У Сталина с Таней очередной разговор состоялся в присутствии с Лаврентия Павловича, причем Берия при этом изрядно трусил. Не потому, что боялся «пришелицы из будущего», а потому что опасался задать «неправильный вопрос». А вопросов у него накопилось много…
— Таня, — начал Иосиф Виссарионович после того, как девушка закончила с «процедурными вопросами», перезарядив «таблеточницу» с таймером-напоминалкой, — мы прекрасно понимаем, что все, что ты сейчас делаешь, ты делаешь на пользу стране. Но у нас накопились определенные вопросы, которые… Честно говоря, мы просто не знаем, можно ли их задавать.
— Задавать можно любые вопросы, но вот получить на них ответы… Я же все-таки врач, а не специалист по всему на свете.
— Можно я несколько вопросов задам? — довольно нервно поинтересовался Берия. — Вот вы, насколько я понял, провели некоторое количество… убрали определенных людей. А некоторых, о которых вы думаете, что они тоже подлежат уничтожению, вы не трогаете. Того же Хрущева…
— В любом случае убийства людей мне удовольствия не доставляют. Если человек… нет. Есть некоторые люди, которых просто нельзя убрать потихоньку. Не потому что это трудно сделать, кого угодно ликвидировать очень просто. Для меня просто. Но, опять повторю, некоторые люди успели нагадить столь много, что наиболее целесообразно их наказать публично и показательно. Прежде всего для того, чтобы население страны поняло: то, что они наделали — они наделали по мерзости душонки своей и государство их деяния считает преступлением. Увидев такое показательное наказание, большинство граждан СССР поверит в то, что страна старается сделать жизнь людям лучше, и с удовольствием в улучшении жизни примут участие. А меньшинство… Во-первых, испугаются продолжать свои гадства, что тоже неплохо. А во-вторых, они побоятся лезть на высокие посты и, скорее всего, все же займутся деятельностью именно созидательной.
— То есть вы считаете, что Хрущева следует… показательно…
— Он уже наговорил на десять лет расстрела. Лично для меня главное, чтобы его после смерти не возвеличивали, не хоронили у Кремлевской стены… кстати, совершенно идиотская идея в центре города могильник устраивать… То есть если его сначала покроют позором и народ его проклянет — то можно и расстрелять. А можно уже и не расстреливать, пусть где-нибудь в колхозе пасет… оленей за Полярным кругом. Это же не против конкретных людей работа, а против вражеской идеологии, олицетворением которой он является. Одним из олицетворений.
— Вы так серьезно к этому относитесь, — тихо вставил Сталин. — Но ведь идеологическую борьбу можно вести и иными способами.
— Можно. Но не нужно, а не нужно потому что уже поздно иные способы использовать. Сейчас идеологии социализма проиграть никак нельзя, потому что если она проиграет, то не будет Советского Союза. Да и плевать бы на этот ваш Советский Союз, дело вообще не в нем!
— Извините, Татьяна Васильевна, — пробормотал Берия, — Мы, честное слово, не хотели вас так расстраивать. Но у меня такой вопрос возник: вы же делаете все, что можете, для улучшения… для сохранения СССР, а теперь сказали, что дело вообще не в нем…
— Это в целом, а в частности сейчас лишь Советский Союз, пока он существует, защищает мир от ужасного будущего. От будущего, которое я хочу… которое я должна предотвратить. И я это сделаю… если все же выжить смогу. Так что сейчас нам по пути…
— Так что же это за будущее у вас такое ужасное было? — не удержался Сталин. — Настолько ужасное, что вы ни чужих жизней не жалеете, ни своей, лишь бы его появления не допустить…
— Хотите узнать подробности? Ну что же, наливайте чай, рассаживайтесь поудобнее. Это будет не самый короткий рассказ, но, надеюсь, достаточно познавательный. Достаточно для того, чтобы не только я была вашей соратницей, но и вы встали в мои ряды. Ну что, готовы выслушать девятисотлетнюю старуху?
К концу пятьдесят первого года авиазавод в Касимове выпустил почти полторы тысячи сельскохозяйственный самолетиков, причем начиная с ноября на них ставились моторы собственного производства. Немного отличных от первоначальных: моторы получили водяное охлаждение, стали на сорок килограммов тяжелее — но и мощнее почти на пятьдесят сил. А главное заключалось в том, что новый мотор теперь имел «гарантированный ресурс» в полторы тысячи часов, к тому же капитальный ремонт его должен был стать почти в два с половиной раза дешевле: конструкторы «слегка поменяли» способ крепления чугунной гильзы цилиндров и поменять ее на новый стало возможным практически в любой мастерской. Госплан, правда, сразу же включил в план (государственный, на планы артелей он особо влиять не мог) выпуск тысячи таких самолетов в год. Понятно, что артельный завод столько выпустить возможности не имел, поэтому производство самолетика было приказано наладить и на авиазаводе в Новосибирске.
