Проснулся я от звука голосов.
Говорили двое. Гортанно, резкими голосами — спросонок показалось, что по-немецки. В душе взвился вихрь мыслей, подчас противоречивых. «Что, теперь я Партизан? И буду с Вермахтом воевать?!» С одной стороны — родной мир, с другой — уууу… А если не родной и «уууу», то вообще вилы!
Стараясь не делать резких и размашистых движений, аккуратно цапнул под плащом лежащее рядом оружие, внутренне почти готовый к тому, что это будет в лучшем случае трёхлинейка, а то и охотничий дробовик. Лук и глефу воспринял почти с облегчением. Голоса приблизились, и я начал вслушиваться в полузабытые звуки немецкой, как мне на тот момент всё ещё казалось, речи.
— Во, глянь, лесина готовая, считай, дрова есть!
— Ща я с неё топориком веточек накрошу, на растопку.
— Не торопись — смысла нету. До темноты ещё далеко, а жрать всё равно нечего.
— Хоть кипяточку погреем.
— Ты лучше глянь — вон, колода лежит, замшелая. Лучше по ней топором постучи, а лучше расколи или сбрось в реку. Вдруг под ней дрянь какая живёт, змеюка, к примеру…
До меня начало доходить, что говорят всё же не по-немецки, просто я этот язык воспринимаю как один из давно и хорошо известных, но это мелочи. Самое главное, что «колода», которую собираются скинуть в реку — это я и есть, в моём маскировочном плащике! Ну нет, я сегодня уже купался!
— Я сейчас этот топорик какой-то колоде прямоходящей в развилку воткну!
Ой, как он прыгать умеет! Спиной вперёд, вверх по склону… Интересно, я от «Лиха одноглазого» так же отпрыгивал или нет? В любом случае, балет много потерял, лишившись такого кадра. Понимаю, голосок у меня спросонок не ангельский совсем, но не настолько же!
— Гролин, слева обходи! Сейчас мы эту нечисть на язык укорачивать будем! Да брось ты топор, меч бери!
Ага, раз на нечисть с мечами собрались — то, стало быть, свои. А значит — надо договариваться.
— Мало того, что поспать не дают человеку, мало, что на честно притащенные им дрова права заявляют — так ещё и самого в мечи взять хотят, ну, что ж это творится-то, а?
— А ты точно человек? Уверен?
— Уверен, — я, наконец, встал во весь рост, на всякий случай сжимая в руках проверенную глефу.
Как ни странно, мой вид несколько успокоил явившуюся в гости парочку, а когда я поднял лук и колчан, то они и вовсе повеселели, подошли поближе. Колоритная парочка, надо сказать. Коренастые, рыжебородые, ростом примерно метр тридцать — метр сорок, поперёк себя шире, вылитые гномы[1] из фэнтези, только не с топорами, не считая явно рабочего, а с мечами в руках.
Не гномы, подсказал внутренний голос, а двурвы. То есть — двуединый народ детей гор, берглингов и бергзеров. Эти, похоже, из первых. Гномы — лесные мелкие пакостники, и назвать этих ребят таким словом — сильно оскорбить. Так, что ещё я о них знаю/помню, быстрее, пока разговор не начался.
Берглинги — северная ветвь «двуединого народа», типичные дварфы, горняки, рудознатцы, кузнецы, мастера по камню и металлу. Бергзеры — их южные родственники. Те — помельче в кости, но более пузатые, с длинными, вдвое длиннее, чем у берглингов, пальцами, главные ювелиры Мира. Ну, а где ювелирка и драгметаллы — там и банки. Короче говоря, немцы и швейцарцы, раз уж их язык у меня знание немецкого заместил при Переносе.
Похоже, в этой парочке своеобразное разделение труда. Тот, что шёл впереди (Гролин, вроде бы) — руки, а второй, предположительно, голова. По крайней мере, язык так точно. Вот и сейчас заговорил тот, что сзади.
— Ну, здоров будь, человек. Мы — дети гор, вот он — Гролин, я — Драун.
Берглинг сделал паузу, явно ожидая ответа. Хм, а теперь-то он говорит на другом языке, я его как родной воспринимаю. Не заметил, что я понял их разговор про топор и колоду? Или думает, я по их поведению догадался?
