— Скорее всего нет. Просто потому, что была команда для тебя отдельную новую машину изготовить, с новыми моторами, из новых сплавов… ну и вообще получше. Машине уже индекс присвоили М-11, она будет на полтора метра длиннее и, как мне сказал Михаил Васильевич, будет выпускаться вместо Ли-2. По расчетам с новыми двигателями скорость у нее будет уже под пятьсот, дальность две четыреста. Но сначала нужно быстро отработать управление новыми моторами…
— Ясно… а «арку», интересно, я смогу быстро научиться водить?
— Не надо, у тебя, как я понимаю, сейчас все равно сессия, а числа двадцатого зайди ко мне на завод, там как раз закончат еще одну машину. В серию она, мне кажется, не пойдет, но для твоих целей и с твоими навыками…
— А что за машина-то?
— Увидишь.
Девятого января Таня незаметно вошла в одно всем известное здание на площади Дзержинского и зашла в кабинет, в котором сидел Павел Анатольевич. Который, собственно, ее и ждал — но очень удивился, когда дверь открылась и в нее вошла девушка с белыми волосами:
— Добрый… день, присаживайтесь… мне почему-то с проходной не сообщили, что вы пришли.
— Ничего страшного, я им не сказала об этом. Вы, наверное, подарочки от меня ждете, так вот: это – штука, из которой стрелять, а это — чем стрелять. Надеюсь, у вас есть люди, стрелять умеющие… но штука не очень простая, стреляет… специфически, вот эти патроны, с красной головкой — учебные. Габаритно-весовые макеты, для тренировки, чтобы люди поняли куда граната летит. Вы в лесу работать собираетесь?
— Скорее в городе. В частном доме или даже в квартире, пока неизвестно.
— Понятно. Если в городе, то лучше всего стрелять в окно, двух гранат на любой дом и тем более квартиру хватит.
— Термобарические?
— Нет, чистая химия: мне сказали, что вам их живьем брать надо. Все ваши люди перед стрельбой, примерно минут за пятнадцать, пусть выпьют по одному вот этому пузырьку. Но только по одному, от двух им плохо станет. Стреляете гранатами в окошко, минут пятнадцать просто ждете, а потом заходите внутрь и всех забираете кого вам надо. Клиенты будут как китайцы в опиумном притоне: ничего не соображающие и даже шевелящиеся с трудом, так что их тащить придется, так что носильщиками запаситесь. Но лучше сразу связать их покрепче: где-то через час, даже чуть меньше, кто-то может и очухаться.
— А может и не очухаться?
— Может очухаться часа даже через три. Здоровью эта гадость не вредит… ну, почти не вредит, а на тех, кто заранее противоядие выпьет, она вообще не действует. Хотите попробовать?
— Что-то не очень.
— И правильно. Вся эта химия очень дорогая получается… Да, срок хранения противоядия где-то полгода, гранат — думаю, не меньше года, но лучше, если вы мне все, что не истратите, вернете — я вам лучше новых понаделаю.
— А если в лесу придется?
— Если искомые граждане в схроне заныкаются, то просто в трубу одну гранату пустите, а потом… но я бы термобарической лесников этих… впрочем, вы тут главный, так что меня не слушайте.
— Интересная у вас химия.
— Не очень, ее делать неприятно. Но штуки получились нужные, общественно полезные, так что… берите и работайте. Единственное, о чем попрошу, вы их просто так не тратьте на шушеру всякую. У меня сессия, времени новые делать просто нет. Ладно, пошла я.
— Давайте я вам пропуск подпишу.
— Какой пропуск? Нет у меня никакого пропуска… и не надо. До свидания!
Когда Судоплатов доложил о случившемся казусе Берии, Лаврентий Павлович, к его удивлению, лишь хмыкнул:
— Вот у кого тебе учиться надо! Девочка через полевропы прошла так, что ее ни одна собака не заметила, а тут сотню метров по коридору пустому… Про Европу забудь, ты ничего не слышал. Рапорт об этом не пиши, бумагу напрасно не пачкай. Когда она диплом получит, отдельно попрошу тебе и твоим людям несколько уроков преподать… если она, конечно, согласится.
— А что, она может…
— Что она может, ты уже сам увидел. А вот как… понимаешь, она все же на самом деле ненормальная. Не в том смысле, а… довольно многие вещи она на самом деле объяснить не может. Не не хочет, а именно не может, и с этим нам приходится мириться. Ну, еще некоторое время. Она же в университете своем учится не столько для того, чтобы что-то новое узнать, сколько для того, чтобы узнать как другим рассказать что она уже знает и умеет. Именно словами рассказать: показывать она тоже пыталась неоднократно, причем лучшим специалистам — а толку… Так что молчим, горюем, сидим и ждем. И это… если будет высок риск невыполнения задания, то она предупредила: лучше ее позвать, она придет и лично все сделает. Но это лишь в крайнем случае, такой девочкой мы рисковать права не имеем… по мелочам.
