Улица встретила меня прохладным дуновением летнего ветра, несущего временное спасение от всё ещё жаркого солнца. Оно хоть и не обжигало кожу полуденным зноем, но грозило оставить багровые следы на открытых участках кожи, как будто требуя вернуться в надежное укрытие в тени и спокойствии жилого здания.
Я прищурился, давая глазам привыкнуть к дневному свету, и вздохнул, набирая в лёгкие приятный чистый воздух.
Из дома напротив доносились приглушенные возгласы соседей, образуя едва различимую какофонию звуков, которую дополняли звуки двигателей редких проезжающих машин и режущие слух прерывистые скрипы и свисты скворцов, будто пародирующие голоса более певчих птиц и моё равномерное дыхание. Природа и человек существуют в вечнозеленом городе в хаотичном подобии баланса, который трудно сохранить.
Я неспешно двинулся к воротам слева и вышел на улицы Найроби, где было на удивление немноголюдно. Впрочем, чтобы попасть в более оживлённые места в Вестланде, стоит двинуться на северо-запад района, где располагаются кафе, несколько ресторанов и баров, в одном из которых работает Фэйт.
Напротив находится небольшой велосипедный магазин, где можно купить подержанные модели по вполне приемлемой цене и ларек с фруктами, перед которым на стуле сидел владелец. Я редко у него что-нибудь покупаю, но мы пару раз общались. Сейчас он с видом вечного мученика пытался игнорировать небольшую стайку детей, выпрашивающих у него арбуз. Я махнул ему рукой и, получив кивок в ответ, двинулся направо по улице, вдоль ограды моего жилого комплекса.
Подняв глаза чуть выше ограды, я заметил девушку, которая курила на балконе третьего этажа. Тёмные кудрявые волосы в стиле афро, худая фигура, традиционная юбка, будто волнами спадающая до колен, в теплом красном цвете с вкраплениями орнамента горчичного оттенка, и деревянные бусы на шее. И всё, верхней одежды на ней не было. Мой взгляд не вызвал у неё никакого дискомфорта, и она продолжила курить, рассматривая меня в ответ.
Я перевёл взгляд от девушки на горизонт, где красовалась Британская башня. Что я, за тридцать лет женскую грудь не видел? Нет, в военной академии было конечно тяжело, но и там были славные, хоть и редкие, вылазки в город, за которые мы потом расплачивались нарядами и дополнительной физподготовкой. А вот главная архитектурная достопримечательность города, которую видно из большинства районов, не перестает удивлять.
Башня в форме треугольной призмы из стекла воздвигнута «поверх» прямоугольного здания, больше похожего на павильон из футуристического будущего, чем на реальную постройку в самом сердце столицы Кении. Башня же будто пытается дотянуться до тяжёлых и колючих облаков, завивающихся в причудливую спираль, затягивающую чудо инженерной мысли и достояние британской короны.
Британской, потому что именно это здание по какой-то причине является не просто элегантным офисным зданием, а посольством Британской Империи. Ответ на вопрос для чего им нужна целая башня и чем они там могут заниматься лежит вне моих полномочий. Можно лишь переделать поговорку на новый лад: «Не сжигай башню, чтобы избавиться от британцев», ну или «Можно избавиться от британцев, но от судьбы не уйдешь».
Под размышления о достопримечательностях Найроби, я покинул пределы Вестланда и начал медленно двигаться в сторону центра города. Где спрятать самую важную вещь? Правильно, на самом видном месте. Именно поэтому рынок Масаи находится в десяти минутах ходьбы от британского посольства. В центре, впрочем, еще находится квартал Иностранного Корпуса, магический университет Найроби и множество других государственных зданий, банков, церквей и прочих построек. И издание «Смоленск», куда же без него.
Жилые кварталы ближе к центру по сути остаются прежними: серые каменные ограды, железные ворота, и повсюду видны строящиеся здания с массивными кирпичными стенами, пустыми оконными и дверными проемами, будто мёртвые бездонные бойницы средневековых замков, они так и манят заглянуть внутрь. Строительные материалы и тележки лежат то тут, то там совсем без присмотра, а бригады прячутся от уже не палящего, но всё ещё по-летнему жаркого солнца где-то в глубине зданий.
