Багровый закат
В вечерней прохладе
Полыхает терпенье самурая.
Нет, я не стал поэтом. Их судьбы как-то не складываются. Но если бы мне захотелось описать приключения терпеливого японского воина на рынке Масаи, то они бы сложились именно в подобное хокку.
Все самые странные, необычные, полезные и просто забавные вещи, что существуют в Кении, можно найти на этом рынке. Начиная от картин, рисунков, книг, украшений, ткани и заканчивая обувью, одеждой, холодным и огнестрельным оружием (неофициально, конечно) и прочими товарами. Цены в этом месте самые дешевые, если уметь торговаться, конечно. В чем подвох? За обслуживание этому месту в рейтинге моего мира выдали бы даже не ноль, а отрицательное число.
Что делает человек, готовясь к походу на рынок? Надевает головной убор? Берет сумку? А вот и нет. Телефон, кошелек и деньги убрать в карман с застежкой. Рюкзак носить перед собой. Нет, местные дети не голодают, они работают в организованных группах попрошаек, строя щенячьи глаза. Не стоит верить слезливым историям, в них мало правды. Цены изначально завышены. Нужна формула, чтобы лучше торговаться? Конечно! Цена = m*n, где m — случайное число в голове продавца от одного до пятисот, а n — степень твоей инородности этому месту по шкале от одного до ста. Шучу, они просто берут цену из воздуха. Нужно знать с чем столкнешься, чтобы местная ярмарка не разозлила и не испугала.
Эмоции — это от лукавого. Ладно, ладно, просто стоит всегда помнить, что это игра, в которую могут играть несколько человек. Не нужны цацки — не останавливайся поболтать. Дети, твои? Не давай ничего трогать и строго накажи не брать ничего в руки — заставят купить. По крайней мере, попробуют. Не твои? Шли их куда-нибудь к Сатурну [19] до следующей субботы, он их сожрет за милую душу. Заинтересовали бусы? Пройдись, обязательно найдешь такие же, а затем торгуйся. До потери пульса и со всеми. Такой аттракцион. Я знаю несколько лавочников, включая моего приятеля Бенни, а они знают, где я работаю. Так что обычно я не топчусь со всеми, а сразу иду к знакомым, но сегодня можно и поглядеть на товары. Не так уж и жарко, да и настроение начало… накаркал.
Группка детей перехватила меня ещё до того, как я успел подойти к первым палаткам рынка. Самый смелый или наглый, хотя они все такие, сразу же пошёл в наступление:
— Кизунгу [20], подай! Мать умерла. Отец умер. Брат инвалид. Подай сироте. Ну подай, ты же великий белый. Благодетель. Кизунгу, ну подай. Деньги же есть.
Они явно были намерены обобрать меня до нитки. Я на них не в обиде. Как говорит Граф: «C’est la vie» или «такова жизнь». Я, по их мнению, был ещё один турист, хоть и успел загореть за шесть месяцев, и теперь моя кожа не напоминает мел.
— Sio leo [21], — ответил я спокойным и безэмоциональным голосом. Обещать ничего не стоит, говорить с ними тоже бесполезно. Игнорировать, не злиться или просто спокойно отшивать — вот лучшие стратегии как для местных попрошаек на улицах, так и для торгашей за прилавками.
— Все говорят sio leo, мизунгу! А ты подай. Дашь денег? Я тебя по рынку провожу? А? Никто не обманет! Меня все знают! Заплатишь? А? — не успокаивался маленький обманщик.
Не сработает, даже его группа поддержки, кружащие вокруг меня веером голодных хищников, начали оглядываться по сторонам в поисках новой жертвы. Если не вызовут жалость сразу или не начнут беседу с наивным иностранцем, то их спектакль обернется провалом. Я же играть роль мецената не намерен.
— Sio leo, — флегматично повторил я, медленно пожимая плечами.
— Sio leo! Sio leo, Shetani! Shetani! Демон! — закричал малыш, раздувая ноздри от злости. — Чтоб ты издох!
Дьяволом меня ещё не называли. А что? Солидное звание. Вот только никак не могу выбрать: Мефистофель или Морнингстар?
— Sio leo, малыш, — ровным голосом ответил я на выпад и стал поглядывать по сторонам в поисках чего-нибудь интересного на прилавках.
