Я застыл на том же месте спиной к выходу из прихожей не в силах пошевелиться. Одиночество невозможно победить или спугнуть самому, оно сковывает тело и туманит разум, заставляя человека испытывать неестественный животный страх.
Сердце начало учащенно биться, с силой ударяясь в рёбра, а во рту пересохло.
У кого-то это боязнь смерти в пустой комнате, без близких и любимых, без последних секунд внутреннего спокойствия, что всё было не зря, что ты жил, а не существовал. Другие не могут находиться вне центра внимания окружающих, когда мир перестает вертеться вокруг них, их жизнь вдруг теряет смысл и они гаснут.
Кожу буквально облепил холодный пот, дыхание стало резким и прерывистым, мышцы рук начали дрожать.
Я всегда думал, что боятся только слабые люди, не способные преодолеть свой маленький, дивно выстроенный в собственном сознании мир иллюзий и надежд. Который, сталкиваясь с реальностью, рассыпался в прах. Всегда и беспрекословно.
Пульс в висках участился до барабанной дроби, кулаки начали судорожно сжиматься и разжиматься, а колени подогнулись, не выдерживая резко потяжелевшего тела.
В новой жизни я мог бы считаться спасенным божественным провидением, ведь очутился в здоровом теле. Почки оказались на месте, руки не украшали шрамы от постоянных уколов игл, безразличное ожидание сменилось неизвестностью. Однако, очнувшись в кровати, в окружении совершенно незнакомых мне людей, я не забыл, что было до того, как потерял сознание в капсуле.
Я помнил, но меня, моё эго, моё я, никто не знал. Не наступившее будущее стало прошлым, и я испугался. В первый раз с детства по-настоящему ощутил страх. Боялся до дрожи, до пустоты в груди, до немого крика, навсегда оставшегося в груди. Я был не вовсе мертвый, не совсем живой. Время сжалось до субъективного, а дни, проведённые в постели, показались мгновением.
Тогда, я смог очнуться лишь через три дня, а первым, что услышал, был тихий испуганный девичий голосок: «С…свят?». Моим мостиком к реальности стала невысокая хрупкая девочка с двумя косичками тёмных волос и глазами загнанного оленёнка, которая, заметив, что я в сознании, мелко задрожала, развернулась и выскочила из комнаты.
Я усилием воли вернул сознание из воспоминаний о прошлом в настоящее и рванул к двери в спальную, но после двух шагов потерял равновесие и упал на колени. На четвереньках смог добраться до двери и толчком правой руки открыл её. Воздух, мне нужно на балкон.
— Ха-ха. аха-ха. ха! — разразился я хриплым рваным смехом, не узнавая свой собственный голос. Он будто раздавался со стороны и принадлежал не мне.
Еще одно усилие, и я оказался у балкона. Повезло, дверь была открыта. Дрожа от нехватки воздуха и напряжения, я обессиленно перевалился через порог, а спина больно встретилась с теплым полом балкона. Рот открывался и закрывался сам собой, позволяя свежему утреннему воздуху проникать в легкие.
Через десяток выдохов я смог ухватиться за отголосок мысли и с трудом произнес:
— Кажется, полегчало.
Я едва смог подняться и на негнущихся ногах, всё ещё мелко дрожа всем телом, медленно поковылял к шкафу-купе. Открыл левую створку, взял чистую футболку, переоделся и без сил рухнул на кровать. Если бы я верил в Бога, то, пожалуй, помолился бы ему, ну или ей. Вот бы сейчас не валяться на кровати, как тюфяк, а почитать что-нибудь. Ну хоть бы о богах, но вот незадача, единственный интересный роман про богов писателя-фантаста начала двадцать первого века не увидел жизнь в этом мире. Жаль.
Последний раз паническая атака случилась у меня два года назад в поместье Львовых, когда я обедал с новыми родственниками. В Имперской академии, конечно, кормили как на убой, так как молодым курсантам после тяжелых тренировок и занятий по обязательным предметам требовалась прорва энергии. Тем не менее, сестра обеды прогуливала, предпочитая библиотеку или сад, а Антон, мой «старший брат», всегда отказывался по причине усталости или занятости «делами рода». Поэтому ел я в компании лишь главы нашей ветви.