Новосибирск вообще развивался с невероятной скоростью. И прежде всего с невероятной скоростью возводилась ГЭС возле города. За два неполных года были полностью выстроены две земляных плотины, началось строительство самого здания ГЭС — и стройка шла исключительно быстро и потому, что финансирование ее было бесперебойным, и потому, что строителей всегда имелось с избытком. Еще бы: каждый, кто отработал на стройке два года, уже получал квартиру в городе, причем квартиру очень хорошую. А чтобы эту квартиру обставить, можно было поработать и на постройке ГЭС уже Каменской: после практически полного завершения «земляных работ» у Новосибирска на Каменской эти работы только начались, так что экскаваторщикам и бульдозеристам работы хватало. Конечно, двести километров по железной дороге от Новосибирска до Камня-на-Оби — расстояние не для ежедневных поездок на работу, но для недельных вахт — вполне приемлемое.
Народ перспективами изрядно вдохновился — но внезапно перед самым Новым годом вышло постановление правительства о прекращении строительства Каменской ГЭС. Не то, чтобы полном прекращении, но именно ГЭС строиться перестала…
Вообще-то некоторые ученые сильно возражали против ее строительства, ведь водохранилище площадью в четыре с половиной тысячи километров должно было затопить довольно много относительно плодородной земли, множество населенных пунктов и вообще могло создать кучу проблем. А другие считали, что орошение Кулундинской степи все эти потери окупит многократно — и с огромным недовольством встретили это постановление, считая, что их победили научные оппоненты. Однако подписавший постановление Сталин в данном случае к спору ученых отнесся с полнейшим безразличием, так как причиной его стала всего лишь беседа с одной исключительно белокурой особой. Очень интересная беседа, не имеющая, впрочем, ни малейшего отношения к Кулунде и Камню-на-Оби…
— Вы хотите узнать историю девятисотлетней старухи? — с легкой усмешкой на губах поинтересовалась Таня. — Ну так слушайте… то есть сначала чаю налейте, сядьте поудобнее: история будет не самой короткой. Но, надеюсь, познавательной и полезной. Сразу предупрежу: я не историк…
— Да, вы врач, мы помним, — в свою очередь хмыкнул Иосиф Виссарионович.
— А я это очень серьезно сказала, чтобы вы лишний раз не задавали уточняющих вопросов, на которые я ответить не смогу. Итак, приступим…
Лаврентий Павлович налил себе и Сталину чаю в чашки, пододвинул корзиночку с печеньями поближе, откинулся в кресло. На секунду откинулся, а затем наклонился вперед и очень внимательно стал смотреть на девушку. И было непонятно, пытается ли он разобраться, что в ее рассказе окажется противоречивым, чтобы поймать ее на лжи, или же просто старается не пропустить ни слова. Иосиф Виссарионович просто уселся поудобнее, и во взгляде его было видно лишь любопытство.
— За несколько лет до того, как была создана Система… может, лет за сто, а может и за тысячу, вышел удивительный закон, запрещающий баллотироваться на любые выборные должности людям белой расы. Точнее, мужчинам белой расы, женщины при определенных условиях это право еще имели. Я не знаю причин такого закона, просто никогда не интересовалась — но закон был принят и действовал довольно долго. А позже — я тоже не знаю когда, даже примерно не знаю — произошла первая Великая война. Биологическая, направленная против китайцев. И китайцы за очень короткое время все вымерли, однако оказалось, что до того как помереть, они тоже кое-что успели сочинить. Их оружие было направлено почему-то против семитских рас…
— Вероятно, потому что среди банкиров… — начал было Берия, но Таня его прервала:
— Нет, евреев еще раньше практически всех терминировали, во время первой Всемирной революции. Решатель считает, что это у них по ошибке случилось. Хотя результат в какой-то мере можно рассматривать как удавшуюся месть: вымерли практически все латиносы, испанцы и французы: у них почти у всех оказались в том числе и семитские гены. Понятное дело, что и арабов не осталось, а дальше стало еще хуже: одно оружие базировалось на митохондриальной ДНК, другое — на ядерной, и если человек получал оба вируса сразу, то с высокой степенью вероятности у него начинались серьезные проблемы со здоровьем. Именно проблемы, умирали такие носители довольно редко. То есть если у них уровень метисации был небольшим, начинались. Носители генов трех человеческих рас одновременно быстро и практически бессимптомно превращались в дебилов, в медицинском смысле слова. И довольно скоро — временные рамки я опять даже примерно не представляю — в дееспособном состоянии остались мадларки, чистые кроманьонцы и те, кто сейчас относится к кавказской расе, то есть белые люди. Причем дети от смешанных браков даже вырасти не успевали, превращаясь в законченных дебилов в возрасте примерно лет пяти — и это привело к тому, что смешанные браки скоро тоже были запрещены на законодательном уровне.