Правда, я не допускал ошибки и не сбавлял шаг. Это не давало шансов торгашам начать навязывать безделушки и сувениры. Я люблю торговаться, но они мне ни к чему. Эти мелочи и рубля деревянного не стоят.
Я влился в небольшой, но плотный поток покупателей, бродивших по рынку. Вообще, хорошо, что я пришёл так поздно. Рынок открывается с утра, а значит, продавцы спорили и торговались весь день, с остервенением, подобным лишь купцам. Они ведь технически входят в это сословие, пусть и уступающие в напыщенности, но уж точно выигрывающие в назойливости.
То тут, то там мелькала полицейская форма, намекая на повышенное внимание к рынку сегодня. Я старался казаться незаметным, но что-то во мне явно выдавало не местного. Интересно, может прическа? Или одежда? Цвет кожи? Да не, бред какой-то. В общем, врата ада открылись, а на меня полыхнуло копченым человеческим мяском, фигурально говоря, и криком словно в пыточной:
— Господин, купи бусы! Жене подаришь, смотри какие красивые. Всего сто рублей!
Окстись! Ищи дурака! Жениться не собираюсь, мне всего тридцать. В смысле, двадцать шесть. Ну в этом мире двадцать, но это все ложь и грязные инсинуации! Возраст мужчине к лицу. Поэтому тридцать. Если сложить четыре года здесь и двадцать шесть там. М-да. И какие сто рублей? Она вон ветку срезала, кругляши вырезала, на нитку бельевую надела и вуаля.
— Покупайте лучшую одежду у дядюшки Ибрагима! Последние модели! Со всего света! Купите, не пожалеете! Дешево!
Нет, такого мне не надо. Думал, найду что-нибудь по душе, но, видимо, не судьба. Мой взгляд никак не мог зацепиться за что-нибудь интересное: ковры, бусы, одежда, ткани, опять бусы. До прилавка Бенни оставался один поворот, когда я заметил палатку с книгами. Можно взять что-нибудь почитать, но стоит ли останавливаться? Ладно, в крайнем случае, отбрешусь как всегда.
Палатка с книгами, как и прилавок Бенни, находились не со стороны входа на рынок, а скорее в глубине. Кажется, что это вредит бизнесу, ведь большинство иностранцев просто не доходят сюда и либо сдаются и уходят, либо уже успевают купить достаточно. Однако это правда только на первый взгляд.
Во-первых, у таких торговцев обычно не крутится толпа клиентов и сторонних зазывал, что в моих глазах дает большой плюс. Во-вторых, здесь обычно закупаются постоянные клиенты, которые уже знают об этих прилавках, а основная реклама — сарафанное радио. К таким клиентам и подход особый. В-третьих, именно в таких закутках рынка масаи можно найти самые интересные вещи. Легальные. И полулегальные. А зачастую тут под прилавком продают оружие, магические безделицы и самый важный товар — информацию.
Когда я только приблизился к книжному прилавку, то услышал интересную мелодию, едва различимую за шумом и гомоном рынка. Но чем ближе я подходил, тем яснее играла музыка. И действительно, на прилавке рядом с книгами стояло небольшое допотопное радио, из которого доносилась инструментальная музыка. Слова я разобрать не могу. К сожалению, у меня лишь небольшие разговорные навыки суахили и текст песни распознать у меня не выйдет.
Продавцом оказался невысокий темноволосый старичок, в красной робе с геометрическим узором, достающей до земли, деревянных бусах на шее и круглых очках. Как ни странно, пока я застыл, прислушиваясь к песне, меня никто не схватил за руку или не начал впаривать мне что-нибудь с прилавка. Хотя книг было много и они лежали огромными стопками на широком столе из коричневого дерева. За спиной торгаша стояли несколько шкафов, так же забитых книгами. Стоила коллекция прилично. Да и сам старик был под стать его палатке и прилавку. Ждёт и смотрит своими маленькими блестящими глазками из-за стекла очков.
Я решил начать разговор как положено. А как положено в суахили — это значит издалека и уважительно. Все-таки главными для многих кенийцев остаются гостеприимство и вежливость, даже несмотря на долгую колониальную историю, которая в этом мире так и не закончилась по сегодняшний день. А многовековые традиции уважения к своим старшим, вождям и монументальное, недвижимое временем представление о чести и достоинстве, лишь подчеркивают самобытность страны, находящейся на периферии империи.