В Имперской военной академии отпускали домой на месяц летом и на неделю зимой. Зимние каникулы я предпочитал проводить за физической подготовкой и дополнительными занятиями в библиотеке академии, навещая дом лишь на Новый Год и первое число. Летом же, как и положено, на всё время приезжал в поместье в Солнечногорске, которое так и не стало для меня домом.
Сначала, совершенно неожиданно, это почётное место заняла военная академия. В основном благодаря характеру и закалке Игната Васильевича Образцова, который, несмотря на рыжую шевелюру, носит странное прозвище «Синий». Он всегда вёл уроки, не повышая голоса и не угрожая наказаниями курсантам, но на истории, как военной, так и общей, всегда царила идеальная дисциплина. Почему? Игнат Васильевич, несмотря на свой возраст в сорок с хвостиком, обладал богатырским телосложением. Рост под два метра и приблизительно такая же ширина плеч и размер кулака. Он их при мне, кстати, никогда не применял.
Впрочем, не вижу причин для мастера-волшебника пользоваться кулаками. Игнат Васильевич помог мне восполнить знания, в которых проще было посчитать то, что мне известно, своим любимым методом: я дам тебе дополнительную литературу, но есть один нюанс. Оценивались мои усилия лишь по двухбалльной шкале «сдал-не сдал», где первое означало «успешно». С другой стороны, с моими знаниями на тот момент на «хорошо» или «отлично» можно было даже не рассчитывать.
Именно за очередным обедом с Андреем Ростиславовичем, во время моего месячного летнего каникулярного отпуска, я перестал понимать почему так мало времени провожу дома в поместье, не интересуюсь помолвкой, которую в очередной раз предлагал отец, ведь девушка-то действительно из неплохого рода. Можно и забыть уже о Москве и Мише. Стоп, причем здесь Трубецкой и почему нужно забыть о моём друге и столице? Вот тогда меня и переклинило.
— Летая к звёздам, перестаёшь пугаться высоты, но, витая в облаках, начинаешь бояться падения, — произнёс одну из фраз Графа вслух.
Надеюсь, он не скис после того, как я исчез. Или, возможно, тело Михаила Маркова всё ещё лежит в капсуле в лаборатории «Астрала». Не знаю, но надеюсь, что художник смог найти силы жить дальше за четыре с половиной года. Я бы не хотел, чтобы мое путешествие по Галактике, оказавшееся билетом в один конец, стало таковым и для него.
Нужно отвлечься, иначе опять раскисну или потеряю голову.
Я повернул голову направо и начал медленно осматривать комнату. Бежевые стены, шторы, балкон, шкаф, ничего интересного. А потом взгляд сам собой упал на прикроватную тумбочку с газетами. Вчерашние, но тоже подойдёт.
Верхним оказалось местное издание «Найроби Мир» на русском языке, в котором кроме новостей о столице можно было узнать последние изменения во всей Кенийской Свободной Республике и Африке.
На первой же странице красовался крупный заголовок: «Сомалийские пираты — континентальная угроза». Статья, как можно догадаться, посвящена агрессии со стороны Сомали, читай Италии, которая направлена против рода Татищевых, то есть Российской Империи. В теории, причин для вмешательства у нашего императора нет, война мелких сомалийских дворян с одним родом — не его калибр. На деле, Иностранный Корпус отбивается от мелких групп итальянских наёмников. Зачем? Конструкт. Автор же пишет об их возможности блокировать порты и прерывать водное сообщение с Европой. Интересный взгляд.
Следующая статья занимала три разворота и была скорее похожа на небольшое исследование. Любопытство — не порок, заглянем внутрь. Интересно же.
«Пороховая бочка колониальных империй» — это очень точное название для Африки, нужно запомнить. Автор описывает предпосылки создания системы сдерживания и противовесов, которая сейчас является необходимостью для всех участников в судьбе континента, а также рассматривает перспективы сближения империй и возможности формирования новых альянсов.