Прохожие как в муравейнике снуют туда-сюда между домами, неказистыми палатками с фруктами, продуктовыми магазинчиками и магазинами с электронной техникой. Чем ближе к центру, тем чаще встречаются не развлекательные заведения вроде баров и ресторанов, а именно такие небольшие торговые точки. С другой стороны, в Найроби сложно планировать прогулки без бутылки воды или временного укрытия в тени, жара может повлиять даже на вроде бы привыкших к ней местных.
Мне же больше нравится другая сторона города. Я не сторонник жары или холода и выбирать крайности уж точно не стал бы, мне по вкусу умеренный климат. Однако именно изобилие солнца привело к тому, что куда ни глянь, всюду в Найроби видна природа, её следы, которые скорее вопреки, чем благодаря человеку, сохранились в быстро развивающемся и урбанизирующемся городе из стекла и бетона. И иногда из дерева.
Все-же не перестаёт будоражить воображение разнообразие растительности вдоль оград: кустов причудливой геометрической формы, цветов и клумб между двухполосной дорогой, а также зелёной травы, что будто полотном художника-монохромиста метр за метром выгрызает жизненное пространство у монотонного бездыханного бетона, напоминая, что город останется вечнозеленым, даже если все жители растворятся в бездушных серых домах.
Через несколько минут поток прохожих стал больше. Они то ли спешат в известные бары Вестланда, чтобы провести там приятный вечер выходного дня, то ли наоборот, стараются поскорее укрыться от солнца и звуков города. Поток машин увеличился и на поворотах направо и налево возникали небольшие заторы. В потоке выделялись желтые пассажирские автобусы, чем-то отдаленно напоминающие школьные, хотя я не до конца уверен, почему. Также стали заметны белые полицейские машины с черными полосами сбоку, гербом Кении на дверях и красно-синими шашечками сверху.
Название «полиция» для местных сил правопорядка сохранилось со времени Кении в качестве британской колонии. В те времена офицеров полиции называли инспекторами на английский манер или «askari polisi», что на суахили означает полицейский.
До середины шестидесятых годов прошлого века полиция в Кении занималась железнодорожными преступлениями, охраной важных государственных объектов, расследованием преступлений внутри страны и прочими обязанностями. Основой британской полиции служили не местные жители, а европейцы и британцы, поэтому и кредит доверия к службе правопорядка был минимальный. Зачастую, полицию использовали в качестве средства по подавлению стачек и проявлений свободы коренного населения.
После 1963 года, когда Кения вошла в состав Российской империи, было принято решение не упразднять местную полицию, с последующим весьма затратным процессом создания нового образования, а скорее интегрировать её в российскую систему и распределить обязанности между полицией и Иностранным корпусом.
В России полиция разделена на городскую полицию, которой руководит градоначальник, и областную полицию. Честно говоря, обязанности кенийской полиции сильно не поменялись, они всё также занимаются преступлениями и сохранением порядка внутри страны, а иностранный корпус больше нацелен на противостояние внешним угрозам и работе с российским имперским геологическим обществом. Мне кажется, что попытка скорректировать местную полицию привела к тому, что была нарушена работающая экосистема, а вместо неё появилась бюрократическая машина с задержками в корреспонденции и коммуникации между городом и областью.
Вообще, такое деление для Кении кажется сомнительным, так как город и область зачастую отличаются не просто уровнем жизни, родом деятельности, но и этносами, которые там проживают. К тому же, большую часть области занимают национальные парки и заповедники.
Слева по улице показался магический университет Найроби. На флагштоке развивается имперский флаг, а чуть ниже висит триколор с двумя скрещенными копьями и щитом посередине. Этот флаг в стране используют антиимпериалисты, что ратуют за свободную Кению. Думаю, у кого-то из персонала сегодня будут большие проблемы. По приезде в столицу Кении, я несколько раз навещал профессора по общей магии в стенах этого заведения, так как пытался найти кого-то кто помог бы с восстановлением сгоревших каналов.
