В полдень мы подъехали к Варшаве и нам приказали освободить вагоны. Ветер доносил грохот канонады близкого фронта. Воздух вибрировал. На грузовике я отправился дальше на север. И в районе Моди нашел штаб танковой дивизии «Герман Геринг». Боевые части дивизии вели бои в составе 4-го танкового корпуса СС. Комендант штаба сказал мне, где я могу разместиться.
2 октября.
Доложил о своем прибытии дивизионному адъютанту, который заявил мне и другим вновь прибывшим офицерам, что нас, прибывших на фронт из разных частей ВВС, придется снова «учить действовать и жить в пехоте».
Мне тоже такое решение показалось правильным. Среди запасных офицеров я увидел связистов ВВС, зенитчиков и даже кого-то из летного состава. Вскоре нас отправили в Рюпин в Восточную Пруссию. Рюпин находится на песчаных пустошах между Торном и Зольдау. Ландшафт очень похож на Альтмарк. Вечером нас приняла рюпинская запасная учебная часть. Начальник нашего курса — сильно хромающий капитан — поздоровался с нами и дал понять, что этот учебный курс нам необходим. У меня было впечатление, что большинство из присутствующих здесь «новоиспеченных пехотинцев» добровольно пошли на новую службу.
Я посмотрел учебный план и понял, что для меня ничего нового в нем нет.
Мы получили саржевые костюмы для боевой подготовки и карабины. Китель со знаками различия остался в шкафу. Я снова чувствовал себя рекрутом в старом добром Франкенштайне.
4 октября
Учебный процесс идет полным ходом. Времени, конечно, терять нельзя. «Иван» стоит у самой границы рейха.
В программе читаю: «Боевая стрельба. Беглая стрельба. Стрельба с колена. Метание ручной гранаты». Подготовка приближена к боевой, меры безопасности — минимальные.
5 октября
Стрельбы из пулемета. Во второй половине дня — «атака из положения непосредственного соприкосновения с противником». Вечером усталые засыпаем в наших бараках.
6 октября
Атака на противника, находящегося в системе окопов и вклинение в его боевые порядки. Попеременно исполняем обязанности командира отделения.
После вечерней чистки оружия меня вызвал начальник курса:
— Лейтенант Кноблаух, утром я наблюдал на занятиях за вашими действиями. Вы всегда служили в люфтваффе?
— Нет, господин капитан. Я был призван в пехоту и во время Западной кампании воевал-в 95-й пехотной дивизии!
— Теперь все ясно. Вам здесь совершенно нечего делать. В заключительной аттестации я предложу вашу кандидатуру для учебы на курсах командиров рот! — С этими словами он меня отпустил.
23.00. Мы вышли из лагеря и отправились на ночные стрельбы. Потом были ночные тактические учения.
7 октября
В 4.00 мы возвратились в расположение совершенно измотанными. Мое ранение в легкие сказывается на физическом состоянии гораздо сильнее, чем мне того бы хотелось.
Во второй половине дня — отработка действий в боевом разведывательном дозоре. После захода солнца чувствуется заметное похолодание.
8 октября. При отработке наступления с выдвижением из глубины действую за командира взвода. Прорыв, преодоление траншей противника. Все получается довольно хорошо. Мои. товарищи-офицеры в ролях стрелков, пулеметчиков и командиров отделений играют с полной отдачей.
Утром 11 октября отрабатываем «бой в лесу», а после обеда изучаем малый панцерфауст и панцершрек. После изучения теории и устройства приступаем к практическим стрельбам. Действие кумулятивного заряда — потрясающее!
12 октября
В учебном плане стоит: «Ближний бой и бой в населенном пункте». Обычные в этом случае приемы отрабатываются слишком условно. У тех, кто недостаточно себе их представляет и будет действовать медленно, не будет никаких шансов.