В Африке сейчас находятся колонии многих крупных игроков, и если раньше это были просто ресурсные и сельскохозяйственные «придатки», то с обнаружением конструкта, способного обеспечить качественный рост магов страны-владельца как пассивно, просто потому что огромный кристалл есть, так и с помощью артефактов, ситуация изменилась.
В Западную и Экваториальную Африку и Алжир, подконтрольные Франции, последние десятилетия начали стекаться боевитые роды, официально для противостояния захватнической политике Британской Империи и поддержания порядка в качестве миротворческих сил. С последним я соглашусь: французские свободные роды творить умеют, но только не мир, а разрушение и хаос. Автор разделяет мой скепсис и приводит в пример анти-колониальную войну в Эфиопии в 1913 году.
После смерти предыдущего императора, Тэкле Третьего, итальянцы, которые весь конец девятнадцатого — начало двадцатого века провоцировали приграничные стычки с эфиопскими родами, чтобы получить казус белли, право на объявление войны, решили, что настал подходящий момент для стремительного расширения колониальных владений.
Предполагалось, что захват Эфиопии будет осуществлен в кратчайшие сроки, пока новый император, Теодрос Четвёртый, происходящий из рода потомков династии царя Соломона, не взошел на престол. Война началась и несколько недель эфиопские войска под предводительством Теодроса оказывали ожесточенное сопротивление, но итальянские силы продвигались вглубь страны и в конечном счёте смогли взять императора в плен. Казалось бы, причём тут французы?
Дело в том, что в Аддис-Абебе, столице Эфиопии, гостил Франсис «Бастард» де Бальц, внебрачный сын одного из представителей старшей ветви Де Бальц, одного из древнейших родов Франции, происходящего из Прованса. И пусть род почти прервался и их остались единицы, когда-то представители де Бальц могли бросить вызов королевской династии Испании, который, справедливости ради, закончился тяжелым поражением и практически полным истреблением сразу нескольких дворянских ветвей французских магов. Но это к делу не относится.
К тому же, прозвище «Бастард» Франсис получил не столько как внебрачный сын, а скорее из-за своего стиля ведения боя и безжалостности. Враги чаще называли его ублюдок, но только за спиной. Магов своего рода. На другом материке. И шёпотом. А исконными врагами рода де Бальц, барабанная дробь, кроме испанцев являются итальянцы, так как французы на протяжении сотен лет вели родовые войны в Южной Италии и Сицилии.
Франсис, к несчастью, редко путешествовал один, а свита у него была подходящая. Как говорится, покажи мне своего друга, и я скажу кто ты. Бастард со свитой настолько втянулись в ночную жизнь в столице Эфиопии, что обнаружили итальянских магов только когда начались бои в пригороде Аддис-Абебы, которые Франсис со свитой восприняли как продолжение банкета. Не стоит отмечать, что дальше пригородов итальянцы не продвинулись, а от контрнаступления спасли лишь своевременный мирный договор, огромная контрибуция и пакт о ненападении на двадцать пять лет между Эфиопией и Италией.
Есть мнение, что уж слишком Франсис был силён для бастарда от простолюдинки, как было озвучено после его рождения. Его настоящая мать скорее всего была из одной из могучих семей с длинной родословной, которым не к лицу было признавать сторонние связи, а уж тем более внебрачных детей. А когда выяснилась его истинная сила, переговоров ни с кем француз не вёл. Ублюдок, что ещё сказать. Но не стоит дёргаться, он уже лет семьдесят мёртв.
Интересная история, впрочем, история редко бывает скучной. А как зовут автора? Зейтуни, никогда не слышал. Может быть, пишет под несколькими псевдонимами или редко публикуется в газетах Найроби.
Далее, на севере и северо-востоке Африки находятся упомянутые выше итальянцы, то есть их колонии — Сомали, Эритрея и Ливия, а последняя и вовсе соседствует с Алжиром. Здесь автор также упоминает Кенийскую Свободную Республику в контексте противостояния империй на границе колониальных владений и нападений итальянских родов на корабли, следующие через порт Момбасы.
