Пуф. Да, сейчас выйдет Тильберина совершенно безумная, в белом атласном платье.
Снир. Но почему в белом платье, да еще в атласном?
Пуф. Ах, сэр, когда героиня впадает в безумие, она всегда появляется в белом атласном платье. Не так ли, Дэнгл?
Дэнгл. Всегда, такое уж правило.
Пуф. Да, вот оно, нашел! (Заглядывает в тетрадь.) "Входит Тильберина совершенно безумная, в белом атласном платье, и ее наперсница, тоже совершенно безумная, в белом холстинковом платье".
Входят Тильберина и наперсница, обе изображающие полное безумие по всем
правилам сценического искусства.
Снир. Что за чертовщина? А наперсница почему сошла с ума?
Пуф. Странный вопрос. А как же она может не сойти с ума? Наперсница всегда, как правило, делает все то, что делает ее госпожа. Та плачет, и она плачет, та смеется, и она смеется. Та сошла с ума, и она сходит с ума. Прошу вас, сударыня, безумствуйте, но только на заднем плане, будьте любезны.
Тильберина.
Ветер ревет, месяц встает - гляди-ка!
Жила у меня белка в клетке - убили ее.
Прыг, прыг, кузнечик! Ах нет, это мой
Ускирандос! Не поймать вам его:
Вон он куда забрался - в карман к вам!
Ах, не дают любить улитке! Кто, кто сказал,
Будто кит-птичка? Иду-иду, мой возлюбленный!
Он здесь? Там? Ах, он всюду!
Увы мне! Нигде его не найду.
(Уходит.)
Пуф. Ну что, видали вы когда-нибудь нечто более безумное?
Снир. Нет, бог миловал, никогда в жизни не приходилось.
Пуф. А вы обратили внимание, как она калечит стих, путает размер?
Дэнгл. Еще бы! Поэтому-то я сразу и догадался, что она не в себе.
Снир. И что же с ней потом происходит?
Пуф. Она сейчас ушла топиться, ну, бросится в море, конечно, и это сразу позволит нам перейти к последней, решающей сцене, к трагической развязке, я имею в виду страшную морскую битву.
Снир. Ах вот как! Значит, вы ее придерживали напоследок.
Пуф. Ну, разумеется. Вы же знаете, что моя трагедия называется "Испанская Армада"; до сих пор у меня не было случая показать битву, а вот сейчас самый подходящий момент. Прошу вас, приступим. Самая великолепная сцена! Сражение, грохот! И под конец торжественное шествие! Все готово?
Суфлер. Да, сэр.
Пуф. Темза оделась?
Входит Темза с двумя сопровождающими.
Темза. Я здесь, сэр.
Пуф. Очень хорошо, превосходно! Полюбуйтесь, какова Темза, господа! Здесь я позволил себе ввести немножко маскарада в мою трагедию - новейший сценический прием, очень полезный в данном случае, потому что, как я вам уже говорил, в конце будет нечто вроде апофеоза - великолепное шествие Темзы со всеми притоками; они являются поздравить Британию с победой и принять участие в торжественном празднестве.
Снир. А что это за джентльмены в зеленом рядом с Темзой?
Пуф. Как! Это ее берега.
Снир. Берега?
Пуф. Да. У одного, видите, ольховая роща, а у другого вилла на голове тонко придумано? Не правда ли? Такой прозрачный намек. Но что это? Вот наказание, беда с ними! Темза, почему у вас оба берега на одной стороне? Обойдите кругом, сэр. А вы, Темза, где бы вы ни были, вам всегда полагается течь между своими берегами.
Раздается звонок.
Ну вот, все готово! Посторонитесь, друзья! Темза, теките.
Темза проходит между своими берегами и удаляется. Грохот барабанов, фанфары, пушечная пальба и пр. и пр. Сцена превращается в открытое море - виден морской бой, оркестр играет "Британцы, сражайтесь смело!" Испанские корабли тонут, осажденные брандерами. Английский флот движется на авансцену. Гимн "Правь, Британия!" Торжественное шествие всех английских рек со всеми их притоками, эмблемами и пр. открывается под музыку
Генделя "На воде" и заканчивается хором под марш из "Иуды Маккавея".
Пуф (носится среди актеров, распоряжается, шумно выражая свое одобрение). Очень хорошо, очень! Но еще не доведено до совершенства. Итак, прошу вас, леди и джентльмены, завтра мы еще раз соберемся на репетицию пьесы.
Занавес.
КОММЕНТАРИИ
КРИТИК
(The critic)
На английском языке пьеса впервые была издана в 1791 году.
На русский язык до сих пор не переводилась.
К стр. 355. Грэвиль - мать Френсис Энн Крю (см. примечание к стр. 263); пробовала свои силы в литературе.