Рынок Масаи — последнее место на Земле и за ее пределами, где я бы подумал такое, но не будем нарушать этикет. А вслух я произнес:
— Добрый вечер, как ваше самочувствие?
— Хорошее, спасибо.
Голос старика оказался на удивление звучным и музыкальным, будто он полжизни провел за микрофоном на сцене. Продавец чуть сильнее прищурился, но продолжать беседу отказывался. Ну и ладно, нам не привыкать.
— Есть какие-то новости? — спросил я, стараясь звучать искренним, но слегка отстраненным.
— Неплохие, — ответил старик и ещё больше сощурил глаза. Да куда уж больше, и так двумя бойницами изучает меня как турок при защите Плевны [22]. Хм.
— Славно, — продолжил я, — Как родные, здоровы, у них все хорошо?
— Очень хорошо, спасибо, — промолвил дед.
Пожилой старается вывести меня из себя. Жаль, что он не в курсе, что в этом мире о Женевской конвенции не знают.
— Уважаемый господин книжник, — произнес я, выкрутив официоз до высот Анд, — не посоветуете что-нибудь почитать?
— Нравится музыка? Называется Свободная Саванна, — ответил старик вопросом на вопрос.
— Никогда раньше не слышал этой песни, — честно признался я, — не могу ничего сказать, пока не пойму слова.
Продавец пожал плечами и продолжил:
— Турист?
— Да нет. Путешествую автостопом по Галактике, — ответил я и пожал плечами, стараясь точно спародировать движение старика. Вот и понимай великий и могучий, как хочешь. Но дед интересный, хоть пялиться перестал и после короткого раздумья махнул мне рукой, приглашая зайти за прилавок и взглянуть на ровные полки книг.
— Здесь зарубежные, — указал он на нижние полки в шкафу перед собой и замолчал.
— Спасибо, но зарубежное меня не интересует, — почтительно уведомил я старика. — Я некоторое время буду жить в вечнозеленом городе и хотел бы почитать что-нибудь из местного.
— Недавнее устроит? — спросил старик. — Есть занимательная книга. Полезная для иностранцев, вредная для местных.
— Позволите взглянуть? — ответил я встречным вопросом.
Старик молча развернулся к шкафу в дальнем конце палатки, подошел и провел пальцами по ряду прямо перед глазами, читая корешки. Затем, найдя нужный томик, вытащил его, развернулся и протянул мне.
Я взял книгу в руки и прочитал название: «Harambee». Томик выглядит слегка поношенным, а обложка минималистичной. Название и все. На обратной стороне тоже пусто, будто ящик Пандоры, который не нуждается в представлении и все-равно будет открыт так или иначе. Странное сравнение пришло в голову.
— Что значит Харамбе? Я не знаю этого слова, — с любопытством поинтересовался я у продавца.
— Харамбе — значит единство, единение, — терпеливо объяснил старик. — Хотя, я думаю, что камешек не может стать горой.
— Сколько стоит книга? Я бы взял почитать, — продолжил я.
— А сколько стоит единство?
— Единство? Думаю, у него нет цены. Оно либо есть, либо нет, — пробормотал я себе под нос, но старик услышал.
— Значит, если ты заберешь Харамбе, то у меня не станет единства.
— Значит, я прочитаю и верну, — ответил я, заглядывая в темные глаза продавца. Он больше не казался навязчивым старикашкой, скорее человеком, который чаще общается с книгами чем с людьми.
— Не давай опрометчивых обещаний. Просто прочти, — закончил нашу беседу старик и подошел к прилавку, занимая прежнее место.
Я же остался стоять посреди палатки с книгой в руках. Ну и куда мне её убрать? В карман этот том не засунешь. Ладно, зайду к Бенни, а после решу.
— Спасибо, — попрощался я с продавцом. В ответ получил лишь едва заметный кивок.
