Мгновенно придя в себя, я тут же скользнул в боевой транс, стараясь ничем внешне не выдать своего изменившегося состояния. Взгляд мой метнулся к источнику опасности. Только то, что я твёрдо знал об опасности и о том, откуда она исходит, позволило мне рассмотреть в ветвях дерева, растущего в сотне метров от меня, узкое чёрное лицо с кроваво-красными линзами глаз. Уже не заботясь о маскировке, я рванул лук. Всё слилось в одно стремительное движение: вырвать лук из саадака, перехватить его в положение для стрельбы, одновременно второй рукой вытащить одну из немногих оставшихся стрел из стражьего сплава, оттянуть оперение к уху, выстрелить и тут же уйти в перекат. Мимо виска свистнуло что-то тёмное.
Двурвы, похоже, прозевали и то, что я очнулся и всё остальное, включая опасность для наших жизней. И теперь стояли, удивлённо и опасливо глядя на мою застывшую в боевой стойке тушку. Как только я убедился, что чувство опасности, исходящее из леса, исчезло, появилась возможность уделить внимание моим соратникам. Странно, но от них явственно тянуло тревогой и, в какой-то степени,… опасностью?! Что за?!
Тут я вспомнил, что иногда случалось с застрявшими на Грани слишком надолго Стражами, вспомнил наш последний разговор, согласно которому я оказывался рекордсменом по сроку пребывания «там» и понял опасения двурвов.
— Ребята, спокойно. Со мной всё в порядке, я очнулся. Была опасность, я стрелял, но, похоже, промахнулся. Враг ушёл.
«Ребята», похоже, немного расслабились. Но не слишком.
— А что за враг-то такой?
— Похоже, тёмный эльф… — вздохнул я.
Двурвы тут же вновь насторожились.
— Какой ещё эльф?! С какого это перепугу они «тёмные»?! Ну-ка, как, по-твоему, эльфы выглядят?!
— Да не свихнулся я! Вон, там вон стрела торчит, которой меня чуть не уложили. Тот самый дарко, или трау, как тёмных эльфов ещё называют, и стрелял. А я в него.
Гролин рассмотрел, наконец, торчащую из кочки стрелу и потянулся к ней.
— Стой!!! — заорал я. — Если у дроу стрела не отравлена, то это не настоящий дарко. Или он стрелял в то, что собирался съесть.
Берглинг покосился на меня, но достал лоскуток кожи и взял стрелу через неё. Драун подошёл к нему и оба стали с интересом рассматривать зазубренный наконечник чёрной стрелы и остатки немного опалесцирующего зеленоватого налёта на нём. Я же, задействовав на полную чувство леса, отправился на поиски стрелы. И вскоре нашёл её, точнее — оперённое древко. Похоже, я зацепил-таки своего противника. Но странно, но тем источникам, что попадали мне в руки дома, тёмные эльфы — результат проклятия, павшего на вполне обычных до этого события эльфов светлых. Может, сплав прореагировал именно на это самое проклятие? Или дарки переродились со временем в истинные порождения мрака? Или, что самое вероятное, земные «источники» имеют мало общего с реальностью? Гадать можно долго и безрезультатно. Самые дотошные поиски дали в результате дорожку из капелек крови, правда, достаточно тоненькую и короткую. Видимо, зацепить-то я противника зацепил, но несерьёзно. Всего лишь царапина.… Правда, стрелял я в голову, и, если достаточное количество металла попало в кровь, то и царапина может оказаться летальной, причём в ближайшие часы или минуты.
Вздохнув, я вернулся к двурвам.
— Наконечник растворился, значит, враг там на самом деле был, и я его зацепил.
— Да что за враг-то?! — похоже, Драуном движет уже не страх оказаться рядом с чудовищем — перерождённым Стражем — а обычное и привычное любопытство.
Я вздохнул.
— Как называется мой Орден?
— Орден Стражей. Стражей Грани…
— Эх.… Какой Грани? Помните её название?
— Грани Сотворённых Миров, — это Гролин.
— Правильно. Миров, а не Мира. То есть их много. И обитатели в них разные. В том числе и эльфы. Они и выглядят по-разному, и ведут себя тоже. Вот местные эльфы — высокие, тонкокостные, голубовато-жемчужная кожа, немного светящаяся ночью. Большие лиловые или фиолетовые глаза без белков, синие или зелёные волосы, очень длинная и узкая кисть, пальцы с четырьмя суставами — правильно?
— Да…
— Есть эльфы совсем другие. Снежно-белая кожа, золотые волосы, зелёные миндалевидные глаза, немного раскосые. Длинные заострённые уши. Есть миры, где эльфы сравнительно невелики ростом — примерно такие же, как двурвы. А бывают и на голову выше меня. Единственное общее — всегда изящны, всегда выступают на стороне Света (тут я старательно проигнорировал некоторые земные тексты, нечего берглингов смущать свыше меры).
— Хм.… Всегда светлые — а ты говорил о тёмных…
— Это очень отдельная история. Давайте уходить отсюда, я вам по дороге всё расскажу. Кстати, мы сейчас где?
— Ну, мы старались идти на юго-запад…
— И сколько времени я был грузом?
— Три дня…
— Угу.… Значит, так и пойдём, на запад-юго-запад. Пока на тракт не выйдем.