Эфиопию, Египет, а также бельгийские Конго и Либерию как страны, придерживающиеся нейтралитета, автор располагает в категорию ключевых для изменения текущего стратегического баланса. Конго, кстати, находится в центре континента в окружении потенциальных конкурентов, так что политика невмешательства скорее вынужденная. Своеобразная Швейцария. Британские провинции и кенийская Свободная республика на востоке, Французская Африка на северо-западе, португальские Ангола и Мозамбик на юге и юго-востоке.
И в заключение, Зейтуни высказывается в поддержку теории о потенциальном сближении монархий в связи с необходимостью противостоять магическому росту противников. Трава в гостях всегда зеленее, но мне слабо верится, что империи-колониалисты пойдут на бóльшие уступки чем сейчас для потенциальных совместных операций против Российской Империи, как считает автор. План действия через коренное население, повышение социального напряжения, акции устрашения, а в качестве подтверждения только прецедент с Россией и Британией. Хотя идея интересная, надо будет про местное население у Бенни поинтересоваться, он точно должен быть в курсе.
Точно! Я же сегодня до сеанса связи с родиной хотел сходить на рынок Масаи. Сегодня суббота, а в следующий раз распорядок моих выходных и график работы рынка совпадут не скоро. Откуда я знаю, куда и когда переедут бродячие торговцы? Связи с Тайной Канцелярией и военным руководством Иностранного корпуса позволили создать аналитический отдел, отслеживающий динамику цен, тенденции развития внутреннего рынка Найроби и определять наиболее выгодные для потенциального привлечения инвестиционного… ладно, ладно.
Фэйт на электронную почту скинула расписание на месяц вперёд. Этот рынок такой же бродячий, как и белобрысый пёс, который прибился к Масаи ещё до моего переезда в Кению. Нет, я не про Бенни, он всё же мулат, а не альбинос. Рынку Масаи нужно поддерживать репутацию для привлечения туристов, так что последние получают загадку и развлечение, а торговцы — клиентов и деньги. Все в выигрыше.
Проигрываю только я, так как зачитался и теперь придётся переждать дневной солнцепёк. Ну хотя бы пару часов до того, как солнце покинет зенит и безвозвратно бросится в распростертые объятия запада.
Я отложил «Найроби Мир» и глянул на стопку газет на тумбочке. Теоретически я мог бы взять в руки телефон, выйти в Сеть и найти там все последние издания. Интернет в Найроби стоит недорого, а во многих кафе, ресторанах и общественных местах работает беспроводная сеть.
Тем не менее, есть в чтении бумажной литературы какой-то шарм и сакральное значение, будто писатель оставил частичку души на бумаге, а затем поделился с тобой. Более того, доставляет тактильное и эстетическое удовольствие полистать бумажные журналы или просто посмотреть заголовки, чем, в принципе, и можно заняться.
Перебрав несколько газет, я увидел крупное название «Голос Республики» на главной странице. Вот и юмористический раздел вырисовывается. Эта газета выпускается в издательстве «Смоленск», и находится оно прямо напротив восточной части квартала, который занимает Иностранный корпус. Буквально через дорогу. Через шоссе А104. Внимание вопрос, каким образом связаны Кения, Смоленск и Иностранный Корпус? Ну конечно же напрямую, ведь россияне и кенийцы — братья навек. По крайней мере, это официальная позиция «Голоса Республики».
А если добавить в шуточную палитру серьёзных красок, то род, который восходит к Смоленским князьям и которому достались имения и земли на территории Кенийской Свободной Республики, является владельцем этой газеты. Татищевы. Думаю, что кому-то из совета рода захотелось вернуться к корням, вот и решили назвать издательство именно так. Вряд ли на улицах Найроби можно часто услышать «я работаю в Смоленске, а живу тут, за углом».
Пролистав газеты, при этом обращая внимание лишь на заголовки, я смог составить личный топ новостей.
Бронза уходит небольшой статейке о недавней стычке в Тайване, неведомо как пробившейся сквозь развороты таких грандов как «Найроби Мир», «Вестник» и прочих. Да, в Найроби можно купить газеты и книги из Российской Империи, хотя издания отличаются направленностью и охватом. Всё же больший фокус на Африке и толика новостей о России и императорской семье. Чего не встретишь, так это жёлтых статей о дуэлях аристократов и подковерных играх дворян, всё же здесь это мало кого интересует.