Десятого января в Муроме состоялся свой праздник: артель «НТП» (что означало «научно-технический прогресс») выкатила первый изготовленный артелью экскаватор-канавокопатель. Он вообще-то был практически копией американского экскаватора, разве что мотор использовался отечественный: дизель в шестьдесят четыре силы. Ну и материалы все тоже были исключительно отечественными, причем большей частью именно муромскими. Ну, почти муромскими, все же сталь варилась в Петушках, но варилась-то она из муромского железа!
А железо это появилось тоже благодаря «прогрессовцам»: прошлым летом мужики придумали машину, которая умела копать небольшие горизонтальные туннели. Действительно небольшие, высотой сантиметров в семьдесят и шириной около метра, но, главное, эта машина умела эти туннели и обратно закапывать. Честно говоря, когда «прогрессовцы» машину эту приволокли в Москву на промышленную выставку, над ними смеялись почти все посмотревшие на нее инженеры. Но все же нашлась парочка достаточно влиятельных товарищей, которые проект поддержали и даже добились того, чтобы артель получила деньги за три таких машины, причем авансом. Ну а выставочный экземпляр вернулся в Муром и уже через две недели начал рыть туннели в шахте неподалеку от города.
Шахта добывала железную руду на очень давно признанном «бесперспективным» месторождении, занимавшем почти весь район. Действительно, добывать руду из не очень глубокого пласта толщиной как раз «в аршин» было невыгодно: для карьера, который отрыть было бы и нетрудно, руды всяко было маловато, а для нормальной шахты перспективы выглядели еще хуже. Но если в шахте пыхтит одинокая машина, достающая при содействии всего трех человек за день по две сотни тонн руды (а за ночь штрек закапывающая так, что наверху земля проваливаться не будет), то определенная выгода все же получается. И особенно она становится заметна, когда стали в стране просто не хватает.
А вот делать из руды железо в Муроме решили даже не с помощью древесного угля (а другого в городе вообще было взять негде), а с помощью древесных пеллет. Из которых в газогенераторе получался газ – и этот газ в специальной печи из руды делал железо. Не чугун, а именно железо, причем, как его называл инженер Юрлов, «пористое». Да, дров такая технология требовало много, но дрова вообще копейки стоили (тем более, что и делались они из всякого мусора), так что железо это выходило дешевле чугуна. А в электропечи в Петушках его переплавляли на сталь, прокатывали — и готовый продукт шел уже «прогрессовцам». А необходимый для отливки моторов чугун «прогрессовцы» сами варили из творимого в процессе постройки машин металлолома. Тоже в электрической печи, просто небольшой…
Первый канавокопатель закупил колхоз «Новый Егорлык», и получать машину приехали председатель колхоза и главный его агроном. И этот визит для Наташи Поповой — того самого агронома — оказался определяющим в ее жизни: уже не очень и молодая девушка сначала языками зацепилась с одним из артельшиков, обсуждая, как с помощью канавокопателя в колхозе будут в том числе и лесополосы сажать. А потом перешли к разговорам о том, что бы еще в экскаваторе улучшить для расширения сфер его применения… С учетом того, что с нового года полеты новеньких М-7 по маршруту Сальск-Ковров выполнялись трижды в неделю, а рейсы Ковров-Муром — вообще трижды в день, дальнейшее общение их продолжилось весьма активно, тем более что Таня выпустила специальное «постановление»: с южных агрономов деньги за полеты в Ковров и по области не брать…
Света Качурина, которую назначили начальником Ковровского авиаотряда, по этому поводу поинтересовалась:
— Белоснежка, с чего это им такие подарки?
— Это не подарки, а инвестиции. То есть мы деньги вкладываем чтобы потом получить их гораздо больше. Билет на самолет по области стоит максимум десятку, много ли мы с этих агрономов выгоды получим? Да и в Ростов, Сальск, Ставрополь и так далее билет в пределах ста рублей стоит, а один агроном, своими глазками посмотрев и своими ручками пощупав машины наших артелей, этих машин купит уже на десятки тысяч рублей. Из которых тысячи артельщики передадут в фонд детства и материнства. Вере кто для детишек пеленки всякие покупал с распашонками, кто кроватку детскую ставил? И тебе ведь скоро все это понадобится, так что как возили агрономов и председателей бесплатно, так и будем возить: это им кажется, что они даром летают, но платят они за полеты очень немало. А что платят не нам, так в СССР частной собственности-то нет, все общее.
— Ага, в особенности у нас в области, — широко улыбнулась Света. — Я слышала, товарищ Егоров хотел область забором пятиметровым окружить чтобы народ к нам из других областей не переселялся. Только не решил, из чего этот забор делать.