Мы быстро подобрали пожитки и быстро тронулись в путь.
— Так вот, о тёмных эльфах. К счастью, в первую очередь — вашему, в этом мире они не водятся. Когда-то одно из племён эльфов в одном из миров сотворило что-то эдакое, рассорившись со своими сородичами. Деталей никто, кроме них самих, точно не знает, домыслов и вариантов много. Так или иначе, на них обрушилось не то проклятие своих, не то внимание тёмных богов. Есть даже версия, что они и тёмным богам тоже нахамили, и те их также прокляли. Короче, версий много, а толку чуть. В итоге они изменились и внешне, и внутренне. Во-первых, они с тех пор ведут ночной образ жизни, во многих мирах предпочитают жить в пещерах и подземельях. Во-вторых, внешность. Высокие, стройные, очень ловкие, быстрые и сильные. Равномерно чёрная кожа, красные глаза без зрачков, которые отлично видят в темноте, белые волосы, длинные и острые когти на руках. В-третьих, нравы и характер. Что вам сказать? Культы тёмных богов, да и вообще — по сравнению с ними местные орки и гоблины — просто милашки. Очень воинственные и коварные существа, воюют со всеми соседями разом. Вроде бы и каннибализма не чураются.
— И всё это счастье — в пещерах?
— Ага. Отличные рудознатцы, металлурги и механики.
— Ну, до нас-то им в этом далеко!
— Многие исследователи согласны с тобой, Драун. С одной поправкой — они считают, что трау ушли далеко вперёд по сравнению с вами…
— И сколько таких существ ходит по Миру? — это уже Гролин.
— Не знаю. Но как минимум один точно есть.
— Надо срочно сообщить старейшинам.
— Согласен. Так что выходим на тракт и ищем самый быстрый транспорт.
***
Как же надоела бесконечная беготня по лесу в компании с этими недалёкими помощничками! Толку от них.… Есть, конечно, но гораздо меньше, чем проблем и забот. Часто руки так и чешутся прибить парочку, чтобы вразумить остальных. И хорошо, что иногда они достаточно тупы, чтобы дать повод поразвлечься таким образом!
Квирт Луоррентан зло сплюнул на слой опавшей хвои под ногами. В неведомо какой раз глянув на артефакт-поглотитель, вручённый ему загадочным покровителем, дарко вновь констатировал, что тот заполнен едва ли на пятую часть. Это сколько же ещё мотаться по чужому миру, отыскивая и утилизируя следы светлых «сородичей»! Ну, жизнь тёмного эльфа длинна, а подлежащий отработке долг велик — как раз величиною в жизнь…
Эх, как обидно! Так глупо вляпаться, это же надо уметь! Самое обидное — ничего не сделал «светлякам», только вошёл в их долбаный лес, и попал в сторожевую паутину. Срезал уголок по поверхности, называется. Сэкономил полдня и потерял жизнь. Не жалкий огрызок в пятьдесят лет, отведённый людям Киннеара, даже не считанные сотни лет человеческих магов, а долгую, почти бесконечную при определённых условиях жизнь тёмного эльфа. Обидно и больно.
Больно не только в переносном смысле, но и в самом прямом. У светлых эльфов на случай поимки тёмных оказался в наличии целый свод ритуальных пыток с на редкость красивыми и поэтичными названиями. «Аметистовый лотос рассвета», вот как красиво называется то, что вот-вот убьёт его. В ходе двухсуточного подготовительного ритуала ушастые блондины и блондинки покрыли всё его тело тысячами мелких шрамов, втирая в них какую-то гадость. Вместе с тем они аккуратно перерезали все основные сухожилия и часть нервов. Дым курительниц, стоявших вокруг алтаря, не давал Квирту ни умереть, ни потерять сознание, одновременно обостряя чувствительность. После начальной обработки эльфийская жрица уронила на ногу дарко небольшое пёрышко — и только заранее перехваченное эльфийскими жрецами управление голосом (очень уж заковыристо Квирт выражал своё мнение о родословной и образе жизни окружающих) не позволило пленнику заорать от боли. Казалось, пещерный тролль шарахнул своей дубиной. А потом начался ад…
И вот сейчас он ждал последний в своей жизни рассвет. Снадобья, втёртые в разрезы на коже дарко, должны были не просто усилить чувствительность организма к свету. Солнце должно было медленно и мучительно убить тёмного эльфа, постепенно расплавив его плоть на алтаре, подобно воску на сковороде. При этом умереть он должен был только тогда, когда распадутся кости и распад затронет существенную часть внутренностей. И всё это время он будет оставаться в сознании и с полной чувствительностью. Уже сейчас, за четверть стражи до восхода, сумеречный свет вызывал зуд и жжение по всему телу.
Внезапно на лицо дарко упала тень. Кто-то стоял около алтаря. Веки, движения глаз и кое-какие мимические мышцы — вот и всё, что оставалось в распоряжении Квирта. Он мог открыть глаза, но не хотел этого делать. Кто, кроме жреца бывших сородичей мог прийти к пленнику, пусть это и было бы нарушением канона. А смотреть на одного из палачей он не хотел.