— И вам здоровья, почтенные берглинги, — отвечаю на их языке, ишь, морды удивлённые, — я — человек, Страж. Звать меня… звать меня можете Котом пока.
— Да ну? Настоящий Страж Грани?! Иди ты…
— Не пойду, потому как лень. СТОЙ! Стой, где стоишь, не двигаясяааа!.. Ааа!
Драун замер на месте, стоя на одной ноге и задрав другую. Блин, толку-то, если не та нога в воздухе? Блин, мой котелок!
— Что такое? Опасность, где?!
— Вы опасность. Блин, ну вот что плохого вам моя посуда сделала, а?! Зачем было убивать мой котелок, как гада подколодного?!
— ЭТО вот — котелок? Это ж глина сырая!
— Ну, будущий котелок, какая разница! Как я готовить буду?!
— Ну, как готовить, это не вопрос, было бы что. Мы вон, третий день одной водичкой питаемся.
Я внимательно посмотрел на этих двоих. Странно, на поклонников диет они не похожи. На людей (или нелюдей), которые третьи сутки уходят от висящей на плечах погони, не дающей даже поесть — тоже. Они что, как раз и есть те непонятные и загадочные существа, что ухитряются летом в лесу голодать?! А эти, похоже, решили меня добить окончательно:
— Шли, стало быть, в город ваш, человечий, в Роулинг. Решили уголок срезать, и заблудились. Неделю уже по лесам плутаем…
— Ой, дайте на вас посмотреть. Давно мечтал найти кого-то, кто летом в лесу голодать будет, или того, кто по своей воле заблудится. А тут и то, и другое сразу!
Двурвы насупились.
— Ладно тебе издеваться. Ты, Страж, в лесу как дома. Мы под горой тоже не пропадём, а ты?
— Хм… И то правда. Простите, почтенные, не подумав ляпнул. Моя вина. Ещё раз, простите, почтенные.
— Ладно, простим.
— А чтоб легче прощалось — сейчас будем ужин готовить. Если, конечно, посудой поделитесь.
Эх, какой у них котелок красивый, из красной меди, чудо.
— Ну, против такого мы возражать не будем!
— Значит, договорились. Только мне помощь ваша понадобится.
— Ты, главное, говори, что делать, а мы ради такого случая!.. Э-эх!
* * *
Не прошло и получаса, как я уже помешивал в котелке ароматную похлёбку. Двурвы изнывали, стараясь держаться против ветра от костра и занять себя работой по обустройству лагеря. Я же погрузился в мысли обо всём и ни о чём, переваривая распаковавшийся после встречи с нечистью и последующего сна инфопакет.
Ну, во-первых, сам поединок, если ЭТО позволительно так назвать — форменное безобразие чистой воды. Зачем-то полез в ближний бой, не использовал свой меч, в структуру которого были встроены некоторые магические изыски именно против такого рода противников. Ну, про меч я, допустим просто не знал на тот момент, но в контакт-то зачем лез? Эту дрянь можно заставить воплотиться при помощи жертвенной крови. И не надо делать возмущение, это таки зря — достаточно было порезать палец, смочить кровью деревяшку и закинуть её в кусты, где сидело это. Ранку можно было закрыть имеющимся заклятием лечения малых ран, деревяшку закинуть, привязав к тупой стреле и потом делать из чудища ёжика. От трёх до пяти стрел с наконечниками из «стражьего сплава номер три» — и грузите тушку в ящик.
Этот сплав номер три меня заинтриговал, я полез в Кодекс Стражей, но ничего там не нашёл. Однако в процессе листания — вспомнил.
Сплав номер раз — разработан для изготовления брони. Кроме таких, как я Стражей в Ордене были полноценные маги, послушники, а также тяжеловооружённая пехота и конница — в основном из числа тех, кто не прошёл отбор в Стражи по причине отсутствия способностей к магии. Вот для них-то и был разработан этот сплав, содержащий компоненты, дающие особую защиту от нечисти и нежити. Очень прочный, но сложный в производстве и достаточно дорогой.