— А знаешь, из чего его делать лучше всего? Из других областей, где люди живут так же хорошо. Тут товарищ Голованов идею выдвинул: сделать на базе Ковровского авиаотряда учебный центр. Готовить будете теперь целиком коллективы новых областных авиаотрядов. В марте обещал прислать на обучение народ для Рязанского, Ярославского и Ивановского отрядов. Ты девушкам-то скажи: скоро к нам повалит молодой и неженатый свежедемобилизованный летный состав, пусть гимнастерки выгладят да ордена начистят заранее…
В начале февраля Лаврентий Павлович снова попросил Таню о «консультации»:
— Фея, — начал он, уже обращением показывая, что разговор будет неофициальным, — есть мнение, что ты слишком много знаешь, но знанием с народом не делишься. Это не упрек, ты просто еще не научилась знанием делиться, но ответь мне на простой вопрос: в связи с твоими каляками на обрывках бумажек у нас появились сразу три проекта атомных установок. То есть из-за твоих картинок два, а еще один раньше появился, когда неизвестно кто неизвестно когда в тетрадке неизвестно что написал-нарисовал. Товарищ Доллежаль предлагает сделать урановый реактор на воде, и вроде получается, что для определенных кораблей это лучший вариант. А товарищ Курчатов говорит, что при получении плутония на графитовом реакторе можно тоже много энергии получать…
— Игорь Васильевич — замечательный физик. И очень неплохой администратор. Но вот как технолог и как экономист он, мягко говоря, полный невежа. Поясню, — тут же добавила Таня, увидев, что Лаврентий Павлович при этих словах аж дернулся. — Графитовый реактор раза в два дешевле реактора на тяжелой воде — но это пока он строится. Но когда реактор свой срок отработает, у графитового получится несколько тонн радиоактивного углерода, который будет гадить в окружающую среду многие тысячи лет. Точнее, пару сотен тысяч лет — и с этим ничего поделать нельзя. Я уже не говорю, что просто для захоронения этой гадости придется затратить средств гораздо больше чем обошлось строительство такого реактора, но просто эксплуатация его окажется сильно недешевой. Если стоит задача получать плутоний, то его придется каждые три месяца останавливать и полностью перегружать топливо — то есть энергию он в это время выдавать не будет. А облученное топливо в таких объемах таскать туда-сюда — дело тоже очень недешевое. Если же реактор сделать на тяжелой воде, то топливо можно перегружать маленькими порциями без остановки самого реактора, а спрятать в защитную оболочку пару радиоактивных сборок проще чем полный комплект загрузки: можно таких контейнеров защитных изготовить не тысячу, а пару десятков всего. И, главное, после того, как реактор отработает, из радиоактивного мусора останется лишь тритий, у которого период полураспада всего семнадцать лет. Разница в гадстве между тяжеловодным и графитовым реактором окупает излишние затраты на строительство, к тому же остатки тяжелой волы можно смело в новый реактор заливать, а графит радиоактивный — только захоранивать придется где-нибудь в недоступном месте.
— Коротко и доступно ты все объяснила. А что с Курчатовым делать посоветуешь?
— Я не знаю. Дайте ему звание Героя труда, пусть тяжеловодный реактор проектирует. Он же не со зла, он просто не знает, как получить много тяжелой и недорогой воды. Но вы-то уже знаете! Что смеетесь?
— Я просто представил себе физиономию Игоря Василевича, когда суровый нарком будет ему объяснять секретные сведения про радиоизотопы, причем настолько секретные, что сами ученые их еще не знают…
— Так у вас работа такая: всё знать и направлять этих ученых в нужное русло. Если вы знать всего не будете, то как определите, работает ученый на благо Родины или ваньку валяет?
— Только я забывать стал, что с тобой спорить бесполезно… Перейдем ко второму вопросу. Николай Антонович твои каракули посмотрел и высказал мнение, что схема несколько усложнена. Говорит, что если пар сразу из ядерного котла в турбину направлять, то КПД сильно повысится…
— Плюньте ему в рожу! Нет, дядька не наврал, вот только он, похоже, вообще не химик. Пока не химик, но быстро исправится — если вы его будете пинать регулярно. Если коротко, то тепловыделяющие элементы упаковываются в оболочку из циркония. И в воде цирконий ведет себя вполне прилично. Но если там окажется не вода, а пар, то из пара цирконий заберет кислород и окислится, что само по себе неприятно: стенка-то оболочки тоньше станет. А еще в остатке получится чистый водород. Который в любую дырочку норовит пролезть и в смеси с воздухом взорваться. Теперь представьте себе такой взрывчик на подводной лодке ценой в несколько миллиардов…
— Что-то ты цены закладываешь…
— Если учесть, что на лодке будет еще и специзделий пара десятков, то я расценки еще и занижаю.
— Логично. Еще какие соображения… мне придется Николаю Антоновичу за свои озарения выдавать?
— По сплавам я вроде все расписала… но все равно: пусть сначала поставит реактор где-то на земле. Скажем, в Сарове электростанцию выстроит. И город электричеством обеспечит, и технологию отработает. Если какая-нибудь труба потечет, то на земле и заплатку поставить проще, и я смогу в случае чего людям помочь пока они не сдохли от лучевой болезни…