— Надо же, даже глаза открыть не соизволит, — раздался вдруг какой-то неестественно жизнерадостный голос, не имеющий ничего общего с голосами эльфов. Квирт Луоррентан открыл глаза и увидел плохо различимый на фоне начинающего светлеть неба силуэт… человека? Вряд ли, учитывая место и время, но не эльфа, не гнома и не орка — точно.
— Ты жить как, хочешь? — продолжал между тем незнакомец. — Можешь ответить мысленно, я услышу. Нет, я не издеваюсь. Я могу тебя отсюда вытащить и вылечить, а ты сделаешь для меня кое-какую работёнку. Закончишь — и мы в расчете. Заодно и со светлыми эльфами посчитаешься…
Дикая, сумасшедшая надежда затопила дарко, закрыв собой и зашитую в генах его тела паранойю, и собственную осторожность, и все подозрения.
— Ага, согласен. Ну надо же, даже условий не выдвигает, какой покладистый трау…
Голос собеседника поплыл и растворился в назойливом комарином звоне, потом затих и он.… В следующий раз дарко пришёл в себя в довольно странном месте. Он лежал на камнях, окружённый стеной тумана на расстоянии дюжины шагов. С одной стороны туман отступал чуть дальше, открывая переливчатую стену чего-то, похожего на водопад без воды, который возникал из облака вверху и растворялся в дымке внизу. Почувствовав головокружение, Квирт отвернулся и увидел сидящего рядом на валуне давешнего незнакомца.
— Ну, вот, почти как новенький. Тушка здорова, и душка на месте.
— Как это? Где мы?! — дарко, не веря себе самому, поднялся и сел, скрестив ноги.
— Ну, я же какой-никакой, а бог! Нет, не из вашего пантеона. Может быть, пока не из вашего, а? — некто, выглядевший как человек, подмигнул тёмному эльфу и продолжил:
— Зови меня Артас. Теперь о работе…
И вот Квирт уже седьмую декаду метался по чужим лесам чужого мира во главе отряда орков. Артас постарался напустить туману относительно сути проводимой дарко работы, но тот не был дураком. Он довольно быстро понял, что именно интересовало спасителя и работодателя. То, что эльфы его родного мира называли «свет души» — нечто, что содержалось в самой глубине их сути, а также в душах некоторых других существ и в ряде артефактов. Иногда, путём изощрённых ритуалов, жрецам и магам дарко удавалось вытащить эту суть, материализовав её в виде «зерна света» — мизерной по размеру, матово переливающейся крупинки. Даже пылинки, если честно. Но эта пылинка обладала свойствами потрясающего по мощности (для своего размера) источника Силы. Ходили слухи, что собравший напёрсток такой пыли сможет менять ход светил на небе, вот только в распоряжении дарко были считанные единицы таких крупинок. Сейчас Квирт при помощи вручённого Артасом артефакта добывал те самые пылинки света души из всего, что мог найти, в первую очередь — из деревьев, в которых спали дриады. Собственно, в качестве приоритетной цели именно их и назначил загадочный покровитель. Возможно, проникнув внутрь одного из брошенных эльфийских посёлков, можно было заполнить накопитель гораздо быстрее, путём потрошения оставшихся артефактов, но…
Кстати, одним из развлечений Квирта были попытки угадать — зачем его заказчику зёрна света? Нет, понятно, источник мощи впечатляющий, но зачем он тому, кто называет себя богом? Хотя как раз в это дарко не верил. И попытки угадать то, кем является покровитель, были другим из немногих доступных развлечений. Не смертный, но вроде бы и не бог, не демон, не аватар — загадочное существо, как ни крути. И достаточно злобное, как успел убедиться сборщик душ. По крайней мере — склонное к злобным шуточкам и издевательским выходкам в адрес подчинённых. Скорее бы заполнить кристалл и получить свободу!
Квирт не верил своим глазам. Отправившись в одиночестве на разведку, он сначала услышал шум — кто-то ломился через лес. Дарко бесшумной тенью скользнул к источнику беспокойства. Взобравшись на дерево, он увидел парочку пещерных дварфов в полном боевом облачении (что они делают в лесу?!) и с ними — человека в эльфийском плаще. Человек безучастно сидел на какой-то коряге, безвольно свесив руки между колен. Тёмный эльф заинтересовался — может, из чего-то из эльфийского снаряжения странного человека удастся извлечь хоть самую малую толику требуемой силы? Квирт вынул кристаллическую пластину-распознаватель, навёл её на человека — и чуть не свалился на землю. Артефакт показывал наличие у смертного кристалла такого размера, какой ни разу не встречался ни у одного из эльфийских архимагов!
Переведя дух, тёмный эльф всмотрелся повнимательнее в свою будущую добычу. Похоже, человек, являясь носителем "зерна света", не имеет или почти не имеет доступа к его силе. Ну что ж, неважно. Три выстрела — и он сможет пополнить поглотитель едва ли не на десятую часть ёмкости, а то и больше! Дарко плавно потянулся за луком. Рассмотрев, что человек тоже претендует на звание лучника, он выбрал именно его первой мишенью.