Теперь о Тайване. Похоже, что отношения между Японией, владеющей островом, и Китаем, который в своё время этот остров упустил, идут на новый виток обострения. А самые сильные, вселенские и непреодолимые противоречия возникают где? Правильно, у конструктов Древних, или на территориях смежных с ними. Вообще, история Тайваня в этом мире слегка отличается, и уж точно является чуть более сложной, чем история Кенийской Свободной Республики. Китай ещё в начале и середине первого тысячелетия отправлял экспедиции на этот остров и установил контакты с местным населением в привычной для того времени форме.
Домой привезли аборигенов и обучили их китайскому. Позже, в 7–8 веках китайские переселенцы основали несколько поселений на острове и, казалось бы, почему этот остров тогда не является китайским? А местные не были рады новому соседству и устраивали ритуалы «охоты за головами» для юношей, которые хотели доказать силу.
В XII веке остров стал базой для китайских и японских пиратов, которые друг с другом, естественно, не дружили. Стычки продолжались на земле и море, но носили весьма спонтанный характер. В XVII веке голландцы сделали Тайвань колонией, а в самом Китае начались войны династий Мин и Цин (основатели этой династии происходили из Маньчжурии), а одним из участников был пиратский король Чжэн Чэнгун, который воевал как против маньчжурских завоевателей на юго-востоке Китая, так и против голландских колонизаторов.
Он был сыном китайского адмирала, но его мать была японкой. Точная сила пиратского короля неизвестна, но Коксинга (Господин с императорской фамилией), как называли его сторонники, смог стать первым правителем Тайваня. De jure, он признавал власть китайской династии, но de facto стал первым независимым правителем Тайваня, который зародил новую династию, которая чудом уцелела после его смерти, когда его сын Чжэн Цзин смог пережить дворцовые интриги и убить собственного дядю на дуэли насмерть. Так династией, правящей островом стал род Чжэн, который имел двойные корни.
Во время японо-китайской войны в 1894 Китай проиграл, на голову уступив талантливому поколению магов страны восходящего солнца, которые в 1905, набравшись опыта и заматерев в боях, разбили и российских соперников. Ещё бы, ведь конструкт там как раз и обнаружили в конце девятнадцатого века, но сейчас не об этом.
Тайвань стал частью Японии. Язык и культура изменились, однако были проведены колоссальные изменения внутри страны со скрупулезностью и трудолюбием, присущим жителям страны восходящего солнца, и Тайвань стал центром экономики и торговли с развитой инфраструктурой, уступающей в регионе лишь самой Японии.
Технологический прорыв совпал с угнетением коренного населения и строгим контролем за регионом, но династии Чжэн удалось выпутаться и сохранить управление благодаря японским корням и смене имени рода на Сэйко. Китай передачу острова на неограниченный срок не принял и заключенное после войны мирное соглашение считает подписанным неправомерно и под давлением.
А теперь в этот котёл можно добавить Португалию, которая мимо проплывала и добралась до Макао, что западнее Тайваня, Францию в Индокитае, Британию со всемирными амбициями, Филиппины, принадлежащие Североамериканским Соединенным Штатам и Россию под боком, то получается еще один узел, который невозможно распутать. Ну или пороховая бочка, готовая вот-вот взорваться.
Кстати о горячем, ну, или горелом. Новость как раз о том, что на территории Тайваня произошел взрыв магического характера. Всё мировое сообщество, подозрительно совпадающее с заинтересованными в конструкте сторонами, требует пустить независимых и неподкупных наблюдателей или вообще создать мониторинговую миссию на острове для гуманитарной помощи местным и выяснения причин взрыва.
Род Сэйко настаивает, что на самом деле в одном из поместий взорвался газ и никто не пострадал, следовательно, инцидент исчерпан и никаких помощников извне привлекать не нужно. Японский император пока комментариев не даёт, и Россия в статье указывается как «спящий гигант», оставшийся не у дел.