Сплав номер два — оружейный. Вот уж где штука драгоценная! Содержит в своём составе «истинное серебро», требует кучи редких ингредиентов в качестве технологических материалов. Сплав очень прочный, почти неуничтожимый и фатальный для всякого рода порождений Мрака и Хаоса. Возможность заготовить впрок слитки отсутствует, оружие изготавливается от сырья «под ключ». Процедура занимает трое суток, при этом необходимо постоянное присутствие двух-трёх сильных магов, а с учётом трёхсменной работы… Короче, продавать такое оружие по тройному весу золота — это отдавать почти даром. Мне бы и хотелось, но ненужного баронства на продажу, чтобы оплатить хоть рапиру, у меня как-то не завалялось…
А вот номер три мог и в руках подержать, и состав знал точно, и всю технологию. Вот воспроизвести — увы, сырья не было, навыков и, опять-таки, магических способностей не хватало. Сплав с высоким содержанием «хладного железа», серебра и кое-чего ещё. Предназначенный для уничтожения всё тех же нечисти, нежити и созданий Нижних Миров, он при попадании в тело таких тварей начинал чудовищно быстро разрушаться, уничтожая цель. Если стрелять в полноразмерного орка-урука, то любое попадание в голову, шею или район сердца — смерть мгновенно (да я думаю, и простого железа кусок вогнать в мозги тоже фатально). При попадании в корпус — успеет сделать два-три шага, в конечность — до пяти-семи шагов, в зависимости от кондиций орка и точного места ранения. Сплав не самый дешёвый, но и не слишком дорогой, вот только одноразовый. И стрел таких у меня было всего семь, да десяток наконечников в рюкзаке. Нет, не стал бы тратить до пяти штук на тварь эту.
Вообще, с металлургией весело получалось. В родном мире прослушал хороший машиностроительный курс, металловедение, материаловедение, теорию обработки материалов, элионные технологии… Однако тут всё это оказалось пока — бесполезным. Почему? Да вот пример, висит, булькает — котелок медный. Медь тут, как вспомнилось, есть обычная, красная (ну, это знакомо, в родном мире тоже есть, нагличане называют brass, для ламп использовалась), а кроме того — медь белая (но не латунь и не бронза), медь монетная и медь поделочная, она же ювелирная. Бронз больше дюжины видов, все названия не говорят ни о чём. Плюс — широкое использование в металлургии магических практик и компонентов.
Короче, до составления таблицы соответствий сплавов земных и местных, о своих знаниях в металлообработке надо подзабыть.
Так, пора добавить гвоздику и лаврушку, чеснок пока рановато. Как двурвы-то извелись. А как помогали заготавливать продукты, поминутно удивляясь и охая! Я постарался сделать как можно вкуснее на подножных (в буквальном смысле) компонентах. В речке добыл пару полуметровых кусков корневища кувшинки жёлтой, на роль картошки. На лугу парочка заблужденцев накопала корней лопуха и несколько корневищ хрена. Конечно, для заготовки острой приправы под тем же названием был не сезон, а вот как овощ в рагу — нормально. В той же речке, не мудрствуя лукаво, наловили перловиц, этих “пресноводных мидий”, наколупали мяса. Потом добыли ещё кое-что. Вспомнив, не смог удержаться от ухмылки.
Говорливый Драун ловил ракушек, не заходя глубже, чем по пояс и держась подальше от омута. Как самый голодный, он добывал побольше корма, пока мы с Гролином чистили-резали заготовленное ранее. Внезапно он заорал диким голосом и рванул к берегу, с воплями:
А-а-а-а! Водяной змей! Спасайте, помогите, он сожрёт меня!
Через три секунды я был уже у кромки воды со всё той же глефой, всмотрелся в реку, подождал пару мгновений, нанёс стремительный рубящий удар с оттягом, подцепил тушку, повернув лезвие плашмя, выбросил на берег.
— Это кто? Оно очень опасное? — спросил Гролин, опасливо приближаясь ко мне. Драун дрожал мелкой дрожью на верху обрыва.
— О, да! Жуткая тварь — заползает в штаны и вгрызается в тело в самой уязвимой части, после чего выедает жертву изнутри. При этом хвост торчит наружу, заменяя собой то, что было отгрызено первым!