Внезапно смертный вздрогнул всем телом и, двигаясь едва ли не быстрее, чем тренированный воин-дарко, выхватил своё оружие, наложил стрелу и выстрелил в Квирта! Едва ли на малую долю мгновения позже, чем отпустил тетиву сам удивлённый тёмный эльф. Дарко резко отклонился в сторону, но прилетевшая стрела резанула самый кончик правого уха. Послышался странный звук, и всю правую половину головы охватил пылающий пузырь боли. Квирт спрыгнул с дерева и, зажимая рукой рану, на максимально доступной скорости устремился в чащу.
Далеко он, впрочем, не убежал — боль в ухе была просто невероятная. Промчавшись около сотни метров, тёмный эльф опустился на землю за каким-то толстым деревом и вытащил зеркальце.
— Ааа, сссожги тебя ссвет, хуманс!
Больше половины уха попросту не было, висели мерзкие ошмётки, а остаток хряща приобрёл странный и пугающий оттенок. Злобно выругавшись, дарко вытащил свой бритвенно острый нож и, шипя сквозь клыки, срезал поражённую часть тела. Настроение было отвратительное — теперь придётся дня три отращивать, это если не ускорять регенерацию магией. Квирт наложил на рану заклинание, которое должно было остановить кровь. Никакого эффекта.
Раненый занервничал. Он призвал сращение плоти — заклинание, способное затянуть рану от ампутации руки, не то что уха. Правда, регенерировать потом труднее. Заклинание явственным образом сработало, но никаких внешних проявлений не было. Квирт, уже не на шутку удивлённый и испуганный, задействовал все заклинания, какие могли пригодиться хоть в теории, включая изгнание яда, несмотря на то, что именно отравы он в крови и не ощущал. Что-то из всего этого помогло: тупая боль, охватившая большую часть головы, ослабла, из раны выдавилась и упала на траву лужица какой-то серебристой, слабо светящейся субстанции. И кровотечение утихло, хоть и не прекратилось. Вообще, крови потеряно уже слишком много. Дарко, стиснув зубы, опять повторил весь лечебный комплекс. Кровотечение, наконец, остановилось, рана схватилась корочкой. Зато от резерва магии осталось всего ничего. На сколько-то серьёзный бой не хватит, а неведомый противник показал, что голыми когтями его не возьмёшь. Ладно, придётся вернуться к своему отряду и устраивать погоню по всем правилам. Такую добычу упускать не хочется, а тем более нельзя прощать такое оскорбление! Ладно, всё равно уже рассвело, день отдохнуть — и в погоню!
Я решил, что если фэнтезийные рассказы о характере тёмных эльфов хотя бы на десять процентов соответствуют истине, то нас в ближайшее время ждут большие неприятности. Надо убираться как можно быстрее.
Насчёт кратчайшей дороги к тракту это я погорячился. Рельеф местности здесь был примерно такой, как на Логойщине — отдельно стоящие и собирающиеся в гряды холмы высотой от ста до двухсот двадцати — двухсот пятидесяти метров. Большинство склонов были пологими, но встречались и обрывы высотой от двух-трёх до полусотни метров и более. Приходилось идти эдаким зигзагом: по гребню холма или гряды до удобного места для того, чтобы перескочить на соседний гребень. То есть большую часть времени мы бежали почти параллельно тракту, под углом от силы градусов десять к нему.
В тот день, когда я пришёл в себя, мы с двурвами, подгоняемые умеренной озабоченностью и поддерживаемые моим полностью восстановившимся энергозапасом, прошли километров тридцать пять. К тракту при этом приблизились на двенадцать-пятнадцать. Весь день мой радар периодически указывал на опасность или врагов, но это было не то. Несколько десятков представителей мелкой нечисти и нежити, две крупные и три мелкие группы гоблинов, одна такая тварь, какая сидела в кустах около точки моего переноса. Мы не отвлекались на них, стараясь пройти с минимальным отклонением от выбранного курса.
Я знал, что ночью у нашего противника окажется явное преимущество, и он попытается догнать нас. Правда, у тёмного эльфа будут две задачи: во-первых, обнаружить, а уже во-вторых — ловить. Но если учесть, что дроу, или трау, или как его ни назови, может развивать скорость километров тридцать-сорок в час, и это по пересечённой местности, то шансы у него есть. Поэтому на ночь костёр, на котором готовили довольно скромный ужин, засыпали песком и накрыли дёрном. Я расставил все известные мне сигнальные и охранные контуры, не только магические, но и чисто механические растяжки.
Тем не менее, ночь прошла сравнительно спокойно. Наутро мы несколько расслабились и сбавили темп. Однако уже через полтора часа после выхода мы, поднимаясь по голому длинному и пологому склону очередного холма, увидели на оставленной нами гряде группу из десятка орков. Если я ещё мог бы надеяться на свой плащ, то двурвов заметить было гораздо проще — их и заметили. Нам оставалось буквально сотню метров до гребня, но на этой сотне нас и обнаружили. Эх, ноги-ноги, уносите всё остальное. Уж который раз…
Не унесли. Нас зажали вскоре после полудня. Точнее сказать, мы позволили себя зажать именно в этом месте. Просто это было самое удобное место для того, чтобы встать в осаду в окрестностях, а сбежать шансов не представлялось — на близких дистанциях орки значительно превосходят двурвов в скорости. Мы засели в седловине на верхушке очередного холма. Ямка образовалась, видимо, как результат обрушения карстовой пещеры. С одной своей стороны холм заканчивался крутым обрывом высотой с десятиэтажку, делая эту сторону практически безопасной. Единственный вход в наше логово располагался на противоположном склоне и представлял собой узкий карниз, последние метров пятьдесят которого прекрасно простреливались из-за глыб известняка, валявшихся на вершине. С севера склоны сходились на внушительной скале, если бы враги забрались на неё, то оказались бы метрах в пятнадцати над нами — на голой округлой макушке площадью с кухонный стол. С южного края котловины, где мы и засели, был полого уходивший вниз гребень, который отделялся от нашей воронки обрывчиком метра два.
