— Много вопросов задаёшь. — пододвинул он ко мне газетный свёрток с фотографиями и демонстративно положил сверху пятьдесят рублей одной бумажкой.
— Понял. Посмотрю. — взял я деньги и фотки.
Это что, плата за молчание?
— Как срочно это надо? У меня конференция…
— Чем быстрее, тем лучше.
— До отъезда времени мало. Не тащить же это, — показал я ему свёрток. — через границу.
— Разумеется.
— Тогда, после конференции. — подвёл итог я. — Все проанализирую и принесу вам отчет.
— Ладно. Иди. — согласился он со мной.
Вот и кто со мной спорил? Зуб даю, это фотки с меховой фабрики! Руки чесались посмотреть, что там удалось наснимать. Пошёл в туалет, не раскладывать же их у всех на виду.
Сразу узнал эти характерные рукописные бумажки. У мастеров с наборки что почерк, что сокращения очень специфичные, записи для случайного человека совершенно не читабельны, как медкарты для обывателей. Когда-то я уже работал с ними.
Сомнений не было. На фабрике кто-то работает против нас. Пролистал все фотографии в поисках документа с крайней датой. И это не оперативники ОБХСС. В понедельник их на фабрике уже не было.
Надо ехать к Сатчану. Очень мне хочется на него посмотреть, когда я перед ним эти фотки выложу.
Сбежал с пар и рванул в Пролетарский райком.
У Сатчана был посетитель, новая помощница мне даже заглянуть в дверь к нему не дала. Она спросила у меня, как ей меня представить Павлу Игоревичу, позвонила ему и важно доложила о моём прибытии.
Этого было достаточно, чтобы Павел Игоревич быстренько отделался от посетителя и лично вышел за мной в приёмную.
Понимая, что вот так, без звонка, я просто так не явился бы, он тут же предположил, что у меня возникли проблемы с закупкой деликатесов по его наводке.
— Подожди. — прикрыл я за собой дверь. — На фабрике всё нормально?
— Да… — недоумённо пожал он плечами. — Почему ты спрашиваешь?
— Вот. Полюбуйся. — вытащил я из портфеля газетный свёрток с фотками и положил перед ним.
Глава 15
г. Москва. Кабинет второго секретаря Пролетарского райкома ВЛКСМ.
Сатчан, побледнев, поскольку сразу сообразил по моему виду, что я принес что-то, что разрушит его заблуждения о меховой фабрике, развернул фотографии и разложил перед собой.
— Это то, что я думаю?
— Да, это документы с меховой фабрики. Некоторые совсем свежие, за двадцатое число.
— Откуда?
— А вот это самый интересный вопрос! Мне их Самедов дал.
— Не может быть…
— Вот и не может быть… Уже есть. Мне велено их проанализировать. Поскольку я уезжаю в ГДР, то взял отсрочку до возвращения. У вас есть неделя форы.
— Что надо делать? — пришёл в себя Сатчан.
— Документы эти пустышка. Я уже посмотрел. Накладные на передачу наборов в скорняжно-пошивочный цех. Там всё чисто, если вы не запустили раньше времени параллельный процесс.