Теперь осталось лишь наконец-то добраться до пункта назначения, а то успел собрать фулл хаус за сегодня. До Бенни дошел быстро, многие торговцы уже собирались домой, складывая вещи в тележки и сумки. Остальные все еще старались поймать одного-двух клиентов, но уже без прежнего энтузиазма. Бенни я застал на своей точке, он копался в шмотках спиной ко мне и не сразу меня заметил.
— Вот так ты встречаешь покупателей?! — чуть громче, чем нужно, сказал я.
Метис не отреагировал на провокацию и спокойно развернулся, улыбаясь. Ростом он чуть ниже меня. Длинные дреды заплетены лентой черно-красного цвета, одежда как всегда проста — белая футболка без рукавов и мешковатые штаны, а на ногах новые стильные кроссовки. Вроде не испугался, но глаза у него забегали, будто он удивлен увидеть меня.
— Покупателей я вообще не встречаю, они сами приходят. И гости, кстати, тоже. Как Фэйт? — поинтересовался кениец.
— Хорошо, — видимо, я заразился от старика книжника, отвечая точно также.
Метис, не переставая улыбаться, подошел ближе и протянул мне руку:
— Рад, что пришёл, Свят.
Мы за руки обычно не здороваемся, но почему бы и нет? Это ведь жест доброй воли, мол, нет у меня оружия в рукавах. Правда, у Бенни и рукавов нет, так что тут промах.
Я взял книгу левой рукой и ответил на рукопожатие.
— Купил что-то почитать? — спросил Бенни, заметив книгу в моей руке.
— Да, только ума не приложу, куда мне книгу положить, а то неудобно в руках с ней таскаться.
— Давай уберу в сумку, вон, на стене висит. Как пойдешь домой — заберешь книгу вместе с сумкой. Считай — подарок.
— Спасибо, — ответил я, убирая книгу в сумку, — но я не совсем за вещами пришел.
— Как не за вещами? А у меня новая поставка кроссовок. Смотри, какой огонь, а? — засыпал меня вопросами метис, указывая на свою обувь. — Давай пару тебе оформлю, будешь самым стильным в Найроби. За пол цены отдам.
— Хах, — усмехнулся я, — Бенни, я твои поставки знаю. Ты чьи кроссовки носишь? Американские? Так каким же способом тебе досталась целая «партия» такой красоты? Опять фабрику где-то в предместьях открыл?
— Хахах, обижаешь. Прямо в городе! — рассмеялся кениец. — Эту пару не отличить от настоящих, ты же знаешь мое качество. Сколько такая пара будет стоить в Европе, а?
— Хммм, — начал я думать вслух, — В штатах эти красотки стоят немерено. Но добавь сюда доставку, тарифы, пошлины и наценку за эксклюзив и получится рублей… восемьсот?
— Ну во-о-от, а я тебе пару отдам за четыреста, — расщедрился Бенни.
— Ну и на кой мне они? У тебя на фабрике рабочих рук не хватает? Так от одной пары не прибудет, — ответил я.
— Слушай, с руками все хорошо. Сейчас много молодых без работы, им податься некуда. Часть я к себе прибрал, сам знаешь, что всем по чести плачу и в грязь не лезу.
— Больше не лезешь, Бенни. — Он скривился от моих слов, но я продолжил: — Я почти всегда на службе, у меня есть обувь. Государственная.
— Ой, да хоть государева, — изобразил обиженность метис, но тут же продолжил обычным тоном: — Как со службой? Сильно не грузят?
— Все хорошо, — осторожно подметил я, — патрулей будет чуть больше в этом месяце, а в остальном все как обычно.
— Славно. Когда ты в порядке, сердце Фэйт спокойно. Когда она спокойна — я спокоен. Ну давай за триста пятьдесят.
— Да брось ты уже, — беззлобно усмехнулся я. — Ты лучше скажи, ты на фестиваль в следующем месяце поедешь? Может там чего интересное будет?
— О, Фэйт решил пригласить? Хорошее дело, но ты лучше не на фестиваль. Там привозят этих… заморских. Только театр, может, будет ничего, британцы приедут. Но ты со своей искренней и безвозмездной любовью к театру там точно уснешь.
— А что, местные на театр придут посмотреть или себя показать? — с каменной маской спокойствия на лице продолжил я.
— Ты лучше с ней на Ухуру езжай, — ответил Бенни, пожимая плечами. — Она любит природу, а ты хоть на озеро посмотришь. Полгода здесь, а красоту не видал.