Короче говоря, пять орков, сунувшихся было по тропинке и улетевших вниз со стрелой в каждой тушке, объяснили сородичам, что тут шансов нет. Когда преследователи пытались вскарабкаться на гребень, чтобы штурмовать нас с юга — мы внимательно понаблюдали за этим процессом, двурвы даже что-то вроде тотализатора устроили. Потом два подстреленных штурмовика по дороге вниз снесли ещё по три-четыре коллеги каждый. Этот намёк тоже был воспринят правильно, клыкастики растянулись цепью вдоль обоих склонов и стали ждать. Видимо — начальство, или подкрепление. Думаю, они начнут развлечение на закате. Исходя из этого, я выставил парочку приключенцев в караул с наказом: «Не маленькие, сами разберётесь» и завалился вздремнуть. Потому как ночь, по всем приметам, обещала быть активной и насыщенной.
Добравшись до отряда подчинённых ему орков, Квирт, всю дорогу «накручивавший» себя мыслями о позоре и мести, шипел и булькал, как котелок. Первый же орк, нагло и непочтительно уставившийся на голову дарко, поплатился за это разрубленным горлом. Вызванный в палатку тёмного эльфа через десяток минут командир орков вошёл, не поднимая глаз от пола.
— Что, морда, брезгуешь на меня смотреть?
— Нет, просто боюсь…
Этот ответ, как и рассчитывал зеленокожий, польстил чернокожему ушастому мучителю.
— Так, ставлю задачу. Карту читать ты иногда умеешь, так что иди сюда. Всем отрядом выдвигаетесь вот на это место. Берёте след — там человек и два двурва, натопчут прилично. И идёте по этому следу. Если вы, тупые твари, след потеряете — рассыпаетесь цепью и двигаетесь таким вот, смотри и не отвлекайся, образом. Пока не найдёте след или дичь. Догоните — не дайте уйти и шлите ко мне гонца. Если не пришлёте — ночью я вас сам найду. Всё, брысь отсюда!
В первый день погоня не увенчалась успехом, орки трижды теряли след на камнях и в ручьях, но каждый раз находили его и клялись, что двурвы уже близко. Квирт, потративший днём немало сил на лечение, сделал в эту ночь пару коротких вылазок, но ничего не нашёл. Утром он опять выгнал отряд по следу, оставшись на месте ночёвки для отдыха: яркое солнце доставляло ему физическое мучение.
Сразу после обеда к дарко прибежал орк-посыльный.
— Догнали! Загнали на гору и окружили.
— Ага, всё-таки успели в этом году, — ядовито откомментировал тёмный, старательно скрывая злорадство при мысли, что скоро сможет добраться до обидчика и, одновременно, до изрядного запаса вожделенного ресурса.
— Только, там, это… — замялся орк.
Дарко увидел на его морде уже привычный страх и, впервые, уважение к своему начальнику.
— Будешь сопли жевать — прибью гвоздями к дереву.
— Там, командир, не человек вроде третий.
— А кто ж ещё?!
— Похоже, что Страж…
— Какой ещё страж? Что это такое?!
На клыкастой морде отобразилось огромное удивление.
— Ну, Страж Грани, их все знают…
— Я не знаю. Что за тварь такая, откуда берётся?
— Ну, это клан такой у людей, очень особенные бойцы, и всегда в самом важном месте влезают.
— Так всё же, значит, люди?! Прибью сейчас, чтоб голову не морочил!
— Эт не люди, эт смерть! Командир!
— Это Я — смерть! Что ещё?!
— А ты, это.… После Его стрелы выжил? Это страж в тебя попал? Мы там нашли стрелу без наконечника и следы их металла, но не думали…
— Думать вы, и правда, не умеете! — от напоминания о неприятностях хорошее настроение резко начало портиться.
— И ты ещё живой?! — такое искреннее изумление и уважение, какое прозвучало в голосе орка (вроде бы ученик шамана, припомнил Квирт), проняло даже дарко.
— Как видишь, а что?
Орк низко поклонился.
— Ты очень сильный шаман, однако! Сильный-сильный! Урук, которому такая стрела в ухо попадает, умирает очень быстро. Если ухо отрежет сразу — всё равно умирает, ни один шаман помочь не успеет.
Квирт почувствовал, как ледяные паучки промаршировали по хребту и собрались кольцом вокруг пояса.