Почётное второе место достается новости о фестивале культуры и искусства в Момбаса, который будет проходить через месяц. Всё-же Момбаса хоть и не является столицей, но тем не менее сохраняет статус самого старого города Кении и крупного портового узла. Город расположен на одноименном острове и условно разделён на несколько частей, соединенных с материком дамбами. В этом городе проще проводить выставки и мероприятия, так как он находится на побережье Индийского океана и имеет долгие культурные традиции и важное историческое значение.
Например, насколько мне известно, в центре города установлены две пары белых клыков, обрамляющих дорогу с двух сторон и пересекающихся над всеми проезжающими. Довольно оригинальное архитектурное решение было принято установить в честь первого визита принцессы Маргарет и Константина Николаевича, отца нынешнего императора, после их свадьбы. И именно в таком порядке.
Третья Британская принцесса кроме прочего является меценатом, филантропом и одной представительницей немногочисленной группы дворян, поддерживающих сохранение окружающей среды в Кении, несмотря на постоянные попытки частных компаний и родов перекроить территорию естественной среды обитания животных на территории Кении.
Примером долгой и плодотворной работы этой группы являются заповедник Масаи мара, что находится на юго-западе страны. Однако, всегда есть свои трудности. В данном случае животные, перемещающиеся по заповеднику, не останавливаются на выделенных людьми территориях по мановению руки или волшебной палочки, а двигаются в соседние общинные земли, окружающие парк.
А они принадлежат… барабанная дробь… масаи, коренному народу, который огораживает свою территорию. Люди и звери по сути конкурируют за плодородные земли из-за засух и прочих природных катаклизмов. И, как мы знаем, люди проигрывать не умеют.
Кенийцы же не из масаи естественно благодарны принцессе за сохранение редких и исчезающих видов животных и новые инициативы в стране. Я, кажется, недавно читал о новых проектах по аренде земли у масаи и кикуйю, поиску новых подходящих мест обитания для чёрных носорогов при помощи кенийского правительства, конечно, сводя к минимуму ущерб дикой природе и природным ресурсам, которые необходимы для экономического и технологического развития страны и средств к существованию ее граждан.
Вообще, фермеры всегда были недовольны империалистическим правительством, будь то русские или британцы. В моем прошлом титаны, раскинувшие свои могучие руки во все стороны, оказались на глиняных ногах. И империи пали. Может быть, и здесь им уготован такой же конец, пусть и с запозданием в несколько веков.
По крайней мере, демонстрации рабочих, железнодорожников в Кении, или портовых работников в Сомали не удивляют меня как нечто невиданное. Новости о них не часто доходят до газет, но секретной эту информацию не назвать. Сарафанное радио все-еще актуально.
Возвращаясь к Момбаса, там еще находится ряд музеев, в том числе национальный и археологический, который расположен в форте Бурхани, заложенном в 16 веке прибывшими сюда португальцами. Этот форт находится на юго-востоке центральной части Момбаса, в старом городе. Раньше он служил для защиты порта от вражеских кораблей. Для его захвата нужно было, ничуть не преувеличивая, залить стены кровью, а затем поджечь, и не факт, что это бы облегчило труд нападавших.
Форт сконструирован в форме человеческого тела, если взглянуть на него с высоты птичьего полета. Впрочем, сейчас крепость слегка обветшала и служит скорее для хранения исторических объектов, реликвий и нескольких артефактов, найденных геологами в XX веке и не приглянувшихся российской короне.
В восточной части города есть несколько кинотеатров, которые я бы с удовольствием посетил в один из отгулов. В общем, богатый историей, но бедный финансово город. Может, съездить с Фэйт на фестиваль, если конечно отпустят из корпуса? Хотя, я как-то не очень люблю подобные мероприятия. Нужно будет придумать что-нибудь поинтереснее, если служба позволит.
— А, собственно, который час? — произнёс я, резко поднимаясь с кровати и разминая шею.
Головная боль и слабость ушли, не оставляя никакого следа от моего утреннего помешательства. Осталось понять, можно ли выдвигаться в город, не рискуя спалить свою драгоценную шкуру. Часы показывали семнадцать пятнадцать, следовательно, можно было выйти на прогулку и найти Бенни на рынке масаи. До рынка от моего дома в Вестланде было максимум полчаса пешком.