— Как не видал? А кто из нас парой «американцев» красуется? — с иронией в голосе произнес я.
— Триста? — быстро переобулся кениец.
— Кхм… — сдержался от каламбура я и зевнул, — давай-ка я сегодня уйду в своей обуви. Ну не в руках же мне твои кроссовки нести.
— Не мои, а новенькие, с иголочки. Какой там у тебя размер ноги? Я тебе пару подберу, не хуже Фэйт, — усмехнулся метис.
— Бенни, мне вот сегодня сказали, что язык мой — враг мой, — сказал я, слегка нахмурившись.
— Ладно, ладно, — поднял кениец руки в знак примирения, — сейчас кроссовки принесу.
Казалось, что он собирался уйти на склад, найти нужный размер, а затем вернуться. Однако Бенни лишь покопался в куче коробок внутри палатки и достал одну черного цвета. Сбоку был стикер, размер должен совпадать.
— А стикеры вы зачем на них лепите, люди честной судьбы? — поинтересовался я.
— Для эсте-е-етики, — протянул Бенни, — мы, люди искусства, те еще ценители. Давай, бери коробку и езжай домой. Мне закрываться пора, а тебе спать. Вон, зеваешь уже. Завтра всю службу будешь носом клевать.
— А деньги? — удивился я.
— Какие с тебя деньги? Бедный, как церковная мышь, а? — парировал метис и буквально вытолкнул меня из лавки. — Все, не спорь. Я закрываюсь. Такси закажи! Или спроси Джека у таксистов. Скажи от Бенни — довезут со скидкой.
— Ага, — не стал спорить я и двинулся к выходу с рынка.
Забавно, что по пути обратно меня уже никто не донимал. День у торговцев выдался тяжелый, а других и не бывает. У выхода с рынка уже не было стаек детей, видимо, рабочая смена у детей все-же короче. Джека я нашел на удивление быстро, он согласился доехать в Вестланд, хотя ему самому не по пути. Начал спрашивать меня по поводу интересных идиом и оборотов.
Любят местные поговорки: и родные, и русские. И мне тоже нравится их фольклор, особенно сказки. А что-нибудь более серьезное читать на суахили я не смогу, нет пока чувства языка, зато есть чувство… дружбы что ли… единства. Вот мать, забыл у Бенни книжку! Ладно, в следующие выходные заберу. Не к спеху. К тому же, он с книжником практически сосед. Если что, вернет.
Мы с Бенни по-хорошему находимся на разных сторонах баррикад. Но это по меркам нового мира. Я же считаю, что он неплохой человек, хоть и вечно лезет в проблемы. И баррикады существуют лишь в голове. Он торгует информацией и знает, что я знаю. А я служу в иностранном корпусе, что ему известно.
Но мы лишь вскользь говорим о работе, чаще стараясь узнать что-нибудь полезное, играя в шарады друг с другом. Я узнал несколько интересных вещей. Например, производством нелегальных вещей начали заниматься за границей криминального квартала Кибера, то есть прямо в городе. Бенни я не сдам, да и место его новой фабрики для меня не представляется возможным. Еще и с фестивалем ситуация неоднозначная. Видимо, что-то намечается, раз Бенни пытается удержать меня от того, чтобы привести туда его сестру.
Нужно будет сообщить пану, офицеру из штаба, при следующей встрече. Однако, скорее всего, все, что рассказал Бенни уже известно в корпусе. Но лишним не будет. Я же лишь поделился с ним, что патрулей будет больше. Их количество в принципе не может уменьшиться. Опасность есть всегда, пусть для меня и поменялась лишь перспектива. Вместо тихой и спокойной смерти от отсутствия почек и иголок мне предстоит незабываемый вояж. Лампа сменилась на фитиль, и куда ведет последний неизвестно. Но повоевать точно придется, а бороться с жизнью мне не привыкать. Хотя с магией было бы легче.
[19] Бог земли и посева в Древнем Риме, аналог древнегреческого бога Кроноса.
[20] Белый (суахили).
[21] Не сегодня (суахили).
[22] Плевна — крепость в Болгарии, оборона которой являлась одним из эпизодов в русско-турецкой войне 1877–1878 гг.