— Ты, командир, с ним может даже и справишься. Идём, а то он уже семь воинов убил и четверых ранил…
Пару-тройку часов орки не проявляли никакой активности. Один раз имитировали намерение атаковать по карнизу, пару раз пытались стрелять из луков — даже не смешно, у них и на ровном месте дальнобойность почти вдвое меньше моей. При стрельбе снизу вверх всё было и вовсе грустно. Я даже не хотел отстреливаться — думал, пусть тратят боеприпасы сейчас и без толку, чем позже и осмысленно. Правда, когда зелёные минут через десять стрельбу прекратили, парочку подстрелил, в воспитательных целях. А нечего мне руками всякие гадости показывать!
Под шумок орки утащили несколько тел, и через четверть часа от их временного стойбища потянулись три струйки дыма, слишком хлипкие для погребального костра, а вот для костра, на котором обед готовится — в самый раз. Да уж…
А кстати, что там у нас с обедом? Орденские кирпичи давно кончились, стало быть — крупа, котелок, вода, пару полосок сушёного мяса каждому. Ещё бы дрова были — можно бы и сварить. Ну, сами виноваты, решили, что лишний груз. Хе, у меня же ещё где-то на дне мешка несколько галет лежат, которые нас в первые мои дни в этом мире выручали. Вот и ладненько, вот и сытненько.
Одновременно с тем, как я первый раз откусил от галеты, орки резко оживились. Мои представления об их злокозненности не заходили так далеко, чтоб заподозрить в сознательном намерении испортить мой обед. Значит, начальство прибыло. Интересно, данный экземпляр тёмного эльфа днём насколько боеспособен? Следующий час показал, что не очень. Рядовой состав активизировался, даже попытались вскарабкаться на утёс с северной стороны. Если бы при этом не орали — могли бы и подкрасться, хоть и не наверняка. Я на всякий случай тоже залез на верхушку — благо, с моей стороны подъём был проще. Даже угадывалось какое-то подобие ступенек, а на верхушке, кстати сказать, известняк хранил следы давнишнего огня. В принципе — неплохое место для сигнального костра, если по просёлку, огибающему холм снизу, когда-то было более интенсивное движение. Так вот, залез я наверх, выглянул аккуратно за край. Трёх камней и одной молнии хватило, чтоб имитация атаки методом альпинизма прекратилась.
Чуть ближе к вечеру была попытка атаковать вдоль карниза, прикрывшись наспех сколоченными из сырых колотых досок щитами. Вы не пробовали выстроить пародию на «черепаху» на тропе, шириною не более двух метров, когда справа — стена, а слева — пропасть? Вот-вот… нет, метров пять орки ухитрялись даже почти надёжно прикрываться своими столярными антишедеврами, но потом… Кто-то споткнулся, кто-то шагнул шире, кто-то наоборот — щелей было, выбирай — не хочу. Ну и выбрал. Жаль, стрел из стражьего сплава было всего четыре штуки в качестве неприкосновенного запаса. Стоп, уже три! На дроу одну потратил. Пришлось прострелить ногу щитоносца обычной сталью. Кстати, охотничья стрела из карсиала без наконечника вполне пробивает глаз орку, с сорока метров — так с гарантией. И кожу на шее — тоже…
Прибыв в лагерь осаждающих холм подчинённых, Квирт Луоррентан застал почти идиллическую картину: палатки, костры, над которыми жарятся три какие-то туши, сидящие в тенёчке сотник с приближёнными. Вот вояки, жабу им в жёны!
Дарко быстро нашёл всем занятие. В первую очередь, организовал пару атак с целью оценить позицию врагов и их возможности. Да уж, попробовать завалить трупами можно, но потом что делать? Да и нет гарантии, всё зависит от скорострельности этого непонятного Стража. Кстати, эта сволочь продолжает издеваться. Двое воинов во время последней атаки были убиты простыми охотничьими стрелами без наконечников и с оперением из каких-то листьев! Как ещё это понимать, кроме как в качестве знака, что орки для него даже не враги, а так, мелкая дичь?! Между прочим, вполне себе в тёмноэльфийском духе шуточка, от этого она ещё обиднее и оскорбительней.
Решено — надо дождаться темноты, отвлечь внимание атакой орков со всех сторон и, прикрываясь ими, за счёт преимущества в скорости проскочить на вершину. И быстренько вырезать всех троих при помощи клинков и боевой магии дарко. Да, банально и предсказуемо, а куда деваться? Можно попробовать вскарабкаться по скале (тихо, в отличие от орков) и пострелять всех сверху — но сам Квирт обязательно бы посадил на верхушке часового или сторожевое заклинание. Тем более что магией кто-то явно владеет — одного из орков молнией сшибли.