Один из берглингов икнул, другой забормотал благодарственную молитву Духу Гор. Я сам испортил тожественность момента, заржав, как артиллерийский конь.
— Успокойтесь, абсолютно безвредная и безобидная животина, называется уж. Видите, пара оранжевых пятен за головой?
— А, ик! А зачем было его убивать? Если оно безобидное?!
— Интересные вы, ребятки. То рассказываете жалобно, что три дня не жрамши, то от дармового мяса отказываетесь. Гляньте, какая колбаса с глазами! Точнее, уже без глаз…
* * *
От размышлений меня оторвал вид всё того же Драуна, гордо шествующего к родникам с охапкой тряпок.
— Эй, друже! А куда это ты собрался?
— Да вот, портянки простирнуть, бельишко, опять-таки. В реку лезть не хочу, там живность разная, а в роднике и вода чистая, и всё видно…
Я сел, где стоял.
— Ребяааата… Вы что, озверели окончательно? Или совсем нет не только способностей к магии, но даже и элементарного ощущения Сил? Или это у вас такое хобби — Алтари осквернять? Так я пойду тогда, поищу себе другую полянку, подальше…
Как-то жалобно у меня получилось и растерянно.
— Какой ещё «алтарь»?
— Вон тот самый, Алтарь Светлых Вод, на трёх ключах.
— На двух…
— На трёх — третий на дне реки. Когда это, скажите, вода мешала Воде?
— Точно знаешь?
— Абсолютно, даже подпитался от него немного.
Берглинг задумчиво почесал в затылке (звук был — как шпателем по кирпичной стене), повернулся и молча потопал к броду через реку. А я стал доваривать рагу, вспоминая кусочек информации о Местах Силы.
«Место, где в Мир является, воплощаясь в зримых для любого, обладающего Даром, проявлениях, одна из Сил, питающих и держащих его, называется Источником Силы». Эко завернули авторы наставления. Если своими словами, без освящённых давними традициями наукообразных периодов, то точка, где равно проявляются две силы, называется Алтарём, три — Храм, четыре — Собор и, наконец, точка воплощения пяти Сил называется Престолом Сил. При этом если в Алтаре, Храме или Соборе участвует Астрал, то добавляется слово «свет» или «тьма», в зависимости от полярности пятой стихии. Если его нет — то, соответственно, «природы». Например, Светлый Храм Пламенного Ветра, или Собор Сил Природы. Это ОЧЕНЬ кратко, на самом деле топонимика Мест Силы — вполне себе полноправный раздел в местной геральдике.
Причём Престолов было очень мало — широкой публике было известно пять. Менее широкая общественность знала больше. Например, один из Светлых Престолов находится в сердце Твердыни Туманов, один из Тёмных — в землях орков, маги ордена даже определили его координаты. Великие маги, по-настоящему Великие, способные ощутить и осознать течение потоков Сил в масштабах всего Мира, могли определять точное количество и места расположения Престолов, но сообщали об этом не всем. Мне, как рядовому Стражу, было достоверно известно о семи, и я знал, что всего их не более дюжины.
С уменьшением ранга количество Мест росло нелинейно и многократно, как минимум на порядок на каждой ступеньке. Соборов Сил было около двух сотен, Храмов — не менее трёх тысяч, Алтарей — тысяч пятьдесят-семьдесят. Источников — почитай, в каждой деревне или рядом с ней. Если это не Тёмный Источник, понятное дело, от таких даров природы Светлые расы старались держаться подальше.
— Эй, народ! Вы ужинать не передумали?
— Уррраааааааа!