— Надо же, до чего наука дошла! — удивленно-негодующе пробормотал Иосиф Виссарионович.
— Это только начало было. Периодически у этих военных вирусов возникали различные мутации, возвращающие их смертельные свойства по отношению к каким-то группам людей… и тогда было принято решение всему оставшемуся человечеству изолироваться от вирусов. Они, вирусы, не могли никаким естественным путем пересечь океан, поэтому сначала была полностью простерилизована Австралия, затем на ней воссоздали биоценоз без этих вирусов, ну а потом всех людей, так же освобожденных от вирусов, туда же и переселили. Ну а кого очистить от вирусов не смогли, просто уничтожили…
— Что, просто перебили… миллионы, как я понимаю…
— Нет, просто оставили их умирать своей смертью.
— Но если вы смогли вычистить от вирусов некоторых…
— Нет. Просто вырастили безвирусную культуру. Взяли зародышевые клетки, проверили их на чистоту, из чистых вырастили новых людей… Это заняло, насколько я помню из школьного курса, около ста с небольшим лет. Но там много работы было, как я сейчас поняла уже, там еще половину острова Новая Гвинея срыли чтобы пролив получился шире. Но всю эту работу в основном роботы делали. И вот в процессе всех этих работ очень сильно развилась медицина, а еще обучающая техника. Ведь младенцев как-то обучать всему требовалось…
— То есть вы хотите предотвратить появление подобного биологического оружия?
— В качестве вспомогательной задачи — и это. Но в первую очередь я хочу сделать невозможной создание Системы, ведь она возникла задолго до Великой войны. На территории Австралии ее просто воспроизвели, ведь людей-то там обучали еще живые люди, прожившие в такой системе много поколений подряд. В системе кроманьонцы занимали все руководящие должности, сервы занимались обслуживанием, обслуживанием техники и гавернов в части медицины, а мадларки… до Великой войны это были главным образом латиносы, но они в войну все вымерли, а тут подвернулись слабо развитые в научном отношении какие-то азиаты. Насколько я теперь понимаю, группа азиатов с очень своеобразным генетическим кодом, возникшим в замкнутом обществе…
— А что произошло с Советским Союзом? — поинтересовался Сталин. — Я имею в виду людей с территории СССР, ведь вы говорили, что СССР исчез…
— Понятия не имею. Все, что я помню — из информации, полученной от Решателя — что к концу двадцать первого века большая часть немцев Германии переселились в другие страны. Большей частью в Америку, в разные страны Америки, меньшей — в Россию… но никаких цифр и дат я не помню.
— Понятно… — пробормотал Берия. — То есть непонятно, ведь Австралия — сплошная пустыня. Или климат к тому времени поменялся?
— Нет, климат не поменялся. Вдоль берегов были выстроены сотни огромных опреснительных станций, атомных, так что воды на континенте хватало на всё необходимое. Как раз тогда подсчитали, что воды хватит на полмиллиарда человек — и собственно Система началась с того, что были введены жесткие лимиты на численность населения.
— А потом вам запретили иметь детей и вы стали террористкой…
— Ну да, поначалу так все и было — но у меня тогда и мысли не возникало, что Систему нужно уничтожить целиком. Мне все это уже потом Дракон объяснил.
— Дракон? — удивился Берия.
— Это… это кличка, и я думаю, что он свое исходное имя уже забыл. Когда человеку несколько тысяч лет, то он очень быстро все забывает. А если он не врач, то забывает не только то, что помнить не стоит.
— А кто это вообще… был?
— В молодости он был оператором учебных машин. Серв, я думаю, что не выше третьей категории, а возможно, вообще внекатегорийный. Но однажды… нет, сначала про систему образования, а то вы ничего не поймете. И, мне кажется, это лучше отложить до следующего раза.
— Почему отложить? — не удержался Лаврентий Павлович.
— Чтобы информацию воспринять без искажений, порции ее должны быть не слишком большими. То, что я сейчас рассказала, у вас будет правильно воспринято через восемнадцать суток, и тогда вы будете готовы к получению новой информации.
— Ну хорошо, с врачами спорить — дело не самое умное. Но можно задать вопрос, касающийся наших современных дел?
— Конечно.
— У нас сейчас идет большая программа по строительству гидроэлектростанций…
— Вас интересует профессиональное мнение или мое личное? Я в электростанциях понимаю лишь то, что от них электричество в розетку идет.
— Поэтому и вопрос мой адресуется не электрику, а человеку, который лучше всех разбирается в биологии. Часть этих ГЭС строится не столько для выработки энергии, сколько для создания водохранилищ для орошения полей…