Кстати, неплохо бы расспросить местных подробнее про то, что за тварь такая — Страж. В частности — что он может из магии…
Остаток дня прошёл ожидаемо спокойно. Орки суетились внизу, не слишком напрягаясь при этом. И было их заметно меньше чем раньше. Остальные или отдыхали перед штурмом, или готовили какую-то гадость. С наступлением вечера, часиков в девять по внутренним часам, началось шевеление. Во-первых, на сравнительно пологом склоне появилась шайка орков, голов сорок, с огромными ростовыми щитами всё из тех же сырых свежих колотых досок. Они шли не торопясь, тщательно закрывшись со всех сторон, пару раз останавливаясь отдохнуть после особенно трудных участков. Интересно, а зачем за пределами дальности моей стрельбы черепаху строить-то? Что-то тут нечисто. Оставив Драуна следить за спектаклем, я отправил Гролина осмотреться с верхушки скалы. Кстати говоря, он взбежал туда заметно быстрее, чем я. А что хотеть — дитя гор…
Сам я направился к карнизу. И вовремя — орки атаковали плотным строем и почти тихо. Во всяком случае, без воплей и грохота, хотя и топота их грубой обуви по твёрдой тропе, лязга амуниции было достаточно, чтоб услышать атаку даже в полной темноте метров за сто, а то и больше. Мне пришлось проявить всю свою скорострельность, даже уйти в ускоренный режим. Именно благодаря этому я смог увидеть быструю тёмную тень, пытавшуюся проскочить за спинами орков. Я выстрелил с упреждением — мимо! Это с заклинаниями на скорость снаряда и точность! Второй выстрел — тоже промах! Роняю передового орка под ноги неведомому врагу, заставив замешкаться, третий выстрел — почти попал, но именно что почти! Трау, а это мог быть только он, извернулся и бросился вниз по тропе. Стрела или застряла в скатке у него на спине, или прошла впритирку к телу. Может, и зацепил слегка — но уверенности нет.
Орки, штурмовавшие в лоб, откатились, оставив на тропе около десятка трупов, изрядно её загромоздивших. Клоунов со щитами я угостил морозным облаком, а когда попавшие в эпицентр невезучие бойцы стали падать вместе с полопавшимися от мороза щитами, швырнул в пролом образовавшийся в качестве побочного продукта огненный шар. Рвануло, взвыло, заверещало, и я тут же вернулся к карнизу, оставив охрану тыла на двурва.
С этого момента начались кошки-мышки по самым высоким ставкам. Дарко пытался, высунувшись из-за поворота бросить в нас какой-нибудь пакостью, но быстро понял, что мне выстрелить по пристрелянной точке быстрее, чем ему сначала найти цель, потом прицелиться и, наконец, выстрелить. Но мне приходилось всё время быть в ускоренном режиме восприятия мира. Сколько там мой рекорд, пятнадцать минут? Есть соблазн на минутку выйти из боевого транса, передохнуть. Но тут та ситуация, когда ударение в слове «передохнуть» может очень быстро перескочить с «у» на «о» при малейшей оплошности.
Пару раз удалось угадать планы противника. Например, когда на карнизе наступила внезапная тишина, я как кот на дерево взлетел на скалу и ухитрился поймать «кошку», которую кое-кто метнул снизу. Правда, ответным ходом меня чуть не сдёрнули с этой самой скалы, пришлось бросить трофей. Потом, учуяв шебуршание на тропинке, я бросил туда, к повороту, заморозку. Облако достало кого-то за скалой, послышался звук падения, какой-то лязг. Заклинание имело и побочный эффект — дроу, похоже, пытался проскользнуть под заклинанием из серии «шапка-невидимка», но поскользнулся на образовавшейся вследствие моего эксперимента ледяной корочке. Для меня это выглядело так: взвыл сигнал опасности, на тропинке возник из воздуха улетающий вниз силуэт, энергичный, но неразборчивый возглас…
После этого я рискнул снять ускорение, и так сорок минут держал. Взамен я усилил чувствительность радара и чувства опасности. Вздохнул, оценив состояние резерва маны, и полез в карман за кофейными зёрнами. Приморозил ещё кусок тропы, швырнул «лишнюю» энергию в противоположном направлении — и подсветить, и для острастки. Эх, научиться бы её использовать для пополнения запаса!
А ведь грустно, господа гусары! Ночь — время тёмного эльфа. Он останется бодр и полон сил, в то время как нам будет всё труднее сохранять бодрость и полную бдительность. Нет, уснуть на посту ни мне, ни двурвам не грозит, но уровень внимания неизбежно упадёт. К тому же моего резерва, даже если не будет особо массированных атак, хватит часиков до четырёх утра, максимум — до пяти. А потом что? Жаль, что кавалерию из-за холма ждать не приходится…
Что-то зашуршало на обрыве, с самой неудобной для штурма стороны. Я скользнул в ускоренный режим (мало мне рекорда в сорок минут с лишком!) и шваркнул на звук молнией. Судя по всему, промазал — а значит, дарко уже очухался, змей чернокожий. Опаньки, а это что такое? Глюки, или работа заклинания, воздействующего на восприятие? Или и правда из-за соседнего холмика выбрался какой-то шальной одиночный рыцарь? Нет, это вряд ли: уже стемнело, а это явление я различаю вполне отчётливо метров с четырёхсот. Ну, дроу, ну, зараза! Кастанул-таки на меня какую-то гадость!