* * *
После того, как выхлебали моё рагу и вылизали котелок, мы втроём попили настоящего чаю. Ещё в своём мире я отдал некоей даме в дружественном лагере пакетик белого перца, один из трёх, а взамен она отсыпала мне пару ложек какого-то «особенного» чаю. Крупный лист — обещает быть ароматным, но не очень крепким — на ночь самое то. В ходе поисков компонентов для чаепития я нашёл тубус с патентом. Прочитал и ещё несколько раз заставил, надеюсь, икнуть того, кто этот Патент мне готовил. Ну, по крайней мере, надеюсь, что заставил. А причиной тому — имечко. Витольдус Дик Фелиниан — это мне теперь такой кличкой называться до самого конца пребывания в этом Мире?! Мало того, что самую нелюбимую форму моего настоящего имени взяли, так ещё и над излюбленным ником поиздевались от души…
Добавил пару листиков душицы, насыпал из запасов кускового сахару. Вообще — с травами надо поступать аккуратно. А то ведь, изгаляются люди над собой, как только могут. Один из самых распространенных фокусов — зверобой. Никто, почему-то, не задумывается: а откуда такое название, почему эту чудо-травку не ест ни одно животное? Да хоть изучить его действие и противопоказания! Короче говоря, мужчины, если вы ещё в репродуктивном возрасте и соответствующая функция организма дорога вам не только как напоминание о молодости — не пейте! Потому как иначе через пару-тройку лет будете закусывать свой чаёк «Виагрой» не для эпических подвигов, а для элементарной отдачи долга (супружеского) и жаловаться на «совсем испортившуюся экологию».
Ведь никто же не станет просто так, «на всякий случай» есть антибиотики горстями (клинические, из практики психиатра, случаи не рассматриваю)? Или, скажем, барбитураты пачками? А вот те же препараты, но растительного происхождения и не «упакованные» в таблетки — запросто. С непоколебимой уверенностью, что «это же травки, они от природы, они не навредят». Да, конечно — белена или вороний глаз тоже травки, но безобидными их не назовёшь. «Это другое», говорите? Частенько люди берутся составлять «травяные чаи» вообще не имея никакого представления о действии большей части ингредиентов своей смеси. На моей памяти одна любительница мешала две травки успокоительные, одну снотворную и к ним в довесок — мочегонное. Неделю пила литрами это месиво, причём — на ночь. После чего жаловалась на плохой сон и отёчность. Она же додумалась поить бабку-гипертоника смесью, включавшей в себя элеутерококк, а деда с повышенным протромбином — аронией черноплодной кормила. А уж смешать в одном чайнике бодрящее с успокоительным вообще в порядке вещей. На такое смотреть-то больно, а уж в цензурных выражениях отакзаться от настойчиво, если не навязчиво, предлагаемой в качестве угощения отравы…
Чай двурвам понравился. Сахар — ещё больше. После ужина мы втроём насобирали молодых побегов папоротника, я замариновал их в найденном среди кузнечных запасов берглингов уксусе на утро. Заварив ещё чайку, стали устраиваться на ночлег. Для этого приволокли пару засохших на корню сосен, после чего я четвёртый раз за сутки провёл ритуал, окружив лагерь огненным куполом. Пояснил, что вот за этот круг выходить не нужно, заклинание одноразовое, но мощное. Рассказал для примера о первом применении данного способа защиты в этом мире и пошёл спать, поскольку дежурить мне выпало последним.
Мои новые знакомые остались попивать чаёк у костра и завели приглушенную беседу. Я же, разумеется, напряг все свои способности, чтобы подслушать. Не торопитесь осуждать меня — я знаком с этой парочкой меньше суток, всё, что знаю о них — знаю с их слов. Доверять им полностью и безоглядно? Щаззз, только разбегусь как следует! Странно, рассказчиком выступает молчаливый Гролин, а болтливый Драун только вставлял вопросы и осторожные замечания. А разговор, кстати говоря, шёл обо мне, о доверии и о Стражах.
— Слушай, не понимаю я тебя, — тихонько бубнил Драун. — Ты же из бочки с водою поковку голой рукой не возьмёшь, на всякий случай, а тут сразу поверил.
— Дурень ты. Это же Страж! Настоящий страж, уж я-то знаю, встречал когда-то и способы проверки знаю.
— Ну и что, что Страж. Всё-таки верховик… Кстати, расскажи, когда это ты со Стражами познакомился?
И Гролин заговорил, для простого горняка, каким казался, как-то очень уж складно.
* * *
Семь лет назад, если помнишь, была крупная ссора нашего клана с одним верховиком, графом вроде, который городом Пармоном правил. Как раз в разгар орочьего нашествия поцапались, нашли время. И граф этот, стоя рождённый, да на каменном полу, и наши старейшины, как на отливку горячую сели… Короче, расплевались вконец, собрались всем кварталом, погрузили скарб, детишек, домочадцев и двинули из города в горы.