Вообще, у меня не было времени порассуждать о роли магии в моей жизни, или точнее отсутствия магии. В военной академии нас учили как справляться и без нее с помощью навыков ближнего боя и владения оружием, достаточных для службы в Иностранном корпусе. Всё-же не все солдаты и офицеры корпуса дворяне или имеют магические способности, однако в отрядах быстрого реагирования в обязательном порядке должен быть один волшебник, так как мы работаем в четверках, или, как мы говорим, в кваде. Это означает, что места для ошибки на заданиях нет.
В четвёрки отбирают не только по физическим данным и навыкам, но и вследствие психологического анализа кандидатов. Ошибки случаются, но насколько я знаю, квады распадаются или меняются только по одной причине.
Да, действительно, у ворот университета уже дежурит две полицейских машины, а на автобусной остановке напротив, на моей стороне улицы, стоят два офицера с табельным оружием. Видимо, на крайний случай.
Поворот направо, ступеньки, и я оказался в небольшом сквере. В центре находится фонтан, а вокруг и вдоль деревьев, образующих миниатюрные аллеи, разбросано множество скамеек, где любят отдыхать студенты. В будни, конечно. Сегодня немноголюдно, почти все скамейки свободны. Я едва успел шагнуть на узкую каменную дорожку, ведущую к центральному фонтану, как вдруг услышал звуки борьбы. Ну не-е-ет, только не заезженная история спасения принцессы из лап похитителей. Ладно, может хотя бы злодею какому наваляю.
Я резко свернул с дорожки и ускорился, приближаясь к источнику звуков в глубине аллеи. Через несколько мгновений, я, раздвигая кусты руками, стал свидетелем картины маслом. Приплыли. На месте принцессы молодой парень, студент, скорее всего, или турист. Белый, как полотно. От природы и от страха.
Его взяли в клешни два местных юноши. Одеты неплохо, на лицах нет масок, вроде без оружия. Отнимать рюкзак средь бела дня не лучшая идея. Лицо жертвы в крови, знатно они его повозили. Отдал бы рюкзак, никакие деньги и ценности не вернут собственную жизнь. Странно, что он даже не кричит, прося о помощи. Я уверен, что полицейские на остановке услышали бы. Меня заметили, и двое парней, повалив студента на землю, быстро переглянулись и прокричали мне:
— Пошёл прочь, мзунгу [17]! Или тоже хочешь вывернуть карманы?!
— Да ну, и что же ты надеешься найти в моих карманах? — спросил я ехидным тоном. Надо бы отвлечь нападающих от парня на земле. Они ж ему и голову пробить могут. — Неужто хочешь попытаться отнять что-нибудь у аскари [18], а не юнца?
Результат использования суахили оправдал себя. Двое грабителей явно остались недовольны тем, что чужак говорит на их языке. Ещё бы, ведь я назвал себя воином, а не мзунгу, что означает странник. Такое обращение, по-моему, не должно считаться обидным, но в последние десятилетия его всё чаще используют с ненавистью.
— Закрой пасть, жалкий… — начал один из нападавших.
Но напарник прервал его смешком:
— Хах, язык губит человека, брат. Сейчас мы научим этого… аскари… манерам.
Преступники отпустили парня и не спеша, словно показывая своё превосходство, достали из карманов оружие. Холодное. Складные ножи. Геройствуют глупцы, а я себя таковым не считаю.
Да, будь их руки пусты, я бы справился. Всё-таки с навыками рукопашного боя у меня отлично. Мы бы закончили быстро, ну не похожи эти парни на бойцов. Однако даже военному не стоит пытаться победить двух противников с ножом голыми руками. Я не супергерой из фильма и не нагибатор-убийца-попаданец из книжонки, чтобы размотать всех врагов, даже не вспотев. И будь в моём теле двадцатилетний пацан с синдромом спасителя, он бы бросился в бой. Ладно, будь он в своем теле, может он бы раскидал их магией. О, есть же магия!
Нас разделяет не очень большое расстояние. Ко мне приближаются вразвалочку, будто растягивая удовольствие. Я плавно выставил руки вперёд, открытыми ладонями указывая на противников.