Пока я размышлял, глюк, не говоря ни слова, что для миража не удивительно, начал разгонять своего коня по направлению к лагерю болтающихся у подножия орков, одновременно опуская копьё. Вокруг наконечника оружия начал разгораться белый ореол. Нет, не так. Я понял, что этот всадник весь еле заметно светится изнутри. Хм, что-то это мне напоминает?.. Точнее, кого-то, ранее встреченного в этом мире. Тем временем этот не то глюк, не то паладин, двигаясь с моей точки зрения несколько замедленно, как под водой (но не как муха в смоле, в отличие от орков), вышел на финишную прямую. Ореол вокруг наконечника лэнса расширился, отделился от оружия…
Представьте себе скоростной железнодорожный состав, наподобие тех, что носятся по железным дорогам старушки Европы, разгоняясь до трёхсот и более километров. Точнее, форму головного вагона. Вот что-то подобное соткалось из света, нет, из Света, перед паладином. И этот светящийся мощью не то первостихии, не то какого-то божества призрачный экспресс надвигался на толпу моих противников на скорости километров сорок в час. Зеленошкурые в массе своей только-только начали реагировать на новый объект. Кстати, именно поведение противников (а дозорные потянулись к кустам уже давно; точнее, это для меня «потянулись», а так — достаточно резво порскнули) убедило меня в реальности всадника. Орки частью пытались разбегаться, частью — построить «ежа». Некоторые начали стрелять в паладина. Кстати, насчёт стрелять — часть орков начала убегать в сторону, противоположную новой угрозе, а стало быть, ближе ко мне. И скоро они войдут в зону прицельного огня (вот только огня-то и не будет, ещё одно словечко, от которого надо избавляться, местные не поймут).
И вот этот призрачный локомотив прошёл через боевые порядки моих преследователей, как настоящий поезд мог бы пройти сквозь шалаш, построенный на путях. Тушки весом около центнера (а с доспехами и оружием — заведомо больше оного) разлетались в стороны, как вороны. Впечатлило, я даже на какое-то время перестал отстреливать цели в зоне досягаемости. Так, а вот стрелять в спину моему союзнику, да ещё из арбалета — не позволю! Паладин проскочил мимо холма и начал разворачиваться. За какую-то минуту поголовье осаждающих уменьшилось минимум вдвое (только я пристрелил не меньше дюжины). На месте командира орков я бы начал делать ноги…
— Сожги меня сссвет! — послышалось откуда-то с южного склона, почти из-под самого бруствера.
Еще при первых звуках голоса я начал формировать копьё света, а к концу фразы, произнесённой кем-то, движущимся ничуть не медленнее меня, бросил заклинание. «Как пожелаете», — подумалось мне. Сияющий столб ударил во что-то, похожее на жидкое тёмное зеркало. Венчик молний впился в «раму» того, что я определил для себя как портал, а собственно свет вонзился в мерцающее полотнище, сминая его с влажным хрустом. Портал схлопнулся одновременно с тем, как погас свет от заклинания. Не знаю, успел дарко проскочить его или нет.
И позже, гораздо позже, ко мне пришёл вопрос: а почему я, собственно, понял эту фразу про свет? Или почему он говорил на понятном мне языке? И на каком из них?
А пока меня заботили более насущные дела. С уходом тёмного начальства рисунок боя резко сломался. Я с облегчением выскользнул из ускоренного режима, а орки с не меньшим облегчением начали разбегаться, видимо, в расчете на то, что паладин не станет носиться по тёмному полю, рискуя переломать ноги коню. Правильно рассчитывали. Прибив ещё парочку зелёных, болтавшихся на склоне, я кликнул двурвов и начал осторожно спускаться вниз, к дороге.
Всадник, подняв копьё вверх, подъехал ко мне, поднимая забрало. Так это же барон!
— Барон ван Дрын?! Очень, очень рад Вас видеть!
— Я же говорил, что ещё встретимся! — прогудело из шлема. — А что эти твари от вас хотели?
— Они-то, может, и ничего, а вот их начальство.… Впрочем, это история длинная, по дороге расскажу. Ведь нам, надеюсь, по пути?
Думаю, если бы и не по пути было, то барон всё равно бы изменил маршрут, чтоб послушать обещающую быть интересной историю. Кстати, и ему этот бой дался далеко не так просто, как казалось издалека. Сияние переполнявшей его при первой встрече Силы заметно потускнело, плащ на спине оказался разорван, доспех на плече оцарапан (видимо, арбалетным болтом), и сам паладин выглядел уставшим.
Пока мы брели по направлению к ближайшей деревушке и рассказывали о своих похождениях (Драун заливался соловьём, живописуя свои подвиги, Гролин периодически хмыканьем или парой едких слов сбивал пафос), я размышлял над своим спасением. А появление барона именно таковым и было. Если ещё учесть момент прихода этой помощи, сразу после того, как я подумал о «кавалерии из-за холмов» — ох и «рояль» же получается! Не в смысле чего-то королевского, и не одноимённый знаменитый в наших краях спирт, а тот, что случайно находится в кустах, у плохих или ленивых авторов — так под каждым. С другой стороны, вспоминая уж навязший в зубах пример, эскадренный бой в Жёлтом море — там два роскошных, лакированных концертных «Стейнвея» даже не в кустах, а в зарослях незабудок. Имею в виду чудесное и случайное спасение одного адмирала в противовес глупой и противоестественной гибели другого, что резко, на сто восемьдесят градусов, развернуло исход боя, а заодно и всю историю той войны. Так что — хватает в истории «роялей» и похлеще, стало быть — принимаем явление барона как должное. Потом, в разговоре, уточнить надо бы, как его сюда занесло, но не столь это и важно.
Тем более что вдали уже показалась спящая деревушка. Три часа ночи, почему бы им и не спать-то?