Везли старейшины, что на переговоры с графом приезжали, какой-то ларец, нам сказали только, что его содержимое «не должно попасть в руки тех, кто настроен недружественно к Детям Гор ни при каких обстоятельствах». Охрана при нашем караване была — две с половиной сотни латников Каменного Щита да почти три сотни ополченцев.
Шли неделю — тихо и спокойно. Однако за сутки до родного поселения, в какой-то деревушке верховников, встретили нас гонцы от Подгорного Трона и приказали всей охране срочно идти на юг — там орки навалились на один из наших городов, возникла угроза захвата. А нам, мол, осталось идти один световой день, и врага рядом нет.
Короче, утром мы вышли, имея в охране дюжину ополченцев, причем или старых, или хворых, или молодых совсем. И вот, на полпути от деревни до гор мы попали. Вышли на гребень очередного увала, а перед нами на лугу, поперёк дороги — полторы сотни орков. Причём не какой-то мелочи, снайгов легковооружённых так всего три десятка, с луками да дротиками, а сверх того — два десятка рейдеров на волках, да сотня уруков из Багрового Когтя.
Как, говоришь? Вот именно — офонарели мы. Стали к смерти готовиться, старейшины с шаманом затеяли прятать сундучок, орки начали эдак не торопясь, с удовольствием даже, в цепь разворачиваться. Представь: стоим головой каравана на гребне, впереди — ровное поле, склон, но такой пологий, что почти и нет. Впереди, в каких-то четырёх сотнях шагов — орки. Сзади — поле, слева — овраг, вдоль дороги. Справа, в паре сотен шагов начинаются какие-то кустики, дальше, шагов через тысячу — лес.
Детишек бы отправить в лес, с бабами, да боязно — кто его знает, сколько там по кустам снайг да гоблинов понатыкано. Развернули мы передний воз, встали перед ним строем, прощаемся друг с другом. И тут, из травы, что гному по пояс, выходят трое — в плащах эльфийских, с луками, с мечами — Стражи, при полном параде. Ну, думаю, хоть недаром помрём, прихватим с собой орочьей крови.
А эти что-то старейшинам сказали, на воз вскочили, благо тот без верха был, луки в руки схватили, посовещались коротенько… Трое их было, двое постарше, один молодой ещё. Да только у того молодого — перстень Мастера-лучника на пальце был, а у старших на колчанах темляки, пятихвостки. Знаешь, что это значит? Правильно, чтоб доказать право своё на него — надо поднять в воздух пять стрел, чтоб последняя с тетивы сошла раньше, чем первая в цель попадёт. И чтобы каждая следующая раскалывала древко предыдущей. И повторить три раза за три дня, в любой момент, как Мастера прикажут, без подготовки.
Так вот, орков-лучников эти трое постелили чуть не с ленцой, на расстоянии двести пятьдесят шагов, ближе не пустили. Потом перебили всадников и их зверей. А потом начался цирк… К тому времени сотня уруков была на расстоянии двухсот шагов. Шли, сомкнув щиты, сплошная стена. А у нас — дюжина, с позволения сказать, пехотинцев да три лучника. Зато каких!
Вот представь картинку: идёт здоровенный орчара, весь в броне, щитом прикрыт, голову наклонил, из-за края щита только шлем и виден. И вот в этот шлем бьют сразу две стрелы, мощно бьют. Голова у орка откидывается назад, между щитом и шлемом возникает щёлка, на миг всего и тонкая, в палец. И в эту щель влетает третья стрела. Не простая, со стражьим сплавом. Орк, понятное дело — труп, он ещё падает, как над ним пролетают ещё две стрелы — в шеи его соседям, третья — сшибает орка, что вслед за первым шёл и пытался его место занять!
И раньше, чем успеешь сказать «спаси меня, дух Гор, сына твоего» — в стене щитов дыра, как шахтные ворота. А главное диво в этом всём вот в чём: когда те две первые стрелы орка в лоб ударили — каждый из Стражей уже ещё по три-четыре в воздух поднял! И почти все — в цель. Почти, а не все, потому как бой: то орк о кочку споткнется, и его смерть над головой прожужжит, то щитом зелёный отмахнётся.