13 октября
Отрабатываем «действия в боевом разведывательном дозоре ночью». Ели в последний раз только в обед. Сейчас уже 21 час. Голод дает о себе знать. На наши слова о том, что неплохо бы было поужинать, руководитель занятий заявил:
— Господа, здесь подготовка приближена к боевой. Вы должны быть к этому готовы!
Подготовительный курс завершился 14 октября. Для многих из нас он был очень коротким. Вечер мы провели в ресторанчике «Кукурузный початок». Находчивый товарищ где-то купил диких уток, хозяин заведения их очень вкусно приготовил, и мы съели их в тесном кругу.
15 октября
Поезд доставил нас в Восточную Пруссию. Днем позже мы прибыли в Кёнигсберг. 17 октября мы отправились дальше: Либау, Клеменсвальде. Теперь мы находились в Эльхнидерунге, восточнее Курише Хафф.
В местечке Гр. Британиен мы вышли из поезда. Казалось, что в связи с близостью фронта никакого транспортного сообщения здесь нет. Я встал на постой в доме семьи Хельвиг. Я удивился спокойствию этих людей. Хотя советские войска уже захватили Кукернезе и стояли в 20 километрах от Мемеля, они были почти убеждены в том, что немецкие части не дадут им прорваться на территорию рейха.
До линии фронта в Кукернезе было около 10 километров. Здесь действовал парашютно-танковый корпус.
Если «Иванам» удастся прорваться в южном направлении, население окажется в мышеловке. Между тем приготовлений к бегству незаметно.
18 октября
Представление командиру корпуса. Офицерское пополнение построилось. На «сцену» вышел командир корпуса генерал-майор Шмальц. После приветствия он сказал, что мы слишком медленно добирались до фронта. Конечно, яснее свой упрек он сформулировать не смог. Я подавил в себе нараставшее возмущение.
Вышел адъютант с большим списком в руках и зачитал распределение офицеров по разным войсковым частям. Среди других я услышал: «Лейтенант Кноблаух — штурмовой батальон корпуса. Командир как раз здесь, он вас возьмет с собой».
Я прошел на другую сторону здания штаба и представился командиру штурмового батальона старшему лейтенанту Леману. Он приветствовал меня пожатием руки, посмотрел на меня и спросил, указывая на серебряный знак за ранение на моем кителе:
— Что за ранение было у вас? Есть ли какие-нибудь недомогания?
— Я ослеп на левый глаз. Леман сказал, что при таком физическом недостатке я не могу служить в штурмовом батальоне. Вместе со мной он пошел к адъютанту и изложил ему суть вопроса. Тот глянул в свой список и все быстро решил:
— Лейтенант Кноблаух, вы переводитесь в фузилерный батальон 2-й дивизии, то есть сначала вы направляетесь в 1-й батальон 16-го парашютно-десантного полка и представляетесь его командиру капитану Тойзену. Если завершится реорганизация в рамках 2-й дивизии, то 1 — й батальон 16-го полка будет преобразован в моторизованный парашютно-фу-зилерный батальон 2-й дивизии корпуса «Герман Геринг».
Для меня это звучало несколько запутанно. Я почувствовал, что меня захватило колесо судьбы, и выбраться из него я уже не мог.
Тем временем стемнело. Я переночевал в Нойкир-хе, в 15 километрах от Тильзита.
19 октября
В штабе дивизии в Эльхнидерунге я встретил одного товарища. Мне бросилось в глаза, что все здесь развалено. Лейтенант, бежавший мне навстречу, сказал, что корпус снимают с фронта и отправляют куда-то под Гумбинен.
Я задался вопросом: где я найду свой батальон, если все части движутся куда-то маршем?
Чтобы не «зазимовать» здесь, я поймал вездеход, ехавший в направлении Кукернезе. Может быть, найду свой батальон там.
Через несколько километров нам навстречу попались машины. Чтобы выяснить обстановку, я попросил водителя затормозить. Я остановил один из попавшихся нам навстречу грузовиков и узнал, что батальоны снимаются с фронта и отправляются в южном направлении, противника сдерживают только подразделения прикрытия.