— Хотите увидеть настоящую магию? — предложил я с улыбкой на устах.
Грабители остановились на месте, словно пришибленные. В их головах сейчас отчаянно вертятся шестеренки. Блеф или не блеф? Столкнуться даже с магом первого ранга ребятам явно не хочется, ножи в таком случае придется вынимать из собственных тел. При этом из не самых приятных мест.
Я не дал им много времени на размышления. Набрал в лёгкие побольше воздуха и со всей сил прокричал:
— ПОЛИЦИЯ, ПОМОГИТЕ, УБИВАЮТ!
Парни явно опешили от моего заклинания, но, видимо, оно их не сильно впечатлило. С мерзкими ухмылками на губах они снова двинулись ко мне. Ага, удачи.
Через несколько ударов сердца, когда до меня им оставалось всего пару метров, сзади послышался шорох кустов, сбивчивое дыхание, а затем и выкрик:
— Полиция! Никому не двигаться!
Вот и кавалерия. И действительно, двое полицейских, которых я приметил на остановке, выскочили из кустов, словно Дорожно-космическая Патрульная Служба из голограммы, чтобы прищучить нарушителей. Наверное, так же чувствовали себя защитники хельмовой Пади, когда прибыли рохиррим, на пятый удар сердца, с востока. Бежать неудачливым вымогателям не удалось, все же полицейские уже были на полном ходу и с табельным оружием в руках на случай непредвиденной угрозы.
Всё закончилось, даже не начавшись. Два тела, живых, но не очень здоровых отдыхают в наручниках мордой в газон. Один из офицеров о чем-то беседует с жертвой, а второй обращается ко мне, стоя над «охотниками», что стали жертвами правосудия. После краткого опроса на предмет «что? где? когда?», где меня вежливо попросили отвечать на вопросы и пока не задавать своих, я упомянул, что я офицер Иностранного корпуса и показал идентификационную карточку, а полицейский беззлобно ухмыльнулся в ответ:
— О, всегда знал, что в корпусе служат находчивые люди. Вы правильно сделали, что решили не применять силу и позвали нас. Как говорят у вас: «не играй с огнем».
— Э-э, а вы неплохо разбираетесь в пословицах, коллега, — с легким одобрением в голосе ответил я. — Огонь сжигает вещи, но не сжигает железа.
— Давно прошли закалку? — с интересом уточнил полицейский. Его темные глаза заблестели, будто он надеялся услышать хорошую историю. — А ну не дергайтесь! — он отвесил пинка лежащему у его ног грабителю.
— Я здесь недавно, приняли сразу после военки. Пока все было спокойно, так что закалка боем мне еще предстоит.
Я решил быть откровенным. Все-таки действительно не принимал участия в настоящих сражениях. Только патрули и постоянная муштра. Но тяжело в ученье — легко в бою.
— Военка? — не понял кениец.
— Да, военная академия, — уточнил я.
— А, тяжело в ученье — легко в бою, — неожиданно вторил моим мыслям полицейский.
— Мы ждём машину и заберем этих двух. Затем отправим бумаги в корпус. Нужно будет заполнить. Рад был поговорить с вами, хоть и в таких обстоятельствах. Постарайтесь… эээ… — замялся на мгновение офицер, — смотреть по сторонам. На улицах бывает небезопасно. Раньше так было только в Кибере, но оттуда всегда лезут особые неприятности. Кажется, соседние кварталы тоже заражаются этой лихорадкой. Еще и пикеты у посольства.
— У нашего? — удивленно поинтересовался я.
— Нет, — ответил полицейский, — у британцев.
— Саванна превратилась в каменные джунгли. — Мои слова прозвучали с легким сожалением.
— Берегите себя, — попрощался офицер.
Я бы тоже с радостью рассказал больше о себе или попрактиковался в русско-африканских пословицах, но тогда я приду к закрытию рынка Масаи. Все же я и так задержался. Осталось лишь выйти с другой стороны сквера, и я буду почти на месте. Главное — добраться без приключений. Хватит с меня на законный выходной.
[17] Обращение к белокожим людям на языке суахили.
[18] Солдат (суахили).