И что удивило — орки пёрли, как будто их сзади кирпичная стена подпирала. Или просто знали, что от Стража в чистом поле не убежишь, и потому пытались прорваться вплотную. Короче, самый шустрый и живучий орк не добежал до нашего воза ровно дюжину шагов, сам мерил потом. Этот успел бросить на бегу топорик и дротик. Топорик я щитом отбил, а дротик мой сосед перехватил. Вот и всё наше участие.
А после я увидел, чего это стоило Стражам. Мало, что у них на троих осталось пять стрел, из которых три — охотничьи, с костяным двузубым наконечником, на птицу. У молодого самого перчатка на левой руке лопнула и свалилась. И от запястья до середины большого пальца была одна сплошная рана, тетивой нарубленная, с белеющей внутри костью. Лук мокрый от крови, на помосте телеги — длинная лужица, тёмная, лаковая…
Ты представь только — ему каждый выстрел, как пытка был, а он бил так, как я не видел ни до, ни после и даже не представлял, что бывает! К нему подскочили старшие, заклинаний пару кинули, кровь остановили, тут и наши старейшины подошли, с благодарностью. Увидели эту кровавую лужу, на руку глянули, на колчаны пустые — и аж побелели. Колени преклонили, как в храме, благодарить стали. А стражи только и сказали:
— Мы выполняли Долг перед Орденом и Миром, не надо нас благодарить, мы сделали то, что были обязаны.
Но наши нашли-таки, что поднести. Открыли тот самый ларец, достали из него кожаный мешочек, а в нём — пять дюжин Рунных Трилистников! Да-да, я тоже ахнул. А старейшина наш и говорит:
— Вы потратили все ваши стрелы на наше спасение. Так возьмите же от нас замену!
Молча поклонились Стражи, приняли наконечники и — ушли. А Долг Крови наш клан всё равно на себя принял. И Подгорные Владыки позже признали этот Долг за всем народом. Наш же глава Клана ту окровавленную доску вынул аккуратно, оправил в золото и мифрил и установил в святилище Клана.
Для чего, спрашиваешь, это нужно было Ордену? Да кто ж скажет. Одно знаю — наши старейшины вернулись к графу, пошли на уступки в переговорах, он — тоже. И помирились, и поселились там опять. А могло всё войной окончиться. Может, для того и приходили Стражи, чтоб междоусобицы не допустить, перед лицом врага? Кто ж их знает…
* * *
Умолкли, допив чай, берглинги, отправился спать Гролин, оставив на часах непривычно притихшего Драуна. Задремал и я. Вот только почему-то зудела левая кисть, от запястья до середины большого пальца. И тревожная мысль билась сквозь сон в голове, как птица в клетке: «Только бы тетива не намокла… Только бы не отсырела тетива!..»
И крутился перед глазами трёхгранный наконечник для тяжёлой стрелы. Красивый, из тёмного металла, с высокими рёбрами, в каждом ребре — треугольное сквозное отверстие, в отверстиях — пластинки из разных редких сплавов, на каждом — прорезная руна. Две руны Сродства и одна — руна Преодоления. Такой наконечник пройдёт сквозь любую броню, включая гномий тяжёлый доспех, так, как будто брони и вовсе нет. Конечно, если на кирасу не наложены особые заклятья, именно против таких стрел. Тогда должно добавиться четвёртое ребро и четвёртая руна…
И стояла перед глазами картина, как рушатся на землю подрубленными дубами, один за другим, как пшеница под серпом, пять дюжин чёрных троллей, почти неуязвимых гвардейцев, прикрывавших штабной шатёр тёмного воинства…
[1] В оригинале они там dwarf’ы — просто когда-то кому-то из переводчиков было лень объяснять, вот и валят в переводной литературе в одну кучу гномов, дварфов, цвергов… Подчас так даже и спрайтов многострадальных туда же (хоть чаще всё же их обзывают «феечками», «пикси» или даже «эльфами», хоть и «цветочными»).